Вольфрам

«Я с детства вижу странные сны. Настолько продуманные, что иногда путаю их с реальностью и просыпаюсь посреди ночи, силясь отделить правду от вымысла. Они снятся мне не часто и не редко. Достаточно, чтобы я не забывал о них, и достаточно, чтобы не сошёл с ума.

В этих снах я вижу древний город: деревянные дома, узкие улочки и множество людей, направляющихся по своим делам. Они смотрят на меня с улыбками и трепетом, почти как на божество. Из их ртов доносятся приветствия, но слов разобрать я не могу. Около меня кто-то идёт — девушка со светлыми волосами, которая очень мне дорога, хотя я даже имени её не знаю. Мы доходим до здания в два этажа, входим внутрь через скрипучую дверь, и я вижу ещё несколько людей: парень, как две капли воды похожий на светлую девушку, мужчина в чёрной, кажется, военной форме и ещё одна девушка, только с длинными серебристыми волосами, темнеющими к низу. Я очень люблю их всех, но...

Имена вспомнить не могу.

Картинка меняется, и вот я уже в пещере, где потолка не видно, а около меня сидит, полностью закрывая собой свет с входа, исполинских размеров дракон. Я чувствую к нему что-то тёплое и родное, смешанное с благоговением. Он рассказывает мне важные вещи, а я только безоговорочно внимаю его словам. Он просит меня о чём-то, а я, радостный, вскакиваю и громко даю ему обещание.

Обещание чего? Кто все они? Я не понимаю, начинаю паниковать. Картинка опять меняется, и я вижу, как бегу сквозь разруху вокруг, моё сердце наполняется отчаянием, я готов разреветься, но не могу. Я всё бегу и бегу, а затем прямо из-под земли подо мной вырывается вереница алых, как кровь, кубов».

На всю комнату раздался резкий вздох и тихий испуганный стон. Скрипнула старая кровать. Парень, что вскочил с неё, пытался отдышаться и хаотично бегал взглядом по вещам, будто в попытке показать самому себе, что всё закончилось, и он в безопасности. Большой шкаф в углу с книгами и одеждой заливал яркий лунный свет, рядом с ним стоял письменный стол с перьями и чернилами, а дальше от них — боевой лук и колчан со стрелами, хотя его владелец мог обходиться и без всего этого. Далее был стеллаж с книгами, ваза, несколько цветочных горшков и картины на стене, изображающие различные места Мондштадта. Под потолком висела большая люстра причудливой формы, а на полу расположился фиолетовый ковёр. Окончательно успокоившись, парень бухнулся обратно на подушку и уставился на виднеющуюся в окне берёзу, листья которой осторожно трогал мягкий ветерок. Сегодня на небе не было ни облачка.

«Опять эти сны. И каждый раз я словно продолжение фрагментов вижу. Какие-то слишком реальные. Будто на прошлую жизнь смотрю. А может... Нет, нет, это невозможно. Я уже ходил к врачу, к самому Бай Чжу из Ли Юэ, и он сказал, что здесь нет ничего сверхъестественного. Раз так доктор говорит, то нужно отбросить все фантастические мысли».

Он сжал переносицу пальцами и закрыл глаза. Придётся уснуть, если ему не хочется завтра спать на ходу. Сон пришёл без труда и на этот раз нёс за собой лишь приятно обволакивающую тьму.

***

— Доброе утро, Йохан. Ты какой-то бледный. Опять ворочался всю ночь? — плотный мужчина с луком и колчаном за спиной посмотрел на него, стоя в тени раскидистого дуба.

Йоханом он назвал высокого парня с волнистыми тёмно-синими волосами и зелёными глазами. Его особенностью можно было назвать длинные уши, как у одной девочки, что жила недалеко в местном городе. Йохан по тропинке между белыми домами прошёл к товарищу под дерево и неловко посмеялся, опустил голову так, что несколько прядей упали ему на лицо, а затем поправил их и произнёс с лёгкой улыбкой:

— Да, ерунда всякая снилась. Но не волнуйся, я уж точно не буду промахиваться, — его бархатный и спокойный голос звучал крайне уверенно.

— Ну ладно, верю. Не посрами честь охотника Спрингвейла, на нас Мондштадт надеется.

— Не беспокойся. Разве я хоть когда-то срамил нас? — раздался приятный смешок.

— Вот же ж, — мужчина шутливо цокнул языком.

Вдвоём они направились в ближайший лес, дабы поймать несколько кабанов и прочей живности. Йохан Гирш — житель деревни Спрингвейл, как можно было понять. Он родился здесь и вырос вместе с матерью, а вот отца никогда не видел. Мать говорила, что уши и половина расы Йохану достались именно от него, но больше ничего о нём не рассказывала, как бы сын ни просил. Она была простым человеком и торговала овощами и фруктами. Дела шли неплохо, особенно, когда Йохан самостоятельно пошёл зарабатывать охотой. Спустя годы он обнаружил, что не стареет. Видимо, так работала отцовская половина расы. Позже умерла его мать, ибо недолог человеческий век, а затем и несколько друзей. Со своей природой, приносящей не только возможности, но и потери, ему пришлось смириться.

