Испытание судьбы

Весь день не могла сосредоточиться — в голове был только Берналь и фрагменты того, что мы делали.

Хотелось, чтобы он подошел, объяснил, что это всё значило, хотя всё и так ясно. Ничего, разве что действие таблетки; для него это всё развлечение. Любит подразнить маленьких девочек — понимаю это всё. Смотрю на него каждые пять минут в надежде, что получу ответный взгляд, но не получаю.

София видит мои взгляды и разочарование из-за отсутствия взаимности, но пытается меня отвлечь. Однако желание разузнать его мысли обо мне овладело мной.

По окончании уроков София, как обычно, остановилась, чтобы достать сигарету и едва не выронила пачку, когда услышала моё: «Можешь, пожалуйста, мне тоже дать сигарету?»

— Ты разве куришь? — с шоком спросила Амина.

— Нет, это последний раз, — пообещала я себе.

Блондинка без слов протянула мне сигарету, и я закурила.

Если сравнить с теми, что мне давал Марк, эти явно отвратительны, но какая разница, если это моя последняя сигарета, при условии, что я опять не сорвусь.

Покурив, я стала спокойнее, пока не пришла домой.

— Эвелина, нам надо поговорить, — сказала мать.

— Не хочу.

— Ты куда вчера убежала? Пожалуйста, возьми себя в руки, я же только добра тебе желаю, — говорила она спокойно, но мне это не нравилось.

Я не стала слушать, просто ушла в свою комнату.

«Мне нужно было себя чем-то занять», — крутилось у меня в голове. Нужно срочно что-то делать, лишь бы не думать об этом идиоте.

Всё, что я пыталась сделать, провалилось у меня на глазах — мысли не давали что-либо выполнять.

Именно поэтому я не сдержалась и пошла на охоту за Марком.

Мы всегда пересекаемся за гаражами, значит, это мой шанс поговорить с ним и попробовать хоть что-то вытащить из него.

Села на любимую лавочку и стала ждать его.

Полчаса, час, два...

А его всё не было.

Когда я говорила, что сидеть с Марком за одной партой — пытка, я ошибалась: настоящая пытка — сидеть, ждать его, оставшись наедине с мыслями о нём же.

Я хочу с ним увидеться, как ребёнок хочет заветную игрушку из рекламы. Почему он просто не может сказать: «Между нами ничего нет, я к тебе ничего не чувствую» — и оставить всё как есть? Почему он не может оставить нас врагами, просто не устраивает такие моменты, при этом я понимаю, что принимаю такие вещи всерьёз.

Безрезультатно я вернулась домой.

Открыла заметки и думала, что туда вписать.

12.09.24

Никогда не чувствовала себя настолько растерянной и уставшей. Целый день пыталась поймать хоть зрительный контакт с ним, но он даже не посмотрел на меня. Тогда я пошла на крайние меры — отправилась за гаражи впервые с надеждой, что увижу Берналя, но его там не оказалось. Я два часа просидела с мыслями о нём. Я его ненавижу. Это самый ужасный человек в моей жизни.

Как бы там ни было, то, что я испытала вчера на лавочке, было реально хорошо. Я никогда такого не испытывала. Мне нравилось чувствовать и понимать, что я вызвала у него такое ощущение. Думала, что только пышные формы могут вызвать у него такое ощущение, у такого парня, как он.

С другой стороны, если бы он не остановил меня, всё могло бы зайти дальше. Боюсь представить, что бы я сделала с собой, если бы поняла, что переспала с ним, а уж тем более осознала, что он был бы моим первым.

Проснулась я с телефоном в руке — видимо, уснула, держа его в руках.

Когда я посмотрела на время, подскочила с кровати и побежала собираться в школу — я опаздываю.

В школе я буду, наверное, одна: София не пришла ни на первый урок, ни на второй.

Зато неоднократно чувствовала на себе взгляд этой троицы, в том числе и Марка.

На шестом уроке они вовсе хохотали на весь кабинет. Учитель сделала им замечание, но после второго раза поняла, что это бесполезно.

Я ощущала чей-то взгляд, а когда обернулась, увидела не просто взгляд Марка, но и характерную для него нахальную, вызывающую улыбку.

Шестой урок закончился, но уже после него стала понятна причина странного поведения этих троих. После того как я вышла, остановилась возле класса, чтобы достать телефон, который сегодня даже не включала, чтобы посмотреть, звонил ли кто-то мне или писал. Конечно же, их не было. Думала поговорить по дороге с Софией, заодно узнать причину её отсутствия сегодня в школе.

Но резко почувствовала руки за спиной — это был Ямаль.

Он прижал меня к стене и отобрал телефон. Я пыталась сопротивляться, ведь самое страшное могло бы случиться, если бы кто-то прочитал мои заметки, которые так и остались открыты в телефоне.

Он отнял телефон и передал его своим дружкам, держа мои руки вместе.

— Ямаль, держи её, чтобы не вырвалась, — смеясь, говорил широкоплечий парень.

— М-м, заметки... — с ухмылкой на лице говорил брюнет и смотрел на меня, в то время как я в слезах пыталась как-то вырваться из хватки его друга.

— Марк, прошу, не надо, — уже умоляла я его, понимая, что уже поздно.

Его лицо сменилось на серьёзное, но телефон он так и не отдал.

— Марк, читай вслух, — говорил Ямаль, который всё ещё держал меня.

— Марк, молю, отдай мой телефон, — уже в истерике говорила я.

Когда третий друг хотел взять телефон, брюнет его выключил.

— Пау, не лезь в это, а ты, Ямаль, отпусти её, — приказал он им.

Он отдал мой телефон, и я убежала прочь. Мне было уже всё равно, что он им скажет — это увидел он, остальное неважно. Он был первым, кто не должен был это видеть.

Сейчас я шла не домой, а сразу за гаражи, только уже не хотела встретить его, я боялась.

На уже любимой лавочке я отдалась эмоциям.

Это были не просто эмоции, это была истерика.

Я кричала, рыдала, говорила сама с собой, вела себя как сумасшедшая.

Меня унизили. Унизил он.

Когда я рядом с ним, мне становится хорошо, как бы я ни пыталась это скрыть, даже от самой себя. Хочется вывернуть ему всю душу. Ну как ему довериться, если он каждый раз делает больнее и больнее, не оставляя надежды на его доброту?

Я схожу с ума — что с ним, что без него. Я опять обречена. Точнее, с того момента, как он появился в моей жизни.