Глава 29
Даня
Все мои сообщения, отправленные малышке Гаврилиной, уже почти сутки остаются без ответа. Я строчу ей новую тонну букв, закидываю звонками и пиздец как злюсь, натыкаясь раз за разом на глухую стену игнора. Очень не вовремя Айс решил похвастаться своими похождениями. Именно тогда, когда я нахожусь в сотнях километров и не могу влиять на ситуацию лично. Мои кулаки жаждут встречи с его идеальным мажорским фейсом чуть ли не сильнее, чем мой член просится в Юльку. Я думаю о том, каким будет наш первый секс, ежесекундно на протяжении последних трёх дней.
Только прикиньте, в каком эмоциональном напряжении я нахожусь! Сцепив зубы, смотрю в лобовое. Убью Айса, когда увижу. Мне похер, что у него там за тёрки с его блондинкой, но, если это отбрасывает тень на наши с Юлькой неустойчивые отношения, я готов положить болт на нашу многолетнюю дружбу и выполнить свою угрозу, оторвав ему яйца.
Осознание, что на свет могла как-то вылезти информация по нашему тупому спору, бьёт кувалдой по затылку.
Только не сейчас. Да вообще никогда! Я вообще забыл об этом моменте, пока сутки назад Клим не прислал сообщение, что пришёл к финишу первым.
Мне некогда было в этот раз играть в эти игры. Да и не хочу я больше это делать. Вырос. Надоело. Остепенился.
Жизнь только пошла в гору.
Я слез с обезболивающих, на которых плотно сидел последний год, добился девчонки, по которой сохну, рад, что поговорил наконец с отцом и почти отпустил их ситуацию с разводом, даже почти смирился с мыслью о том, что мать будет продолжать жить с папашей Окс, по-прежнему руководящим бизнесом отца. Меня этот ломоть в виде завода не привлекает. Я думал даже в универе восстановиться на следующий год. Учился бы с Юлькой на одном потоке, на переменках лапая её коленки и маленькую упругую задницу, при мыслях о которых мой член наливается кровью и напоминает о том, что сегодня он с моей правой рукой ещё не встречался и ему грустно и тесно быть зажатым ширинкой джинсов.
Потерпи, дружок. Кажется, нас только что выкинули за борт лодки по имени Юля Гаврилина, но я не планирую идти камнем ко дну. Я планирую вернуться в жизнь Коротышки, даже если мне придётся для этого пробираться к ней через всех её братьев и отца.
То, что она на что-то злится, я чую всем своим нутром. И чую, что косяк мой где-то на поверхности.
Я ощущаю, как со скоростью света несусь в грёбаную скалу.
До города добираюсь только в шесть утра, ехал всю ночь, закидываясь энергетиками. Выжимал из тачки всё, на что она способна. Пару раз останавливался перекусить и размять ноги. Делал пару затяжек сигареты, лишь бы чем-то себя занять и не сойти с ума. Вновь прыгал за руль.
В Питере намечается интересный движ. Назар Камаев, наш с Айсом старый приятель со времён школы, который занимается выкупом битых тачек, старых тачек и просто всякого хлама, предложил поучаствовать в бизнесе, немного в него вложившись на благотворительной основе. На данный момент. Потом обещает дивиденды. Я сказал, что подумаю. Всё равно пока я ничем не занят, а деньги, болтающиеся на моём счету, о котором мать не в курсе, нужно куда-то вложить.
Точнее, то, что от них осталось.
Паркуюсь у дома Юльки. Через час она должна выходить на первую пару. Ей от меня не скрыться. Сначала засосу, даже если получу при этом по морде, а потом поговорим.
Время тянется как прилипшая как штанине жвачка. Стоит, блять, на месте.
Выхожу из машины, накручиваю круги возле клумбы у подъезда.
Не выдержав, подхожу к двери, звоню в домофон.
— Какого чёрта тебя принесло в такую рань? — сопит на том конце голос Саввы.
Судя по звукам, он только оторвал свою задницу от матраса.
— Камеры стоят? — догадываюсь.
— Да, твоя протокольная рожа на весь экран. Чего надо, Милохин?
— Сестру твою увидеть хочу. Впустишь?
— Её нет дома.
— Нет? — не сразу догоняю. — Уже уехала в универ?
— Она и ночевать не приезжала. Осталась у Таи. Слушай, я спать хочу, залипаю…
Упираюсь кулаком в стену и склоняю голову.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
— Понял. Покеда…
Сбросив вызов, разворачиваюсь обратно к машине. Синяя старушка, грязная, как свинья, после ночной поездки. Не в таком виде я собирался вернуть её хозяйке, но сейчас у меня нет времени наводить марафет.
