Враг мой, бойся меня!

Лес притих. Все магические застыли в недоумении. Люди упали на колени, слепо шаря вокруг. Голова губернатора свесилась на грудь, и сам он рухнул на колени, а затем лицом вперёд. Всего лишь пару минут назад он гордо дал отмашку своим людям, а теперь немагические, уподобившись животным, валялись в грязи.

Первым в себя пришёл Хосок. Оттолкнувшись от Роя, он белой птицей налетел на Чонгука, отшвырнув его в сторону на пару метров, схватил Тэхёна, прижался губами к его виску и зашептал:

— Сыночек, сынок! Приди в себя! Тэхён, мальчик мой!

Юнги, приподнимаясь, посмотрел на Чимина. Его бледное личико было спокойным и умиротворённым. Впервые за много дней оно не было искажено болью, из глаз не текли слёзы.

Король стряхнул с крыльев пепел и втянул их. Сокджин даже сейчас выглядел, как капризное дитя: правое крыло подломилось, голова повёрнута в сторону, рядом с губами полураскрытая ладошка. Тон зашевелился, но Рой прижал его к себе и сказал:

— Тише. Ты ничем не поможешь.

Магические доспехи Хосока светились серебром, белые одежды мага слепили глаза. Луна отражалась в магической тиаре, но он не замечал направленных на него изумлённых глаз. Весь мир для него сошёлся в этом прекрасном, безжизненном бледном лице.

***

Джин и Тэхён тоже крепко сжали руки, поддерживая своего друга. Их вера в Чимина и его понимание того, что происходит, была столь сильна, что ни один даже не подумал сбежать, когда губернатор поднял руку, презрительно окинул взглядом всех магических, и лениво, с растяжкой скомандовал:

— Огонь.

Вместо стрел в друзей полетели горящие факелы. Тэхён продолжал улыбаться, глядя в глаза вождю. «Будь ему хорошим отцом», — словно опять услышал Хёк его счастливый голос. И тут же его сын исчез, прикрытый широкой спиной своего альфы. Юнги тоже подмял под себя свою ведьмочку, а король выставил свои царственные крылья, защищая сразу всех. Юнги, выбросил руку в сторону, крикнул:

— Жертва принесена!

Столб белого огня взвился к небу, прорисовывая могучее, высокое и сильное дерево, что стремилось верхушкой в облака. Он был настолько слепящим, что Рой прикрыл глаза. А открыв их, вновь увидел своего брата, который стоял, уткнувшись ему в плечо. Он всё вспомнил. Вспомнит и Хосок. Ведь жертва принесена, больше вины нет ни на ком.

***

Чонгук приходил в себя с трудом. Он точно помнил, как бросился к Тэхёну, увидел его счастливое личико, схватил в объятия и прижал к себе. И в этот момент — да, он совершенно уверен в этом! — их дитя объединило их, и эта общая сила влилась в огненный столб, создавая щит. Чонгук мог поклясться, что такая сила изошла от каждой пары, потому что друзей его омеги также прикрыли их альфы. А теперь он валялся один под деревом, а высокая фигура в белом рыдала, прижимаясь губами к лицу его Тэхёна. Да что ж такое! Не успел отвернуться, как кто-то опять обнимает его пару. И тёмная фигура падает рядом на колени и трогает лицо Тэхёна руками, рыдая на весь лес:

— Сынок, Тэхён! Я стану хорошим отцом и для тебя! Только очнись!

— Хёк! Ты был настоящей сволочью для нашего сына! — ткнула фигура в белом тёмную.

— Прости, Хосок! Но как это? Ты не оборотень, не эльф? Ты — маг? Ты сам куда подевался? — всё ещё рыдая, попытался узнать вождь подробности.

Чонгук, наконец, смог встать и приблизиться к Тэхёну. Слёзы раскалённым комом встали у него в горле. Они были прекрасны, все трое. Тэхён — худой, бледный, изящный, как эльф. Ведьма — милый и миниатюрный, как куколка. Вампир — горделивый и великолепный. И все трое были неподвижны. И возле каждого была коленопреклонённая фигура. Чонгук тоже рухнул рядом с Тэхёном, мечтая уловить на лице хотя бы искорку жизни.

Хосок тряс его, гладил лицо, называл по имени и сыном. Ничего не понимая, Чонгук дотронулся до ледяной руки Тэхёна. Вдруг ему показалось, что тонкие пальцы затрепетали, отзываясь на мимолётную ласку.

