Глава 10: Расплата
Напряжение витало в воздухе, смешиваясь с едким запахом клея, который мы с Райли так тщательно наносили на стул Пейтона до начала уроков. В животе порхали бабочки – смесь страха и возбуждения. Мы представляли его лицо, когда он поймет, что прилип. Это будет шедеврально.
Урок начался. Пейтон, как обычно, вальяжно плюхнулся на свое место, даже не заметив подвоха. Мы с Райли переглянулись, сдерживая ехидные улыбки. Каждая минута тянулась вечность, пока в воздухе не повис звонок, возвещающий об окончании урока. Класс начал шумно собираться. Пейтон лениво потянулся, собираясь встать.
— Что за черт? — его голос прозвучал с нотками удивления.
Он потянул сильнее. Ничего. Еще сильнее.
— Эй, что за хрень? — Пейтон начал ерзать, пытаясь оторваться от стула.
Класс затих, все взгляды были прикованы к нему. На его лице проступила сначала растерянность, потом чистое недоумение. Он дернул изо всех сил, и раздался противный, раздирающий звук. Штанина с оглушительным треском оторвалась от его бедра, обнажая часть ноги и нижнего белья.
Весь класс взорвался хохотом. Смех нарастал, переходя в истерический визг. Пейтон замер, ошарашенный, а потом его лицо налилось кровью. Унижение, ярость – все смешалось в одном взгляде, направленном прямо на нас.
— Это вы, суки?! — прорычал он, с трудом отрываясь от стула, оставляя на нем клок ткани. Его глаза горели безумной ненавистью.
В следующее мгновение все происходило как в замедленной съемке. Пейтон рванул к нам. Я даже не успела среагировать, как сильный удар пришелся мне в челюсть, отбросив в сторону. Голова ударилась о парту, вспыхнула резкая боль. Я упала, и последовал град ударов – в живот, в лицо, в ноги. Я свернулась калачиком, пытаясь защититься, но боль была невыносимой.
Краем глаза я видела, как Брайс и Винни налетели на Райли. Она пыталась отбиваться, но их было двое, и они были крупнее. Слышались глухие удары, крики, стоны.
— Ублюдки! — выкрикнула я сквозь боль, пытаясь подняться, но очередной удар в голову снова отправил меня на пол.
Спустя, как показалось, целую вечность, удары прекратились. Послышались удаляющиеся шаги. В классе стояла гробовая тишина. Я лежала, тяжело дыша, чувствуя, как пульсирует каждая клеточка моего тела. Райли рядом тоже скулила от боли.
— Т/и… — прошептала она, ее голос был еле слышен.
— Райли… ты как? — я попыталась пошевелиться, но все тело пронзила острая боль.
— Кажется, мы облажались по полной, — ответила она, и в ее голосе сквозила горечь.
Мы с трудом, еле как, поднялись. Каждое движение отзывалось болью. Я чувствовала, как по подбородку стекает что-то теплое – кровь. Райли держалась за ребра. Мы кое-как доковыляли до выхода из школы, игнорируя испуганные и любопытные взгляды. Вызвали такси.
Поездка домой была мучительной тишиной, прерываемой лишь нашими болезненными вздохами. Когда такси остановилось у моего дома, я почувствовала легкое облегчение. Наконец-то дома.
Открыв дверь, я увидела на кухонном столе записку. Почерк мамы:
«Дорогая, мы с папой уехали по срочной командировке на месяц. Не переживай, все будет хорошо. Еда в холодильнике, деньги на карте. Любим, целуем!»
В другой ситуации я бы расстроилась, но сейчас почувствовала, как огромный камень свалился с души. Родителей нет. Не нужно им объяснять, почему я вся в синяках и ссадинах. Не нужно их расстраивать и заставлять переживать. Эта мысль парадоксально радовала меня.
Я набрала ванну, почти горячую. Осторожно забралась под душ, позволяя воде смыть грязь и, казалось, часть боли. Вода жгла раны, но это было ничто по сравнению с тем, что я только что пережила. Выйдя из ванной, я достала аптечку. Антисептик, пластыри, мазь от ушибов. Монотонно обрабатывала каждую рану, морщась от боли. Мое отражение в зеркале было жалким – опухшие губы, синяк под глазом, ссадины на руках и коленях.
Я натянула чистую футболку и шорты. Последнее, что мне хотелось, это думать о мести или о школе. Просто лечь и забыться. Я рухнула на кровать, и почти мгновенно сон унес меня прочь от боли и унижения.