7
Аида
Мои братья в шоке от безумного плана отца.
Данте не сказал ни слова по пути домой, но я слышала, как он несколько часов спорил с papa за закрытой дверью кабинета.
Все было бесполезно. Papa упрям как осел. Сицилийский осел, который ест только чертополох и дает по зубам любому, кто подходит слишком близко. Если он принял решение, то даже трубный глас его не переубедит.
Честно говоря, лучше уж Апокалипсис, чем то, что должно случиться.
В первый же день после заключения сделки я получила сообщение от Имоджен Гриффин, в котором говорилось о какой-то вечеринке в честь помолвки в среду вечером. Вечеринка в честь помолвки! Словно это повод для праздника, а не приближающаяся катастрофа.
А еще она отправила мне коробку с кольцом.
Разумеется, я его ненавижу. Это огромный старинный бриллиант квадратной формы в ослепляющей оправе, настолько массивный, что задевает все подряд при любом удобном случае. Я держу его на прикроватном столике и не собираюсь надевать до тех пор, пока не наступит день, когда меня не останется выбора.
Единственная ложка меда во всей этой огромной бочке дерьма - это то, что Себастиану стало немного лучше. Ему пришлось перенести операцию по восстановлению передней крестообразной связки колена, но мы наняли лучшего врача в городе - того самого, что вылечил колено Деррика Роуза[25]. Так что надеемся, что он скоро снова встанет на ноги.
Тем временем я навещаю Себа каждый день и привожу все его любимые вкусняшки - шоколадные конфеты с арахисовой пастой, сыр-косичку и соленый кешью, - а также его учебники.
- Ты их хоть раз открывал? - поддразниваю я брата, складывая книги на прикроватный столик.
- Раз или два, - ухмыляется он мне с больничной койки.
Миленькая ночнушка, которую выдали Себастиану, выглядит нелепой и крошечной на его гигантском теле, едва прикрывая длиннющие ноги. Забинтованное колено покоится на подушке.
- Ты же не разгуливаешь в этом по коридорам? - спрашиваю я.- Только если дежурят хорошенькие медсестры, - подмигивает брат.
- Фу.
- Лучше привыкай ко всем этим романтическим штучкам, - говорит Себ, - раз уж тебе скоро быть стыдливой невестой...
- Даже не вздумай шутить об этом, - рявкаю я.
Себастиан бросает на меня сочувствующий взгляд.
- Волнуешься? - спрашивает он.
- Нет! - быстро отвечаю я, хоть это и полнейшая ложь. - Это им стоит волноваться. Особенно Кэлламу. Я собираюсь задушить его во сне при первой же возможности.
- Не делай глупостей, - предупреждает меня Себ. - Все серьезно, Аида. Это тебе не семестр в Испании и не стажировка в «Пепси». Ты не сможешь все бросить, просто потому что тебе не понравится.
- Я знаю, - отвечаю я. - Я прекрасно понимаю, насколько сильно влипла.
Себастиан хмурится - он не любит, когда я расстраиваюсь.
- Ты говорила с papa? Может, если скажешь ему...
- Это бесполезно, - перебиваю я. - Данте спорил с ним всю ночь. Отец не станет меня слушать.
Я смотрю на колено брата, которое кажется вдвое больше обычного под бинтами, и на синяки, расползающиеся по всему бедру.
- В любом случае, - говоря я тихо, - я сама навлекла это на себя. Papa прав - я заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать.
- Не надо становиться мученицей только потому, что моему колену каюк. Твой брак с психопатом его не излечит.
- Может, он и не излечит твое колено, но сможет предотвратить последующие события.
Мы на минуту умолкаем, а затем я говорю:
- Мне действительно жаль, что...
- Не надо снова извиняться. Правда. Во-первых, это не твоя вина.
- Нет, моя.
- Нет, не твоя. Мы все решили отправиться на вечеринку. Ты не заставляла того тупицу топтаться по мне. И, во-вторых, даже если бы это была твоя вина, мне плевать. У меня два колена и лишь одна сестра.
Не могу удержаться от всхлипа:
- Это так мило, Себ.
- Это правда.
Я придвигаюсь ближе к койке, чтобы мы могли обняться. Кладу свой подбородок ему на макушку - волосы брата стали еще кудрявее и растрепаннее, чем обычно, - я словно прикасаюсь к овчине.
- Хватит грызть себя из-за этого.Со мной все будет в порядке. Твоя задача - разобраться, как поладить с Гриффинами. Ты только все усложнишь, если настроишься на войну.
Но это единственный способ, который я знаю - надеть броню и пригнуть голову. Я все воспринимаю как борьбу.
- Когда ты сможешь выйти? - спрашиваю я Себастиана. - Похоже, завтра вечером у меня вечеринка в честь помолвки...
