Второй шанс учиться
«Нума», - прочитала Висенья на странице.
«Семь чертей, ты вообще умеешь читать? Это же мунья, Висенья!» - простонал Эймонд.
«Заткнись, это нума», - нахмурилась она и посмотрела на страницу, ее дыхание участилось, когда она начала расстраиваться. Ее m и n постоянно путались, и каждый раз, когда она пыталась читать, Эймонд отчитывал ее за то, что она ошибалась.
«Неудивительно, что Лейнор отказалась учить тебя. М и Н - разные буквы, пойми правильно. Я не знаю, как кто-то может научить тебя читать».
«Не произноси его чертово имя», - огрызнулась она. «Ты можешь продолжать издеваться надо мной, но ты не упомянешь Лейнора».
Эймонд сел напротив нее и предложил ей вина. «Такая резкая. Все эти годы я ждал, что ты будешь счастлива, наконец воссоединившись со своим настоящим отцом».
«Лейнор был моим настоящим отцом. Возможно, меня создал Деймон, но это не то, что делает отца отцом. Ты не знаешь, у тебя никогда не было настоящего отца, просто человек, который заботится только об одном из своих детей».
Эймонд стиснул челюсти. "Ты меня очень разочаровала. Когда ты забрала мой глаз, я увидел дракона внутри. Я думал, что, может быть, эта помолвка не будет такой уж плохой. Но ты все та же тихая маленькая девочка. Я не знаю, что случилось с тобой на Драконьем Камне, но ты все еще скучна".
«Спасибо за оценку характера, дядя», - она закрыла книгу.
«Почему ты мне не сказал, что у тебя проблемы с чтением?» - спросил он.
«Мне не нужно было давать тебе еще один повод меня оскорблять».
«Не веди себя так напыщенно, я не хочу этого брака больше, чем ты, но признай, это не худший вариант. Я бы предпочла страдать от этого, чем выйти замуж за какого-то простого Баратеона. Мы валирийцы, мы боги. Нет большей чести, чем продолжать это. Ты бы предпочла, чтобы твоя мать отправила тебя на Север или куда-нибудь похуже?»
Как ни странно, он был прав. Могло быть гораздо хуже.
«Вот, может, это тебя успокоит; мы подделаем постель в нашу первую брачную ночь. Я даже позволю тебе порезать меня, чтобы доказать это кровью. Я никогда не лягу с тобой в постель, пока ты не попросишь меня об этом».
«С твоей стороны было смело предполагать, что я попрошу тебя об этом», - сказала Висенья.
«Если ты хоть немного похожа на свою мать, то у тебя есть слабость к дядям. Скоро ты будешь умолять меня об этом», - ухмыльнулся он.
Она закатила глаза, но протянула руку. «Договорились».
Он пожал ей руку, а затем вытер пот со лба. Они были снаружи за одним из столов, где он настаивал на уроках Высокого Валирийского. Я посмотрел на берег, где Серый Призрак ловил рыбу, и она улыбнулась.
«Он - единственное, что я когда-либо видел, заставляющее тебя так улыбаться. Даже когда ты был со своими братьями, они никогда не заставляли тебя улыбаться. Почему из всех драконов именно Серый Призрак? Он даже не такой большой, как Вермитор».
«Я его не выбирала. Он сам подошел ко мне и выбрал меня».
«Чушь собачья», - выплюнул Эймонд.
«Я когда-нибудь лгал, Эймонд? Я всегда был честен относительно своего статуса бастарда, и в этом я тоже не стал бы лгать. Я не выходил из своей комнаты больше года, и когда я вышел, он подошел ко мне и сдался. Связь была установлена, и я мог чувствовать и видеть все. Вся его жизнь стала видна мне».
«Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал», - усмехнулся Эймонд.
«Вы с Вхагар не делитесь мыслями? У вас нет с ней ментальной связи?» - спросила Висенья.
«Зачем мне это? Я приказываю, она слушается. Все просто».
«Тебе не нужно командовать. Серый Призрак может читать все мои мысли, а я - его. Это настоящая связь. Я чувствую его боль, а он чувствует мою. Я всегда видел это и у Сиракс. Когда моя мать рожала ребёнка, оттуда, где она была, можно было услышать крики Сиракс. Вот почему многие драконицы, связанные с женщинами, откладывают яйца. Это странно, но это поучительно».
