Не отпускай меня
Трудно концентрироваться на уроках, когда ты сраный влюбленный по самые яйца школьник, а особенно если ты хван хёнджин, вложивший всю мозговую деятельность в полет фантазии. тот, что господина из песни «бар-2 лесбухи» интересовал сегодня, сидел сейчас на информатике этажом ниже. он уже прибрал к рукам его расписание (ненавязчиво попросив его у феликса без убедительного предлога) и изучал, в какие моменты они могут встретиться и хоть парой слов перекинуться, а день, на который стоял спорт с его классом, знаменовался теперь праздничным.
— эй, ку-ку, — обращается к нему со, которому почти прилетает вновь от разъяренной одноклассницы спереди, которую он уже доканал: то с ее длинными волосами играется, то стул пинает, как будто ему ноль лет, то теперь болтать начал и мешает конспектировать монотонные речи преподавателя. угольные прядки на лоб падают, делая чанбина мега привлекательным, но всё таким же невыносимым. — у нас не феликсология, а география.
— похую, — буркнул в ответ безразлично джин, продолжив набирать сообщение сами знаете, кому. телефон на парте лежал так, что учитель с любой точки класса мог видеть невооруженным глазом, чем это господин хван занимается. он даже не попытался его нормально скрыть, атлас, выданный в начале урока, лежит себе, и в его сторону даже никто не зыркал. — у вас когда следующая репетиция, ты еще не знаешь?
— а зачем тебе?
— не тупи? — вопросом на вопрос отвечает хёнджин, и чанбин выдыхает, поняв, зачем же. протягивает ему график репетиций, открытый в ворд документе (лидер запарился). его они, конечно, придерживаются скудно, но в последние пару месяцев стало стабильнее, а теперь станет еще, когда их четверо. если, разумеется, у феликса не будут схожие с ними идеи. ну там, пойти прошвырнуться, покататься на машине бати чанбина, пригубить.
хван изучает взглядом таблицу, запоминает, что четыре раза на неделе, и цепляется взглядом за какую-то дату, поставленную аж на месяц вперед.
— а это что?
— крис хочет выступить на фестивале, предложить нас кандидатурой от школы, но я не думаю, что получится. они как обычно пошлют этих трех девчонок-вокалисток, — со пожимает плечами, но хёнджину кажется, что это отличная идея, пусть вслух он этого не говорит.
— я бы обязательно к вам пришел, — искренне так заявляет джин, краем глаза замечая на себе пристальное внимание учителя географии, который так и норовит дать пизды двум болтунам на задней парте, но пока держится.
— из-за феликса. — кривя губы в сторону, чтобы якобы не было заметно, что он опять взялся за бубнеж, прошептал со и тут же уткнулся носом в пустую тетрадь, в которой число было записано с ошибкой, настолько похуй ему было на предмет.
на его слова джин закатывает глаза и, как только звонок с урока звучит, понимает, что он уже прожил со своим острым желанием побыть с феликсом целых пол дня и пора идти на обед. только есть не хочется, все равно все сожрут там живущие любовные бабочки, бешенно мечущиеся от ребра к ребру и обратно. они с чанбином по дороге где-то находят йеджи, которая весь день посвятила учебе, в отличие от своих непутевых друзей. она же, прижимая к груди учебник, выглядела самой приличной из них, но только сегодня.
в столовой пахнет свежей выпечкой и шипят сковороды, на которые приземляется свежее мясо и лапша, обволакивая тонким ароматом лука и специй. хёнджину все больше хочется жрать, а думать о еде даже не хочется, каналы не меняются, сколько не переключай. взгляд ищет светлую макушку уже который коридор, или хотя бы джисоновы щеки, ведь где хан — там и ли.
заметив свою знакомую, а вернее девушку, которая ему написывает уже который день, он безразлично было прошел мимо, все ища взглядом феликса в надежде присесть с ним, как вдруг за рукав толстовки кто-то цепко ухватился. хватка знакомая, хёнджин, не подумайте, не забывает своих партнерок. просто держит в голове список, где оценивает их по шкале от одного до десяти, и эта у него на пяти, если не на четырех. хоть на что-то насосала, или что она там делала с ним, он не хотел вспоминать. кивнув друзьям на многозначные взгляды, чтобы они шли без него, он тяжело вздохнул и развернулся к сидящей за крайним столиком дамочке с длинными каштановыми волосами и выразительным лицом. этим она ему и понравилась, а еще юбку эта проказница носит короче, чем остальные девочки из десятого класса.