- Хотел бы я там быть, - с сожалением говорит он. - Я бы посмотрел на то, как нашим семьям придется нарядиться и вести друг с другом светские беседы. Сфоткай это для меня.
- Я не уверена, что эта горстка кровожадных вампиров проявится на фото.
Себастиан лишь качает головой.
- Хочешь воды или чего-нибудь, пока я не ушла? - спрашиваю я.
- Не, - отвечает он. - Но если рыженькая медсестра где-то поблизости, скажи ей, что я бледный и мокрый, и меня не помешает обтереть.
- Ни за что. И, кстати, - фу!
- Попытка не пытка, - говорит Себ, откидываясь на подушку и складывая руки за головой.
* * *
Время дурацкой вечеринки наступает слишком быстро. Кажется, эти люди закатили бы торжественный прием даже в честь открытия конверта. Сплошная нелепость и показуха.
Впрочем, я понимаю, что должна вести себя соответствующе и держать лицо. Первое испытание моей покладистости.
Жаль, некому помочь мне с подготовкой. Расти с братьями было здорово, но порой, в ситуациях как эта, женской компании мне не хватает.
Мне бы не помешало сейчас услышать, что я не похожа на растаявший щербет в том идиотском платье, которое купила. Оно желтое и украшено снизу фестонами. Наряд хорошо смотрелся на манекене, но теперь, примеряя его дома, я чувствую себя ребенком, разодевшимся к Пасхе. Не хватает только соломенной корзинки в руках.
По крайней мере, papa одобрительно кивает при виде меня.
- Хорошо, - говорит он.
Отец надел костюм. На Данте черная футболка и джинсы, а Неро предпочел кожаную куртку.
Мои братья отказались наряжаться из принципа. Молчаливый протест. Жаль, я не могу себе его позволить.
Мы вместе подъезжаем к ресторану «Литораль», который Гриффины сняли для празднования. Там уже полно гостей - многих из них я даже знаю, вопреки своим ожиданиям. Наши семьи вращаются в один кругах, а с Нессой и Рионой я ходила в одну школу, но в разные классы из-за разницы в возрасте.
На секунду я задумываюсь, не ходил ли туда и Кэллам, но быстро пресекаю эту мысль. Мне нет дела, куда ходил Кэллам. Мне нет дела до него вообще.
Наша предстоящая свадьба вообще не кажется мне реальной. Словно вся эта подготовка и есть наказание, все лишь делают вид, что это случится на самом деле. Очевидно, что в последнюю минуту кто-то из нас - или обе наши семьи - отменит помолвку, когда увидит, что мы усвоили урок.
Пока этого не случилось, мне остается лишь улыбаться и терпеть. Изображать командную работу, чтобы дать понять, что наказание пошло впрок.
Сил придает забавная мысль, что Кэлламу Гриффину придется притворяться, будто он без ума от меня - впрочем, как и мне.
Мне-то смешно, но могу себе представить, какой пыткой это будет для такого чванливого ублюдка, как он, привыкшего во всем следить за своим имиджем. Кэллам, небось, рассчитывал, что женится на какой-нибудь идеальной и жеманной наследнице Хилтонов или Рокфеллеров. А придется изображать страсть со мной, мечтая тем временем свернуть мне шею.
Кстати, отличная возможность его поизводить - Гриффин не сможет мне ничего сделать, пока все эти люди на нас смотрят. Стоит проверить, надолго ли его хватит.
Чтобы пережить весь этот спектакль, для начала мне стоит освежиться.
Я оставляю отца и братьев и направляюсь прямиком к бару. «Литораль», конечно, немного снобский ресторан, но здесь царит веселая курортная атмосфера и подаются отличные летние коктейли. Особенно «Поцелуй Кентукки» - бурбон, лимон, пюре из свежей клубники, капелька кленового сиропа, лед и дурацкий маленький бумажный зонтик сверху.
Но когда я заказываю его, бармен лишь с сожалением качает головой.
- Простите, но «Поцелуя Кентукки» нет.
- А как насчет клубничного дайкири?
- Нет. Мы не можем сделать коктейли с клубникой.
- Ваших поставщиков ограбили по пути из Мексики?
- Не-а. - Он наполняет шейкер льдом и начинает делать кому-то мартини, пока я изучаю коктейльную карту. - Только на этой вечеринке. Кажется, у чувака аллергия.
- У какого чувака?
- У того, который женится.
От любопытства я откладываю карту.
- Вот как?
- Да, его мать развела целую историю. Запретила всю клубнику. Можно подумать, кто-то тайком подложит ее ему в напиток.
Что ж, может и подложит...
- Как интересно, - говорю я. - Пожалуй, возьму тогда один из этих мартини.
Он наливает охлажденную водку в стакан и пододвигает его ко мне.
- Вот, держите этот. Сделаю еще один.
