Часть 11
«разреши мне вернутся к тебе
и, наверное, вспомнить, что я видел тебя лишь во тьме»
Пчёлкин бухал двое суток. Он пил, практически не просыхая. Пил и спал, потому что ему хотелось. Потому что, другого способа забыться он не знал. Не видел. Возможно, он бы провалялся в пьяном угаре дольше, если бы к нему на третий день не приехали Валера и Космос.
— Всё бухашь? – спросил Фил, рассматривая помятого друга.
— Иди нахер, Валер. – буркнул полупьяный Витя и поплёлся обратно в гостиную, где стол и полы были заставлены пустыми и полупустыми бутылками.
Хозяин квартиры осмотрел остатки своей «роскоши». Друзья вошли следом, тоже глядя на десяток бутылок, стоявших то тут, то там. Космос усмехнулся, оглядев всё это богатство, но промолчал, хотя от Пчёлы не укрылся этот жест.
— Давай, не фыркай. – буркнул Пчёлкин. – Ты-то точно тут не главный моралист.
— А я и молчу. – пожал плечами друг, садясь рядом.
— Чё припёрлись? – спросил он, исподлобья глядя на друзей по очереди.
— Разговор есть. – спокойно ответил Валера, садясь напротив. – Но сначала приведи себя в человеческий вид.
— А чё, не нравлюсь? – оскалился Витя.
Друзья не ответили. Пчёла посмотрел по очереди на обоих, а затем, пробормотав что-то нечленораздельное, поплёлся в душ. Ему понадобилось полчаса чтобы практически полностью почувствовать, что ясность сознания к нему возвратилась хотя бы в половину. Валеру и Коса он нашёл там же и с теми же. Пока он приводил себя в порядок, они убрали все бутылки, проветрили комнату и о чём-то тихо переговаривались. Когда Витя вошёл, они синхронно замолчали, оглядев его с ног до головы.
— Харош пялиться, чё пришли? – он снова сел на диван рядом с Холмогоровым.
— Человек один хочет с тобой встретиться.
— Чё за человек? – Витя всем своим видом показывал, что на переговоры, да и дружеские беседы он не настроен.
— Ой, ладно, Фила, чё тянуть! – отмахнулся Космос. – Он же так и будет брюзжать. Ксюха хочет поговорить.
— Да? – Пчёла иронично изогнул бровь и потянулся за пачкой сигарет. – Это она так решила?
Пчёлкин злился. Он не понимал, что послужило таким переменам, не понимал, почему она была так холодна с ним. А точнее, понимал то он её хорошо. Но он искал её, правда искал, пытался сделать хоть что-то, но она буквально испарилась, а сейчас неожиданно появилась вновь, такой, какой он и помыслить не мог. И эта её фраза, которая до сих пор эхом отзывалась где-то в глубине его сознания: «лучше бы я тогда умерла». Он не понимал, а теперь, как будто не хотел понимать всего произошедшего с ними за эти несколько лет. По крайне мере он убедил себя в этом в пьяном угаре.
— Пчёл, не горячись. – миролюбиво откликнулся Филатов. – Она сама на нас вышла, потому что адреса квартиры твоей она не знает.
— И чё мне? Станцевать теперь от радости? – не унимался Витя.
— Блять! Да ты можешь вести себя нормально?! – не выдержал Космос. – Мы тебя соскребали с пола, когда она пропала, а сейчас ты можешь получить ответы на вопросы, а выебываешь, как тёлка.
— Заткнись, а? Толстовец хренов. Ты уже всё, не так сильно нас ненавидишь за то, что мы хотели оружие в Чечню гнать? – Пчёлкин плескался ядом. – А да, забыл, Саня же его разгрохал, а нас перед фактом поставил. И одиннадцать лямов тю-тю, похоронены в Чечне вместе с Кавериным!
— Погоди, ты думаешь, он... - Холмогоров вопросительно взглянул на друга.
— Ничё я не думаю. Я знаю, что вы сюда приехали мне морали читать, миротворцы, блять! Передайте своей Ксюше, чтобы она нахуй шла. Она, её брат отмороженный и казино, в котором она теперь хозяйка! – высказав всё это, он резко поднялся и вышел из комнаты.
Прошло минут десять, а может и больше, когда в кухню, где сидел Пчёлкин, куря уже третью сигарету, пришёл Космос. Он сел напротив, хмурясь, и стал смотреть на друга сквозь сизый дым.
