Глава 19
– И как это понимать? – произнес Мариус. Новая фаворитка отца сбивала с толку нестандартным поведением. Вместо того чтобы удариться в слезы, нажаловаться и просить наказать обидчиков, она их выгородила.
– Что мы с тобой просчитались, и нам придется разгребать последствия, – заметил Таурониэль.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Сам подумай! Она явно не молодое мясо на одну ночь. Ты крылья ее видел? Я, например, такие вижу впервые, – признался он. – Зубастая девочка, – отнял он от уха платок, проверяя, остановилась ли кровь.
– Я слышал, что его не было сутки, и никто не знает, где пропадал. Вернулся уже с ней. – Тот факт, что ее поселили в смежных покоях, он озвучивать не стал. Именно это послужило толчком к тому, что они решили поставить на место нахалку. Их задело, что какой-то девке выделили покои, какие по праву должна занимать лишь жена.
Таурониэль опять прижал к уху платок. Надо же, как она его приложила. Девчонка с характером. А девчонка ли? Если у нее крылья, то возраст может быть не столь юным, как внешность. Но у нее они прозрачные! Невероятно, но факт. Где же отец откопал ее?
– Ты заметил, что она подчеркивает между ними дистанцию, а он обращается на ты?
– Думаешь, они еще не любовники? – нахмурился Мариус.
– Да какая разница! Ты задумайся о том, где он ее поселил. Даже если еще нет, то это ненадолго.
– Бесстрашная, стерва! Ты ее улыбку напоследок видел? – в голосе прозвучало невольное уважение.
– Братец, даже не смотри! Тебе за нее отец не только крылья оторвет, но и все остальное, – хмыкнул Таурониэль. Вообще, происходило невероятное. Впервые они разговаривали больше двух минут и обходились без взаимных оскорблений. – Чувствую, что что-то происходит, о чем мы не знаем, и мне это не нравится, – поделился он.
– Спешно готовятся к приезду гостей. Отец собирается сделать какое-то объявление.
– Думаешь, женится?! – нахмурился Таурониэль.
– Тогда бы было объявление о свадьбе и приглашение гостей, а так... У меня неприятное чувство, что от нас что-то скрывают.
Таурониэль хотел по привычке съязвить, что может чувствовать его тупой братец, но прикусил язык. Внезапно вспомнилось полное презрения лицо светловолосой стервы, когда они пререкались с Мариусом. Лучше промолчать. Происходило нечто непонятное, и в данной ситуации с братом лучше держаться вместе. По крайней мере, на данный момент.
– Давай сделаем так, – предложил Таурониэль, – я прижму всех, кого можно, чтобы выяснить о ней все и что вообще готовится, а ты попробуй наладить отношения с этой девкой и порасспроси ее.
– Почему я, а не ты? Это же на тебя пачками вешаются.
Таурониэль еле сдержался, чтобы не пройтись по тупости братца. Вот в кого он такой? Гениальный тактик на поле боя не видел дальше собственного носа в иных вопросах.
– После того как она прошлась зубками по моему уху, я к ней и близко не подойду.
– Боишься? – с насмешливым удивлением спросил Мариус.
– Она не поверит в мою неожиданную симпатию к ней. А ты ей ничего такого не сделал. Придумай, как ее привлечь. Ну, там тренировку в саду устрой, мускулами поиграй. Женщины любят обнаженное красивое тело. А там, глядишь, и сболтнет тебе что-нибудь лишнее.
– Она говорила, что у нее есть сестра, – вспомнил Мариус, прищурив глаза. – Хотел бы я познакомиться с этой крошкой.
– Я бы так не спешил. А если она такая же зубастая, как и сестричка?
– Я не против, если пару раз укусит.
– Даже самое дорогое?
– Ты о чем? – нахмурился Мариус, и Таурониэлю оставалось лишь беспомощно закатить глаза. Нет, пусть брат мечтает о крошке, а его больше волнуют планы отца, которые вызывают тревогу.
– Не будем терять время. Пойду навещу любовницу Гардиана, камердинера отца. Уж она-то всегда в курсе последних событий.
– Она не кусается? – поддел брат.
