Глава 5.
Яр, сидя в зале ожидания, трет ладонями усталое лицо. Он вдыхает больничный запах городской больницы и чувствует, как тревога за самое светлое, что есть в его жизни, сдавливает грудную клетку.
Похожая тревога случилась с ним ещё в далеком детстве, когда, будучи у своей бабушки, в деревне, Дронов сперва наблюдал, как пятилетняя
тёмноволосая кареглазая девочка забавляется в прогретой июльским солнцем реке, и разглядывая каждую эмоцию на её милом лице, каждое движение руками и ногами, колыхающее речную воду, внезапно отвлекся на звук приближающегося грома - вернулся к наблюдению, но ее как след простыл. Срывается с места (он сидел на деревянном мостике), погружается в воду и плывет к месту, где купалась она.
Вынырнул, так как не нашел её там. Кричит её имя, глядя по сторонам. Ныряет ещё раз, в попытке разглядеть бледное и худое тельце в мутной воде - тревога вот-вот разорвет детское сердце блондинистого восьмилетнего мальчика, и то ли судьба, то ли невидимая связь между этими совершенно разными детьми, показала, посиневшего от длительной задержки воздуха Ярику, мелькнувшую маленькую кисть правой руки девочки, за которую юный музыкант успел схватить, так как девочка, нахлебавшись воды, шла на дно.
* * *
Молодой, погрузившийся в детские воспоминания, парень, глядя в одну точку, не присматривается к мимо проходящим людям - как вдруг, среди них, у закрытых дверей реанимационного отдела, стоят отчетливые пятилетний и восьмилетний образы Жени и его самого. Они, держась за руки, упорно смотрят на Яра. Она в белой футболке до сбитых вечных колен, Дронов в темных трусах. Речная вода стекает с их тел и волос на пол, образуя вокруг огромную лужу.
Ярослав: Что за хрень? - вылетело из приоткрытого рта Яра, все ещё созерцая безумную картину.
Бессонные сутки дают о себе знать, рисуя перед серыми глазами убедительные галлюцинации. Он, откинувшись на спинку мягкого дивана, ещё раз потер ладонями лицо, переведя дыхание. Рискнул взглянуть на то самое место и, к счастью, там никого не оказалось.
Как раз из реанимационного отдела вышел врач. Яр пулей рванул к мужчине.
Ярослав: Как она? - вырвалось у взволнованного Дронова.
Врач: Так, - доктор, передав какие-то бумаги медсестре, что успела опередить переживающего блондина, обратила свое внимание на симпатичного парня, у которого судя по виду, разрывалась душа - во-первых, успокойтесь, а во-вторых, вы кем приходитесь пациентке?
Ярослав: Я её лучший друг, - без особой радости ответил Яр, спрятав ладони в задние карманы джинсов.
Врач: Девочке повезло с таким другом, - подметил врач - а вот с её молодым человеком стоит поговорить серьезно.
Дронов нахмурил сильно брови.
Врач: Я вижу, что вы понимаете о чем речь, поэтому, пройдемте в мой кабинет.
Они пришли в просторный кабинет. Яр, пропуская доктора вперёд, успел прочесть табличку с его именем и специальностью - "Комаров Николай Палович, врач-гениколог".
Парень имея незначительные знания в довольно интересной сфере, присел на стул. Николай Палович уже занял свое кресло и, подписав пару бумаг о выписке своих пациентов, приступил к серьезному разговору.
Врач: Евгения в порядке, - мужчина начал с хорошей ноты - и мое заключение состоит в том, что девочка поверглась изнасилованию.
В моей практике было достаточно случаев сексуального насилия, но случай с вашей подругой - мне не подобрать слов.
Ярослав: Это было не изнасилование, - сказал Ярослав, опустив глаза вниз и тяжело вздохнул.
Врач: Обоюдно? - удивился Николай Палович.
Ярослав: По любви, - хмыкнул горько Яр, потирая потные ладони.
