часть4: Прощение и прощяние
После того как праздник закончился, все постепенно разошлись по своим делам. Шум и смех утихли, оставив уютную тишину квартиры.
Рок Ли остался. Он подошёл к Каору и слегка смущённо сказал:
— Каору… могу я проводить тебя до дома?
Каору заметила, как он всё время оглядывается назад, будто проверяет, не следят ли за ними остальные. Она чуть наклонилась, глядя через плечо, и увидела за углом подглядывающих Майто Гая, Нейджи и Тен-Тен.
Она улыбнулась, чувствуя лёгкую забаву в этой сцене:
— Я не против! — сказала она мягко. — Пойдём?
Рок Ли тут же расправил плечи и, с характерной энергией, кивнул:
— Конечно! Тогда вперёд!
Они вышли на улицу, где вечерние огни Конохи мягко освещали дорогу. Тёплый воздух смешивался с запахом осени. Каору шла рядом с Рок Ли, чувствуя спокойствие и уверенность. Теперь она знала, что путь, который она выбрала, не будет одиноким — рядом всегда будут друзья и союзники, готовые поддержать её в любых испытаниях.
И даже за углом, наблюдая за ними, Майто Гай, Нейджи и Тен-Тен улыбались, радуясь тому, что Каору наконец нашла своё место в мире, где её ценят и любят.
Рок Ли шагал рядом с Каору, всё время заикаясь и краснея, пытаясь подобрать слова.
— Ка-каору… я… э-ээ… рад, что… что мог… э… проводить тебя… — сбивчиво говорил он, ловя каждый взгляд девушки.
Каору тихо улыбалась, находя его смущение невероятно забавным. Внутри она прекрасно ощущала, как за углом Майто Гай, Нейджи и Тен-Тен внимательно следят, чтобы Рок Ли не облажался перед ней.
Когда они подошли к двери её дома, Каору поднялась на носочки и легко поцеловала Рок Ли в щеку.
— Спасибо, что проводил… — тихо сказала она, мягко улыбаясь. — Доброй ночи, Ли.
Рок Ли замер, не зная, что сказать, щеки его залились ярким румянцем.
— До… доброй ночи, Каору! — наконец выдавил он, слегка заикаясь, но с искренней радостью в голосе.
Каору ещё раз улыбнулась, тихо открыла дверь и вошла в дом, ощущая тепло и спокойствие. Позади неё оставался мягкий вечерний свет улицы, а впереди — уют её комнаты и новая глава жизни, наполненная дружбой, силой и собственным выбором.
Как только Каору закрыла дверь за собой, Рок Ли остался стоять на улице, ещё немного ошарашенный произошедшим. Затем он резко распрямился и, будто стрелой, побежал к углу улицы, где прятались Майто Гай, Нейджи и Тен-Тен.
— Я… я всё сделал правильно, да? — запыхавшись, спросил он, глядя на друзей.
Но вместо ожидаемой похвалы он услышал суровую критику от Нейджи:
— Ли, ты слишком заикаешься и путаешь слова. Нужно работать над своей уверенностью. Если хочешь быть достойным рядом с Каору, это просто необходимо!
Рок Ли смутился, глаза расширились, щеки загорелись ярким румянцем, но в глазах был решительный огонёк:
— Я… я буду тренироваться ещё больше! — воскликнул он. — Я стану сильнее, чтобы никогда больше не облажаться!
Майто Гай, не выдержав, громко хлопнул в ладоши:
— Отлично, Ли! Вот это сила юности! Ты учишься на своих ошибках!
Тен-Тен лишь тихо улыбнулась, глядя на смущённого, но полного решимости Рок Ли, а Нейджи слегка кивнул, признавая его внутреннюю силу и желание стать лучше.
Рок Ли снова глубоко вдохнул, готовый к новым тренировкам и испытаниям, понимая, что для него важно не только быть сильным, но и достойным друзей и Каору.
