6.
Яичница шипела на сковороде, пахло зеленью и чем-то уютным, что в этой кухне, казалось, не задерживалось никогда. Соул сидел за столом, подперев подбородок рукой, и наблюдал, как Кихо перекладывает еду на две тарелки.
— Ты же понимаешь, что теперь тебе придётся кормить меня каждый день? — протянул Соул с ленцой, не убирая дерзкой ухмылки. — Иначе я могу снова упасть в парке, представляешь?
— Попробуй только. — Кихо поставил перед ним тарелку, тяжело опустился на стул напротив и упёрся локтями в стол. — Я тебя сам туда отнесу и оставлю.
— Лжец. — Соул подцепил вилкой кусочек яичницы и сделал вид, что смакует каждый кусочек. — Ты же не смог тогда. И сейчас не сможешь.
Кихо прищурился, но промолчал. Лишь куснул свою вилку так резко, что та звякнула о тарелку. Соул проводил его взглядом, губы тронула едва заметная улыбка — не дерзкая, а почти мягкая.
— Эй, Кихо. — Он вдруг отложил вилку и потёр запястье, где ещё остались красные следы от бинтов. — Знаешь, а я ведь думал, что ты тогда меня ненавидел настолько, что прошёл бы мимо.
Кихо резко поднял глаза — в них мелькнула обида, странно вплетённая в холод.
— Ты правда так думал? После всего твоего цирка? Ты и тогда не верил, что я не такой, как ты себе придумал?
— А что? Ты сам всегда меня ненавидел. — Соул пожал плечами, но взгляд у него вдруг стал серьёзным, чуть растерянным. — Я же знал, что бесил тебя. Я хотел бесить тебя. Но тогда… я подумал, что ты меня просто бросишь.
Он на секунду опустил глаза к тарелке, ковыряя вилкой зелень.
Кихо выдохнул так, будто в нём что-то надломилось — совсем чуть-чуть.
— Я мог бы. — Его голос был тихим, глухим. — Но я бы потом всё равно пришёл за тобой. И ты это знаешь.
Соул усмехнулся, но в глазах было что-то мокрое. Он быстро отёрся запястьем и буркнул:
— Ну, теперь придётся терпеть меня. Даже если снова сбегу в парк.
— Не сбежишь. — Кихо потянулся через стол и чуть сжал пальцы Соула — коротко, резко, но тепло. — Будешь сидеть тут. Под моим носом.
— Ты так говоришь, будто я твой питомец, — хмыкнул Соул, пытаясь спрятать улыбку.
— А ты разве нет? — Кихо резко отпустил его руку, но уголок губ всё-таки дрогнул. — Хитрый, дерзкий… мяукаешь, когда тебе надо. Сам прибежал ко мне под одеяло.
— Эй! Это ты меня сам подобрал! — Соул рассмеялся, снова берясь за вилку. — Так что теперь не жалуйся!
Они ели молча ещё пару минут. Время от времени взгляды встречались поверх тарелок — вроде бы всё так же привычно колко, но под этой колкостью тлела странная, тихая близость, в которую они оба ещё не умели верить.
— Кихо… — вдруг тихо сказал Соул, вытирая губы уголком салфетки. — Спасибо. За парк. И за… за всё.
Кихо посмотрел на него долго, сдерживая улыбку, которая норовила вырваться наружу.
— Тшш. — Он чуть качнул головой. — Жри давай. Ещё слово — и обратно в парк отнесу.
— С самыми вкусными яичницами на свете? — Соул прыснул, ткнув его ногой под столом.
— С самыми холодными ночами. — Кихо ответил так спокойно, но глаза улыбались. — Так что ешь. И сиди тут.