Такой обычной, мирной жизнью он жил до сегодняшнего дня, изучая библиотеку Мондштадта и изредка путешествуя по другим странам, дабы развеять скуку. Казалось бы, радуйся, но постоянно, с детства, Йохана преследовало ощущение ожидания. Он всегда что-то ждал и искал, но не мог понять, что именно. В конце концов, он решил списать всё на свою тревожность, стараясь не думать о том, что эти чувства усиливаются после его странных снов. Будто кто-то пытается что-то показать или напомнить.

«Слишком пугает то, что может скрываться за моими снами и чувствами, так что лучше оставить всё, как есть. Ничего страшного же не происходит», — Йохан понимал, что выбрал позицию труса, но ему действительно не хотелось лезть в это.

Своё ожидание он заглушал новыми впечатлениями и знаниями, в какой-то момент даже привык жить с ним и стал воспринимать как должное. До тех пор, пока не обнаружил, что способен контролировать свет. Это вышло случайно: Йохан был на охоте с товарищем, который обладал пиро Глазом Бога, и поражался, что тот мог использовать не только обычные стрелы, но и создавать на их кончике пламя, а то и вовсе стрелять одним лишь огнём. Наличие Глаза Бога и правда многое упрощало.

Тогда через пару дней Йохан тренировался за домом на небольшой поляне, целился в самодельные чучела и попадал им ровно в голову, но вскоре остановился и вздохнул. До него доносилась жизнь деревни: хохот празднующих возвращение охотников, разговоры женщин, запах жареного мяса и далёкое пение птиц в лесу. Нежный ветер осторожно трогал его волосы.

— О Барбатос, почему же ты не даруешь мне Глаз Бога? Знаешь, как было бы проще жить? — он негромко посмеялся. — Может, я именно этого и жду? Может, со мной вообще какие-то метаморфозы произойдут после его получения, как с героем сказки? Было бы здорово стрелять элементами. Берёшь и вот так просто валишь врагов.

С лёгким смехом и улыбкой Йохан натянул тетиву, в шутку сосредоточился, как бы собирая некую силу на наконечнике стрелы, а затем отпустил её в полёт до чучела. Именно тогда он и заметил изменения. Её кончик светился нестерпимо ярко, она долетела до чучела, прожгла в нём дыру и полетела дальше, прожигая деревья, пока не уткнулась в большой камень. Свет исчез. Всё произошло так быстро, что Йохан как стоял с луком в вытянутой руке, так и остался с ним. Только на лице его застыло полнейшее удивление.

«Я же пошутил», — беспомощно, рассеянно мелькнуло в голове.

Ещё несколько секунд он постоял, недоверчиво глядя то на лежащую стрелу, то на дыру в голове чучела, а затем вышел из транса, когда до его слуха донёсся смех людей.

«Точно, нужно скрыть всё. Я не могу рассказать сейчас никому. Это не Глаз Бога».

На всякий случай Йохан осмотрелся вокруг, но желанной драгоценности нигде не было. Да и так он видел, что этот свет невозможно отнести ни к одному из элементов: это не пламя и не молния, а уж про остальные стихии и говорить нечего. Тогда что?

«Свет? Стихия света? Но такого ведь просто быть не может. Или это моя собственная сила? Для нечеловеческих рас нормально владеть магией, но моя мать никогда не говорила, что я могу обладать ей. Или она и это решила умолчать?»

Размышлений было много, они разрывали разум, пока Йохан забирал стрелу и менял прожжённое чучело на новое. С деревьями он ничего не мог сделать, но решил создать видимость, что и не знал об этих странных дырах. Всё равно не осталось улик, указывающих, что он к этому причастен, да и деревья находились практически на его заднем дворе, где народ ходил не часто. Прошло несколько дней, но всё так и осталось незамеченным. Йохан пробовал упражняться со своей магией, хотел понять, что же это, и всё сильнее склонялся к мысли о врождённых способностях. Больше на ум ничего не приходило. Их контроль давался ему легко, он словно всю жизнь ими пользовался и понимал принципы управления. Мог создавать вспышки разной температуры и формы, не такие огромные, чтобы сжечь дотла собор в Мондштадте, но достаточно большие, чтобы поглотить дом в Спрингвейле.

Спустя некоторое время после этого Йохан всё же рассказал товарищам о своих новых способностях, сославшись на расу. Он принял такое решение исходя из того, что всё равно не смог бы постоянно утаивать это в маленькой деревеньке, где каждая собака знает, чем ты вчера ужинал, даже если ты об этом не говорил. Новость все приняли с интересом и радостью, что вызвало несказанное облегчение, и после у Йохана вновь началась полоса самой обыденной жизни охотника.