— чего? — спрашивает хван как у собачки, которая сидит и вымаливает лакомство. таким же взглядом его одарила сейчас эта девчушка.
— ты, кажется, что-то говорил про то, что я не стану очередной, — мягко и ненавязчиво говорит она, и хёнджину даже как-то стремно становится, как если бы его могли заставить остаться. — я рассказала о нас родителям.
— че ты сделала? — хван хлопает ресницами, не понимая, как, блять, такое вообще могло произойти, и неужели она и вправду не знала, что его не интересуют отношения, ни свободные, да вообще никакие. блефует ли девушка — сказать сложно, — ситуации бывают разные. ему наконец вспоминается, как она много говорила о том, что хочет завести себе парня, но ничем не цепляет людей. теперь понятно, зачем все эти слова сотрясали воздух попусту, ведь хвану, поверьте, до пизды. — зачем?
— ну как зачем? не очередная же, — внезапно стервозный взгляд пронзил хёнджина насквозь. думает, поймала с поличным, но кое-кто ей решает помешать. маленькие ладошки со спины ложатся хвану на бедра, а под ушной мочкой звучит низкое «чао, котик», заставляя покрыться мурашками от неожиданности. нашелся, засранец. хван косится на ликсово личико — выглядит он куда стервознее девушки напротив. дает тяжелым взглядом понять, что та не по адресу. заметив смятение и сведенные к переносице аккуратные бровки, ликс медленно убирает руки от местного плейбоя и упирается ладонью в бок. оценивающе окидывает взглядом, совсем не театрально, как будто он это все всерьез.
— могу я узнать, что ты пытаешься выпытать у моего хёна?
лицо старшеклассницы нужно было видеть, кажется, у нее что-то не сошлось в голове, не сложились два плюс два, да так, что она аж подскочила, едва не забыв вещи с соседнего стула забрать, и вылетела из столовой со скоростью света. к тому времени у стола уже нарисовалась йеджи, которая имела честь созерцать это чудо со стороны, пока направлялась к своей компании.
— тхах, тебе просто меня не хватало раньше. такая наивная, — феликс тут же сменил образ на повседневный и рухнул за стол, пока йеджи, не веря своим глазам, садилась напротив него на место той самой девушки, уже пригретое. она поставила поднос перед собой и просто пялилась на веснушчатого мальчика, который только что поверг видевших происходившее в шок. благо, в столовой сейчас не так много людей и никому до них в этом углу не было дела, так бы скандал разыгрался поистине жаркий. жарче, чем бас феликса на ушко. — ты охуел не меньше, да?
честно говоря, хёнджин уже не знал, что и сказать, поэтому просто присел рядом с ликсом, обойдя стол и начиная запоздало смеяться. он подпер рукой лицо, прикрывая глаза и нервно хмыкая. — конечно охуел, так меня еще у девок не отбивали.
— вот как. — ли улыбнулся, подобно сытому коту, заставляя хёнджина вымученно, но улыбнуться ему в ответ. хван-младшая, наблюдая за этим, как-то неловко намотала лапшу на палочки и поднесла ко рту, как вдруг стол содрогнулся от подсевшего к ним последним чанбина, что тут же принялся есть, но, когда заметил что-то странное за столом, на секундочку поднял взгляд и растерянно промычал «что-то произошло уже?»
— да феликс хёнджина от поклонницы спас, — объяснила йеджи, и чанбин протянул руку феликсу, чтобы отбить пятюню. тот ударил по чужой ладони, такой же маленькой, как и его собственная.
— красава! этому добрячку порой не хватает кого-то такого, а то он не молниеносно нахуй шлет. если что, уже не к себе, — поясняет со, заставляя джина по какой-то причине смутиться. как-то о своих заслугах в постели он уже и позабыл, да и не думал, что ли может это быть интересно, как никак, они еще даже от приятелей к друзьям не перешли, хоть и ощущалась уже эта странная близость, но хёнджин все же думал, что он надумывает. в общем и целом, ему было неловко как-то быть собой, каким все привыкли его видеть, рядом с феликсом.