Эймонд выглядел обеспокоенным, и ей почти стало его жаль. Он не испытал такой связи с Вхагар, и часть ее была рада этому. Его гордость за то, что он владел драконом, возможно, была удовлетворена, но он не в полной мере ощущал радость и свободу, которые приходили с этим. Возможно, это был способ Богов наказать его.
«Если ты собираешься стать моей женой, мне нужно, чтобы ты выучила валирийский язык. Я постараюсь найти модифицированную книгу для твоего расстройства. Как бы ты отреагировала, если бы я попросил тебя научиться защищать себя?»
«Я бы сказал тебе взять это лезвие и засунуть его себе в задницу».
Эймонд хихикнул и кивнул. «Я так и думал».
«Единственный воин, которым я буду, - наездник на драконе. Я была бы полезнее в воздухе, чем пешая. Но я не осознавала, что требуется для того, чтобы стать женой Эймонда Таргариена, учитывая, что я имею более высокий статус, будучи первенцем Наследника и все такое».
«И все же этот статус превратился в дерьмо, когда твоего брата назвали наследником. Как ты можешь не злиться? Как ты можешь не желать трона?»
«Посмотрите, что сделал этот трон. Он развращает всех, кто его ищет. Я потерял надежду, что моя мать когда-нибудь передумает».
«Тогда какой у тебя был план, если бы ты не была помолвлена со мной? Ты ведешь себя несчастно, так какой же был твой счастливый конец, а? Ждать, чтобы выйти замуж, пока ты не влюбишься в какого-нибудь лорда? Такие истории редки, мы не все можем делать то, что делает нас счастливыми».
«Я отказался от эндшпиля, когда мой отец был загадочно убит. После этого я так и не смог найти счастья или полюбить. Даже если бы я мог влюбиться в какого-нибудь лорда, мне всегда будет грустно от того, что я потерял отца и что у меня есть мать, которая меня игнорирует. В моем горе она никогда не пыталась утешить и утешить меня. Поэтому я рос в солидарности, пока меня не нашел Серый Призрак. Мне никто не нужен, Эймонд. Если бы я мог улететь в Валирию и найти там счастье, я бы это сделал. Но последний Таргариен, который отправился в Валирию, Эйрея, вернулся изуродованным и умер. Поэтому я всегда буду вынужден жить жизнью, которой я не доволен».
«Ты отнял у меня глаз, ты не заслуживаешь счастливой жизни».
И вот оно. Наконец-то он об этом заговорил. Два дня он был дома и наконец-то об этом заговорил.
«Что случилось с тем, что завладеть двумя драконами стоило?»
«Ты больше не дракон. Так что теперь я вижу только девушку, которая отняла у меня глаз и скрылась».
«Я помолвлена с тобой. Нет худшего наказания, чем это, Эймонд».
«Они называют меня Эймондом «Одноглазым» и издеваются надо мной из-за тебя, Висенья», - прошипел он.
«Хорошо, теперь ты знаешь, каково это. Может, это и не «ублюдок», но все равно оскорбление. Ты превратил мое детство в ад, надеюсь, ты чувствуешь себя таким же несчастным, как и я».
«Вот в чем смысл жизни - заставлять людей чувствовать себя такими же несчастными, как и ты? Отлично. Наш брак будет несчастным. Я надеялась на это. Я надеялась, что, может быть, это будет не худший брак в мире, но я сожалею об этом».
«Ну, хорошо, я могу продолжать разочаровывать людей. Давай, Эймонд, расскажи мне обо всех моих недостатках. Нет ничего, чего бы я не слышала от своей матери или Деймона. Так что расскажи мне что-нибудь, чего я не слышала. Давай!» - закричала она, стиснув челюсти от гнева.
Эймонд молча уставился на нее. Он пристально смотрел, словно изучал ее. Он наклонил голову. "Хм".
Она закатила глаза и встала, поставив ему на колени кубок с водой. Он зашипел и встал, пытаясь вытереть как можно больше. «Семь адов, Висенья».
«Надеюсь, ты сгниешь в семи адах», - она протиснулась мимо него и направилась прямиком в свои покои.
«Принцесса, ты вернулась рано», - сказала Брелла, раскладывая простыни. Она как раз застилала постель, и теперь Висенья чувствовала себя виноватой за то, что прервала ее.
«Извини, Брелла, можешь продолжать. Мне просто нужна была передышка».
«Это был принц?» - спросила она.
«Неужели это так очевидно?» - пробормотала она.