– Нет, у нее как раз о-о-чень нежные губки, – произнес Таурониэль, уходя.
* * *
– Занятные у вас сыновья...
– Я с ними поговорю, – процедил сквозь зубы Крон.
– Поздно с ними разговаривать. Воспитывать с детства надо было, – фыркнула я. – Между прочим, а кто занимался их воспитанием?
– Слуги, учителя... – в замешательстве ответил Крон.
– А вы где были? Что-то мне подсказывает, что в вашей семье не принято было выбираться в поход или на пикник.
– Ну, почему, в поход мы ходили, – начал оправдываться Крон. – Как-то гоблины забрались на наши земли, пришлось уничтожить. – Увидев мое вытянувшееся лицо, он понял, что сказал что-то не то.
– Мм... а сколько им тогда было?
– Мариусу сорок пять, а Таурониэлю... шестнадцать. – Увидев мой непередаваемый взгляд, он быстро добавил: – Да там ничего серьезного не было. Мы быстро справились. Да и я с ними пошел лишь потому, что захотел развеяться.
Умереть не встать, семейный отдых по-царски. Что-то мне поплохело. Веселое детство у блондина было. Вспомнив, что старшему уже тогда было сорок пять, я задумалась, а сколько же сейчас? Внешне они выглядели как ровесники, года на двадцать два – двадцать три. Крон на их фоне смотрелся не отцом, а старшим братом.
– А младшему сейчас сколько?
– Сорок два.
Все, держите меня! Что-то с этими долгожителями я себя ущербной чувствую.
– По уму не скажешь, – хмыкнула я, вспомнив их поведение.
– Не обманывайся, Таурониэль хитер и изворотлив.
– Ничего, и не таких обламывали, – тихо произнесла я.
– Что?
– Дружная у вас семья, говорю. – Поняв, что я явно не хвалю, Крон замкнулся и доведя меня до дверей моих покоев, оставил переодеваться к обеду.
* * *
Крон смотрел на первую ласточку грядущих неприятностей и думал, что с этим делать. Вернее, ласточек было две. Кентавр прислал двух львиц, с уведомлением, что это личная охрана Рии. Можно подумать, у него своей охраны нет!
Он вспомнил, как они первые почувствовали опасность тогда, в саду, и нервничали. Их даже начальник охраны одернул, а зря. Надо было ему к ним прислушаться. У оборотней слух и обоняние развиты в разы лучше, и пусть они его не видели, но запах постороннего унюхали. Пусть это и оказалось бесполезным против него, Кьяри он похитил у них из-под носа, но наемниц он запомнил.
И сейчас они хотели охранять свою хозяйку. Нет, наглость кентавра переходила все границы! Ему хотелось вышвырнуть их обратно с довольно резким отказом, но потом он вспомнил, что вытворила сегодня его охрана. Это же надо было поверить словам принцев и оставить Кьяри одну в их обществе. И когда они увидели, что девушка в небе с принцами, то не посмели вмешаться, а побежали с докладом к нему. После такого провала он всех разжаловал и отправил охранять стада, так как людей им доверять нельзя.
Может, и правда оставить? Они будут преданы Кьяри и никаким иным приказам подчиняться не будут. Эти наемницы смогут ее оградить от нежелательного общества его сыновей. Что-то ему подсказывало, что те теперь всеми силами будут стараться выяснить, кто она такая. А наемницы умеют держать язык за зубами.
«Да, сыновей ждет сюрприз!» – усмехнулся Крон. Говорить им раньше времени, что Рия – Кьяри, он не планировал. Пусть помучаются.
Рассматривая наемниц, которые стояли в зале для приемов с непроницаемыми лицами и ждали его решения, он склонялся к тому, чтобы позволить им остаться. Забота о Кьяри превыше всего, да и ей будет приятно увидеть знакомые лица.
Осталось дело за малым.
– Вы хотите охранять госпожу. Но как я могу доверить вам ее, если вы оказались не способны ее защитить? – коварно ударил он по самому больному.
– Это легло пятном на нашу честь. Если госпожа пожелает, мы согласны смыть кровью наш позор или умереть за нее, защищая до последней капли крови, – ответила одна из девушек.