— мм, а я-то думал, на повтор типа, — отвечает ликс, подперев щеку ладонью, и косится в сторону зажавшегося вдруг хвана. улыбается уголком губ и смотрит на йеджи, которая сидит и внаглую считает его веснушки. всегда чувствует на них взгляды.
— какой ты ангельский, кошмар. — русая покачала головой и отпила немного сока из стакана, пихая чанбина, чтобы не всасывал лапшу со звуком пылесоса. — я, кстати, сестра этого оболдуя, йеджи.
— наслышан, госпожа хван. гроза района и гуру мемов? — ли протянул ручку для пожатия, и сказать, что йеджи выкинула в другую вселенную из рук палочки ради этого касания, — ничего не сказать. она некрепко пожала тонкую ручку, что была даже меньше, чем ее собственная, и почти запищала от умиления, что предпочла сдержать в себе.
— да-да я! господи, все-то он знает.
хёнджину вдруг очень захотелось покурить и, заодно, сбежать. посмотрев на время на настенных часах, он отметил для себя, что ждать еще час двадцать не будет до долгожданной прогулки и сигаретки уж тем более, поэтому он потеребил ликса за рукав, чтобы вновь поглядел на него, и с полной серьезностью во взгляде заявил:
— давай уйдем?
— сейчас? — не ожидавший такого поворота феликс ступорнулся, прежде чем ответить. — куда? у меня еще два урока.
— да похуй, пойдем гулять, — замученно выдает хёнджин, реально терпевший весь день все их бессмысленные диалоги, которые его несказанно радуют, ведь с феликсом очень просто общаться, и их переписка за один учебный день наполнилась сполна всяким разным.
ли думает, прикидывает, что будет, если он просто сейчас встанет и уйдет, и понимает, что по большому счету ничего, даже расспросов джисона, который еще с третьего урока нагло слинял. вышел покурить и дошел до приболевшего минхо, представьте себе. австралиец думает, а какого черта он никогда не сбегал с уроков, и хоть ему немного страшно так делать, но последний год нужно провести с огоньком, даже если огонек будет таким. в его глазах загорается азарт в ответ на ничем не скрытую надежду во взгляде хвана, и тот кивает. йеджи тут же понимает, что у этих двоих своя атмосфера, и ничего не мешает ей образовываться в присутствии да хоть иисуса христа, блять.
— ребята? — хван-старший уже почти срывается, но ли удерживает его за локоть, чтобы его длинные ноги отсюда не унеслись.
— что? не-е, ты что, ёнбок-и, мы приличные. — с важным видом держа ложку над супом, заявил чанбин. — так что идите вдвоем.
— слышал? — хёнджин теперь уже странновато улыбался и вдруг дернул ликса, чтобы тот поспешно поднялся за ним, путаясь в собственных ногах, и они на полном серьезе убежали из этого места, привлекая к себе много ненужного внимания провожающих взглядов. только у выхода феликс попросил того притормозить, останавливаясь и хватаясь за колени, потому что они всю дорогу до сюда так, как два дебила, бежали.
— ты все взял? — запыхавшись, спрашивает ли, глядя снизу-вверх, и выпрямляется. их рывок отдается в теле сумасшедшим сердцебиением, слышным даже в висках, ведь он так и не поел.
— так точно. — отвечает хван, показывая скейт в одной руке и закидывая рюкзак на плечо. тогда взгляд феликса перенимает эту нездоровую искру, которая изначально наблюдалась у хвана, и одними губами говорит «догони», подрывается с места и выбегает из школы под громкий недовольный восклик дежурной, сидящей на входе и подскочившей на шум. хёнджин кидает краткое «сори, бабка» и выбегает следом, не слушая, что там ему рассказывает о поведении гоблин, заведующий связкой ключей. блондин по пути кидает скейт под ноги и шустро нагоняет уже далеко отбежавшего ликса, подъезжая к нему. наконец свобода, солнце светит, аж печет, и австралиец перед ним весь светится и гораздо ярче небесного светила, на месте кружится.
— а я никогда до тебя не сбегал с уроков, ты знал? — идя спиной к дороге, по которой теперь уже неспешно ехал вперед джин, и сложив ручки на пояснице, спросил ли, заставляя хвана искренне удивиться — только на последнем году обучения почувствовать этот кайф вырваться из оков серых будней.
