Глава -20
Они стояли на балконе. Утро уже превратилось в поздний день — солнце пробивалось сквозь ветки сосен, воздух был свежим.
Сонджэ докуривал сигарету, но, заметив, как Суджин морщится от запаха, бросил окурок в пепельницу и потушил.
— Не люблю, когда тебе что-то неприятно, — сказал он почти невзначай.
Она только хмыкнула.
Пауза.
Потом он обернулся и с той самой кривой улыбкой, от которой ей всегда становилось неспокойно, произнёс:
— Знаешь, что мы могли бы сделать? Поиграть в лесу. Я бы бегал за тобой с ножом. Думаю, это было бы весело.
Суджин даже не моргнула.
— Ты нормальный? — отрезала она, без тени смущения.
Сонджэ рассмеялся, откинув голову.
— Шутка, — сказал он, хотя в его голосе было слишком мало лёгкости, чтобы поверить.
Они ещё перекинулись парой фраз в своём странном, почти циничном стиле — она колко, он с ухмылкой. Ни один из них не пытался смягчить слова.
Наконец он махнул рукой и ушёл внутрь.
— Ладно, пойду готовить.
Суджин осталась на балконе. Она смотрела на лес, слушала, как за дверью глухо звенит посуда. И думала, что даже его "шутки" звучат как предупреждения.
Запах еды тянулся по всему дому. Суджин долго тояла в балконе, но голод в итоге победил осторожность. Она тихо прошла на кухню.
На столе стояло блюдо. Сонджэ сидел напротив, опершись локтями о стол, и молча наблюдал.
— Садись, — сказал он.
Она взяла палочки. Сначала хотела есть медленно, но, почувствовав, как пусто в желудке, не удержалась — начала быстро отправлять еду в рот. Сонджэ не сводил с неё глаз, следя за каждым её движением, за тем, как двигаются губы, как она глотает.
— Когда ты собираешься меня отпустить? — вдруг спросила она, не поднимая взгляда.
— Что? — он чуть подался вперёд.
— Ну, мне, конечно, нравится быть твоей наложницей, — сказала она сухо, с колким сарказмом, — но вообще-то домой надо.
Сонджэ замер, потом медленно выпрямился.
— Нет ничего лучше, чем жить здесь с тобой, — сказал он почти спокойно.
— Я так не думаю, — коротко ответила она.
В следующую секунду он взорвался. Резко откинул стул, посуда со звоном полетела на пол.
Суджин отпрянула, но не успела отойти — он схватил её за шею, сжал так, что она почувствовала, как перехватывает дыхание.
— Ты останешься, — произнёс он тихо, но в его голосе было больше ярости, чем в крике.
Суджин почувствовала, как к горлу подступает злость, почти такая же сильная, как страх. Она знала, что рискует, но не хотела прогибаться под него. Горячие слёзы катились по щекам, а руки дрожали.
Она резко толкнула Сонджэ в грудь.
— Не смей! — выдохнула она.
Он отшатнулся, а потом… неожиданно для неё — опустил глаза.
— Прости, — сказал тихо и медленно протянул руку, чтобы погладить её по волосам.
Она дёрнулась, но он успел обнять её. Она билась, толкала его, вырывалась, но его хватка была крепкой. Минуты шли, и сопротивление стало слабеть. В итоге она просто стояла в его руках, чувствуя, как его дыхание бьётся ей в макушку.
— Я… пытаюсь быть нормальным, — сказал он, глядя куда-то в сторону. — Пытаюсь быть хорошим. Но как бы я ни старался… не выходит.
Он замолчал, а потом добавил уже почти шёпотом:
— Я никогда не испытывал ничего подобного. Если хочешь — уходи.
Суджин подняла взгляд и вдруг заметила в нём что-то новое. Не только злость или безумие. Там была пустота. Одинокая, болезненная пустота, которая будто съедала его изнутри.