5
Иногда ты не целуешь — ты кусаешь.
Иногда ты не хочешь — ты одержим.
И иногда прикосновение врага сильнее, чем ласка любовника.
⸻
Он прижал меня к стене так, что моё дыхание сбилось.
Не от боли — от жара.
От того, что его глаза впервые горели не злостью, а чем-то... более опасным.
Желанием.
— Ты играешь с огнём, — его голос был хриплым, глухим.
— Ты — не огонь, — прошептала я. — Ты — лед. И он трескается.
Он резко приблизился. Губы — на сантиметре от моих. Дыхание обжигало.
— Ты сведёшь меня с ума, — сказал он. — Ты не понимаешь, что делаешь.
— Тогда сделай.
⸻
Поцелуй.
Резкий, грубый, требовательный. Как будто он хотел стереть весь наш конфликт губами.
Он схватил меня за затылок, притянув ближе. Я почувствовала, как его пальцы сжались в моих волосах.
Он кусал, дразнил, доминировал — и я отвечала тем же.
Моя спина ударилась о стену — я застонала, но не от боли.
Он поднял меня на руки, и я обвила его ногами.
Его грудь была твёрдой, его тело — тёплым, будто под его кожей пульсировала ярость.
— Чёрт, — прошептал он, целуя меня снова. — Почему именно ты?
Он нёс меня в спальню. Быстро. Уверенно. Как человек, который решил.
⸻
Моя спина упала на простыни. Он — над мной.
В полумраке я видела только его силуэт.
Он разорвал с меня платье — небрежно, как будто оно было пленом, а я — свободой, к которой он тянулся.
— Ты не представляешь, сколько ночей я хотел это сделать, — прошипел он.
— А что тебя останавливало?
Он сорвал с себя рубашку. Кожа, мышцы, шрамы.
Я не отводила взгляда.
— Я не знал, смогу ли остановиться.
⸻
Его руки были везде.
Пальцы изучали мою шею, ключицы, грудь.
Каждое движение было одновременно нежным и властным, как будто он ненавидел саму идею того, что хочет быть мягким.
Мои соски напряглись под его языком. Я выгнулась. Он держал меня за бёдра, не давая уйти.
— Ты не знаешь, как долго я этого ждал, — прошептал он в грудь, — и как сильно я этого боялся.
Я провела рукой по его спине. Он вздрогнул. Он не привык, что его трогают не для контроля, а... просто так.
Он поцеловал моё бедро. Лизнул внутреннюю сторону. Медленно, как будто дразнил, как будто знал, что я вот-вот сорвусь.
— Скажи, — прошептал он, — ты действительно хочешь этого?
Я посмотрела ему в глаза.
— Я хочу тебя.
⸻
И он вошёл.
Сначала — медленно. Проверяя.
Потом — глубоко.
Я вскрикнула. Он остановился.
— Тише, — прошептал он. — Я не причиню тебе боли. Только ту, о которой ты будешь вспоминать с дрожью.
Он начал двигаться.
Ритмично. С силой. Но не спеша.
Каждый толчок — как выстрел.
Я тонула в ощущениях. В его теле. В себе.
— Арье...
Он наклонился, уткнувшись в мою шею.
— Лея...
Он произнёс моё имя как проклятие. Как мольбу. Как крик души.
⸻
Мы двигались в унисон, теряя счёт времени.
Мои ногти царапали его спину.
Он сжал моё бедро так, что, наверное, останется синяк.
Но я не хотела остановки. Никогда.
Это не было любовью.
Это было выживанием.
Это было жаждой.
Это было... началом конца.
⸻
Он кончил первым. Глубоко. С рыком.
Я — за секунду до.
Наши тела дрожали в унисон.
Потом — тишина. Долгая. Тяжёлая.
Он лежал рядом, смотря в потолок.
Я — на него.
И вдруг поняла: он сдерживает дыхание. Как будто боится выдать, что было больше, чем секс.
Он резко встал. Оделся молча.
Не сказал ни слова.
И ушёл, захлопнув за собой дверь.
⸻
Я осталась голая. Уязвимая. И почему-то... пустая.
Это не была победа.
Это была его первая трещина.
И моя первая слабость.