– К сожалению, мы не обладаем крыльями, чтобы защищать нашу госпожу от опасности с неба, – проговорила вторая, явно намекая на то, что узнала его запах, – но на земле с нами мало кто сравнится.
– Лишь боги решают, кого одарить крыльями, – холодно ответил на это Крон. В их словах он не сомневался. То, что они не смогли защитить свою хозяйку, действительно легло пятном на их репутацию. Если он откажется от их услуг, то и к себе в клан вернуться они не смогут, чтобы не навлекать позор на свой род. Наемницы оказались в щекотливом положении, и стоило этим воспользоваться.
– И какой от вас толк, если вы не сможете защитить госпожу от нападения с воздуха? – продолжил дожимать их он.
– Пусть мы не летаем, но цель в воздухе поражаем хорошо! – запальчиво проговорила одна из наемниц.
– Даже если не видим ее, слух у нас хороший... Если бы командир охраны не одернул нас, запретив приближаться к госпоже... – с сожалением вырвалось у другой.
– Что ж... Как бы там ни было, но, надеюсь, вы понимаете, что я не могу оставить при своем дворе двух воительниц, которые мне не подчиняются и в любой момент могут нанести удар в спину, – вкрадчиво произнес Крон.
Девушки тут же напряженно посмотрели на него, догадываясь, к чему он ведет. Но выбора у них не было. Если он не допустит их к охране госпожи, то их ждет позор. Поэтому, сверкая глазами и удлинившимися клыками, что выражало крайнюю степень гнева, они поклялись на все время пребывания при его дворе подчиняться ему во всем и ни в коей мере не помогать покинуть дворец Рии без его на то согласия.
* * *
Ужинала в этот вечер я в одиночестве и была рада кратковременной передышке. Чем темнее становилось за окном, тем сильнее проявлялась моя нервозность. Понятное дело, что сегодня во сне меня ожидает встреча с ним. Такой ошибки, как вчера, он не совершит и больше не позволит, чтобы в мой сон вмешивался кто-то еще. Уже практически перед сном, когда я отпустила слуг, искупалась и, переодевшись в халат, планировала лечь спать, раздался стук в дверь и вошел Крон.
За то, что постучал, спасибо, но кто в такое время в гости ходит?! Я напряженно замерла, ожидая, когда он объяснит, зачем явился.
– Принцесса, не откажешься выпить со мной по бокалу вина перед сном?
В первое мгновение я хотела резко отказаться, но... Ссориться с мужчиной в собственной спальне, когда рядом расстелена постель, не самый умный поступок. Поэтому, подавив раздражение, я согласилась и прошла с ним в будуар. Надо же, на маленьком столике уже стояли вино и ваза с фруктами.
– Вы были настолько уверены в моем ответе?
– Принцесса, не надо сверкать глазами. Я всего лишь надеялся.
К сожалению, рядом со столиком стояла кушетка, и мне ничего иного не оставалось, как сесть там. Крон разлил по бокалам вино и, протянув мне бокал, сел рядом. Не настолько близко, чтобы соприкасаться, но достаточно для того, чтобы я внутренне напряглась.
– А почему такое странное расположение комнат? – поинтересовалась я, желая избавиться от его тягучего взгляда и отвлечь. – Логичнее было бы эту комнату обставить как гостиную, где можно иногда собраться вместе за поздним ужином или завтраком.
Меня это еще вчера удивило. Я проснулась в его спальне, и ужинали мы в смежной комнате. Другая дверь из его спальни вела в эту комнату, которая по обстановке являлась женской, а потом уже шла моя спальня.
– Здесь раньше так и было. Моя третья жена изменила планировку, – нехотя произнес он.
– Почему? – Я тут же вспомнила, что он не единожды был женат и третья жена была человеком.
– Мне нравилось наблюдать, как Алисия расчесывает волосы перед сном, или утром в пеньюаре пьет чай, или сидит за книгой у окна...