— Скажешь ещё хоть слово про эту суку, и я тебе врежу. – спокойно проговорил Пчёла.
— Не скажу. – спокойно ответил Кос. – Скажу про тебя. Я тебя таким, как с ней не видел никогда в жизни, а я тебя знаю с трёх лет. И тебе надо с ней поговорить. Чтобы она не сказала. Ты три года мучаешься, закрой уже эту тему и живи спокойно свою ахуенную жизнь.
— Кос. – тихо рыкнул Пчёла.
— Ну врежь мне, легче станет? – Витя промолчал.
Космос был прав. Легче не станет. Не стало ни разу, с тех пор, как они нашли его там, на полу царёвской дачи, избитого до полусмерти. Не стало, после всех его загулов и запоев. Не стало, ни после одной юбки, которую он склеил за эти три года. Было просто никак. А когда он увидел её, он испытал такой спектр эмоций, каких не чувствовал уже давно, а некоторые даже успел забыть.
— Чё она хочет? – спросил он, наконец, после паузы.
— Вот адрес. – Кос положил перед другом листок, на котором был написан адрес места встречи.
Витя ничего не сказал, пробежав бумажке глазами несколько раз, смял её в кулаке и коротко кивнул.
***
Витя приехал к месту встречи за полчаса до назначенного времени. Это была обычная серая хрущевка на окраине Москвы. В подобных они часто покупали с братвой «левые хаты», чтобы прятаться самим, прятать людей, или какой-то товар. Закурив, Пчёлкин осмотрелся. Обычный район, такой же, в каком вырос он, такой же, в котором росла она. Ничего примечательного. Старя детская площадка, ржавые качели, сломанные карусели, железная горка с дырой. Обойдя двор по кругу, Витя остановился у турника и, подпрыгнув, ухватился за перекладину. Перехватившись покрепче, он подтянулся несколько раз и спрыгнул обратно, отряхивая руки от ошмётков старой краски. И тут у подъезда он заметил её.
Ксюша стояла в чёрном длинном пальто, застёгнутом на все пуговицы. Не смотря на то, что день был не солнечным, глаза её скрывали очки, а волосы были заправлены под воротник, который она подняла, скрываясь от ветра. Удостоверившись, что он увидел её, девушка грациозно скользнула в подъезд, и Витя пошёл следом.
Квартира, в которой она назначила ему встречу находилась на четвёртом этаже. Когда он подошёл к нужной двери, та была чуть приоткрыта, что означало, что девушка была уже внутри. Взявшись за ручку, он вдруг подумал, что это могла быть засада и сейчас, как только он откроет дверь, кто-нибудь, а может и она сама всадит ему пулю в лоб. Усмехнувшись этой мысли, он дёрнул дверь на себя, но ничего не произошло. Неосвещённый коридор встречал его тишиной и полумраком. Витя осмотрелся, замечая, какое-то движение за чуть прикрытой дверью кухни. Туда-то он и направился.
Она сидела за обшарпанным кухонном столом, прямая, как статуэтка и, сцепив руки в замок, очевидно, ждала его. Когда он появился в пороге кухни, она сняла очки и посмотрела на него в упор. Синие глаза прожигали холодной сталью. Он молчал, рассматривая её, вспоминая, сравнивая изменения. Она почти не изменилась. Хотя и черты лица стали чуть более женственными, осанка прямее, а во взгляде было больше холода, чем прежде, но в целом, она не изменилась.
— Ты хотел поговорить. – голос звучал спокойно, чуть отстранённо. – Я готова ответить на все твои вопросы. – сказав это, она расправила воротник и расстегнула верхние пуговицы пальто, выправляя тёмные волосы, которые тут же рассыпались по плечам.
— Ну, - он кашлянул. – я даже не знаю, с чего начать. Тут курить можно?
— Как хочешь. – пожала она плечами.
Пчёлкин достал из кармана пачку и тут же закурил. Когда сизый дым наполнил лёгкие и кухонное пространство, в котором они расположились. Витя молчал, не зная, с чего начать, а она просто смотрела на него, ожидая, когда он начнёт задавать вопросы. Но он продолжал изучать её.