— я у тебя первый? ой, — хёнджин почти бьет себя по губам, но феликс убивает его хихиканьем и кокетливым «можешь быть», сказанным просто в флирт, всего лишь в шутку. это хван понял не сразу, на что-то понадеялся, как-то тяжело сглотнул от одной мысли. он бы от такого в жизни не отказался. эту фразочку и выходку в столовой он еще вспомнит, когда вечер будет проводить исключительно в своей компании, со своей рукой. хёнджин, знаете ли, не из тех парней, кто любит одного человека, а сексом занимается с другим, так что тема беспорядочных половых связей для него отныне закрыта семью замками.
— это похоже на свидание, мы как в американских сериалах сбежали из школы и идем хуй пойми куда, — добивает ли, потому что болтает много и не думает даже себя затыкать, а хёнджину нравится безумно то, как он возбужден, как он рад. он и не подозревал, что так просто сможет сделать его счастливым. честно говоря, ему бы хотелось видеть феликса таким всегда, каждый день, без исключений. чтобы взгляд так же искрился и он не мог сдерживать эмоции.
— а может это и вправду свидание, а? — подхватывает настроение хван и замечает, как феликс от смущения накатившего начинает смеяться. находит это очаровательным и сам невольно смеется, хотя, вроде, ничего смешного. это они скорее от чувств, которые друг другу доставляют. так бывает, когда люди влюбляются.
— и куда ты ведешь меня? — смех ликса сменился на мягкую улыбку, ту самую, которую хёнджин успел заобожать, еще впервые ее увидев.
— в скейт парк, а затем куда пожелаешь, я весь твой, детка. — это тупое обращение вновь вырвалось само собой и вновь по привычке, но по отношению к ликсу такого употреблять не хотелось, он почему-то считал, что это словно сравнять его со всеми, с кем он бывал.
— боже, ты так сексуально зовешь меня деткой, жесть! у тебя очень натурально это выходит, — признается ли, да так просто, что у хёнджина в очередной раз сердце сыпется на части. он с ним честен, говорит, что думает, а значит, стоит и ему. а главное, пора перестать все усложнять и держать себя в каких-то рамках.
— так мне продолжить?
— определенно, хёнджин-а.
***
это чистой воды попадос. феликсу становится это более чем ясно, когда он видит, как хёнджин делает кикфлип на своем разноцветном скейте, полном надписей черным маркером. до этого он не видел хвана в подобном амплуа и представить себе не мог, что он катается. он сидит неподалеку и наблюдает, боясь даже намекнуть, что хотел бы попробовать, но джин так разминается один недолго, останавливается прямо у сидящего на асфальте феликса и со стуком роняет рядом скейт. вокруг них нет людей, большинство детей еще сидят по кабинетам и пыхтят над тетрадками, кусая кончики ручек, и они словно одни в этом городе. ну, почти.
— я же обещал тебя научить.
ли кривит губы и хмурит брови. он и научиться кататься на скейте, ага. без падений не обойдется, а перед хёнджином ударить в грязь лицом не хочется, а почему — феликс для себя еще не решил. он неуверенно поднимается, по взгляду видя, что хван не шутит, и тупит взгляд под ноги, на скейт. не представляет себе вообще, что с ним делать, а хёнджин этой картине умиленно хихикает.
— чего ты там ржаку давишь, я ж правда ни разу не катался, — дуется ликс, на что хван только пуще лыбится, но нежно так, такой улыбки феликс на его лице еще не видел. он невольно залипает, понимая, что разделяет их только скейт, такое мизерное расстояние, и он мог бы его разрушить в секунды, этот мнимый барьер. не рушит однако, понимая, что раскатал губу на второй день знакомства без предпосылок целовать человека. знал бы он, что, если бы они просто засосались сейчас, все в дальнейшем сложилось бы лучше некуда.
— ну что, детка, — обращение сушит горло ликсу мгновенно, хочется, чтобы он повторил это еще разок, и еще раз десять и вообще по имени не называл. — начнем с того, что тебе нужно уверенно стоять на доске. встань на нее обеими ногами, я послужу тебе опорой.
