2.
Дверь хлопнула за их спинами. В прихожей было тихо — слышно только, как Соул дышит у него на плече, тихо и рвано. Кихо осторожно опустил его на край дивана. Соул сразу съёжился, ладонью слабо сжимая ткань футболки на боку — свежая кровь проступила сквозь пальцы.
— Придурок, — тихо процедил Кихо, откуда-то из глубины ледяного спокойствия вырвалось почти ласковое ругательство. — Кто тебя так? На кого нарвался?
Соул поднял на него глаза — красные, блестящие от слёз, но всё ещё упрямо дерзкие. Хотел что-то сказать, но только закашлялся. Кихо смял на кухонном столе аптечку, вытащил бинты, антисептик, шприц с обезболивающим.
— Потерпи. — Он встал на колени перед ним, осторожно стягивая с него куртку и рубашку. Под тканью открылись багрово-синие синяки, длинный порез на боку и несколько ссадин. Соул вздрогнул, когда холодная салфетка коснулась кожи.
— Ааа… — тихо вырвалось у него, он дёрнулся, и Кихо резко перехватил его запястье, вцепившись пальцами, но без боли — скорее чтобы остановить дрожь.
— Тсс. — Опять это «тшш», как будто у него не осталось других слов для него. — Если будешь ёрзать — будет только хуже.
Соул отвернулся, закусил губу до крови, но сидел смирно. Кихо работал быстро, точно — движения отточены, словно он делал это сотни раз. На самом деле так и было — только обычно не с ним. Не с этим чертовым Соулом, которого он ненавидел за дерзкие взгляды и за язык без костей.
— Ты мог бы оставить меня там… — тихо выдохнул Соул, когда Кихо закреплял бинт. Голос едва слышный, как сквозь вату. — Ты ведь хотел этого.
— Мог бы, — коротко ответил Кихо. В его голосе всё ещё было холодно, но пальцы, перехватывая бинт, касались кожи осторожно, почти бережно. — Но не оставил же.
Они встретились взглядами — и впервые за всё время что-то треснуло между ними, как тонкий лёд под ногами. Соул хотел что-то сказать — острое, чтобы уколоть его обратно, но не смог. Вместо этого только закрыл глаза и обессиленно привалился к спинке дивана.
— Отдохни. Потом поговорим. — Кихо выпрямился, стянул с себя худи и накинул его на дрожащие плечи Соула. — И попробуй хоть раз сделать, как я сказал. Понял?
Соул едва слышно хмыкнул, проваливаясь куда-то в тепло и тяжёлый сон. Кихо смотрел на него долго, сжав пальцы в кулак — как будто хотел прогнать этот странный жар в груди. Потом резко развернулся и пошёл на кухню.
Там, в тишине, он опёрся о столешницу, глядя в чёрное окно. Снаружи всё ещё шёл дождь — мелкий, холодный, точно оправдание за его дрожь внутри.
— Придурок, — прошептал он сам себе. — Чего ты со мной делаешь…