- Спасибо, - говорю я и приветственно поднимаю бокал.
Оставляю бармену пять долларов на чай и ухожу, забавляясь мыслью, что у робота-политика все-таки есть слабое место. Сияющий красный криптонит. Будет чем его подколоть.
Так я думаю, пока не натыкаюсь на Кэллама.
Он и вправду похож на вампира. Худощавый, бледный, в темном костюме, с глазами неестественного голубого цвета. Взгляд одновременно проницательный и презрительный. Нелегко ему, должно быть, казаться обаятельным во время работы. Интересно, Гриффин пытается подражать поведению нормальных людей? Если так, то ему это катастрофически не удается. Все вокруг него болтают и смеются, а мой суженый сжимает свой напиток так, словно хочет его раздавить. У него большие руки и тонкие, длинные пальцы.
При виде меня Кэллам, наконец-то, выдает эмоцию - чистую, неподдельную ненависть. Она изливается из него прямо на меня.
Я смело и уверенно подхожу к своему жениху, чтобы дать понять, что ему меня не запугать.
- Следи за собой, любовь моя, - шепчу я ему. - Мы должны праздновать нашу помолвку. Ты выглядишь слишком несчастным.
- Аида Галло, - шипит он мне в ответ. - Рад, что тебе все же известно, как надо одеваться на вечеринки, хоть этот наряд и оставляет желать лучшего.
Я продолжаю улыбаться, чтобы этот мерзавец не понял, что задел меня. Я не отдавала себе отчет в том, насколько он выше меня, пока не встала рядом - и это несмотря на идиотские шпильки. Не стоило подходить так близко - впрочем, теперь я не собираюсь давать слабину и отступать.Кроме того, благодаря братьям я привыкла к устрашающим мужчинам. А у Кэллама Гриффина нет ни шрамов, ни выпуклых костяшек, намекающих на то, чем занимаются мои братья. Его руки идеально гладкие. Кэллам всего лишь богатенький сынок, и мне не стоит забывать это.
Его глаза перемещаются на кольцо на моей левой руке. Сегодня вечером я впервые надела его и уже чувствую, как кольцо давит на меня. Я ненавижу то, что оно воплощает, ненавижу внимание, которое оно привлекает. При взгляде на украшение губы Кэллама бледнеют и почти сливаются с цветом лица. Кажется, моего жениха сейчас стошнит.
Что ж, хорошо. Я рада, что он тоже страдает.
Без предупреждения Кэллам хватает меня за талию и притягивает к себе. Все происходит так неожиданно, что я почти заношу руку, чтобы врезать ему, ожидая нападения. Но тут к нам подлетает визгливая блондинка, и я понимаю, к чему все это.
Она невысокого роста и одета в розовый сарафан, идеально сочетающийся с шелковым шарфом на шее. Блондинку сопровождает бородатый мужчина с гигантской сумочкой Hermès, которая, как я предполагаю, принадлежит не ему и не вполне сочетается с его рубашкой поло.
- Кэл! - кричит она и хватает того под руку, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку.
Для «Литораля» это в порядке вещей, но вот реакция Кэллама меня поражает.
Его холодное лицо преображается, с очаровательной улыбкой он произносит:
- А вот и они! Мои любимые молодожены! Какие-то советы для тех, кто пока по эту сторону замужества?
Просто невероятно, как легко надевает он маску политика на свое красивое лицо. Она кажется абсолютно естественной - разве что улыбка выглядит жесткой. Я и не представляла, как хорош в этом Гриффин.
Пожалуй, это имеет смысл. Но мне не по себе видеть, как легко он изображает радушие и очарование. Никогда не видела подобного.
Женщина смеется, легонько положив ладонь на руку Кэллама, и я могу рассмотреть обручальное кольцо - кажется, ее руку слегка кренит под весом этого камня. Боже, похоже, я обнаружила айсберг, потопивший «Титаник».
- Ох, Кэл! - говорит она с щебечущим смехом. - Прошел всего месяц, так что пока я узнала только, что не стоит регистрироваться на сайте Kneen & Co![26] Если вы перехотели что-то покупать, то пытаться вернуть товар - это настоящий кошмар. Я заказала новую посуду Marie Daage, но пожалела об этом, как только увидела узор. Конечно, тебя это вряд ли заинтересует - наверное, оставишь все на усмотрение невесты.
С этими словами блондинка бросает взгляд на меня, и между ее бровей пытаются проявиться складки, доблестно сражающиеся с огромным количеством ботокса, старательно заглаживающим их обратно.
- Кажется, мы не встречались, - говорит она. - Я Кристина Хантли-Харт. Это мой муж, Джоффри Харт.