Я так и представила, как эта женщина ждет здесь мужа, когда он освободится от дел. Только почему в таком случае у них были разные спальни? В глазах Крона промелькнула печаль. Вспомнил о ней? Тяжело, наверное, наблюдать, как на твоих глазах стареет твоя жена. Мои глаза немного расширились. Такого Крона я не знала.
– Вы ее любили? – тихо спросила я.
Крон отвел взгляд, задумчиво смотря в пространство:
– По-своему. После моего второго брака Алисия привлекла меня своей нежностью и невинностью, спокойным характером. Она дала мне успокоение...
«Готова поклясться, что она вышивала или ткала», – мелькнуло у меня в голове.
– И я не хочу говорить о своем втором браке, – посмотрел он на меня с предупреждением, предвосхищая мой вопрос. – Если желаешь, можешь здесь все изменить по своему вкусу.
– Спасибо, но меня здесь все устраивает, – нейтральным тоном произнесла я. Начать вносить изменения означало подстраивать пространство под себя, а я здесь не планировала оставаться надолго. Проще воспринимать как гостиницу. Интерьер может нравиться или нет, но ты не будешь в нем ничего менять.
«Вообще странно, что во мне Крон нашел? Я же абсолютно не похожа по характеру на Алисию. Уж я-то не спокойна, и характер у меня далеко не покорный», – с недоумением подумала я.
– Твой характер как огонь. Ты искренняя, порывистая, упрямая. Мои дни были серые, пока случайная встреча не взорвала мой привычный мир. Мне нравится твой сильный характер, он как алмаз и каждый раз ослепляет своей новой гранью. Ты заставляешь меня чувствовать себя живым, прогоняя из души холод.
В его словах было столько страсти, чувства, что я занервничала и залпом допила вино, отставляя бокал и судорожно придумывая повод, чтобы удалиться. Ну их в баню, все эти разговоры по душам. Что-то я к ним морально не готова.
Крон тоже отставил бокал и первый поднялся, протягивая мне руку:
– У меня есть для тебя сюрприз.
Черт! Черт! Черт! Я не хотела никаких сюрпризов. Моим единственным желанием на данный момент было убраться из этой комнаты. Но он ждал, и мне ничего иного не оставалось, как вложить свою руку в его, поднимаясь. Его ладонь была горячей по сравнению с моими похолодевшими пальцами, и это тепло распространялось по руке. Он провел меня к выходу.
«Мы что, идем куда-то гулять?!» – с недоумением посмотрела на него я, когда он распахнул двери. Когда же перевела взгляд в коридор, то не сдержала радостного визга:
– Девочки?!
– Я почему-то предполагал, что ты именно так и отреагируешь, – с трудом сохраняя серьезный вид, произнес Крон.
Он сделал приглашающий жест, и верльвицы вошли в комнату.
– Думаю, вам есть о чем поговорить, – произнес Крон, поднося мою руку к губам и уходя в свою комнату.
Мы молча проводили его взглядами.
И тут меня как обожгло. О господи, представляю, что они подумали! Я в халате, за ручку с Кроном поздно вечером. Мама дорогая!
Как только за Кроном закрылась дверь, девушки в едином порыве опустились на колени, протягивая мне на вытянутых руках кинжалы.
– Госпожа, мы не сумели уберечь вас, теперь наша жизнь в ваших руках.
И что мне полагается делать?! В этот ответственный момент открылась дверь и вернулся Крон. Челюсти у нас отвисли. Ухмыльнувшись при виде верльвиц, он продефилировал к столику, неся в руках два бокала и две бутылки.
Забрав свой бокал, он подошел ко мне и посмотрел на девушек, так и протягивающих мне кинжалы.
– Развлекаетесь? – насмешливо спросил их он, а потом посмотрел на меня: – Я бы мог заметить, что принцессы с охраной не пьют, но они приступают завтра с утра, – с намеком произнес он, а потом склонился к моему уху и тихо добавил: – Не задерживайся.
Мы проследили за его уходом. Я была потрясена. Девушки же... Как бы правильнее сказать... Если бы Крон начал танцевать на их глазах стриптиз, они и то были бы потрясены меньше.
