глава седьмая. расколотый щит.
Глава седьмая: Расколотый щит и скрытые раны
Армия, если наш разношёрстный отряд можно было так назвать, тронулась в путь на рассвете. Цель была ясна и дерзка — освободить замок Мираза. Настроение было напряжённо-боевым. Я ехала на Утёсе рядом с Джеймсом, стараясь держаться подальше от Питера. После истории со слухами между нами пролегла трещина, и его недоверчивый взгляд всё ещё жёг меня.
Инцидент случился во время короткого привала. Мы обсуждали план атаки на хорошо укреплённую крепость на скале.
— Я поведу штурмующую группу, — заявил Питер своим королевским, не терпящим возражений тоном.
— Это безрассудно, — вырвалось у меня. — Ты нужен здесь, чтобы вести армию, а не бросаться на стены первым.
Питер медленно поднял на меня глаза. В них плескалось холодное раздражение. — Я не нуждаюсь в советах по тактике от кого-то, кто пару недель назад не мог отличить эльфа от фавна, мисс Клайр.
Его тон, эта уничижительная снисходительность, всколыхнула во мне всю накопленную обиду. — О, да? А знание о том, как вести осаду, включает в себя легковерное принятие любой сплетни за чистую монету?
Мы стояли друг напротив друга, как два враждующих кота. Каспиан и Сьюзен пытались что-то сказать, но их голоса тонули в нашем противостоянии.
В тот вечер в лагере царило тяжёлое молчание. Люси и Джеймс пытались навести мосты, но безуспешно. Мы с Питером не разговаривали.
Именно в этой наэлектризованной атмосфере случилось неожиданное. Мы разбивали лагерь на краю глухого леса, когда из чащи донеслись приглушённые голоса. Эдмунд и Алиса. Они о чём-то спорили.
— Ты должен сказать им! — настаивала Алиса. — Мы не можем больше скрывать это!
— Не сейчас, — твёрдо отвечал Эдмунд. — Не перед битвой.
Я замерла. случайно подслушав этот разговор. Сердце бешено заколотилось.
В этот момент ветка хрустнула у меня под ногой. Голоса мгновенно смолкли. — Кто здесь? — резко спросил Эдмунд.
Я вышла из-за дерева. Они стояли рядом, слишком близко друг к другу. На их лицах были написаны смущение.
В этот момент к нам подошли остальные. — Что здесь происходит? — спросил Питер.
Алиса, не выдержав, выронила из рук серебряный медальон — точную копию того, что носил Эдмунд. — Мы... мы встречаемся. Уже месяц.
Тишина, которая воцарилась, была оглушительной. Затем Каспиан первым разразился смехом. — Вот как! Значит, мой друг тайком ухаживает за моей сестрой! — он хлопнул Эдмунда по плечу. — Обычно жених просит руки у брата!
Люси подпрыгнула от восторга. — Это же прекрасно! Почему вы скрывали?
Сьюзен улыбнулась, покачав головой. — Эдмунд, ты мог бы и сказать. Мы бы порадовались за тебя.
Только Питер стоял молча. Его лицо выражало не гнев, а скорее обиду. — Месяц? — тихо произнёс он. — Ты мог бы сказать мне. Я твой брат.
Эдмунд вздохнул, виновато опустив голову. — Прости, Пит. Я боялся, что это отвлечёт всех перед битвой.
Джеймс присвистнул. — Ну, Эдмунд, не думал, что ты такой романтик! Тайные втречи... — он подмигнул.
Все смеялись, шутили, поздравляли пару. Я заставила себя улыбнуться. — Поздравляю, — сказала я ровным голосом. — Очень мило.
Внутри всё замерло. Я сделала вид, что мне абсолютно всё равно, и отошла проверять упряжь Утёса. Но где-то глубоко в сердце кольнуло что-то холодное и тяжёлое. Не ревность — нет. Скорее... подозрение.
Алиса никогда не проявляла к Эдмунду ничего, кроме ревнивой злобы. Что вдруг изменилось? Почему именно сейчас, когда наша команда и так на грани раскола, она решила объявить об их отношениях?
Я наблюдала за ними украдкой. Алиса сияла, держась за руку Эдмунда, но в её глазах читалось что-то... напряжённое. Как будто она играла роль. А Эдмунд... он выглядел счастливым, но немного смущённым всем этим вниманием.
Питер подошёл ко мне, пока я проверяла подпругу. — Извини, — тихо сказал он. — Насчёт тех сплетен... Я был не прав.
Я кивнула, не глядя на него. — Забудь.
Но забыть было невозможно. Что-то было не так. Алиса не из тех, кто внезапно влюбляется. Она расчетлива. И её внезапное признание выглядело слишком... своевременным. Как отличный способ отвлечь всех от нашего с Питером конфликта и перетянуть внимание на себя.
Я посмотрела на её сияющее лицо и почувствовала лёгкую дрожь. Если это была игра, то в неё играли двое. И ставки в этой игре были гораздо выше, чем просто любовь.