австралиец даже не подозревает, что стоять на скейтборде может быть сложным, но стоит ему взобраться на доску, как та по твердой поверхности слегка отъезжает, на что хван, заметив, как чужое тело дрогает в желании наклониться назад, подхватывает за спину и ставит ногу вперед, чтобы скейт удерживался в одном положении. тогда он выпрямляет феликса и все так же держит, глядя на него почти снизу вверх.
— не бойся, я здесь. — и снова очаровательно улыбается, дьявол. слышит, как сердце феликса выпрыгивает из груди, но не видит за пеленой зрачков, что сам феликс готов заскулить от того, как хван близко, как от него пахнет мятной жвачкой и опрятностью и какие у него сильные руки. все это морочит голову, и думает он отнюдь не о скейте под ногами. хёнджину жарко вот так держать младшего, обняв, чтобы никуда не делся и стоял уверенно, и дело, поверьте, не в семнадцати градусах на улице, а видеть его губы в такой доступности абсолютно кружит голову, поэтому он предпочитает смотреть под ноги. — вот так, — хёнджин резко отпускает парня, и ли не успевает ничего понять, но никуда с доски не валится. он удивленно смотрит себе под ноги, а затем на хвана, так и не шевелясь, чтобы баланс не потерять.
— ва-а, ты волшебник? я думал, пизда мне копченая, — признается парниша и аккуратно ступает одной ногой наземь. следующим шагом является научиться хоть как-то ехать, и это, конечно, так быстро успехом не увенчается. вот тут-то и начинают свое представление неловкие падения или полу-падения, когда хёнджин ловит, как заботливая мамочка своего начинающего ходить младенца. поймать он, к сожалению, успевает не всегда, и феликс-таки разбивает коленку, прямо пока хван раскуривает сигаретку, сидя на траве и наблюдая за его успехами. тот сразу тушит недокуренную папироску об землю и подлетает к веснушчатому, что держится ладошкой за дырку в своих узких джинсах. дырка там и была, а вот крови точно не было.
— вот так и отходи покурить, — хёнджин ищет взглядом, что мог бы приложить к ране, и не придумывает ничего лучше, кроме как убрать феликсову ладошку и подуть на ссадину, легонько, чтобы воздухом не сделать больнее. ли стискивает зубки и сдавленно выдыхает, потому что разодрал знатно, так, что одинокие капли крови впитываются в толстую джинсу, оставляя красноватого оттенка пятнышки на черном. прохладная рука хёнджина на запястье и то, как от него приятно слегка пахнет табаком, почти дурманит, как и его внимание и забота. «я просто хочу тебя защищать». феликс не задумывался сначала над этим сообщением, а теперь оно на репите в голове звучало. сгущаются тучи, и взгляд ли взмывает к небесам, пока ветер колышет листья как-то подозрительно, суетливо.
— встать сможешь?
— а если нет, то понесешь?
— естественно, ты все равно ничего не весишь. — беззаботно отвечает хёнджин, заигрывает откровенно на этот раз и, замечая, что удалось в очередной раз засмущать, довольно ухмыляется уголком губ и неспешно встает, ожидая, пока феликс сделает то же самое. он кряхтит, поднимая свое бренное тело на ноги, и, пока не начинает идти, все, если честно, не так плохо, а вот когда сдвигается с места, кожа неприятно натягивается и он жмурится, но подбирает свой рюкзак и кивает, показывая жестом хёнджину, что все с ним будет окей.
предчувствие ликса не обмануло, начинается дождь, да такой, что постепенно обрушивается ливнем, и этим двоим не остается ничего, кроме как побежать до ближайшего заведения, где и без того столпились люди, прячась под зонтиками на открытой площадке малознакомой феликсу кафешки. они топчатся на входе секунду и влетают в помещение, мокрые, один с пыльным скейтом, другой в ссадинах. на них косятся другие посетители, которым повезло оказаться с чашечкой кофе, а не снаружи. их скоро упускают из виду, как только они идут вглубь и занимают место в углу, у окна. прохожие по мокрым улицам бегут, расплескивают образующиеся в минуты лужи, прикрываются верхней одеждой или сумками, и феликс усмехается этой картине, ведь от проливного дождя подручные средства не спасут. он теперь чувствует от себя какой-то запах металла, подсохшей крови и разгоряченности его кожи, смешивающийся с ароматом, стоящим в кафе. в ушах стоит какой-то гул, не унимается, пока дыхание не выровняется.