Каору сидела на кровати, погружённая в лунный свет, который мягко проникал в комнату через окно. Тишина была полной, но вдруг внутри неё раздался грубый, глубокий голос:
— Он такой жалкий… Каору…
Это был Ранг.
Каору улыбнулась, слегка наклонив голову:
— Ну, Ранг, не говори так о нём… — мягко сказала она. — Я уверена, что вскоре каждый из нас станет сильным… Даже Ли…
Она задумалась на мгновение, глаза загорелись.
— Он и так силён! — продолжила она, с ярким блеском в глазах. — Видел бы ты его на экзамене Чунин! Когда он сражался с Гаарой из Деревни Скрытого Песка!
Вдохновлённая воспоминаниями о смелости и упорстве Рок Ли, Каору вскочила с кровати. Она заняла боевую стойку, сжимая кулаки, и начала махать ими, словно показывая Рок Ли своими движениями.
— Видишь, Ранг? — сказала она с улыбкой, — сила и упорство — вот что делает их настоящими ниндзями!
Ранг тихо фыркнул, а его хвосты плавно извивались, словно одобряя её слова. Каору почувствовала прилив энергии, радости и уверенности. Она знала: впереди их ждёт много испытаний, но вместе с друзьями и с Рангом рядом она сможет преодолеть всё.
Каору плюхнулась на кровать и тяжело вздохнула. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях, но вдруг что-то стукнуло в окно. Она резко открыла глаза и застыла — на подоконнике стоял Какаши.
Словно молния, моментально пробежал холодок по её спине. Она встала и подошла к окну, стараясь держать эмоции под контролем.
— Какаши-сенсей? — сказала она, открывая окно. — Что вас сюда привело так поздно?
Голос её был ровным, спокойным, без намёка на прежние эмоции дочери к отцу. Каору держалась так, как будто никогда не была его дочерью, будто их связи и прошлое не существовали. Она вела себя как с любым другим сенсеем, проявляя формальности и дистанцию.
Какаши слегка склонил голову, его взгляд, прикрытый повязкой, был сосредоточенным.
— Я хотел убедиться, что ты в порядке, — тихо сказал он. — И поговорить с тобой о твоих тренировках.
Каору кивнула, аккуратно придерживая окно. В её позе и голосе чувствовалась решимость: она не собиралась показывать слабость, не собиралась искать одобрения. Она была сильной, самостоятельной, и теперь между ними стояла не дочь и отец, а ученица и сенсей.
— Благодарю за заботу, сенсей, — спокойно ответила она. — Но у меня всё под контролем.
Какаши кивнул, чуть приподняв бровь, словно отмечая её самостоятельность. Между ними повисла тихая пауза — напряжение и понимание одновременно. Каору чувствовала, что теперь их отношения изменились навсегда: не как отец и дочь, а как равные, каждый на своём пути.
Каору глубоко вздохнула, удерживая взгляд на Какаши. Голос её был ровным, спокойным, но в нём звучала твёрдость:
— Какаши-сенсей, — начала она, — извините, если мои слова прозвучат грубо, но вам не следует говорить со мной о тренировках, которые вас не касаются.
Она слегка подняла подбородок, демонстрируя уверенность:
— У меня есть тот, кто за этим следит… и это Майто Гай. Вчера вот он меня похвалил за отличную поддержку с тыла на миссии!
Какаши, склонив голову, внимательно слушал. Его взгляд, скрытый за маской, оставался спокойным, но в глубине глаз можно было заметить лёгкое удивление — он не ожидал такой уверенности и самостоятельности от дочери.
— Я понимаю, — тихо сказал он, — что у тебя есть свои наставники и своя команда. Но я всё равно хочу быть в курсе, — добавил он, чуть мягче.
Каору улыбнулась сдержанно, ощущая внутри смесь спокойствия и лёгкой иронии:
— Благодарю за заботу, сенсей, но я справлюсь. Моя сила теперь принадлежит мне, и я учусь полагаться на тех, кто рядом.