Он грубо оттолкнул Хосока, подхватил Тэхёна под спину и прижался своими мокрыми от слёз губами к его безжизненным. «Живи, Тэхён! Ради нашего сына! Возьми все мои силы и возвращайся!»

Глядя но оборотня, вампир и ведьмак тоже прижались к губам своих омег. Тихий вздох облегчения пролетел над лесом, когда надломленное крыло Джина взлетело и прикрыло их с королём от всех. Ведьмы захихикали, когда Чимин затрепыхался в руках Юнги, стараясь оттолкнуть счастливого альфу. И только Чонгук не чувствовал ничего. Обливая лицо своего омеги слезами, Чонгук зашептал:

— Тэхён, любимый, очнись! Ты не можешь вот так просто оставить меня! Ты ведь знаешь, что любящие истинные не живут друг без друга. Или вернись, или забери меня с собой! Ты ведь так и не сказал, станешь ли моим супругом?

Сбоку к ним подполз Хёк и что-то тихо прошептал на ухо сыну.

— Что? — подскочил сразу Тэ. — Ты не врёшь? Трое? И даже омежка будет? Отец, я так счастлив!

Чонгук ошалело шлёпнулся на зад.

— Тэхён! — зарычала он на весь лес. — Я тебя убью, гадский ты Ландыш! Я думал, ты сдох, а ты опять играешься!

Чимин, наконец, вырвался от Юнги и подбежал к Тэхёну. Он упал перед ним на колени и начал умолять:

— Прости меня, Тэ! Это я виноват во всех твоих проблемах! Я — Заманщик!

— Чимин, — позвал его Юнги, но ведьма продолжал:

— Я заманил тебя — самого живого из живых, Джина — самого живого из мёртвых, и стал между вами проходом. Мы должны были стать щитом и закрыть магию от людей в живом, мёртвом мире и между ними, куда люди имеют доступ во снах. А Юнги, Ключ, должен был нас замкнуть. Но что-то пошло не так. Мы же должны были умереть! — повернулся Чимин к супругу. — Жертва была принесена. Что это была за жертва, если мы все живы? Юнги? — в ужасе уставился ведьма на виноватое лицо мужа и схватился за живот.

Следуя его примеру, Тэхён тоже положил ладонь на низ живота, и Чонгук тут же прикрыл её, словно не веря в такое. Джин выглянул из-за крыла, и многие отшатнулись, увидев его выражение.

Юнги озверел:

— Вы что, думаете, что я пожертвовал детьми? Вы охренели? Я — Ведьмак! И последний Ключ! Да, я принёс жертву! Но это не жизнь! Это гораздо важнее. — Он вдруг бухнулся на колени перед ведьмами и ткнулся лбом в землю: — Простите меня! — затем повернулся к Чимину и, припав лицом к земле, проговорил: — Прости меня, Чимин! Ты больше не Заманщик!

Чимин переступил с ножки на ножку, растерянно огляделся вокруг и спросил:

— Значит, меня больше никто не любит?

— Почему? — удивился Тэхён. — Я буду любить тебя, даже если ты станешь леприконом! Не знаю, как другие, но я по-прежнему считаю тебя своим другом!

— И я, — заявил Джин, приближаясь к ведьме и стараясь убрать сломанное крыло.

Тон подбежал к нему и ткнулся в ноги, а Рой улыбнулся и кивнул. Впервые, за годы дружбы! Хосок по привычке хотел похлопать крыльями, но с недоумением уставился на свой наряд.

— Это что за хрень? Брат, где мои крылья? — возмущённо спросил он у Роя.

— Ты меня вспомнил! — обрадовался Рой.

Хосок изумлённо огляделся по сторонам и смущённо шмыгнул носом.

— Представляешь, Тэхён, оказывается, я - твой папа. Прости, что я ни разу не вспомнил об этом!

— Как ты мог об этом вспомнить, если это было твоим наказанием? — закатив глаза, возмутился Рой.

Хосок рассвирепел:

— Но ты-то должен был меня узнать!

— Как? Ни один маг не видит истинного лица эльфа! Я начал догадываться, когда ты прилетел ко мне домой. А потом окончательно признал, когда ты стал складывать использованные лепестки и сразу их убирать! Но говорить было рано, ты бы не поверил. А так ты сам всё вспомнил.

— А так хочется забыть! — простонал Хосок. — Я был рядом с сыном и даже не понимал этого!

— Но при этом ты был отличным папой! — сказал вдруг Тэхён. — Просто поверь мне, лучше и не надо!