парниша облокачивается спиной на мягкую обивку дивана и устало усмехается.
— вот уж не думал, что погода так внезапно изменится.
— я тоже, меня хоть выжимай. — хван поправляет влажные волосы зачесом назад и трясет ими, чтобы не слиплись прядь к пряди, а иначе, как сам думает, будет на клоуна похож.
хван бесцеремонно, когда подходит официант, заказывает две колы со льдом и одну среднюю пиццу, пока феликс ошалевшим взглядом смотрит, как тот на легке пересчитывает в руках купюры и отдает все работнику кафе с пометкой «там и вам на чай», за что ему кланяются благодарно и кидают, что придется подождать. блондин переводит взгляд на шокированного спутника и спрашивает насмешливо «что?», пока феликс глухо хлопает ресничками.
— хоть бы на половину скинулись, какой ужас, хван! это расточительство, в конце концов, — возмущается ликс, чувствуя себя какой-то дамочкой, за которую платит кавалер, и ежится с непривычки, хоть денег оплатить хоть половину суммы у него нет.
— расслабься, феликс, — хёнджин легко пинает его под столом, надеясь, что не в больную ногу. — расслабься и отдохни со мной, ладно?
и феликс старается отпустить ситуацию, чтобы они могли уютно посидеть и без его нытья насладиться прогулкой. гуляют они, к слову, уже давно, просто до скейт парка добирались долго, какими-то окольными путями, и даже не задумываясь, что идут не по той дороге. обошли зато два сквера и обсудили насущные проблемы, поделились мнениями в каких-то вопросах, как любые недавно познакомившиеся люди. хёнджин, вообще-то, редко начинает говорить о том, что у него в голове, но феликсу бы хотел поведать, потому что он, похоже, только и ждет момента покопаться в его мыслях. это чувствуется, что ему и самому хочется в конец открыться, но мешает то, что хван держится пока на расстоянии.
— тебя никто там искать не будет, если мы еще побудем вдвоем? — параллельно тому, как своровать кусочек пиццы с большой тарелки и ухватиться за ее кончик зубами, говорит хёнджин. кусает прямо раскаленную, с которой пар валит, чтобы чертыхаться и судорожно запивать. доверяет, раз не строит из себя принца больше, и феликсу это нравится. хёнджин очень милый, когда ведет себя, словно они всю жизнь знакомы и просто давно не виделись. а не виделись-то они, похоже, аж с прошлой жизни.
— джисон точно нет, он к минхо ушел. это его передруг-недопарень, если что, — говорит ли и тоже тянется за кусочком пиццы, только не решается вгрызаться в нее сходу. ему на сегодня травм хватило.
— о, я знаю минхо, он классный. но я вообще про родителей там, — пояснил хван, отмечая для себя, что феликс сразу решил сказать о друге, а не о семье. прямо как и сделал бы он сам.
— мама много работает, я редко ее вижу и поговорить часто не удается, особенно если я прихожу поздно, но я больше не могу сидеть ее и ждать. она всегда раздражена и отмахивается от меня. все изменилось с тех пор, когда папа ушел из семьи и вернулся в австралию. — делится ли, абсолютно доверяет такое хёнджину, и тот понимающе кивает, подписывается под каждым его словом, потому что, хоть его родители и вместе, любовью там давно и не пахнет, только деловые отношения и дети, и все могло бы давно так обернуться. лучше бы обернулось, как думает иногда хёнджин, да и йеджи. может, семья стала хоть намеком на семью в своём традиционном понятии, в их случае все какие-то друг другу чужие.
— у меня также, только я родителей уже неделю не видел дома, а я не прихожу в последнее время поздно, даже если кого-то привожу, — случайно ляпает хван и хочет дать себе по лицу, но остается сдержанным, решает вместо этого понаблюдать за феликсом.
— оу, а я ну. никого к себе и не вожу, впрочем. — несколько тихо отвечает ликс, его голос одноразово дрогает, потому что как-то ему вдруг от этой темы неприятно.
— они ничего не значат, — замечая это, говорит хван, безразлично смотря в окно, на то, как машины топит в океанах луж. — когда я говорю о них, я ничего не чувствую, вот совсем. это хорошо, что ты избавил меня от компании той девушки, ведь я даже по имени к ней обратиться не смог бы. не помню.
