Ленинградские вечера
СССР потянулся к винтовке и наставил её на Рейха
– Стой, а-то стрелять буду - Холодный как сам снег голос прозвучал откуда-то сзади
– Я не сдохну от твоей пули
– Сомневаешься? - Он снял оружие с предохранителя. Этот щелчок довольно сильно пугает, особенно если не знаешь когда в тебя выстрелят
– Плевать, мне в этой жизни терять нечего - Пусть СССР запомнит Третьего Рейха бессердечным диктатором, пусть не видит разочарование на лице Рейха, а лучше чтобы они вообще не видели друг друга. Рейх сотый, нет, тысячный раз пожалел что знаком с СССР-ом
– А ГДР? - Издёвка, шантаж – так не похоже на Союза
– Не смей пользоваться им свинья! - Рейх резко обернулся и накинулись бы, да вот дуло упиралось прямо в лоб
– Если прийдётся воспользуюсь. Просто не вынуждвй меня это делать
– Шантаж... Как же я люблю этот трюк, но когда им пользуются мерзкие твари вроде тебя я просто ненавижу шантаж. Это так на тебя Соединённые Штаты подействовали?
– А ты одинокая тряпка, которая отрицает очевидное – влияние Яи?
– Ха-ха, какой ты умный, я похлопаю - Он и вправду хотел похлопать, чтобы в неожиданный момент нанести удар и отобрать орудие убийства СССР и напасть на друга, но
– Не стоит - СССР будто знал его намерения. Он конечно же не знал как именно поступит Рейх, а потому опасался любого его дейвствия, даже похлопывания
– Отказываешься от похвалы? Как глупо
– Похвала моя будет, когда труп твой увидят
– Я итак уже труп. Посмотри на меня!
– Ты пока ещё не труп. Ты безвольное существо на мушке
– Почему безвольное?
– Потому что за ГДР следит охрана, а за тобой буду следить я. Понимаешь намёк? - Под такой слежкой нормально жить будет невозможно
– Гад...
– Кто бы говорил, тупица. Пошли за мной - Закинув винтовку за спину взял за локоть Рейха и повёл по направлению леса
Третий Рейх, провалился под лёд, не может устоять на ногах и единственная надежда на выживание это русский. Как унизительно. Факт того что фюрер почти не может стоять на ногах и единственное что его держит это не воля жить и надежда на будущее, а держит плечо врага и его рука на талии
– Товарищи... - Военные обратили на него внимание, когда тот подошёл к палаткам и захрипел страшным голосом - Победа!
Как только Рейха за руку потянули на вверх заставляя того болтать ногами в воздухе, как бы показывая его беспомощность, отряд выкрикнул все свои чувства возникнувшие от слов "Победа". Их радостный гул не мог успокоиться, а если и утихал то менялся на плач радострых слёз. Эти звуки оглушали Рейха, который уже терял сознание от бессилия и боли по всюду
– Товарищи, осталось покончить с мерзавцем Гитлером и войне конец!
– Урааа!!! - Они обрадованно схватились за оружие. Их руки мечтали убить Гитлера своей пулей, а души жаждали смерти немецкого диктатора
– Ребята в бой! Убьём сволочь! - Кто-то нацелился на Рейха, но уловил на себе взгляд Союза и помедлил
– Убери оружие солдат. С ним я сам разберусь, вся война – дело рук Гитлера
– Но Третий Рейх...
– Убейте меня уже - Рейх озяб и замёрз, так что угрожающее рычание выдавилось из груди жалостным шёпотом
– Ну он же сам просит, товарищ Советский Союз
– Отставить. Потом всё объясню ребята, а теперь мне надо в Москву - Солдаты недоверчиво посмотрели на правителя, который заулыбался и засмеялся
– Да не кину я вас, не предам. Просто немца куда-то деть надо, а в Москве разберутся - Он вошёл в палатку, краем уха слыша разговоры людей у только что разведённого костра
– Да что Вы всё со своей Москвой прилипли. Вот у меня в Тюмени...
