Падший враг | jenkook

Чонгук

Я прибываю в Нэшвилл, штат Теннесси, готовый совершить смертоубийство. Единственное, что меня останавливает, это тот факт, что женщину, которую я хочу задушить, не хватятся многие, включая, к моему великому гребаному стыду, меня самого.
Нэшвилл оживленный, красочный и слишком веселый для большого города. Солнце окрашивает все в маслянисто-желтый фильтр.
Я проскальзываю в такси и даю водителю адрес Малберри-Крик, который мне дали. Джихе заставила меня пообещать не давать Дженнифер дерьмо, клятву, которую я всем сердцем намерен нарушить. Это она дала мне номер Чеен. А Чеен? Она только попросила меня держать ее в курсе.

«Я не видела и не слышала о Дженни с тех пор, как она улетела домой. Пожалуйста, если ты поедешь туда, скажи мне, как она поживает.»

Это был ее единственный запрос в обмен на адрес ее клиента. Но теперь, когда мой телефон мигает ее именем, я не могу не отправить ее прямо на голосовую почту. В каком-то смысле я частично виню ее в этой ошибке. Она должна была держать своего клиента на более коротком поводке. Надо было шантажом или разумом остановить ее от отъезда из Нью-Йорка.
Какая женщина отказывается от главной роли в манхэттенском театре, не уведомив об этом даже за две недели? И какой человек позволяет ей?
От Нэшвилла до Малберри-Крик - один час езды, а между ними - целая куча открытых полей и ничего. Широкие открытые пространства вызывают во мне чувство тревоги. Хотя я провел свою юность в школе-интернате в особняке на окраине Нью-Йорка, в бескрайних полях есть определенное состояние души, тишина, которая меня смущает.
Я прибываю в дом детства Дженнифер, когда солнце садится за вековые красные дубы. Это небольшой белый коттедж с провисшим крыльцом, креслами-качалками, качелями и планами в горшках. На лужайке перед домом стоит перевернутый розовый детский велосипед.
- Подождите здесь, - говорю я водителю, прежде чем выйти из машины.Я очень слабо верю, что смогу изменить мнение этой упрямой женщины. Тем более я не могу воззвать к ее здравому смыслу. Во-первых, потому что я пришел сюда без плана. Во-вторых, потому что Дженнифер (с каких это пор я называю ее Дженнифер, а не Деревенщина?) никогда особо не ценила здравый смысл. Это то, что делает ее непредсказуемой, другой и свежей. Ее способность легко и радостно выбирать дорогу менее принята.
Я поднимаюсь по ступенькам к ее дому и стучу в дверь. До моих ушей доносятся звуки семейного ужина.
- Джорджи, ты не собираешься есть раков?Ради бога, ты же не на одном из своих вегетарианских заклинаний, не так ли? -Я слышу мать Дженнифер.
- Это не заклинание, у меня Великий пост!
- Еще даже не февраль.
- Дженни ничего не ела, и я не вижу, чтобы ты жаловалась на нее. И, по крайней мере, я хороший христианин.
- Трибуны нашей местной средней школы не согласятся, - саркастически говорит Дженнифер своей сестре. Я улыбаюсь, несмотря на мои лучшие намерения.
Просто признай это, идиот. Ты не ненавидишь эту женщину так сильно, как тебе хотелось бы. Даже не близко. Даже близко не близко.
- Ты меня сдаешь? - Джорджи задыхается.- Потому что, пока мы обсуждаем эту тему, мама и папа могут захотеть узнать о твоей маленькой ночной встрече с...
- Ты меня сдаешь?- слышу я возражение своего сотрудника.- Ты совсем не изменилась, Джорджи!
- Конечно, изменилась. Я теперь худее тебя!
Я снова стучу в дверь три раза подряд и отхожу. Не похоже, что Дженнифер переживает ужасные времена. Семья у нее вроде хорошая. Но она все еще должна мне шоу, а я не люблю, когда у меня отнимают вещи.
Дверь распахивается, и передо мной стоит женщина, должно быть, Джорджи. Кажется, она того же возраста, что и Дженнифер, только выше. Ее волосы были более ржаво-рыжими, чем яркий оттенок оранжевой блондинки Дженни, ее костяк менее утонченный и приятный.
- Привет. - Кусок стручковой фасоли засунут в уголок рта, как сигарета. -Чем я могу помочь тебе, ты, странный, красивый городской мальчик?
Так Дженни приобрела индивидуальность и красоту. Бедная Джорджи.
- Я здесь из-за Дженнифер. -Слова, хотя и правдивые, меня удивляют. Мне пришло в голову, что я никогда раньше не стоял перед дверью девушки и не просил ее выйти на улицу. Я редко встречался с девушками до Джи, а когда встречался, то ограничивал свое общение с упомянутыми свиданиями грязными связями. Потом случилась Джису, и мы либо жили вместе, либо имели свои квартиры. В преследовании ее не было никакой тайны, никакого стресса или ценности. На протяжении всей моей жизни я был избавлен от элементарного смущения стоять перед совершенно незнакомым человеком и просить увидеть его любимого родственника.