В комнате повисла короткая пауза. Лунный свет мягко освещал её лицо, а золотые глаза блестели уверенностью. Какаши сделал шаг назад, понимая, что Каору уже давно стала не той маленькой девочкой, которая когда-то так отчаянно искала его одобрения.
Каору отошла от окна, давая понять, что Какаши может войти. Она встала прямо, плечи расправлены, золотые глаза спокойно смотрели на него.
— Сенсей, — сказала она ровно, — я не люблю, когда кто-то ходит вокруг да около. Говорите прямо: что именно вы хотите сказать мне?
Какаши сделал глубокий вдох. Он замер на мгновение, словно собираясь с мыслями, а затем тихо произнёс:
— Каору… мне жаль. Я был ужасным отцом.
В комнате повисла тишина. Он опустил взгляд, тяжесть слов висела в воздухе.
— Я… я боялся, — продолжил он, — что если снова буду дорожить кем-то, я потеряю его, как потерял всех остальных…
Его глаза, прикрытые повязкой, слегка блеснули.
— Моего отца, моего наставника, команду… и даже Рейну… твою мать, мою жену… — Какаши ненадолго замолчал, его голос был едва слышен, — я боялся снова привязаться, снова потерять кого-то, кто дорог мне…
Каору слушала его, но не показывала эмоций, её взгляд был спокойным и сосредоточенным. Он сказал правду, свои страхи и боли, но это не меняло того, что она выбрала свой путь, свою независимость и доверие только тем, кто рядом.
Какаши тихо вздохнул и слегка поднял голову, его взгляд встретился с её золотыми глазами:
— Я понимаю, что это не оправдание, и, возможно, я никогда не смогу быть тем отцом, которого ты заслуживаешь… Но знай, что я всегда буду наблюдать за тобой, хоть и издалека.
Каору кивнула, сохраняя свою уверенность и спокойствие:
— Благодарю за честность, сенсей. Я поняла. И теперь я сама отвечаю за свои решения.
В комнате воцарилась тишина, только лунный свет мягко освещал их лица. Каору закрыла окно, символически завершая встречу, а Какаши сделал шаг назад, оставив пространство между ними — пространство, где уважение и понимание заменили прежние отношения отец–дочь.
Каору закрыла окно, и тёплый вечерний воздух снова наполнил комнату тишиной. Она тихо произнесла себе:
— Прошлое не вернуть…
Какаши ушёл, оставив за собой лёгкий холодок и ощущение завершённости.
Каору подошла к тумбочке и посмотрела на фотографию матери. Сердце сжалось, но на лице появилась решимость.
Из её тела плавно вышел Ранг. Его двадцать хвостов медленно извивались в воздухе, а взгляд был внимательным и проницательным.
— Ранга… — сказала она тихо, — как думаешь, правильно я поступаю? Я так долго гналась за Какаши, только чтобы он хоть чуть-чуть дал мне знать, что гордится мной…
Ранг наклонил голову, его глаза блестели разумом и пониманием.
— Каору… — заговорил он глубоким, ровным голосом, — ты всегда сама выбирала путь. Твои стремления были искренними. Ты сильна не потому, что кто-то похвалил тебя, а потому, что верила в себя.
Каору улыбнулась, слегка опершись на Ранга.
— Я… больше не хочу искать одобрения там, где его никогда не будет, — сказала она. — Моя сила теперь принадлежит мне и тем, кто рядом. Мама… я обещаю тебе: я создам свой путь и стану сильной не ради кого-то, а ради себя и тех, кто верит в меня.
Ранг мягко опустился рядом с ней, его хвосты обвились вокруг Каору словно защитой.
— Ты на верном пути, — сказал он, — и я буду рядом. Мы пройдём через всё, что нам встретится.
Каору закрыла глаза на мгновение, ощущая уверенность и спокойствие. Теперь она знала: впереди ещё много испытаний, но она больше не будет искать чужого одобрения — только своё собственное.