– Я вообще из Камчатки
– Ребят, неужели Вы ничего не почувствовали, когда мой родной Киев освобождали?
– Почувствовал, у меня там брат воевал
– А что, сейчас не воюет?
– Воевал... - Солдат что-то вспомнил и устремил взор куда-то в пекло огня. Такое же пекло было там, в Киеве, где умер его родной брат, единственный брат. Глаза солдата давно уже потухли и его пламенное сердце, которое горело как эти дрова, оставило за собой героический след в войне, как от дерева остаётся пепел и пропадает где-то осевши на земле, как труп того солдата, который упав на землю внезапно умер... Но зато на родине, на земле, в Киеве, служа отечеству
– Всё-таки... Я из Ленинграда. Давайте споём что-ли? Война же ещё не кончилась...
Бойцам нечего было сказать. На сердце горечь, обида, тоска, боль... Чувства эти нельзя описать словами, поэтому говорить не хочется ни душе ни сердцу, но тут СССР вышел из палатки и запел свои низким металлическим голосом песню, которая так нужна была для душевного умиротворения
– Не слышны в саду даже шорохи
Рейх, которого уложили не импровизированную, но довольно удобную пастель вздрогнул от его пения
– Всё здесь замерло до утра - Голос одного из солдат дрогнул и сфальшивил на последней ноте
– Если б знали вы, как мне дороги - Кто-то ещё запел, вернее сказать, захрипел и немного сфальшивил, но впрочем всё было нормально
– Ленинградские вечера - Эту песнь подхватили и другие "добровольцы", а последнюю строчку уже все пропели хором
– Речка движется и не движется,
Вся из лунного серебра.
Песня слышится и не слышится
В эти тихие вечера - Кто не знал слов просто мычал или бурчал под нос что-то знакомое, молился родине, мысленно переносился к любимой, шёпотом связывался с родными, но последнюю строчку пели все, как бы вспоминая каждый своё. Каждый вечер был значимым для людей, которым важна жизнь. Каждый вечер был тяжёл для людей, которым важна жизнь других. Вечером кто-то стыл в окопе, пытаясь не умереть от гноя на ногах, кто-то вечером видел салюты ракет, которые красиво поднимались на верх да и сгорали унося с собой жизни...
– Что ж, ты милая, смотришь искоса,
Низко голову наклоня?
Трудно высказать и не высказать
Всё что на душе у меня - Порой хотелось кричать, потому что выразить эту боль можно только свирепым криком и надеяться на то что этот рёв услышат все те кто тебе дороги и те кто ещё живы. Девушки, дождётесь ли вы мужей, отцов, братьев? Вытерпете ли мучения войны и терзания вашего нежного сердца?
– А рассвет уже всё заметнее.
Так, пожалуйста, будь добра.
Не забудь и ты эти летние
Ленинградские вечера - Сказать нечего. Юнцы, которые уже поседели во время войны, склонив голову на плечи товарищам шмыгали носом смахивая слёзы холодными руками. Ветераны же прислушивались к потрескиванию веток и думали о чём-то тяжёлом, волнительном и страшном, что отражалось горечью в бездонных глазах
Рейх понятия не имел о всей этой боли, которую он причинил людям, поэтому слова не так волновали немца как советских защитников родины, но мелодия повлияла и на него. Особенно "Подмосковные вечера" звучали как-то необычайно красиво и он незаметно для себя заснул как от родной немецкой колыбели, которую ему пели в детстве. Всё-таки есть в этой песни что-то необычное, родное, даже для немца, даже для диктатора... У песни даже для него есть место и воспоминания, которые нежно, но беззаслуженно убаюкали Рейха
Предупреждение
Я знаю что эта песня была написана в 1955-ом (а в фанфике 1944) году для фильма в котором группа людей гуляла в Подмосковье (поэтому слова "Ленинградские вечера" изменили на "Подмосковные вечера")
Не кидайтесь тапками