У него сейчас одно в голове - по возвращению домой, набить лицо лучшему другу, и плевать, чем все может закончится; если он смирился, что в шоколадных глазах любимой отражается Дима, а не он, то позволить себе промолчать и не счесать костяшки рук об человека, которому, по сути, доверил ту самую и единственную, чистую и ранимую, сдался, желая ей только счастье, Яр не мог.
Врач: Это же насколько должна быть сильная любовь, что у пациентки разрыв мясистой перегородки влагалища? Хирург наложил двое швов на сосуды, чтобы остановить кровотечение. У разрыва может много причин - невозбужденное состояние пациентки, бурное сношение и так далее. Мне тяжело поверить, что половой акт был обоюдным.
Ярослав: Я могу её видеть? - спросил сероглазый юноша.
Врач: Я могу задать вам личный вопрос? - уточнил Николай Палович.
Дронов кивнул печально головой.
Врач: Пациентка знает о ваших чувствах? - спросил мужчина.
Вопрос, словно иглой проник в кожу в области груди парню, и если Ярослав вздохнет, то острая штуковина пробьет сердце.
Ярослав: А как вы думаете? - красные прищуренные светлые глаза изможденного Дронова посмотрели на врача.
Врач: Я думаю, - Николай Палович снял круглые очки с тяжелой оправой и положил на поверхность стола - если человек, имеющий прямое отношение к пребыванию
Жени в больничных стенах, отсутствует, а вместе него, сидите вы, называя себя лучшим другом, то я могу сделать вывод, что моя пациентка ошиблась с выбором. Но знаете, молодой человек, мы не выбираем кого любить. Мы влюбляемся, и это происходит так быстро, что нам не суждено это понять сразу.
Николай Палович решил не мучить Яра разговорами, терзающие уже в клочья растерзанную итак душу парня, и позволил ему увидеть девушку.
Врач: Идите Ярослав, - тихо молвил врач-гениколог - Женя в сто тридцать второй палате.
Яр сорвался с расшатанного деревянного стульчика и, сжав ледяную дверную ручку, добавил:
Ярослав: У неё было достаточно времени, чтобы понять, что я люблю её сильнее, чем кто-то любит кого-то, - и отворив дверь, скрылся за нею.
* * *
Отец Максима: Дарья, Даша, прекрати истерику, - сиплым голосом просит Пётр Степанович, сидя с рыдающей женщиной на её кухне, пытаясь её успокоить, пока его сын с сыном этой одинокой несчастной матери, и вдовы курят на балконе.
Дарья: Ну какая армия? Стёпа? - в сотый раз спрашивает Дарья, вытирая слезы носовым платком, который уже можно выжимать от солёной воды - Димочка! Он ещё ребёнок! Только школу закончил!
Отец Максима: А кулаками махать и мать в проблемы вгонять? Не ребёнок? - повысил голос член государственной думы, наполняя из графина в стакан чистой воды. - И вообще, Даша это хорошая перспектива и будущее для Димки. Отслужит, вернётся и я помогу ему дальше развивать погоны, если сам захочет, - мужчина от разыгравшейся жары залпом выпил жадно содержимое и присел на стуле ближе, возле Дарья, у которой опухли от слёз её добрые глаза и по щекам размазылась тушь - повторю: если захочет, конечно, военное будущее.
Дарья: По другому никак, Стёп?
Отец Максима: Никак, Даша, никак, - отчаянно и устало говорит Воронцов-старший, разместив ладони на коленях - парень, которого твой Димка побил, сын какого-то там оперуполномоченного. Ты пойми, что он так дело не оставит. Это огромные и серьёзные проблемы теперь. Может, пока Дима отслужит, все уляжется. Дай Бог, конечно. Так что, лучше два года армии, чем фиг пойми, сколько лет строго режима.
Пётр Степанович налил снова в стакан воды и поднёс его Дарье как и заботливо вытащенную из пластинки таблетку успокоительного. И пока женщина в борьбе с эмоциями, принимала препарат, её единственный любимый сын узнал всё тоже самое от Макса. И, в отличии от матери, не раздумывая, как поступить лучше согласился, и покроно принял свою судьбу.
