Плен
Pow.СССР
Немцы продвигались все дальше к Москве, казалось, у нас уже нет шансов, но нельзя сдаваться, нам нельзя сдаваться. Возможно , печь идёт о всём мире. что будет, если мы проиграем, что будем, если мы просто так сдадимся.
Еще до того, как я выехал из Москвы, я чувствовал всю боль, весь тот страх и ненависть в сердцах людей, но когда я оказался на поле боя. Все вышло куда хуже. Все оказалось куда хуже. Люди умирали пачками, а немцы все наступали. Взрывы, крики, кровь. Все это преследовало, это было везде...
Я не помню, когда спал последний раз. Я не помню, когда в последний раз нормально ел. Дело близилось к зиме, становилось все холоднее, а припасов не хватало, как и одежды. Мне не раз удавалось сражаться бок об бок с товарищами. Возможно, это было глупо, ведь я не должен рисковать, но если я не рискну, то потом будет уже поздно. Это ужасно, все это так ужасно. На моих руках умирали люди. Я убивал людей. Запах крови преследовал меня, а крики товарищей не вылетали из головы. Рейх, сука, как ты можешь спокойно спать? Как ты можешь делать все эти противные вещи?
Чертов ублюдок, если бы я знал, что ты такой подлый и жестокий. Раньше ведь я и не замечал, что ты такой больной. Что творилось с людьми, что творилось с пленным?! До меня доходило, что ты делаешь с людьми, и это ужасно, это отвратительно. Ты просто монстр. Я убью тебя, клянусь, я убью тебя! За всю ту боль, за все страдания, что ты принес людям, за каждую жизнь! Что тебе сделали дети, монстр, за что ты так?
Я уже перестал замечать выстрелы. Я перестал замечать тот запах крови. Мне стало плевать, я уже привык к этому. За все-то время я уже привык к крикам. Я просто не могу думать ни о чем, пока мы в таком положении. Конечно же, мы брали пару пленных немецких солдат. И я пытал их. Нам нужна любая информация, не смотря на то, как мы над ними издеваемся. Мне жаль, мне правда жаль. Яне хочу.. Я не хочу больше смотреть на эти страдания, мне плевать, какой ты человек, сколько на тебе крови, я выше этого, но ... У меня нет другого выбора. Ведь во мне все еще осталось что-то человеческое.
***
Я не ожидал, что все так будет. Наверное, это должно было случиться, но я отрицал. Я всякий раз шел вперед, не смотря на уговоры остаться. Потому что это мой долг. И в этот раз, кажется, я подвел сам себя. Я просто не успел среагировать, и в меня попали. Но, я стоял на ногах до последнего, пока в глазах не потемнело и я не упал на землю. Я не помню, что было дальше, но я почувствовал какое то умиротворение. Хотя бы на пару часов..
Проснулся я уже там, в сыром подвале, пропавшем гнилью и землёй. Кажется, меня облили холодной водой, и я не сразу понял где я и что происходит. В глазах двоилось, а голова гудела. Все тело сковала слабость. Я сидел на каком-то стуле привязанный, а рядом возвышалась нацистская морда. Я узнал его, как только увидел глаза,эти яс-голубые глаза, будто бы в них запечатлено самое красивое небо, теперь были другими. Какой-то сумасшедший огонь горел в них, что-то зловещее, жестокое. Рядом с ним стояли солдаты. Они что-то сказали друг другу, но я этого не понял. Даже если бы хотел голова слишком сильно болела, чтобы я смог расслышать что-то. В комнате остался только я и он, хотя комнатой это было сложно. По сути, это была камера. Только сейчас я заметил, что на моей груди именно там, куда попала пуля, были бинты. Более-менее придя в себя, я все же смог рассмотреть Рейха. В комнате горела лишь одна лампочка, от чего освещение было противно тусклым. Нельзя было сказать, какое сейчас время. В этом помещении не было окон. Он продолжал стоять и просто пялиться на меня. В его взгляде была нескрываемая радость. Он был одет в статную форму, да и сам он выглядел уж слишком статно. На нем так же была фуражка, с гербом орла посередине. Кажется, выглядел он лучше некуда, что не скажешь обо мне. К слову, я был лишь в одних штанах, даже обуви на мне не было, и выглядел я, мягко говоря, не очень, особенно по сравнению с ним.
– Выглядишь жалко – с усмешкой сказал немец. Я злобно посмотрел на него, стиснув зубы и сжав кулаки. Веревки были сильно затянуты, и они не давали мне пошевелиться. Как же меня бесит его высокомерная натура. Как ты смеешь сейчас стоять передо мной и улыбаться, как будто ни в чем не бывало?!
Рядом стоял стол с какими инструментами. От этого весело чем-то нехорошим. Конечно же, меня не могли привезти сюда просто так. Он подошел ко мне ближе, взяв какой-то острый предмет – И это правильно – прошептал немец и засмеялся. Я занервничал. Черт побери, черт побери!
– Я убью тебя, кусок дерьма! Что ты делаешь, больной ублюдок?! – я вновь попытался вырваться, но это было безуспешно. Выражение лица немца стало холодный и огорченным, но тут же он вновь улыбнулся и в его глазах блеснул красный огонь.