- Кто спрашивает? -Джорджи выгибает бровь и ухмыляется.
- Странный, симпатичный городской мальчик, - прямо говорю я.
Она смеется.
- Будь конкретнее.
- Ее босс.
- Босс? -Ухмылка Джорджи сменяется хмурым взглядом.- Ты похож на крупного бизнесмена, а она работает в театре.
- Не надолго, если она не явится сюда немедленно и не объяснится.
- Жди здесь. - Джорджи исчезает в доме, наполовину закрыв за собой дверь. Минуту спустя Дженнифер выходит наружу, набрасывая на плечи кардиган. Она задирает подбородок, чтобы посмотреть на меня, и все, что я вижу в ее скандинавском голубом, - это страх и мягкое обвинение. Она не ожидала, что кто-нибудь приедет сюда и столкнется с ней. Ее нью-йоркский мир и мир Малберри-Крик до сих пор были разделены, и она думала, что сможет так и оставить.
- Привет, Дженнифер.
- Привет. -Она становится ярко-красной в ту минуту, когда наши взгляды встречаются.- Что ты ...делаешь здесь?
Что за вопрос, Деревенщина. Если бы я только знал. Конечно, ты напортачила с Калипсо Холл, и я не ценю ленивых сотрудников, но в моей ведомости есть люди, способные выполнять мою грязную работу и сами искать тебя.
По правде говоря, я понятия не имею, зачем я здесь.
- Нам нужно поговорить в уединенном месте, - говорю я.
- Ты собираешься кричать на меня? -Она сужает глаза, ее неповиновение возвращается в полную силу.
Я на мгновение задумываюсь.
- Нет. Ты просто будешь кричать громче, если я это сделаю.
Она кивает.
- Примерно в миле отсюда есть река. Давай прогуляемся.
- Разве ты не должна сказать своей семье, где ты? - Я спрашиваю.
Она бросает на меня быстрый взгляд, затем улыбается.
- Неа. Если кто-то и утопит кого-то, то это буду я.
Мы оба сходим с крыльца и идем по неровной асфальтированной дороге ее района. Каждый дом находится в акрах друг от друга.
- Как поживаешь?- спрашивает она, когда мы идем по обочине дороги.
- Отлично. Прекрасно. А почему бы и нет?- рявкаю я.
Она медленно поворачивается ко мне, на ее лице смешное выражение.
- Нет причин, я просто вела вежливую беседу.
- Мы никогда не были вежливы друг с другом - зачем прерывать идеальную серию?
Она бросает на меня еще один взгляд. Почему я нервничаю? Я взрослый мужчина.
- Как насчет того, чтобы сразу перейти к важным вещам? -Я сцепляю руки за спиной.- Ты должна мне любовный интерес.
- Прошу прощения?
-Нина, - уточняю я.- Ты бросила«Чайку». Твоя замена не очень хорошо принята.
Лукас звонит мне без остановки, умоляя попытаться найти звезду его шоу. Пенни не очень хорошо держится. Возможно, умолять - это не то слово. Но однажды он все-таки позвонил. Это было случайно, но он позвонил. И когда я спросил его, как дела у Пенни, он ответил: "О, ну, театральный критик из Vulture на днях описал ее как "обладающую харизмой вросшего ногтя". Так что в целом, я бы сказал, что все могло быть и лучше.
- С каких это пор тебя волнует Калипсо Холл? - Дженнифер сужает глаза.
-Конечно, меня это волнует. Это дело моей семьи.
- Ты хочешь продать его.
- Тем более я хочу, чтобы он работал хорошо и приносил прибыль.
- И тем не менее, ты не вложил бы в него ни цента, даже несмотря на то, что он разваливается.
-Следующие владельцы будут его ремонтировать. - Какая сводящая с ума женщина. Чего она добивается?
- Прости, - говорит она, скрещивая руки на груди и ускоряясь.- Я понимаю, что мои действия имеют последствия, серьезные, но у меня не было выбора. Я была в очень темном месте. Я не могла оставаться в Нью-Йорке после того, что мы узнали.
- Ты сильно повзрослела за последние несколько месяцев, - отмечаю я.
- Действительно, - говорит она.- Впрочем, и ты тоже.
Слоны в комнате - Тэхен и Джису - были признаны, и сейчас была бы хорошая возможность затронуть тему беременности, видео моей матери, предательства. Но я этого не делаю. Это не послужит моей цели. Я здесь, чтобы вернуть ее в Нью-Йорк, а не напоминать ей, почему она сбежала.
- Тьма - это все, что я знаю, - коротко отвечаю я.- И все же ты не видишь, что я бросаю обязательства налево и направо только потому, что я в плохом настроении.
- Это не плохое настроение. - Ее тон меняется, резкость в голосе становится более заметной. -Я не могла смириться с мыслью остаться в этой квартире.