Макс: Ладно Диман! Я пойду. Костяна нужно завести в больницу, - сказал Воронцов и тушил бычок докуренной сигареты.
Дима: В больницу? - переспросил удивлённо Дима, докуривая вторую сигарету за раз.
Макс: Ну да, - Максим застыл в проеме уже отвернувшись уходя, резко обернулся и посмотрел на брюнета нахмурив брови.
Дима: Зачем? - уточнил Дмитрий, и Максим уже не знал, что думать и как реагировать на такое.
Макс: Диман?! Ты реально сейчас спрашиваешь меня зачем? - высокий юноша уставился на лучшего друга в шоке - Ты забыл кто в больнице? - Максу не хочется верить в равнодушие Димы.
Дима: А, Женька, - бесстрастно молвил Калинин, почесав затылок который трепал лёгкий ветерок что попадал из окошка на балкон, - Ну, увидимся тогда братан позже.
Макс: Ты не спросишь даже, как она? - Воронцов-младший пытается словить хоть одну эмоцию на бледном лице Димы, свидельствцющая, что у парня есть какие-то чувства, например, переживанияе, стыд, неловкость, или желание быть нужным, но ничего подобного не проскочило только полный пофигизм.
Дима посмотрел на растерянного Макса так, словно не хотел думать про кого-то, и уж тем более кому-то сопереживать. И всё же, он подумал про неё. Калинин, если честно, прошлую ночь помнит мутно. Сохранившиееся отрывки дикого сношения, имеющие хирургические последствия для Жени, мелькали в его голове, как в тумане. Это же не любовь, чтобы помнить всё, даже если ты был прилично пьян, и тебя соблязняли. У него были смешанные честно чувства на счёт произошедшего - ему понравилось в плане физическом, а что касаясь морали, то Дмитрий считал, что ничего грандиозно-катастрофического не случилось. Он дал то, что хотела
Женька, и разве, в этом есть что-то плохое? У них все было обоюдно! И других это не должно касаться, их двоих личное дело.
Да, болван и дурак!
Дима: Ну и как она? - этот вопрос прозвучал, скорее как, с подтекстом одолжения, чем с явным присутствием волнения.
Максим не думал, что сможет неожиданно разочароваться в Диме. В ком угодно, но не в Диме, лучшем друге.
Макс: У тебя есть возможность поехать со мной, - сказал Воронцов, дав Диме последнюю возможность возвратить прежнее положение в глазах лучшего друга и других.
Калинин выбросил окурок и улыбнулся Максу.
* * *
Яр зашел в пятиместную палату, которая, к счастью, была свободна от остальных четырёх пациенток и тихими шагами подошёл, подкрался к койке, на которой сладким сном спала его прекрасная и любимая девочка. Блондин осторожно присел на край кровати, при этом, поправив на плечах больничный халат.
Ярослав: Маленькая моя, - еле слышным голосом протянул, бегая серыми влюблённым глазами по всему, что было Женей.
Дронов всеми частицами своей души любил и боготворил её. Сидя в полной тишине, дыша запахом больницы и невероятно приятным ароматом цветущей липы, попавший к ноздрям музыканта через полностью открытое окно с помощью тёплого ветра, Ярослав был изможден. Не оттого, что провел свой выпускной вечер и ночь в обезьяннике, похмелья, или же от сильного гнева и противной ревности, боли, в одночасье, когда она, его беспощадная любовь, отдавалась вздохами и неловким касаниями другому, а исключительно от её власти над ним.
Ярослав: Почему я не в силах отпустите тебя? - задаётся вопросом сероглазый, аккуратно и нежно дотрагиваясь до шелковистой кожи её вытянутой руки, к которой присоединена через иглу капельницы, и её щёки.