— Хорошо, тогда я начну сама. – наконец, проговорила она. – У меня не так много времени, чтобы тратить его на разглядывания. – она постучала ноготками по столешнице и снова заговорила: - Когда Кирилл увёз меня, я была уверен, что они тебя убили. Мне было не так важно, что он мог сделать со мной, но твоя жизнь была для меня в приоритете, поэтому я была готова согласиться на что угодно, чтобы сохранить её. Он привёз меня на какую-то левую квартиру, которая принадлежала его новым друзьям, и запер меня там. Несколько дней я сидела в пустых стенах на голом полу взаперти. Раз в день мне приносили бутылку воды и немного еды, очевидно, для того, чтобы я не сдохла. – она усмехнулась. – Я не знала где я, не знала, жив ли ты и что с тобой, я просто сидела и ждала, пока он придёт и убьёт меня. И он пришёл, но как видишь, убивать меня он не стал. – она замолчала, меняя положение, в котором сидела, перекидывая ногу на ногу. – Он предложил мне сделку. Представляешь, мой родной брать предложил мне сделку? Так уж вышло, что я унаследовала папин талант. Карты меня очень любят, а математический склад ума позволяет быть превосходным игроком. Кирилл этому учился долго и упорно, я же схватывала всё это «на лету». Он предложил мне, дурить людей в подпольных казино, приносить прибыль, пока я «не откуплю» свою вину перед ним.
— И ты согласилась? – она медленно кивнула, после паузы.
— Моим единственным условием была лишь твоя жизнь. Тогда, он забрал меня с той квартиры, и привёз к тебе в больницу. Это была ночь. Он завёл меня в палату, ты спал, весь избитый, в бинтах и ссадинах, но ты был жив. Я видела, как ровно поднималась твоя грудь от дыхания. Всё, что я тогда хотела, это найти способ дать тебе знак, что я тут, но... — она снова перевернулась в усмешке. — Это очень смешно, хотя тогда мне так не казалось. Кирилл приставил к моей голове пистолет и, я не никак могла выдать себя. — ещё один нервный смешок исказил ее лицо. — Мой брат любитель подобных клишированных жестов, он считает, что это круто. Потом он увёз меня в Питер, где мне предстояло «набить руку». А потом... - она тяжело вздохнула и покачала головой.
Витя вдруг подумал, что осязаемая перемена, которую он заметил в её взгляде не принесет ничего хорошего. Неприятная волна тревоги прокатилась по его позвоночнику куда-то вниз.
— Потом я узнала, что жду ребёнка. – Пчёлкин почувствовал, как краска отхлынула от его лица.
Она что? Как? У них был ребенок? Запах отелись расхохотаться от того, как это выглядело до смешного банально. Хотя что тут банального? Они занимались сексом и он никогда особенно не заботился о том, чтобы предохраняться. Хотелось чувак все. Но почему-то это все равно не укладывалось у него в голове. Он, конечно, знал откуда берутся дети, понимал, что это возможно, но осознать это было не так просто. И то, как она просто об этом сказала, было ещё более непонятно, чем само осознание сказанных ею слов.
— Срок был уже приличным и аборт было делать опасно. Да и я хотела оставить ребенка, я умоляла Кирилла оставить мне его. Тогда он увёз меня в Израиль. Роды были тяжёлыми. Сказался и пережитый стресс в начале беременности и ещё некоторые факторы. Словом, я едва не умерла при родах, но, как видишь, я всё ещё жива и сижу сейчас перед тобой.
— А ребёнок? – голос его звучал глухо, едва слышно.
— Ребёнка у меня забрали почти сразу. А меня, когда я полностью восстановилась, выслали в Штаты. Кирилл пригрозил мне, что если я не буду слушаться, то он придушит девочку голыми руками. И он придушил бы. Там я стала работать в казино, которые были вверены моему брату. Я обсуживала несколько точек, обыгрывая людей, выкачивая из них деньги. Потом, спустя полгода, я впервые увидела дочь. Кирилл позволил мне прилететь в Израиль на сутки, чтобы просто взять её на руки. – с каждым её словом Пчёлкин всё больше холодел, а её голос становился всё более холодным и отстранённым. – Мне дали час. Час, с моим ребёнком, а потом просто вырвали из рук. Брат сказал, что если я буду хорошей и послушной девочкой, то буду видеть её чаще, и снова отправил в Америку. Но теперь я стала управлять казино, искала таланты, чтобы они вытрясали из людей деньги, заставляя их проигрывать огромные суммы. – она замолчала, поднимаясь на ноги.