Забуриваюсь в салон и отправляюсь к универу. Занятия Коротышка ни за что не пропустит. Не в её правилах прогуливать пары.
В ожидании, когда первые студики начнут подтягиваться ко входу в альма-матер, листаю социальные сети. Они бурлят сообщениями о похождениях Ледовского. Просто, блять, каждый второй обсуждает эту ситуацию, во всех чатах. Однако порноролик уже не найти. Изъяли из всех доступов. Видимо, папаша Клима вставил ему пизды и почистил за сыном шлак. Хоть какой-то плюс быть сынком мэра. У Айса отношения с отцом типа моих с матерью. Они друг друга люто ненавидят. Папаша часто его прессовал в детстве, сейчас тоже любит выкатить свои условия и закрутить гайки. Лишить денег, отобрать тачку, отправить учиться за бугор в наказание… Клим в ответ выкидывает вот такие фокусы…
Я получаю удар в солнечное сплетение, когда натыкаюсь на другой видос.
Запись нашего спора.
Блять.
Бьюсь башкой о руль, скрипнув зубами.
Если Юлька видела его, то теперь любые мои слова будут звучать как сказка для несмышленого ребёнка.
Как раз в этот момент, когда думаю, как мне теперь действовать, я вижу паркующийся неподалёку серебристый мерс.
Мажу взглядом, оценивая литые диски, и замираю. Не потому, что залип на блестящую зеркальным светом тачку, а потому, что на пассажирском сиденье сидит Гаврилина и улыбается своей потрясающей улыбкой какому-то белобрысому утырку.
— Что за?..
Выскакиваю из машины, громко хлопнув дверью, и направлюсь к сладкой парочке, чувствуя, как от ревности у меня начинают плавиться мозги.
Стучу костяшками пальцев по закрытому стеклу водительской двери. Парочка вздрагивает и синхронно таращится в мою сторону. А у меня, сука, сердце останавливается от того, как из карих глаз Гаврилиной пропадает лёгкость. Взгляд меняется на колючий и гневный.
Она уже приговор мне вынесла. Понимаю, что слушать не будет, сразу на казнь отправит.
Пиздец мне.
Стекло плавно ползёт вниз. Белобрысый приподнимает подбородок, поджимая верхнюю губу. Судя по габаритам, здоровый бугай. Не могла, Гаврилина, дохляка какого-то найти? Только рёбра трещать перестали.
— Че тебе? — спрашивает не особо дружелюбно. — Сигарет нет.
— Выходи ко мне, Юля. Поговорим, — смотрю прямо на Коротышку.
Красивая. Волосы распустила, раскидав их по плечам и капюшону, губы вишнёвые свои прикусывает и возвращает мне в ответ воинственный взгляд. Не… по-мирному у нас не получится решить этот вопрос. Но я готов только к одному исходу. Минорного конца у нас не будет. Только мажор. Счастливо вместе. И оно одеяло на двоих. На меньшее я не согласен.
— Зачем? — спрашивает хрипло.
Не проснулась ещё толком моя красавица. А я вот вообще толком не спал, к тебе гнал. Думал, опоздал. И хер уйду, даже если ты так быстро нашла замену. Только не верю я в то, что этот лощёный утырок имеет хоть какое-то преимущество. Кроме очевидной мышечной массы. Значит, буду брать другим.
— Знаешь его? — белобрысый сканирует меня взглядом. — Этот Тайку раскатал?
— Нет, не он… — поспешно отвечает Гаврилина и дёргает за ремень безопасности, собираясь выбраться наружу. — Он ни при чём.
Моя девочка. Злая как чёрт, но всё ещё моя.
— Точно? Всё в порядке, Юль? Мне остаться? Я могу.
— Всё под контролем, Паш. Можешь ехать домой. Я позвоню вечером.
— Хера с два она позвонит, — изо рта вырываются свистящие звуки.
Юлька прищуривается, бросая на меня косой взгляд. Выбирается наружу, сразу натягивая на голову капюшон. Обходит машину, останавливается на расстоянии от меня. Таком, на котором обычно стоят чужие друг другу люди, не нарушая личного пространства. Только мы уже не чужие. Она часть меня. И я не собираюсь расставаться с куском себя.
Молчим.
Опускаю голову, смотря на неё исподлобья.
— Я тебя слушаю, — говорит флегматично, как только мерс скрывается из поля зрения. — Давай побыстрее. Холодно, а я спешу на пары.
Никакой искры в глазах, едких словечков, к которым я так привык. Ничего нет. Закрылась от меня малышка.
— До начала ещё целый час. Кто это был? Что за “Паша”?
— Друг.
— И давно вы дружите?
— А тебе какое дело, Милохин? — спрашивает с вызовом.
— Мне есть дело до всего, что происходит вокруг тебя. До каждой грёбаной мелочи.
