Catwalk

Подводит тенями невесомую короткую серую стрелку на верхнем веке, припудривает своё белоснежное лицо, на котором нет ни единого изъяна, наносит на губы бледно-розовый бальзам, надевает серьги-цепочки, золотой кулон на длинной цепочке красуется из-под расстёгнутой на несколько пуговиц серой рубашки. Сверху накидывает расшитую разноцветными пайетками и бисером чёрную вельветовую куртку. Джинсы цвета ночи и обтягивают стройные бёдра до неприличия. Ботинки от Гуччи с изображением змей и с меховой каёмкой. В последний раз перед выходом проводит пальцами, на которых красуются объёмные серебряные кольца, по волосам, придавая светлым прядям небрежность.

Он готов встретить свои двадцать три года. Готов погрузиться в массу знакомых и незнакомых людей, что уже ждут его в огромном зале на цокольном этаже отеля, которым владеет его знакомый.

Богемная обстановка и роскошь заведения меркнет в полутьме, из которой вдруг вырываются сотни неоновых лучей, что пёстрыми мазками окрашивают всё окружающее. Огни мелькают по кругу, постоянно движутся в беспорядочном потоке.

У самого потолка, где-то очень высоко, висит диско-шар, который, кружась, отражает всё это безумие, разбивая на ещё более мелкие огоньки.

Тэхён поднялся за диджейский пульт. На него направили ослепляющий белый свет. Все обратили внимание на модель.

— Спасибо, что пришли сегодня отпраздновать этот прекрасный день со мной. Желаю всем нам отлично повеселиться, — Ким улыбается, зажмурив глаза, и поднимает бокал шампанского в воздух, а вокруг в эту секунду проносится какой-то вихрь из разношёрстных голосов, вторящих «УРА! УРА!».

Тэхён спускается обратно в зал, диджей занимает место за пультом и, прижав наушник к уху, врубает на полную мощь первую композицию.

[Die Antwood — Banana Brain]

Ким старается общаться со всеми с огромной наигранной улыбкой. Он модель. Ему несложно. Несложно двигаться под музыку, несложно делать фото с людьми, что вьются вокруг него.

Людей слишком много. Больше, чем Тэ предполагал. Это немного пугает, но останавливаться желания никакого. Тем более, Антуан рядом срывается с катушек, заливая в себя литры виски с самого начала вечеринки.

В нос ударяет резкий запах алкоголя. Через час настроение окружающих становится слишком лёгким. Ким чувствует себя немного неудобно, но он не должен себя так чувствовать. Он — король этой ночи. Это ЕГО страшный мрак, в который ОН вступает.

— Тэхёнааааааа, — вешается на него вдруг кто-то сзади. Это подвыпившая знакомая, с которой они когда-то работали на одно агентство, но сейчас она перешла в другое, в то, с которым у агенства Кима вечная гонка.

— Сувон? — удивлённо спрашивает Тэ, пытаясь перекричать громкую музыку, что больно бьёт по ушам. Она тянет его в центр танцпола и орёт:

— Даваааай! Будет весело!

Ким старается двигаться, но ему всё ещё неуютно. И Сувон вдруг оказывается слишком близко. Её пухлые губы чмокают Тэ в мочку уха и шепчут:

— А ты знаешь, кто теперь работает в нашей компании на Кенни?
Тэхён сжал кулаки при упоминании этого имени. Кенни на данный момент был единственным, кто мог соперничать в популярности с Тэ. И часто дизайнерам приходилось выбирать одного из них двоих. Оба были из разных компаний, и это добавляло огня противостоянию.

— Кто? — кричит Ким.

— Его новый менеджер...- чмокает она Тэ в щёку, отстраняется, смотрит прямо на модель и шёпотом говорит имя, которое Ким не слышит, но читает по губам, — Чон Хосок.

Танцующая подвыпившая Сувон куда-то исчезает. А Тэхён остаётся один в толпе пьяно двигающихся людей. Их слишком много. Слишком. Так много, что Тэхёну становится душно. Не хочет двигаться. Его не существует в этом пространстве. Что-то внутри порвалось. Руками проводит беспорядочно по своему лицу, хватается за поля куртки, осматривается по сторонам. Но словно оказывается в водовороте.
Кто-то их пьющих впихивает ему в руку бутылку абсента. Тэ плохо. Слишком плохо.

