Sweet&bitter

- Почему я должен ехать в магазин? Джин переломится что ли? - возмущается альфа. Соён уж очень любит покомандовать начальником и заставляет купить продуктов в поездку.

Море - место с прекрасными пейзажами. Особенно оно прекрасно на закате, когда алый свет скользит по воде, будто высасывая последнюю частичку жизни и полностью разделяя мир людей и морских обитателей. Воздух становится свежее с каждой секундой. Песок под ногами холодает. Но Пака не остановит то, что ветер будет колыхать его волосы холодными потоками. Он всё равно выйдет ночью на пляж, пока Соён с братом будут тихо посапывать в уютных и тёплых кроватях. И только стоя на берегу моря, он сможет сказать «свободен». Свободен от мыслей, от переживаний. Свободен от самого себя. В душе такая пустота, кажется, что закроешь глаза и испаришься. Чимин хочет разучиться думать. Хочет забыть, как вспоминать. Хочет банального внутреннего успокоения. Но успокоение это лишь в одном человеке. В одном омеге с русыми гладким волосами. Не хватает и этих карих глаз, которые напоминают чашу с шоколадом, сладкий омут. Шесть лет назад в этом омуте черти плясали от каждого взаимодействия с альфой.

- Давай-давай, побыстрее. Ах да, чуть не забыла, - девушка лёгкой походкой приблизилась к парню и положила ему в руку фантик от клубничной карамельки. - Выкинь.

Сладко тянет бета, усмехаясь, и прячет руки за спину, слегка прогинаясь вперёд.

- Ведьма, - ни слова больше не говоря, Чимин покидает вино-водочный. Даже на «гоблина» реакции не последовало.

Снимает с сигнализации свою черную машину и думает, что она полностью соответствует его состоянию. Чёрная. Как смола. Парень растягивает губы от собственных мыслей, которые нарушают настойчивые гудки.

«Папа».

Альфа не хотя отвечает на звонок и фальшиво улыбается, только бы голос не выдавал раздражение.

- «Сынок, привет» - раздаётся слегка писклявый голосок по ту сторону телефона. Бесит.

- Привет, пап, что-то случилось? - тратить время на тупой разговор с этим человеком хочется меньше всего.

- «Джихан-и хочет увидеть тебя, соскучился говорит».

Ага, как же. Просто этот мелкий гад знает, что Чимин снова растает от умилительного взгляда младшего и позволит обчистить свой кошелёк. Младшим братом Пак его никогда не считал, а папа только манипулировать старшим сыном и может, говоря, якобы денег почти нет, а в школу ребёнка собрать нужно. Ведь мудак отчим потерял прежнюю работу год назад, заявившись туда в не трезвом виде. А теперь пашет в каком-то пыльном офисе за копейки.

- Хорошо, заеду завтра, - услышав положительный ответ и попрощавшись, Чимин убирает мобильник в карман джинс и тормозит у супермакета. Но взгляд привлёк не магазин больших размеров с разноцветными вывесками, говорящих о скидках, а крик родного голоса. Он увидел, как Юнги тащит за собой какой-то мужик, и не раздумывая вылетает из автомобиля.

- Он же сказал отпустить его, сукин сын! - Чимин замахивается и оставляет удар на пьяном лице. Парень тут же ослабляет хватку и Юнги вырывается. Но Пак перехватывает его руку и отводит в безлюдное место.

- Чимин, что ты…

- Тсс. Поговорим в машине? - с щенячьими глазами спрашивает Пак. И знает ведь, как Юнги реагировать будет.

В салоне витает не то что напряжение, такое чувство, будто одно слово способно устроить всемирный пожар. Хотя этим двоим будет всё равно. Они уже давно горят. Горят от чувств к друг другу.

- Юнги, пожалуйста…

- Нет, Чимин, не начинай. Я знаю как виноват, знаю… но исправить ничего мы не можем.

- А если сильно захотеть?

Юнги и хочет. Очень сильно. Но вина перед альфой не даст спокойно жить с ним. Он бросил его, да ещё и сына в придачу скрыл. Чувство отчаяния пожирает с каждым днем всё больше и больше, не оставляя ничего светлого за собой. Если бы не проклятая ложь… если бы не она, то Мин уже давно бы сдался и прильнул к Чимину, вдохнул любимый запах и забылся. Конечно, судьба второй шанс предоставила. Бери, Мин Юнги. Но омега боится, страх поглощает. Зачем вообще он согласился сесть с альфой в машину?