— Хосок, — позвал Хёк, — а что было с нами? Что было правдой? Я ведь знал тебя оборотнем, был женат на оборотне, а ты то эльфом прилетел, а теперь вот оказался магом.

— Хёк, я был влюблён в тебя, - смутился Хосок и начал поправлять складки своей мантии. - Ради тебя превратил себя в оборотня. Мы полюбили друг друга и поженились. Я спрятал нас от магов. Но когда родился Тэхён, я был слаб, и чары пали. Меня узнали и наказали забвением и изгнанием. Дитя-полукровка осталось с тобой.

Всё ещё держащий в своих объятиях Тэхёна, Чонгук прошептал ему на ушко:

— Я же говорил, что с тобой что-то не так! Ты — полукровка! Полуоборотень-полумаг! Такой красивый!

Тэхён, испугавшийся, что правда о его рождении оттолкнёт от него любимого, после его последних слов улыбнулся и вдруг сказал:

— Да.

— Что — да?

— Это мой ответ на твой вопрос, что ты задал мне дома.

Чонгук оторопело смотрел на Тэхёна, а потом задрал голову и закричал:

— Он ответил: «Да!» Тэхён согласен стать моим супругом!

— Подумаешь, — перебил его восторг король. — Джин согласился стать супругом короля вампиров!

Джин смущённо прислонился к Намджуну. Король аккуратно вправил ему крыло, и Джин, наконец, убрал его.

Чимин всё это время грустно смотрел перед собой. Юнги стоял в стороне, словно больше омега не имел для него никакого значения!

Все потихоньку стали расходиться. Тон аккуратно пожал руки всем друзьям и скрылся в одной из норок. Намджун обнял Джина за талию и унёс его в свою пещеру. Волки Юга, погрузив своего бывшего вожака на самого крупного оборотня, отправились в Поселение. Рой пообещал:

— Завтра я спущусь и заставлю его ответить за всё! — подхватил брата и взлетел на Нижние Небеса.

Ведьмы разошлись. Тэхён и Чонгук, обратившись, поспешили за своей стаей. Возле Ели остались только Чимин и Юнги. Они не смотрели друг на друга. Им больше нечего было друг другу сказать.

Чимин думал о том, что скорее бы произвести на свет двух ведьмочек и выпроводить этого Юнги из своей жизни. Он вдруг понял, что произошло! Он больше не Заманщик! Юнги им больше не очарован. А ещё, возможно, у него вообще не будет магических детей! Он вообще ещё ведьма? Подняв глаза на мужа, Чимин увидел, что тот пристально рассматривает его.

— Некрасивый, да? — грустно спросил он Юнги.

— С ума сошёл? Самый красивый! Ты для меня — самое бесценное сокровище, За... Чимин. Больше не Заманщик, прости.

— Я больше не ведьма? - грустно поинтересовался Чимин, пиная выступающий корень дерева.

— Ведьма, - заверил его Юнги. - Твоя магия никуда не делась. Сила Заманщика только ушла. Но ты ведь и без неё прекрасно проживёшь!

— Юнги, почему ты пожертвовал моей силой?

— Ты не понял?

— Нет.

— Иди сюда, — Юнги, наконец, прижал Чимина, который не плакал, не ругался, не вырывался. Он притих в его объятиях, как птенчик в гнёздышке, и ждал ответов. — Смотри, мой мальчик, я — Ключ, ты был Заманщик. Нас выбрали, чтобы я принёс тебя в жертву. Так и было бы, если бы дети вас не усилили, а мы не поддержали. Вы должны были умереть. Но я не мог этого допустить. Нужна была жертва. И я решил, чтобы успокоить старших, чтобы тебя не трогали, чтобы ты не думал, люблю ли я тебя, или ты меня просто заманил, нужно пожертвовать твоей силой. К чему это может привести? Я не уверен. Но думается мне, что ведьмам дополнительная сила мешает. Она оттягивает на себя магию, которая должна выливаться в детей. Вот откуда странный лимит. Мы с тобой можем это проверить!

— Ты хочешь завести со мной больше двоих детей?

— Хочу.

— А если они будут людьми?

— Разве от этого они перестанут быть нашими детьми?

Чимин помотал головой, но говорить ничего не стал. Глаза снова заволокло слезами! Юнги спросил:

— Ты хотел стать моим супругом?

— Да. Но ты меня не спросил.

— Я был ослом. Сегодня только понял это. Думал, что тебе плевать, выбора-то особого нет.

— А я думал, тебе плевать...

— Да, оба не очень умные мы с тобой! Надеюсь, наши дети будут умнее...