8 глава
Спустя пару месяцев многое изменилось. Погода стала теплее, снег растаял, и всё вокруг ожило. Я всё так же встречалась с Лавриком — это грело душу и делало каждый день особенным. Карима и Тяпа тоже наконец начали встречаться. Конечно, все были рады за них.
Сая и Кот, вечно крутя какие-то мутные схемы, всё никак не могли признаться друг другу в чувствах. Им давно нравилось быть рядом, и все это понимали, кроме них самих. Сая часто пудрила мне мозги, как ей страшно признаться Коту. А я, улыбаясь, говорила ей прямо:
— Да у вас же всё взаимно! Чего ты боишься? Просто скажи, и всё!
Но она лишь смущённо отмахивалась, хотя было видно, что её тянет к нему всё сильнее.
Сейчас у нас была тренировка по стрельбе — одна из моих любимых. Адреналин зашкаливал, и каждое попадание в мишень приносило дикое удовольствие.
Я прицелилась в центр и выстрелила. Пуля идеально попала прямо в цель.
— Не цельтесь в голову, засранцы, — прервал тишину инструктор, делая паузу. — Цельтесь в жопу или в ноги. Всё равно завалите!
Это только подзадорило всех ещё больше. Мы нарочно начали целиться именно в голову, доказывая, что способны на большее. Пули одна за другой ложились прямо в центр, а улыбки всё шире расползались на наших лицах.
Закончив свою стрельбу, я пошла к Лаврику, Коту и Тяпе, которые всё это время сидели на стогах сена, болтая и наблюдая за нами. Сев рядом с Лавриком, я заметила, как его лицо расплылось в широкой улыбке, и он сразу обнял меня.
— Как всегда лучше всех, — похвалил он, глядя мне в глаза. Это было приятно до мурашек.
Тяпа тем временем вытащил из кармана яблоко, откусил кусок и довольно захрустел.
— Откуда? — спросил Кот, прищурившись.
— От верблюда, — с хитрой улыбкой ответил Тяпа.
— А верблюда дядя Паша зовут? — с интересом уточнила я, не удержавшись от шутки.
Кот, не теряя времени, скатал снежок и запустил его в Тяпу. Тот, уворачиваясь, рассмеялся и решил поделиться яблоком, разрезав его ножом на четыре части.
Мы сидели на стогах, жуя яблоки, болтая о всякой ерунде и дожидаясь остальную компанию. Лёгкий ветерок щекотал лицо, но в компании этих ребят всё казалось тёплым и правильным.
***
"курилка"
— Пацаны, а на крепость кто-нибудь лазил? — стоя в сторонке, спросил Заяц.
— Как же полазишь? Там два вертухая пасутся.
Посидев немного, слушая песни Маэстро, я заметила, как неподалёку показался Студер со своими мальками, которые вечно за ним ходили.
— О, Вова-Студер со своими шестерками, — сплюнув, проговорил Заяц.
Они подошли, и Студер хитро уселся на место, подвинув Шкета, который до этого спокойно сидел. Ребята косо на него посмотрели, но не сказали ни слова. Однако тот не успокоился — пихнув Шкета локтем, он приказным тоном произнёс:
— Закурить!
Шкет молча кинул окурок и достал пачку папирос, протянув их Студеру. Тот не собирался их возвращать, и Шкет нахмурился, покосившись на него.
— Слышь, Студебеккер, папиросы-то отдай, — заступившись, сказал Принц.
— Ты с кем так разговариваешь? — прищурился Студер. — Ты ещё на свет не вылез, а я уже срока мотал! По тюрьмам чалился! У меня только в зону пять ходок! — с наглой ухмылкой продолжил он.
Я посмотрела на Вику, и мы без слов поняли друг друга.
— Четыре, — вдруг сказал Маэстро, перестав играть.
— Чё? — не понял Студер.
— Ну, вчера говорил, что четыре было, — ответил Маэстро, не вынимая папиросу изо рта.
— А ты, сука, мои ходки считать вздумал?! — зло процедил Студер.
— Получается, за что бы ты ни взялся... — Маэстро лениво стряхнул пепел, — ...тебя сразу за сраку и на парашу.
Тот заметно напрягся, вокруг повисла напряжённая тишина.
— Уркаган в законе, бля, — бросил Маэстро с насмешкой.
Вика приобняла его за плечо, будто чувствуя, что сейчас может начаться что-то нехорошее.
— Ты жил или армяшка? — выдыхая дым, дерзко спросил Студер.
— И то, и другое, — ответил Маэстро с той же ненавистью, сплюнув на землю.
— Значит, жид... — усмехнулся Вова, явно провоцируя.
— Завязывай, Студер, — окликнул его Кучер.
— Цыц, сявки обоссаные! — рявкнул тот, обводя всех взглядом. — Вам что, жить надоело?! — потом снова посмотрел на Маэстро. — А ты, жидяра порхатая, отвечай! Обрезанный или нет?
— Может, посмотришь?
— Вынимай своё матовилово, жидяра необрезанный, — встав с места, с ненавистью процедил Студер. — Сейчас я тебя верну в настоящую слабоимовскую жизнь.
— Мг... сейчас, — Маэстро лениво покосился на него. — Штаны спущу.
Я встала с места и подошла к Лаврику, Коту и Тяпе. Глядя на происходящее, мы поняли, что нужно что-то делать. Тяпа уже было собрался встрять, но Кот резко остановил его:
— Не встревай!
Сам тем временем незаметно раскрутил верёвку, ловко зацепил ею Вову и дёрнул — тот рухнул на землю.
— Опа! — не ожидая такого поворота, выдал Заяц.
Лаврик подошёл, закручивая верёвку обратно в моток, затем наклонился к Студеру, приподнял его голову и усмехнулся:
— Живучая тварь.
— Чё встали? Тащите его, — подойдя ближе, скомандовал Кот.
Шестёрки Вовы попытались его поднять, но не справились. Тогда им помогли несколько ребят, и они, нехотя, поволокли его. Я села на скамейку, наблюдая за этим, а Лаврик подсел ко мне, приобняв за плечи.
— Спасибо, но я бы и сам справился, — сказал Маэстро.
В этот момент из-за угла появился дядя Паша.
Ребята, словно по команде, тут же бросили Студера на землю и выпрямились, изображая невинность.
— Ну, чё встали? — с прищуром спросил дядя Паша.
Парни переглянулись, явно не ожидая его появления.
— Тащите в санчасть. Скажите, мол, Студер подскользнулся на камне и ударился головой, — спокойно сказал Паша.
После этих слов ребята снова подхватили Вову и потащили дальше.
— Верёвку снимите!
бросил он вслед, кивая каким-то мальчишкам из другого отряда что бы те занесли вещи.
Потом посмотрел на нас и, скрестив руки, тяжело вздохнул:
— Все курите на высоте, и так дышать нечем, засранцы!
Остальные мальчики уже вернулись. Никита, который догонял их с верёвкой, отдал её Коту, а заодно вернул Шкету пачку папирос, которую отобрал Вова Студер.
— Давай, садись, — приняв пачку, сказал Шкет.
Маэстро уже собирался снова заиграть на гитаре, но его перебил Никита:
— Ты и вправду еврей?
Все невольно улыбнулись. Я посмотрела на Саю, которая сидела рядом с Котом. Она заметила мой взгляд, и я ей чуть улыбнулась.
Маэстро не спеша затянулся и, выпуская дым, усмехнулся:
— На всякий случай молдованом числюсь.