Глава 17: Расколотая Правда
— Ты не имеешь права меня здесь держать силой, — сказала я.
Пейтон лишь ухмыльнулся и сказал:
— Знаешь, как же мне похуй.
С моих глаз начали течь слезы. Он заметил это и сказал:
— Плачь, Т/ишка, плачь. Это еще только начало. А знаешь, в чем вообще прикол? То, что твои родители даже тебя не ищут. Они-то тебя мне и продали. Им посрать, где ты и что ты. Ты им нахуй не нужна.
Я встала в ступор от услышанного и начала на его наезжать:
— Ты тварь! Что ты такое говоришь?! Как ты смеешь, урод?!
В моей агрессии не было предела, и я дала ему смачную пощечину. Он разозлился и дал мне тоже, но намного сильнее, что я аж упала на пол.
— Сука, не смей поднимать на меня руку! — крикнул он. — Вот почему твои родители оставили тебе записку, что уехали по делам на месяц. Но это все ложь. Они не уехали на месяц, они уехали навсегда, чтобы продать тебя мне.
— Нет! Ты лжешь! — мой голос дрожал, а из глаз водопадом лились слезы, размывая контуры его ухмыляющегося лица. — Это не может быть правдой! Мои родители… они любят меня! Они бы никогда…
— О, они бы, Т/ишка, — Пейтон присел на корточки, его глаза горели зловещим огоньком. — Они любят деньги. И твою свободу они оценили очень, очень высоко. Достаточно, чтобы вычеркнуть тебя из своей жизни навсегда.
— Ты… ты придумал это! — я попыталась отползти, но стена за спиной не давала двинуться дальше. — Ты хочешь сломать меня!
— Сломать? — он рассмеялся, звук был холодным и режущим, хуже любого крика. — Ты думаешь, я просто так тебя здесь держу? — он встал, отошел к столу, на котором лежала тонкая папка. — У меня есть все доказательства, Т/ишка. Контракт. Подписи. Даже расписка о получении средств. Они продали тебя мне, чтобы закрыть свои долги, чтобы начать новую жизнь без обременений. Без тебя.
Слова Пейтона обрушились на меня как бетонная плита. Мой мир, и так уже треснувший, рассыпался на миллионы осколков. Боль была настолько физической, что я задыхалась. Мои родители… они действительно… продали меня.
— Почему? — прошептала я, почти не слыша себя. — Зачем они это сделали? Я… я их дочь…
Пейтон вернулся и снова присел передо мной, его лицо было странно спокойным, даже сочувствующим, но это было лишь маской.
— Почему? Потому что это было легко. Потому что я предложил им сумму, от которой они не смогли отказаться. И потому что… — он наклонился ближе, его взгляд был пронзительным, — им было плевать на последствия для тебя. Ты была для них обузой, Т/ишка. А теперь ты моя. Полностью и без остатка. Твои слезы, твой гнев… все это лишь подтверждает, что я сделал правильный выбор. Ты не вещь, конечно. Но ты и не свободна. Ты моя собственность. Моя игрушка. Моя спутница, если хочешь, но по моим правилам.
Я лежала, глядя на него, не в силах даже пошевелиться. Мое тело тряслось от ужаса и отвращения, а в груди зияла черная дыра, выеденная предательством.
— Что… что ты хочешь от меня? — прошептала я, почти не слыша себя. — Зачем… зачем все это?
— Что я хочу? — он снова усмехнулся. — Я хочу тебя. Твою покорность. Твою компанию. Возможно, однажды, твое расположение. Я хочу видеть, как ты ломаешься, Т/ишка, а потом собираешься заново, но уже по моим правилам. А зачем? Это уже не твое дело. Это просто так есть.
Он протянул руку и погладил меня по волосам, его прикосновение было отвратительным. Я вздрогнула, но не смогла отстраниться. Мои силы иссякли.
— Ты никогда не сломаешь меня! — я нашла в себе последние крохи силы, чтобы выкрикнуть это, хотя мой голос был лишь хрипом. — Я ненавижу тебя! Ненавижу!
— Ненависть – это тоже чувство, — он наклонился, его дыхание опалило мою щеку. — И знаешь что? Мне нравится, когда ты так чувствуешь. Это значит, что ты жива. И пока ты жива, у меня есть чем развлечься.
Он выпрямился, окинув меня взглядом, полным холодной одержимости. Моя жизнь, какой я ее знала, умерла в этот момент. На ее руинах начиналась новая, мрачная эра, где я была лишь пешкой в чужой игре, пленницей собственных родителей и монстра, который называл себя Пейтоном.