— но разве так можно?.. ты им нравишься, — тянет ликс, как если бы его это заботило. он и сам о левых людях заботиться не привык. говорит скорее из моральных принципов, которых у него самого не водится.
— я их ни к чему не принуждаю, они сами считают нужным на меня прыгнуть просто потому, что я не против. думаешь, только во мне дело или, может, я их насильно в кровать утаскиваю? я не маньяк, а простой парень. — джин фыркает и вытирает руки, решая пока не продолжать есть, язык неприятно немеет.
— тебя, я гляжу, тема эта и самого напрягает, так что давай я лучше на чистоту выложу, — издалека, почти загадочно начинает парень, привлекая к себе чужой взгляд, который хёнджин старается задерживать на подручных вещах и везде, но не на феликсе. в какой-то момент у него начинает все сжиматься внутри от того, какой он чудесный и как с ним хорошо, как ни с кем. — мне все равно. ты можешь делать, что хочешь, я все равно останусь тебе другом. можешь хоть при мне девок трахать, — и феликс даже бровью не поводит, говоря это. — я ведь не почувствую от этого ничего. — кроме ревности. едкой, кислотной, всеразъедающей. об этом феликс умолчит, проглотит с очередным глотком холодной колы и постарается выкинуть из головы, если получится.
хёнджин удивленно смотрит на ли, а затем по-ебанутому лыбится. открываться этому парню сплошное удовольствие, что еще нового он о нем узнает?
— а еще, я не думаю, что дело только в тебе. — с серьезным видом размышляет ликс, бессмысленно помешивая лед в стакане. — ты даже не похож на человека, которым тебя описывают. ты, на самом деле, очень хороший. — и поднимает взгляд исподлобья. — или ты только со мной такой?
— отчасти, — признается хёнджин, а почему никогда не ответит вот так просто. ему становится как-то не по себе, как если бы он принуждал ли сейчас сидеть с ним, и он решает спросить напрямую. — тебе вообще моя компания хоть в какое-то место уперлась?
— конечно! у меня не так уж и много друзей, и когда появляются новые, я очень-очень радуюсь. — отвечает юноша, пока тянется за еще одним треугольничком пиццы, успевшей немного остыть. кстати, выбрал хёнджин классическую, с салями, и как знал, потому что феликс только такую и ест. — хочу только сказать, что уже к тебе привык и начинаю творить, что вздумается, и от тебя требую того же. ты весь такой сдержанный непонятно зачем. мемы мне не кидаешь, в голосовые не задыхаешься, домой в пять утра не заваливаешься. надо исправлять, знаешь ли. — у ликса такой наигранно важный вид, что, когда у хёнджина округляются глаза на сказанное (что, так быстро перейдут ко всему, что делают лучшие друзья и не делают даже он с чанбином?), он трещит по швам и, прикрывая рот тыльной стороной руки, смеется.
— я тебя понял, детка. — хёнджин неверяще вдруг хмурится абсурдности того, что ему может нравиться это тупое пошлое слово. он заслуживает большего, определенно. — и тебе реально нравится, когда я тебя так называю?
— нравится ли тебе, когда тебя по имени во время секса зовут? это примерно такое же ощущение, — не зная, о чем на самом деле говорит, утверждает феликс, и хёнджин тут же растворяется в пошленькой улыбке. он облокачивается на руки, чтобы оказаться поближе к собеседнику.
— мне нравится, когда меня во время секса не просто зовут по имени, а царапают и сопротивляются моей охуенности. мне вообще, знаешь, много что в сексе нравится. — и смотрит за реакцией, пристально. он готов поклясться, что то, как феликс невольно свел ноги, адресовано только ему, и хван давит хищный оскал, потому что 1:1, ли феликс. не одному же ему соблазнять, верно?
— а я вот хуй знает, что мне нравится, к сожалению. никто даже не удосужился меня поцеловать, а я не молодею. — жалуется в ответ блондин, стараясь не выдавать настоящую реакцию на сказанное, и чувствует вихрь непонятных самому эмоций, когда видит, как хёнджин кратко облизывает губы.
вот об этом хван делает пометочку. он определенно станет первым.