До сегодняшнего дня. Вместе с напарником он вернулся из леса, как обычно принёс добычу, как обычно услышал много похвалы и, как обычно немного почитав перед сном взятую из библиотеки книгу, лёг спать. Он уже успел расслабиться от того, что больше не видел странные сны. После обнаружения силы света они внезапно прекратились, но...

Сейчас Йохану снилось цветущее поле с лесом вокруг и чистой, быстрой рекой. Он чувствовал себя уставшим, разбитым и полным отчаяния. Дыхание совсем сбилось, будто он долго бежал. Неожиданно откуда-то справа раздался шелест, он приближался. Йохан ощутил, как сердце забилось в горле, выставил вперёд руку со сферой света на ладони и приготовился атаковать, но из густой травы появились длинные заячьи уши. Они замерли, но когда Йохан издал громкий вздох, то резко рванули обратно. Вновь наступила тишь, наполненная пением птиц и журчанием воды. Йохан стоял и чувствовал, как его трясёт мелкой дрожью, как пустота в голове сводит с ума и как горло будто сдавливает тисками. Он с силой стиснул зубы, создал на ладони ещё одну сферу и с гневом швырнул её в водную гладь. Поднялся пар. Всё вновь замерло. Он постоял на месте ещё около минуты, а затем подошёл к реке, присел на колени перед ней и набрал в руки воды, дабы умыться. Холод немного привёл его в чувства, и он посмотрел на своё измождённое отражение.

— Владыка Всполохов?

***

— Твою ж! — Йохан подскочил на кровати.

Его тяжёлое дыхание казалось слишком громким в ночном спокойствии. Он не понимал, почему каждый из этих снов заставляет его реагировать так, будто это самые настоящие кошмары. Но сегодня тому была весомая причина:

«Опять. Но на этот раз добавились мои способности. И его лицо... Нет, оно и понятно, что во снах я вижу себя, но... Это словно я, но не совсем я. Чёрт...»

Он опустил ноги на пол и с силой потёр своё лицо.

«Владыка Всполохов... Кто это? Просто случайное название из моей головы? Доктор Бай Чжу сказал, что здесь нет ничего скрытого, так что, скорее всего, да. Лечение не помогает, значит, нужно попросить другое. Хватит уже видеть в этом какие-то знаки. Нет их», — хоть он и думал так, но понимал, что в глубине души считает иначе.

Возможно, даже хотел, чтобы всё оказалось иначе. Ощущение ожидания вновь усилилось.

***

В конце концов, Йохан начал засиживаться в библиотеке Мондштадта, пытаясь найти хотя бы какие-то упоминания о Владыке Всполохов. Он искал в справочниках об опасных тварях, в исторических записях, влез в книги о Войне Архонтов в поисках этого имени среди сотен других и даже просмотрел множество художественных историй, но всё было впустую. Нигде не было никакого Владыки Всполохов.

«Может, тогда в библиотеке Ли Юэ есть что-то? Нет-нет, Мондштадт ей не уступает по уровню информации. Что же мне тогда ещё посмотреть? Кем он мог быть? Архонтом? Зверем? Башка сейчас лопнет, но втягивать в это нашего библиотекаря не хочется».

Он стоял посреди уходящих вверх шкафов, набитых книгами, даже не догадываясь, что недалеко от него было одно единственное оставшееся на этом свете упоминание искомого им Владыки. В книге, посвящённой древним людям. В той, где название «Быт предков» совсем не вызывало ассоциации с Архонтами или диковинными созданиями. Он продолжал ломать голову, пока с первого этажа до него слабо доносилось жуткое бормотание Эллы Маск на хиличурлском.

***

В итоге Йохан решил оставить попытки найти записи об этом Владыке Всполохов и почти убедил себя, что его сны — и правда лишь плод воображения, а не прошлая жизнь или воспоминания из иного мира. Почти. В душе его оставалась крохотная, но яркая уверенность, что всё это не просто так. Что-то в нём кричало об этом. Он шёл по дороге из Мондштадта в Спрингвейл под тёплыми лучами солнца, вслушиваясь в щебетание птиц и нежный шёпот ветра. В голове его роилось множество мыслей, в том числе и об отце.

«Может, всё связано с ним? Чёрт знает. Думаю, пока мне лучше не зацикливаться ни на чём. Ожидание, которое не покидает меня, иногда становится сильнее, будто я к чему-то приближаюсь, а иногда почти затухает. Прямо как в игре «Горячо-Холодно». Раз так, то оставлю всё идти своим чередом. Может, когда-то я и узнаю, моё это воображение, или я правда скрываю в себе какую-то тайну».

Он остановился на несколько секунд и посмотрел вверх, на яркое голубое небо. Затем еле слышно усмехнулся и зашагал дальше, в свою пока что обыденную жизнь. Мондштадт в самом деле притягивает к себе множество необычных личностей.