- Слишком поздно. Шесть лет прошло.

- Да хоть десять, Юнги. Ты знаешь как плохо мне было. Я страдал, Мин. Тосковал по тебе каждый день, спать без таблеток первый год не мог, - от таких слов у омеги слезы выступили, заслоняя обзор белой пеляной. Он понимал, что виноват перед альфой так сильно, что хочется на стену лезть от ненависти к себе. - Я до сих пор люблю тебя.

Голос у Чимина не выдержал, дрогнул. Влага и его одолела. А Юнги в шоке, ведь никогда прежде не видел слез Чимина. Ой, как же Юнги виноват, как виноват. Омега за голову хватается и пальцами в волосы зарывается. Эмоции свое наверстывают.

- Замолчи! Замолчи, замолчи! Если ещё хоть раз услышу, не выдержу, тупой Пак. Ты же не знаешь ничего, как ты можешь говорить мне такое?! - Юнги трясёт ещё больше. Он не решается поднять глаза на Чимина.

- Тогда расскажи мне, давай же! Расскажи, как трахался с Тэхёном у меня за спиной. Что, не можешь? - обычные слезы стали превращаться в истерику.

- Да не трахался я с ним, твою мать! Ты совсем слепой что ли? Минхо твоя копия полная, долбаеба кусок! - последнее, что кричит Юнги и его накрывает. Истеричные всхлипы раздаются по салону автомобиля.

А Чимин резко затыкается в немом шоке. Минхо? Кто такой Минхо? Неужели…

- Это мой… - Пак не решается произнести вслух догадку, боясь услышать отрицательный ответ. Он громко сглатывает.

- Да, блять, поздравляю! - как же остановить эту разрывающую изнутри боль? Омега не знает, продолжая истошно рыдать. - Твой сын, пять лет, зовут Минхо. Доволен?!

Наконец-то он чувствует это тепло. Эти сильные руки, которые прижимают к себе. Юнги не сопротивляется, в ответ тянется. Он смог сказать то, что держал так долго в себе. Как будто избавился от нескольких килограммов тяжести и может сделать более лёгкий шаг вперёд. Но о чувствах молчит. Не решается.

***

- Ну и где твоего драгоценного папочку носит? Уже час прошёл, - Тэхён несёт Минхо на руках в сторону кухни, где готовит Чонгук. Запах свежей выпечки начинает окутывать квартиру.

Малыш утомился играми с хёнами, поэтому засыпает на ходу. В руках Тэ хорошо, спокойной, чувствуется безопасность. Раздаётся щелчок открывающейся двери.

- Оо, а вот и блудный попугай, - усмехается альфа и идёт в прихожую, по-прежнему держа ребёнка на руках, который всё-таки отключился.

Но стоит увидеть красного омегу, всего в слезах, то улыбка мигом сползает с лица. Он, ничего не говоря, быстро уносит Минхо в спальню, укладывая в постель и закрывая дверь. Потом заходит на кухню, отрывая мужа от готовки, и наливает в стакан фильтрованной воды, добавляя пару капель успокоительного.

- Пойдём, - строго говорит Ким Чонгуку, и оба выходят к омеге.

Юнги даже кроссовки снять не может. Он просто упал на пол и рыдает, как в последний раз. Друзья не на шутку испугались. Тэхён насильно залил в омегу стакан с успокоительным, а Чонгук в это время развязывал обувь. Всё сопровождалось прирывистыми всхлипами.

Спустя 30 минут лекарство подействовало, и омежка уснул на диване в гостиной. Чонгук бережно укрыл того пледом и позвал Тэхёна за собой, чтобы не тревожить, а то мало ли, проснётся ещё и опять двадцать пять.

- По любому Чимина видел.

- Не сомневаюсь… - Чонгук помолчал несколько секунд, а потом его вдруг осенило. - Бляяя, Тэ, пирог сгорел!

Омега вытащил уже чёрствый сухарик с джемом из духовки и запулил его в мусорку.

- А я думал наконец-то получится, - Гук выглядел действительно расстроенным. Оно и понятно, он так долго тренировался, чтобы испечь красивый сладкий десерт. И вот уже стало получаться, как всё пошло к хуям.

- Ну ты чего, зайчик. Иди поцелую, - Тэхён вытянул руки, чтобы Гук обнял его.

Омега поцеловал своего альфу и сказал, что в следующий раз точно получится. Тэхён на это только улыбнулся и ещё сильнее сжал тело любимого.