«Кухонный персонал любит поговорить. Сейчас они могут говорить только о вашем воссоединении с принцем. Двух Таргариенов, которые презирают друг друга, теперь заставляют жениться. Это последний писк моды».
Висенья усмехнулась и покачала головой. «Что-нибудь еще, что они говорят».
Брелла кивнула. "Да. Некоторые из них считают, что раз ты не истекла кровью, то не сможешь родить принцу детей. Я сказала им, что это чушь, и велела им заткнуться".
«Это был бы подарок», - усмехнулась она и села на диван.
«Может быть, тебе просто нужно отдохнуть, принцесса. Ты слишком много на себя нагружаешь, даже когда его нет рядом. Очевидно, он тебя напрягает, а ты никогда не истечешь кровью, если будешь продолжать так напрягаться. Так что отдохни, а я разведу огонь».
Она откинулась на спинку мебели и уставилась на пламя, разжигая огонь. Каким-то образом, даже несмотря на то, что это был ад, она предпочла его Драконьему Камню с Демоном.
Она спала без сновидений, без снов о Лейноре или Сером Призраке. Ей нравились сны о том, что она Серый Призрак, они были странными. Она слышала, что всадники, которые были хорошо связаны со своим скакуном, часто видели сны через его глаза, но она не верила в это, пока это не произошло.
Когда она проснулась, солнце светило прямо в ее комнату, и она решила, что сейчас середина дня. Ее кровать была заправлена, и Брелла не было в комнате, но на ее столе лежала книга. Она подошла и открыла первую страницу, чтобы посмотреть, что это было, и ахнула.
Это была книга о Валирии, но текст был другим. Некоторые части букв были написаны по-другому, некоторые были темнее. Когда она посмотрела на страницы, то поняла, что она была сделана для людей с ее нарушением чтения. Внезапно слова стали выглядеть более четкими.
«Мунья», - прошептала она и улыбнулась странице. «Наконец-то я могу учиться», - задыхается она.
Но не было никаких сомнений, что Эймонд передал это, что смутило Висенью. Зачем он дарил подарок? Конечно, только потому, что ему нужно было, чтобы она говорила на валирийском. Это было эгоистично, но по какой-то причине это казалось добрым жестом.
И она улыбнулась.
**********
Она не могла смотреть ему в глаза. Две недели она пропускала все уроки, избегала есть в одно время с ним и делала все возможное, чтобы побыть одной. Она провела так много времени, читая книгу и изучая каждое слово, словно это был ключ к выживанию. Она даже не делала этого для Эймонда, все это было для Лейнор. Он потратил годы, пытаясь научить ее, и она не могла научиться, но теперь она могла.
«Se bōsa vala sindita tōma prūbresse», - медленно произнесла она, водя пальцем по словам.
Высокий мужчина купил пять яблок .
Она улыбнулась, надеясь, что ее произношение было максимально аутентичным. Она с улыбкой посмотрела на небо и оценила солнце после нескольких дождливых дней. Во дворе больше никого не было, и она могла наслаждаться тишиной и смотреть, как падают листья с деревьев.
"Se ānogar hen zaldrīzes dakogon qumblie," Она медленно сказала.
Кровь дракона густеет.
«Тебе нужно чаще произносить букву «Р».
Она обернулась и увидела Эймонда, стоящего рядом с одним из кустов и срывающего сухие листья. «Раскатай R и сделай так, чтобы N звучали более плавно. Твои слова не должны звучать так раздельно, валирийские слова должны все сливаться в одно».
Она сглотнула комок в горле и посмотрела на книгу.
«Но ты бы это знал, если бы не избегал меня. Если ты так реагируешь, когда я дарю тебе подарки, напомни мне, чтобы я никогда не был злым».
Она усмехнулась. «Эмонд, способный дарить?»
«Я постоянно одариваю Хелену. Эйгон и я оба. Он может не любить ее так, как должен, но ее головокружительное волнение заразительно. Этот брак не обязательно должен быть несчастным, Висенья».
«Я забрала твой глаз», - пробормотала она себе под нос.
«Что?» - спросил он.
«Ничего. Я хотел бы официально поблагодарить вас за книгу. Она... помогает».
Он махнул рукой. «Тебе действительно стоит перестать пропускать уроки. Ты получаешь переводы, теперь тебе просто нужно звучать точно».
Она нервно покрутила одно из колец на пальце и кивнула.