Нет, я и раньше догадывалась, что он очень опасный человек, но сейчас увидела его во всей красе. Как он грамотно подставил меня, представ со мной в этакой домашней обстановке. И ведь ничего вызывающего, если не считать выводов, которые так и просятся. А то, насколько хорошо он знает меня, пугало. Он не сомневался, что я не откажусь посидеть с верльвицами и поговорить. Слова «не задерживайся» были намеком мне о встрече во сне, но как же двояко они прозвучали для острого слуха оборотней! Я готова была восхититься его коварством и зарычать от бессильной ярости.
Посмотрев на девушек, так и стоящих с кинжалами, в сердцах сказала:
– Ну, хоть вы ерундой не занимайтесь! Пойдемте к столу.
Они неуверенно поднялись и подошли, но садиться не стали.
– Наша честь требует...
– Девушки, ваша честь может спать спокойно! В моем похищении вы не виноваты. Будь даже там сам Шерридан, то ничего бы не успел сделать. Летать вы не умеете, так что закрыли тему.
Я посмотрела на вино, на дверь в спальню Крона и, подхватив бокалы, произнесла:
– А давайте-ка переместимся лучше ко мне.
Они не растерялись и, взяв вино и фрукты, двинулись за мной.
Поразмыслив, куда податься, я не нашла ничего лучшего, как разместиться в креслах у камина. Поставив бокалы, я придвинула круглый столик поближе к ним и притащила пуф. Верльвицы с замешательством наблюдали за моими манипуляциями.
– Чего застыли? Размещайтесь, – махнула я им. Те поставили фрукты и вино на столик, но садиться не спешили.
– Мы не можем...
– Да ладно вам. Сами слышали, что к обязанностям приступаете лишь завтра. Девчонки, а как вас все же зовут? – с любопытством спросила я, усаживаясь в кресло.
– Для нас недопустима близость с объектом... – попыталась объяснить одна из них.
– Девочки, вы сами сказали, что ваша жизнь в моих руках, так куда уж ближе? – ласково спросила я. Аргумент был убийственный.
– Зарина, – представилась одна, садясь наконец в кресло.
– Рина, – назвалась вторая, присаживаясь на пуф.
Я рассмеялась, а они настороженно посмотрели на меня.
– Просто я вас про себя Зитой и Гитой называла, – видя их недоумение, пришлось на ходу объяснять, немного привирая, не рассказывать же им про классику нашего кино. – Имена двух близняшек... которые отлично справлялись с врагами... и боролись с несправедливостью.
– Воительницы? – с подозрением уточнила Рина.
– Они самые! – с честным видом заверила я, и девушки польщенно улыбнулись.
Я разлила по бокалам вино и, протянув им, подняла бокал: – За встречу! – А потом не удержалась и призналась: – Вы даже не представляете, как я рада вас видеть!
Дома они своим непробиваемым видом и игнорированием моих приказов часто доводили меня до белого каления, но увидеть их здесь, это как получить привет от Шера. Это равнозначно его словам: «Я рядом».
– Признайтесь, как вас допустили ко мне? Вы поклялись в верности ирлингу? – при упоминании о последнем девушки помрачнели.
– Нам пришлось принести клятву, что, пока мы здесь, будем подчиняться его приказам и не будем помогать вам сбежать, – призналась Зарина.
– Но мешать вам сбежать мы не обещали, – с намеком произнесла Рина, победно сверкая глазами.
– Ох, девочки! – рассмеялась я. Приятно было знать, что и Крон не всемогущ и способен что-то упустить. – Мой муж просил что-то передать?
Зарина полезла за пазуху и протянула мне письмо. Отставив бокал, я с бьющимся сердцем вскрыла его и достала лист бумаги. Шерридан писал, что он прибудет послезавтра и мне стоит быть готовой к тому, что увидимся мы лишь на приеме. Ругал, что я затеяла опасную игру, и признавался, что безумно меня любит и сходит с ума. Просил быть осторожной и при малейшей опасности вызывать Весту, и плевать на последствия.
Я прижала письмо к груди, а потом бросила его в камин. Девушки рисковали, передавая его мне, и пусть сейчас оно превращалось в пепел, слова я запомнила наизусть.
– Расскажите, что происходит дома? – с тоской попросила я.