.
Я — солдат. А у солдата нет чувств. Я — солдат. А у солдата есть лишь приказ. Я — солдат. А в костре напротив маленького шалаша догорает пепел твоего оружия. Я — солдат. А у молодого солдата глаза горят. А горят они последний раз.
Что чувствует солдат, когда он хладнокровно убивает врага? Нечаянно пуля пролетает сквозь близкого ему товарища, задевая все шансы на жизнь. Что происходит в его голове, накрытой окровавленной грязной каской? Ничего. Солдат не должен чувствовать. Он не должен давать волю эмоциям. Он — солдат. Он солдатом родился.
С раннего детства солдата приучали к оружию. Такому же холодному, каким он станет сам. Его пальцы хрустели, когда он со страхом сжимал винтовку, а его руки дрожали. Тогда он знал, что держит оружие убийства не просто так. Этими руками и этой холодной винтовкой он перестреляет сотни.
С раннего детства солдата приучали к оружию. Такому же острому, как и его душа. Его руки были порезаны, когда он со злостью держал армейский нож, они все так же дрожали. Тогда он знал, что этим ножом он перережет глотки сотням.
«Вы — солдаты!» — Изо дня в день покручивал у себя в голове солдат, словно старую пыльную советскую пластинку.
«Увидел — убил!» — Все так же не выходило из головы.
«Не убил ты — убьют тебя!» — Эти отрывки, вырванные из общего контекста сводили сума.
«Но если я не могу убить?» — Спросил дрожащий голос где-то в конце строя. Это был мальчишка лет пятнадцати. Он остался последний, у кого были чувства ко всему происходящему. Были чувства такие, какие они должны быть у человека. Все остальные солдаты даже и ухом не повели на плачущий голос, который молил о пощаде. Старое, покрытое больными шрамами, лицо приблизилось к маленькому новобранцу, глубже заглядывая в душу и не видя, что в ней творится. Старик фыркнул: «Не можешь? Тогда умри.»
Каждый день солдат подвергался колоссальным нагрузкам, не имея за пазухой даже пары минут, чтобы присесть на пень где-то в лесу на своём посту и насладиться свежим русским воздухом природы, которая окружала его. Сделать лишнего шага было невозможно. Один только шаг влево или вправо и солдат уже мясо и кровь.
Он идёт вперёд, не оборачиваясь. На его спине тяжёлый труп его товарища. Его сапоги полны снега, его лицо в крови так же, как и когда-то была в крови его каска. Его мундир порван, с него свисают остатки заплаток и нитей. Он растерял своё оружие. Его ноги больше не могли идти, нервно падая на колени. Он осторожно снимает со спины бездушное тело погибшего в бою товарища и кладёт на землю. Кровь на его пальцах высохла. В голове крутятся первые дни, когда его взяли новобранцем. Пятнадцатилетний мальчишка, который ещё умел любить, умел чувствовать и видеть красоту мира. Сейчас все иначе. Тридцатидвухлетний мужчина, не имеющий больше права упоминать любовь, заботу, мир. Радость и счастье. Он остался один посреди минного поля. Он — солдат и солдатом останется.