Было дело, когда Ярик, будучи полностью уверенным, что любовь к ней умрет вместе с ним тайной, решил для себя, что любимую девушку нужно отпустить. Но она бессоветная девчонка возвращалась к нему, требуя заботу и поддержку. Никто не знает, сколько она выплакала слез,показывада свои психи, истерики, сколько раз попадала в опасные ситуации, (который отчасти сама любила искать, на свою пятую точку) кто обижал, а кто заслуживал быть у неё другом и достойным её внимания. Никому неизвестно, когда у неё пошли первые месячные, когда она получила первую двойку, кого любила, а кого ненавидела. Никто не знал Женю, как знал её Яр. Он знал про неё абсолютно всё, словно был её тенью. Точнее сказать, Дронов навсегда останется её тенью. Потому что молодой человек так и не смог оборвать ту связь, которая окончательно окрепла, в момент её спасения после того, как у неё случилась судорга и, нахлебавшись воды, она чуть не утонула.
Внезапно, Яр почувствовал, как кончики её тонких пальцев пошевелились, затронув его локоть, он наклонился и оставил свой поцелуй на её лбу.
Ярослав: Не бойся Родная, - улыбнулся он, прищуриваясь - только смерть разлучит нас.
И не успели последние слова Ярослава растворится в теплом воздухе, как в палату вошёл Дима, а за ним Костя и Макс. "Как иронично", - подумал юноша, поняв, что "смерть" была не в буквальном смысле, а сутью Дмитрия. Вот, кто в силе их рузлучить.
Костя: Сестренка, - слетел с губ старшего брата, когда тот присел к
Жени с другой стороны.
Яр поднялся на ноги, нахмурившись и сжав губы в тонкую линию, ощущая, как гнев на Калинина набирает обороты.
Макс: Что врач сказал Костян? - спросил Воронцов, приблизившись к койке девчонки.
Дмитрий оставался в стороне, прямо глядя нагло на Яра, который всячески пытался не встретиться с бесстыжими глазами бывшего отныне лучшего друга.
Костя: Там что-то по-женски, - вместо Ярика ответил Костя, держа сестру за руку, и Дронов задумался на секунду посмотрев на семью Свободы: " - Неужели, этот Комаров не сказал ему правду?".
Макс: По-женски? - уточнил Максим, взглянув на Диму, как на прокаженного.
Костя: Нарушение цикла, гормональные какие-то скачки, что-то в таком роде.
" - Да, солгал," - подумал Яр, решив, что Дима обойдется, разве что, его кулаками. Дронов скривишись торопливо покинул палату, не вынося больше присутствия Калинина. И тот, словно прочитав мысли лучшего друга, пошёл следом за ним, дабы поговорить, все выяснить. Секунда, и парень, как по щелчку пальцев, изменился за миг. Как только брюнет оказался за его спиной и закрыл за собой дверь палаты, Яр резко развернулся к нему лицом и, схватив намертво его за воротник куртки, притянул к себе, играя жевалкками на скулах и обжигая ненавистным, холодным светлым взглядом.
Ярослав: И что мне с тобой сука сделать? - прорычал Яр прямо в расслабленное несмотря на все это лицо Димы - он знал, что всё так начнется, такая будет реакция.
Макс: Эй, парни, вы чего? Угомонились! Мы же в больнице! Яр! Диман! - к ним выскочил тут же из палаты пулей Максим, боясь, что тайна врача раскроется, как только Ярик оставит вмятину на лице Димы или вообще его убьёт, и начнутся ещё большие проблемы.
Дима: Ударь Дрон, - тянет ухмылку Дмитрий - ты же давно этого хотел, - парень в прямую начал провоцировать Дронова - давай, брат, ударь, - уже скалится, без двух недель, солдат специальных российских пограничной службы - я же её трахнул, не ты, - и Ярослав изо всех сил грубо толкнул друга, что тот с грохотом удараясь упал на пол.
Макс: Яр! Яр, спокойно, - между ними встал Максим и пытался уже задержать блондина, а вокруг в коридоре больницы собрались пациенты и врачи - Остынь, он получит своё.
Яр бесясь, дёргается в руках друга от прильнувшего к груди ядовитого гнева и боли.
Ярослав: Молись, тварь, - течёт в Диму пальцем парень, тяжело дыша, вырвавшись из хватки Воронцова и обойдя его, от двоих в сторону, - чтобы тебя в армии застрелили. Или это сделаю я.
__________________________________________________________________________________
#фоточка к главе: № 5