«И тебе нужно прекратить эти жалкие вечеринки. Ты не такое уж большое разочарование, Висенья. Если бы ты могла увидеть дракона внутри, ты бы, возможно, не была такой несчастной. Помнишь тот гнев в ту ночь, когда ты отняла мой глаз? Найди его. Ты позволила Деймону избить тебя до чего-то жалкого, но ты не должна оставаться такой. Потому что я видела тебя, ты не совсем жалка».
Она подняла голову, приподняв бровь, пытаясь найти в его взгляде подтверждение шутки, но он выглядел серьезным.
«А что, если ее больше не существует?» - спросила она.
"Она делает. Я вижу небольшой проблеск, когда ты становишься болтливым. Это бесит, но это есть. Так что, может быть, начни верить в себя, и это естественным образом вернется". Он пошевелился и пожал плечами. "Или не надо, это как угодно".
Она наклонила голову. «Твои перепады настроения меня пугают».
«А у меня от твоего лица мигрень. Просто забудь об этом».
Он повернулся спиной и ушел, бормоча себе под нос. Она сдавленно хихикнула и снова посмотрела на книгу.
«Это было романтично», - сказал Эйгон, приближаясь к ней. «Ты могла бы сделать гораздо лучше».
«Эйгон, даже не начинай. Ты никогда меня не получишь, так что даже не пытайся».
Он вздохнул. "Но ты стала привлекательной. Я имею в виду, у тебя пока нет сисек, но ты всегда была хорошенькой. Твоя мать была Усладой Королевства, а ты гораздо более очаровательна".
«Фу, Эйгон, пожалуйста, остановись».
«Ничего не получится?» - спросил он.
«Нет!» - рассмеялась она.
«Ладно. Знаешь, я мог бы быть верен правильной женщине. Не тебе, а кому-то другому».
«Ты должен быть верен Хелене», - сказала Висенья.
«Я знаю. Я хотел быть таким. Но она просто не подходит мне, как бы я ни старался. Ее никогда нет рядом, я имею в виду мысленно. Она никогда не спрашивает, как у меня дела в конце дня, и она просто лежит рядом, когда я сплю. Она могла бы быть подходящей женой для кого-то, но не для меня. Я хочу чувствовать себя желанным и любимым. Даже шлюхи не могут дать мне этого».
Висенья изучала печаль в его глазах и поняла, что, как и она сама, Эйгон был жертвой пренебрежения матери. Даже Эймонд был. Алисента могла защищать Эймонда, когда у него отняли глаз, но это был единственный раз, когда Алисента публично защищала его. Они не знали, что такое здоровая любовь.
«Прости, Эйгон. Хотелось бы, чтобы мы все могли вернуться назад и заново пережить наше детство. Нас должны были воспитать как друзей и, возможно, иметь немного порядочности в наших сердцах. Но вот мы здесь», - вздохнула Висенья.
«Вот мы, нелюбимые дети. Эймонд - любимица матери, и даже тогда она трудная. Мы на самом дне бочки».
«Ты права, моя мать все равно любит меня, даже если она непристойна».
«Ты действительно в это веришь?» - спросил он.
«Моя мать может быть трудной, но она любит всех своих детей. Несмотря на жестокое обращение, я знала, что в конце концов она любила меня и верила, что все, что она делала, было во имя любви. Заблуждения, но все равно любви».
Эйгон кивнул и потер лицо. «Должно быть, это мило. Я никогда не буду достаточно хорош».
«Я тоже, но я все равно пробиваюсь вперед и исполняю свой долг просто потому, что не хочу быть центром всеобщих сплетен. И все же, как бы идеально я ни действовал, они шепчутся, когда я прохожу мимо».
«Висенья, даже если бы мы были совершенны, мы Таргариены. Наши волосы и глаза вызывают шепот. Ты можешь быть вернорожденной, и они все равно найдут, о чем пошептаться. Я просто научилась с этим справляться, потому что в нас течет кровь дракона, а в них - нет. Я не верю во все наше валирийское, но я знаю, когда еду на Солнечном Огне, что мы боги. Мы можем заявить на них права, мы можем ездить на них. Мы выше. Ты первый всадник Серого Призрака после десятилетий его невостребованности. Это не просто какой-то маленький подвиг».
Она кивнула, когда он говорил, и почувствовала, что вся эта информация была своего рода пощечиной. Если Эйгон, самый жалкий из Таргариенов, мог иметь такую гордость, почему она не могла? Он был пьяным и глупым мужчиной-шлюхой, и все же он давал ей мудрые советы.
Черт возьми, он был прав.