За окном сгущались сумерки. Теперь она стояла спиной, обхватив себя руками. Даже в полумраке кухни он видел, как она дрожала. Да он и сам, казалось, не чувствовал половину тела от услышанного. Пальцы холодели, но он даже не мог найти слов, чтобы выразить свой ужас, от услышанного. Он сам творил ужасные вещи, но даже он, низко моральный Витя Пчёлкин, не был готов к такому.
— Три месяца назад Кирилл сообщил мне, что я должна вернуться в Москву. Новая точка, которую они прибрали к рукам, требовала хорошего, опытного управляющего и вот я здесь. – она обернулась, глядя на него в упор.
— А девочка? – хрипло спросил он.
— Она с Кириллом. Я не видела её уже полтора года, только слышала её голос по телефону. Это всё, что у меня есть. Кирилл пообещал, что если здесь всё сложится удачно, он позволит мне забрать её. Я не хотела возвращаться в Москву, но мне пришлось согласиться. Ради неё.
— Ксюш... - Витя поднялся, чувствуя, как ноги стали ватными и медленно приблизился к ней.
— Вить, не надо... - прошептала она, опуская глаза.
— Прости меня. Это я во всём виноват. – тихо проговорил он, прочистив горло. – Я был так уверен, что у меня всё схвачено, что дача это безопасное место, что совсем потерял нюх. Я так не хотел отпускать тебя далеко от себя, был уверен, что смогу тебя защитить, а в итоге, сломал тебя.
— Всё, что я сделала, я сделала ради тебя. – тихо прошептала она, приложив свои руку к его щеке.
И Витя сорвался. Стоять к ней так близко, чувствовать её запах, видеть её глаза, губы, было выше его сил. Он обрушился на неё так стремительно, что в первую секунду поцелуя, она опешила, уперев ладони в его грудь, но прошло всего пару секунд, и она уже схватила его за ворот рубашки, притягивая к себе ближе. Он жадно целовал её, упиваясь этой долгожданной близостью, а она отвечала ему с той же страстью, будто от этого зависела её жизнь. Он подхватил её под бёдра и ловко перенёс, усаживая на столешницу. Требовательная мужская рука тут же забралась под подол платья, пробежав подушечками пальцев по кромке чулка. Она сладко застонала ему в губы, чуть прикусив нижнюю, и прижалась к нему сильнее. Ему казалось, что он горит. Горит заживо, и ему было совершенно плевать, что он сгорит. В паху сладко заныло, откликаясь на её ласку, и Витя зарычал, покусывая её шею, оставляя дорожки сладких поцелуев на нежной коже. Она была такой же, запах, движения, прикосновения. Все воспоминания вдруг раз блокировались в его голове, напрочь снося ему крышу.
— Витя...Вить...Витенька, погоди – шептала она. – Пожалуйста, остановись. – он не слышал, совершенно оглушённый накатившей на него лавиной страсти и желания. – Витя. – её руки упёрлись в его грудь, нажимая сильнее.
Он отстранился, глядя на неё затуманенным взглядом, в которых читался явный вопрос.
— Нельзя. Я и так рискую, что вижусь с тобой. Если Кирилл узнает...
— Да откуда он узнает? – чуть громче положенного спросил Пчёлкин, изо всех сил подавляя раздражение.
— Он всегда всё знает. – её голос снова стал холодным.
Она свела ноги, изящно соскользнув со стола, и одёрнула платье. Быстро застегнув пальто на все пуговицы, она отошла на три шага назад и проговорила:
— Ты хотел знать правду, и теперь ты её знаешь. – она усмехнулась, глядя на него сверху вниз и обратно. – Но нам нельзя видеться. Не приходи в казино, не ищи встречи со мной. Просто живи, как жил эти два года. – Витя вдруг лающе рассмеялся, качая головой.
— Жить? Смешная такая. – он медленно стал застёгивать рубашку, глядя на неё в упор. – Да я не жил тут. Я просто существовал. Как собака побитая. А теперь ты вернулась, выкатила мне новость, что оказывается, у меня есть дочь, и говоришь, забудь и живи?! – он покачала головой, снова засмеявшись. – Ты, блять, даже не представляешь...
— Ну, значит существуй дальше. – безразличным тоном проговорила она. – Но только держись от меня подальше. Так будет лучше нам обоим. – и, сказав это, она быстро вышла из квартиры, оставляя его одного.
Одного с этой правдой. Одного с этими событиями трёхлетней давности. Одного с этим дерьмом. Снова одного.