– Это было так грубо и некультурно. Ну ничего, мы научим тебя манерам –
***
Это продолжалось долгое время. Я не помню сколько прошло часов или дней. Мне не давали еду, лишь воду, и то раза два. Они резали меня как кусок мяса. Держали зажигалку над пальцами и вырывал ногти на ногах. Я держался стойко, ведь я не мог ничего им рассказать, я не мог раскрыть то, где находятся наши люди. Да и они не смогут убить меня, я слишком ценная вещь, чтобы просто так убивать меня. Рейх во время этого практически не присутствовал. Меня пытали только солдаты. В такие моменты я не мог ни о чем думать, кроме как о жене и детях, о том ради чего стоит сражаться и ради чего стоит терпеть боль.
Рейх снова зашел ко мне, с жалостью оглядывал мое потрепанное тело. Нет, это была не та жалость, это было что-то противное, мерзкое. Он обошёл меня, а после навис надо мной, смотря сверху вниз.
– Да, выглядишь отвратительно – как-то язвительно сказал он с холодным выражением лица. Его высокомерный взгляд, казалось мог прожечь во мне дыру. Я смотрел на его тонкую бледную шею, как же хотелось сжать ее руками и давить, давить, пока она не сломается. – ты ведь скоро расколишься, каким бы стойким не было твое тело – он развернулся уже собираюсь уходить, но мои слова остановили его.
– Почему Август.. ? –я сам удивился от того насколько мой голос был хриплым. Он сжался и как-то странно затрясся. В тот же миг он оказался возле меня и с силой ударил по лицу. Я лишь склонил голову, сил не было от слова совсем. Каждая часть моего тела болезненно ныла. Он сжал зубы на его лице вспыхнула ярость, граничащая с безумием. Он резко взял какой-то предмет, и в этот момент, я даже не понял, что произошло, но через долю секунды стало ужасно больно. Я закричал как никогда. Он всадил мне что-то в глаз. Я не смог сдержать слёзы. Я сжал зубы, дышать было тяжело из-за боли. Мелкий скальпель упал с рук Рейха, и он отошёл от меня на пару шагов, как будто испугавшись.
– Не смей так называть меня, свинья. Моё имя Рейх - прошипел тот сквозь зубы. Он пытался сделать голос уверенным, но через него прослеживалась дрожь. И тогда он в спешке ушел.
***
Pow.Третий Рейх.
Осталось чуть-чуть, совсем немного, и мы наконец захватим Москву. Мы близко к своей цели и у русских нет шансов без своего лидера. Все с восторгом ждали следующего дня, ждали тот самый день, но почему-то я не был так же рад этому. Но радовала лишь одно, то, что мой народ счастлив, правда ведь? Разве должно волновать лидера что-то, кроме своих подчиненных? Я стал беспощаден только лишь ради этого. Но с наступлением декабря стало сложнее. Мы знали, что русские зимы Суровы, но мы не были готовы к сильным морозам. От холода, что пробивал до костей, не было спасения. Оставалось довольствоваться огнем и едой, хотя и той уже было мало. Это нанесло явный ущерб.
***
В мой кабинет постучали и я разрешил войти. Ко мне подошел главнокомандующий. Сложив руки, я посмотрел на него вопросительным взглядом.
– Простите за столь поздний визит, Сэр, но это очень срочно – его взгляд метался по комнате, он явно был чем-то обескуражен –Ваша супруга... – мужчина сглотнул и неуверенно, посмотрел на меня – Она покончила с собой – кажется, я перестал дышать. Мой взгляд опустился.
– И что дальше? – я пытался говорить так же непринуждённо, но руки продолжали дрожать. Мужчина удивленно посмотрел на меня.
– Вы не поедете ? –
– Нет –
– А как же похороны? –
– Мы практически у Москвы – я даже не знаю, как реагировать на эту потерю. У меня просто не было никаких эмоций? В любом случае я не могу просто так бросить все и поехать, потому что Москва практически в наших руках.
– Вы должны поехать, сэр. Москва, считайте, уже ваша – немного подумав, я неуверенно кивнул, не поднимая глаз. Могу же я хотя бы побыть на ее похоронах. Хотелось бы мне знать, почему она решилась на этот поступок, но это уже невозможно.
***
Я уже был в столице. Похороны прошли довольно тихо, а разве могло быть по другому? Не смотря на всё моё внешнее холоднокровие, внутри я испытывал лёгкую скорбь и ненависть. Я просто не мог ге ненавидеть себя за то, что я не испытываю горечь от утраты матери своих детей. Но мне было очень жаль, что дети не смогут вырасти в любви матери. Смотря на ее бледное безжизненное лицо, я не мог не корить себя. И совесть съедала меня. Когда до меня дошло известие, что СССР сбежал из плена я не мог сдержать ярость. КАК ОНИ МОГЛИ ЕГО УПУСТИТЬ?!
Через несколько дней я вернулся на базу, и в этот раз я уже был жестко настроен на то, чтобы покончить с этим. Наше наступление было провалено. Советские войска начали контрнаступление. Успокаивало лишь то, что у нас все еще были шансы. Это злило, безумно злило, но я всякий раз успокаивал себя, да и буквально через день Япония совершила нападение на базу США В Пёрл Харборе. Незамедлительно и я с Италией объявили войну Штатам. Клянусь, я уничтожу Советский союз раз и навсегда, чтобы мне это не стоило!
Продолжение следует~