Откупоривает бутылку, закидывает голову, вливает в себя так много, как никогда. Давится, абсент обжигает кожу лица, стекает по шее. Жмурится от отвратительного вкуса. Повторяет действия. Скоро в голове что-то щёлкает. Тормоза сдают.

Он кружится в толпе людей, сливаясь с ними, поднимает бутылку в воздух, танцует, никого не замечая. Словно бы пустота вокруг. И он один.

От абсента тошнит, но хочется ещё.

Какая-то девушка рядом развратно двигается, а потом выуживает из своего лифчика какую-то таблетку. Тэхён даже не замечает, как эта таблетка оказывается у него в бутылке. Он допивает всё до дна, пытаясь просунуть язык в горлышко, чтобы почувствовать ещё немного вкуса.

Вокруг всё становится слишком мутным. Огни мелькают слишком быстро и смазано. Всё слишком. Всех слишком. Он сам — слишком.
Он чувствует, что люди вокруг чересчур близко. Кто-то кладёт руку ему на бедро, сжимает и громко кричит. Тэхён ничего не понимает. Ему настолько плохо, что хорошо.

С него стягивают куртку, на него выливают пару бутылок вина. Он поднимает голову, открывая рот в попытке поймать хоть каплю. Серая рубашка становится бордовой и мокрой.

Кто-то подбирается к нему сзади, больно прижимая за талию. Ноги еле держатся, и тогда его разворачивают и закидывают себе на плечо. Куда-то идут. У Тэхёна в голове фейерверки и калейдоскоп прокручивается юлой. Он мычит, пытаясь вырваться из этого состояния.

Его заносят в туалет. Спина прижата к холодной плитке. Кто-то кусает его шею и разрывает рубашку так, что пуговицы со звуком разлетаются в разные углы уборной. Тэхён пытается разглядеть того, кто перед ним. Он видит лицо Хосока. Притягивает ближе, его сильнее кусают. Музыка в ушах звучит слишком громко. Мелодия ускоряется, бьёт по ушам. В голове туман.

— Хосок... Хосок...- неслышно двигает пересохшими губами Тэхён.
С него стягивают штаны, затем и трусы. Он обнажён. Ему хорошо. Хочется отдаться. Хочется, чтобы Хосок трахнул его. Его сажают на раковину. Раздвигает ноги шире. Тот, кто напротив него, хватает колени и разводит их максимально в сторону, прижимаясь к Тэ. Ким откидывает голову назад, к зеркалу, слегка приоткрывает глаза, чтобы рассмотреть Чона получше... но.

Какой-то мужик перед ним снимает свои штаны и пошло лыбится, сжимая бёдра Тэхёна.

Это не был Хосок...

Это не он.

Нет.

Ким пытается сопротивляться, но его тело слишком ослабло, он двигается с трудом. Пытается свести ноги, но тут же получает больный шлепок по бедру.

— Отпусти, — обессилено шепчет он.

Видит противную улыбку.

— Сейчас я трахну тебя, шлюха. Блядская шалава, — довольно и мерзко кричит мужик.

Тэхён зажмуривается. Теряет сознание. Последнее, что он услышал — глухой удар.

***
Когда просыпается, долго не может открыть глаза, потому что голову пронзает жуткая боль. Тянется к тумбочке за водой, которую он туда никогда не ставил. Опустошает стакан.

Он лежит у себя в кровати, в своей клетчатой пижаме, смотрит в белый потолок.

Помнит, как собирался на вечеринку.

Помнит, как пришёл туда.

Помнит толпы людей.

Помнит музыку.

Помнит, как пьёт что-то.

Больше ничего не помнит.

«Как я оказался дома?», — думает он, медленно поднимаясь с кровати.
С каждым шагом в голове что-то словно взрывается. Элизабэт сидит и с укором наблюдает за ним.

Тэхён заходит на кухню. На столе ещё один стакан с какой-то мутной жидкостью. «Выпей меня», — гласит стикер на стакане. Тэ выпивает. Это опохмеляющее, понимает он по вкусу.

Вдруг вспоминает кое-что, отчего становится ещё хуже.

Хосок теперь работает менеджером Кенни.

Отвратительно.

Противно.

Мерзко.

*блюёт на пол*