Чудо

Дорогая мама!

Святый Боже, сколько я всего повидал на этой проклятой войне! Я знаю прекрасно, что ты очень ждёшь меня, но я не смогу приехать. Как видишь, планы нашего командования по быстрому броску к столице лягушатников окончились неудачей. Как говорят сверху, ещё немного, и тот берег Эны будет нашим. Впрочем, так нам говорят ещё с сентября, но мы зарылись в окопы, потому что...(неразборчиво). Я даже не знаю, что бу...

Из моей роты осталось пятьдесят человек, моего товарища Свена ( помнишь, я о нём рассказывал?) разорвало снарядом прямо в блиндаже. Фридрих тоже погиб, срисовывая их пулемётные точки,..

...Мама, я очень сильно скучаю по нашим вечерним застольям в кругу семьи. Вот бы очутиться на рождество с вами! Пиши мне чаще! Расскажи, как ты, как брат, как чувствует себя отец?

С любовью,

Твой Ульрих

***

Здравствуй, брат!

Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии. Кстати, прошу заметить, тебе пишет уже старший сержант Королевского экспедиционного корпуса. да-да, меня повысили! Я подстрелил их лазутчика, он пытался выведать наши огневые точки. Здешние болота вгоняют меня в тоску, мы сидим здесь уже несколько месяцев, но так и не выбили немцев с их берега, просто сидим в траншеях и стреляем друг в друга.

Спасибо большое за твою посылку, она пришла как раз сегодня, 24 декабря. Времени у нас сейчас много, можно устроить небольшую передышку в честь Рождества. Прямо сейчас я пишу тебе письмо и ем твой шоколад. Боши тоже празднуют - они украсили свои укрепления еловыми веточками и гирляндами.

Как же хорошо, что можно хотя бы в канун Рождества хоть немного передохнуть от этой мясорубки. Поцелуй от меня родителей.

Всегда твой,

Уолтер

***

...Я даже не знаю, как тебе рассказать о том, что произошло в ночь на Рождество! Артиллерия молчала весь день, ночь была тихой, даже домашней. Еще раз спасибо за теплый шарф и бутыль шнапса, что вы мне прислали, друзья! После того, как мы поставили свечи и начали петь рождественские гимны, нам неожиданно начали подпевать, как умели, со стороны англичан! Нам даже подыгрывали их полковые музыканты! Вскоре мы вышли из окопов, сначала рядовые солдаты, потом офицеры. Мы потянулись друг к другу как тянутся друзья после долгой разлуки, две стороны, как два светлячка, как две мошки, что тянутся к свету. И этот свет мы нашли друг в друге...

***

...я никогда не задумывался над тем, кто же эти люди под другую сторону окопов. Но они такие же как мы. Нет, правда! Мы даже с ними играли в футбол! Я обменялся с одним офицером наручными часами, я видел, как британец стриг голову одному из наших пулемётчиков, я...

***

... Ещё раз вам повторяю, фрау Поппер - это предательство Родины и Кайзера! Мы мужественно сражались с превосходящими силами противника с августа, но на время Рождества они остановили боевые действия и начали пить друг с другом посреди замёрзших трупов! Это безответственно по отношению к Германии! Головы наших солдат пропитала убийственная еврейская пропаганда, что потворствует паническим пацифистским настроениям!

Наш народ должен через свой труд, свою отвагу, свою решимость, никогда не уставая, никогда не отчаиваясь, никогда не теряя мужество продолжать бороться с врагами нашего мирного германского общества!

Патриот,

Ефрейтор 1-й роты Баварского пехотного полка № 16,

Адольф Гитлер

***

— Что делать с этими письмами?

— Их нельзя отправлять, они противоречат тому, о чем говорит официальная власть. Если эти письма дойдут с фронта по адресам, поднимется огромная волна антивоенных настроений, что нам сейчас не на руку.

— И что же тогда нам делать?

После этих слов старый седой офицер взял в охапку пачку писем, взглянул на ассистента и начал читать фамилии отправителей:

— Уолтер Боттом, Брюс Барнсфатер, Пол Смит, Джон Паркер... Нет смысла читать их все. Твоя задача - найти главных заговорщиков этого массового предательства и провести над ними некие меры по сдерживанию, с участниками и адресантами провести профилактические беседы. Письма мы уничтожим.

— Меры по сдерживанию - какие?

— Самые внушительные. Чтобы наверняка.

***

— В принципе, всё готово, эти можно уничтожать, герр обер-аудитойре, в этой пачке тоже все только и описывают это проклятое перемирие.

— Боже мой, сколько расплодилось предателей, - военный чиновник взирал на то, как очередная пачка писем рухнула в камин. - Только одно письмо без намёка на жалобы? Кто же его написал?

— Некто Гитлер, герр обер-аудитойре.

— Дайте мне его письмо.

Письмо было большим, в два листа, исписанных мелким почерком, но казалось, что прошло меньше двух минут, как чиновник дошел до последней строки и с жаром оторвался от письма со словами:

Вот это и есть истинный сын Германии! Нет, ещё не всё потеряно! Пока есть такие люди, как этот Адольф, борющиеся за мир для всех немцев, Германия будет жить! Мир будет. Жить.