Женщина вяло протягивает мне руку, и я борюсь с желанием наклониться и поцеловать ее, словно какой-то граф из старого фильма. Вместо этого я неловко жамкаю протянутую ладонь и отпускаю ее как можно скорее.
- Аида, - отвечаю я.
- Аида...?
- Аида Галло, - вставляет Кэллам.
На лбу Кристины снова пытаются появиться полоски.
- Не уверена, что слышала про Галло... - говорит она. - Вы состоите в Норт-Шор Кантри-клаб?[27]- Нет! - отвечаю я, подражая ее интонациям. - Думаете, стоит вступить? Боюсь, в последнее время моя игра в теннис оставляла желать лучшего...
Блондинка смотрит на меня так, словно подозревает, что я потешаюсь над ней, но не может в это поверить.
Рука Кэллама больнее обхватывает мою талию. Мне с трудом удается не поморщиться.
- Аида любит теннис, - говорит он. - Она очень спортивная.
Кристина неуверенно улыбается.
- Я тоже, - отвечает она. Затем возвращается к Кэлламу. - Помнишь, как мы вместе играли во Флоренции? Ты был моим любимым партнером в той поездке.
Прекрасно. Мне глубоко насрать на то, что Кристина Хантли-Харт хочет пофлиртовать с Кэлламом. Пусть бы у них даже был секс на той неделе. Но делать это на моих глазах - это гребаное неуважение.
Я смотрю на беднягу Джоффри Харта, чтобы узнать, что он думает обо всем этом. Тот до сих пор не произнес ни слова. Мужчина уставился в телек над барной стойкой, где показывают основные моменты прошедшего матча «Чикаго Кабс»[28]. Он держит сумочку Кристины обеими руками с таким выражением лица, будто этот месяц брака воплотил собой самые длинные тридцать дней в его жизни.
- Эй, Джофф, - обращаюсь я к нему. - Они взяли тебя поиграть, или ты только носил ракетки?
Джеффри приподнимает бровь и издает смешок:
- В той поездке меня не было.
- Хмм, - говорю я. - Как жаль. Ты пропустил, как Кэл и Кристина обменивались мячами.
Теперь Кристина точно в бешенстве. Она прищуривается, глядя на меня, и ее ноздри раздуваются.
- Что ж, - сухо говорит она. - Еще раз поздравляю. Похоже, тебе крупно повезло, Кэл.
Она разворачивается и быстро уходит прочь, увлекая за собой Джоффри. Кэллам отпускает мою талию и хватает меня за руку, крепко впиваясь пальцами.
- Какого хрена ты творишь? - рычит он.
- Это действительно твои друзья? - спрашиваю я. - Ей стоило завести одну из этих маленьких карманных собачек. Джофф довольно громоздкий аксессуар...
- Повзрослей, - говорит Кэллам, с отвращением качая головой. -Хантли организовали значительный сбор средств для моей кампании в том году. Я знаю Кристину с начальной школы.
- Знаешь ее? - повторяю я. - Или трахаешь? Если ты до сих пор этого не сделал, стоит поторопиться, пока она не начала прилюдно тереться о твою ногу.
- Боже мой, - говорит Кэллам, складывая пальцы на переносице. - Поверить не могу. Я женюсь на ребенке. И не на обычном ребенке, а на дьявольском отродье типа Чаки или детей кукурузы...
Я пытаюсь отдернуть руку, но хватка у него тверже стали. Чтобы освободиться, мне придется устроить настоящую сцену, а я пока не готова послать все к чертям.
Так что вместо этого я подзываю ближайшего официанта и беру с его подноса шампанское. Затем я делаю глоток и тихо и спокойно говорю Кэлламу:
- Если ты не отпустишь меня, я выплесну свой напиток тебе в лицо.
Он отпускает меня, от гнева его лицо становится еще бледнее.
Мой жених наклоняется к моему лицу и произносит:
- Думаешь, только ты можешь ставить мне палки в колеса? Не забывай, что ты будешь жить в моем доме. Я могу превратить твою жизнь в кошмар наяву - с утра и до тех пор, пока я не позволю тебе лечь спать. Не думаю, что ты захочешь начинать эту войну.
У меня руки чешутся плеснуть шампанским прямо ему в лицо, чтобы показать, что именно я об этом думаю.
Но мне удается сдержать себя. С трудом.
Я ограничиваюсь тем, что улыбаюсь ему и говорю:
- Посреди хаоса есть еще и возможность.
Кэллам смотрит на меня с непониманием.
- Что... что ты несешь? Хочешь сказать, что попытаешься извлечь пользу из происходящего?
- Конечно, - отвечаю я. - А что еще мне остается?
На самом деле, это цитата из «Искусства войны». Вот еще одна моя любимая:
«Пусть ваши планы пребывают во тьме, непроницаемые, словно ночь, чтобы, когда вы начали действовать, они обрушились подобно молнии».