— Да ну… И давно? А, погоди, не отвечай. Я в курсе. Но можешь больше не притворяться и вернуться к своему обычному ритму жизни. Клим же выиграл?
— Да не было никакого спора! — взрываюсь. — Всё по-настоящему было. У нас с тобой.
— Я видела видео, так что можешь не рассказывать мне сказки. Одно не понимаю, Милохин. Что ты здесь забыл? Реванш хочешь?
— Какой к чёрту реванш?! Гаврилина, ты же умная. Что ты сейчас несёшь?
— Не такая и умная, раз повелась на тебя, — произносит с горечью и отворачивается. — Нужно было сразу догадаться…
Остро чувствую её боль. Не доверяет больше. Видеть не хочет.
Ветер поднимает её волосы, закрывая от меня её профиль. Делаю шаг вперёд, еле сдерживаясь, чтобы не сгрести её в охапку и не встряхнуть. Заставить на себя посмотреть.
— На видео есть спор. Признаю. Мы в школе баловались этой темой. Адреналин, пубертат, мозгов не было. Клим предложил это снова, чтобы меня взбодрить. Ты ведь помнишь, какой я был? На всё хер клал. Ничего не вставляло. Только для меня этот спор по касательной прошёл. Ничего не значил. Мы поржали по пьяной лавочке и забыли. Я так точно. За Айса не отвечаю, в его башку не суюсь. Он большой мальчик. И подругу твою никто силком к нему не тянул. Видос с их соло-партией уже подчистили. Блин, Юль. Юля… не закрывайся от меня. Поговори со мной. Я там выбрал тебя не для того, чтобы завалить в койку. Я тебя просто выбрал, — произношу тихо. — Прости меня.
Знаю, что слышит каждое слово, но продолжает смотреть куда угодно, только не в мою сторону.
Сердце в груди колошматит, словно я стометровку только что пробежал. Так нервничаю. Никогда у девчонки внимание не выпрашивал, никогда прощения не просил, а здесь и сейчас на всё пойду.
Шагаю ещё ближе. Протягиваю руку и касаюсь её ледяных пальцев своими. Отдергивает их тут же, метнув в меня ещё один колючий взгляд.
Юля молчит, а меня омывает страхом. Не силён я в красивых словах. Понятия не имею, что говорить дальше. Как убедить, что всё, что я только что нёс, — чистосердечное признание!
В любви признаться?
Я готов.
Сдохнуть можно, так влюблён. Страшно мне, что живот крутит, если вот так всё будет. Что закрылась от меня. Не подпускает. В лёд превратилась, хотя я знаю, какой в ней горит огонь.
Только она же на смех поднимет и не поверит. Это же Юля Гаврилина. Самая строптивая и дикая девчонка на моём пути. Зацепила своими колючками дикобразными. И всё. Навсегда.
— Сейчас я чувствую разочарование, Милохин. Пока только это. Больше мне нечего тебе сказать. Не трогай меня больше. Не подходи ко мне.
— Чёрт, Гаврилина. Да не могу я уйти, понимаешь? Я же… — Со злостью пинаю рядом стоящую урну, слова стрянут в горле. Проглатываю ком, продолжая выворачиваться наизнанку: — Это не может вот так закончиться. Я не согласен. Что мне сделать, чтобы ты мне поверила? Всё было по-настоящему! — повторяю эмоционально. — От и до. Да ты в башке у меня поселилась с того момента, как на дороге обчистила! Я только о тебе и думаю, Юль. Только с тобой хочу быть. Ты в меня жизнь вдохнула! Я без тебя снова подохну. На хер спор этот. Думаешь, я всё это готов просрать из-за одноразового секса, пусть даже и с тобой? Чёрта с два. Мне это не сдалось. Не хочешь секса? Не доверяешь? Лады. Обойдусь рукоблудием. Только, блять, не отталкивай меня. Пожалуйста.
Хватаю за плечи, игнорируя её просьбу, разворачивая к себе лицом. Глаза у неё стеклянные и влажные, от этого открытия моё сердце ухает к солнечному сплетению. По животу ползёт горячая волна. Если заплачет, я буду окончательно размазан.
— Ты обманул, Даня. Сделал мне больно.
— Я знаю, Юля. И мне жаль. Мне очень-очень жаль, малышка.
Смотрит прямо в душу, одним своим взглядом взрывая внутри меня какие то импульсы.
Прижимаю Гаврилину к себе теснее. Покрываю поцелуями лицо и волосы, бормочу глупости и нежности, на которые, думал, никогда не смогу быть способен.
Она не отвечает, но и не отталкивает. Это ведь хорошо? Хорошо же?
— Это что… моя машина? — спрашивает немного придушённо, упираясь кулаками мне в грудь.