- Почему ты ничего не сказала?Мы бы нашли тебе подходящее жилье на Манхэттене. -Я пинаю небольшой камень на обочине дороги.
- Дело не только в квартире. - Она качает головой.- Дело в моем будущем.
- У тебя не будет будущего, если ты немедленно не вернешься в Нью-Йорк! - Я останавливаюсь как вкопанный в нескольких сотнях футов от реки, о которой она мне рассказывала. Я кричу. Какого хрена я кричу?Не думаю, что я кричал всю свою взрослую жизнь. Нет. Сотрите это. Я также никогда не повышал голос в детстве. Это такое обычное дело.
Я поворачиваюсь к ней и впервые за месяцы, нет - годы - я полностью и по-царски взбешен.
- Я улетаю домой через пять часов и ожидаю, что ты присоединишься ко мне. У тебя годовой контракт с Калипсо Холл. Мне плевать на твое психическое состояние, как и никому нет дела до моего. Контракты должны выполняться.
- Или что? -Ее лицо твердеет. Милая Ким Дженни больше не милая. Может быть, она никогда не была таким комочком невинности и овсяного печенья, каким ее представляли люди. А может, она просто взрослеет прямо на моих глазах, и ее больше никто не будет подталкивать. Тэхен. Мир. Я.
- Или ...- Я наклоняюсь вперед, легкая ухмылка растягивает мои губы.- Я подам на тебя в суд, и тебе все равно придется вернуться.
Секунду назад я не думал, что смогу ненавидеть себя больше, чем сейчас. Но я жестоко ошибался. Потому что выражение лица Дженнифер вызывает у меня желание вырвать свои внутренние органы, а затем полакомиться ими. Впервые разочаровать кого-то значит для меня что-то.
Она открывает рот. Закрывает его. Потом снова открывает.
- Ты хочешь сказать мне, что после всего, через что мы вместе прошли, ты собираешься подать на меня в суд, потому что я сбежала из города, а твой театр вынужден довольствоваться временной актрисой на роль, на которую пробовались более двух тысяч женщин. Да?
- Да.
- Вот как мало для тебя значит все, что случилось со мной,с тобой? -Она ищет мои глаза. Ничего она там не найдет. Я усовершенствовал искусство не показывать никаких эмоций несколько десятилетий назад.
- О. Боже.- Она отступает назад, качая головой в мрачном смешке.- Тебе действительно все равно, не так ли?
Я ничего не говорю. Почему я здесь плохой парень?
Это она ушла, даже не попрощавшись.
Она та, кто бросила свою роль.
- Ты сдалась, - мягко отвечаю я. - В чем был смысл всего этого путешествия? В том, что мы встретились? В том, чтобы узнать правду? Если ты отказываешься остаться и бороться за то, ради чего ты приехала в Нью-Йорк? Ты просто сбежала обратно к мамочке и папочке. К радуге и пирогам. В место, которое, как ты прекрасно знаешь, слишком мало для тебя, слишком неинтересно для тебя, слишком неправильно для тебя.
- Наши потребности меняются по мере того, как мы становимся старше. - Она вскидывает руки в воздух.- Это нормально - довольствоваться комфортом!
- Ужасно довольствоваться чем угодно, - выдавил я из себя. - Комфорт - это последнее, что должна чувствовать амбициозная, талантливая женщина двадцати с небольшим лет. Ты не должна быть даже в радиусе ста миль от комфорта.
Она смотрит на меня с глубоким разочарованием.
- Я не вернусь, - наконец говорит она.
- Конечно, вернешься. Ты закончишь свой пост;тогда ты уйдешь. Не волнуйся, я с радостью оплачу твой билет до Шитсвилля. -Я оглядываюсь, хмурясь.
Она сжимает губы, закрывая глаза.
- Может быть, ты никогда не поймешь, и это нормально. Путь каждого человека индивидуален. Но я должна была сделать это несколько месяцев назад. Приехать, разобраться в моих мыслях, разобраться во всем, что со мной произошло. Мне жаль, что я проигнорировала свою ответственность. Я знаю, что это несправедливо по отношению к Лукасу, актерам и тебе. Хотела бы я повернуть время вспять и не браться за эту роль.
Не могу поверить, что чувствую разочарование. Я никогда ничего не чувствую к действиям других людей. Вера в кого-то другого идет вразрез со всем, чему я учил себя на протяжении многих лет. Я хочу кричать ей в лицо. Сказать ей, что это несправедливо.
Она вздыхает, глядя на свои тапочки, покрытые пылью.
- Большая часть того, почему я взяла роль, заключалась в том, чтобы стать ближе к тебе. Но я не могу вернуться. Не сейчас. Может быть, никогда. Это мое время, чтобы поставить меня на первое место. Независимо от цены.
И вот, на обочине проселочной дороги, и впервые за всю мою жизнь меня бросает девушка.
Она разворачивается и уходит, оставив меня в облаке желтой пыли.