Торн Железнорукий
Когда мне было 12 лет, мы с семьей жили в небольшой деревушке Артвуд, западнее Хольмстада. К нам часто заходили странники, видавшие далекие земли, города и поселения. Обычно они гостили в тавернах, и не редко были одеты в красивые одеяния, приносили диковинные вещи, оружие, разные камни и цветы. Они знали много историй.
Иногда по вечерам мы с другими ребятами собирались вокруг костра на опушке леса рядом с деревней. Часто эти странники сидели вместе с нами и рассказывали о таинственных животных, населяющих земли, где они бывали, о славных битвах, на которых они присутствовали, о подвигах, которые совершили, и о доблестных воинах, которых они знали.
Больше всего мне запомнилась история странника Харбора. Он прошел все земли от Рохтунга до Альхэйра, был наемником и участвовал во многих походах кочевников Орина Ясного. В одном из поселений от ратников он услышал о воителе, совершившем не мало великих деяний и подвигов, ветеране битв и жестоких побоищ. Его звали Торн Железнорукий. О нем ходило много слухов и историй, впоследствии превратившихся в легенды. Поговаривали, что «он может испугать одним лишь взглядом, что от его присутствия даже самым храбрым бойцам становится не по себе, что он огромен, необычайно крепко сложен и ростом не ниже зрелого медведя, вставшего на задние лапы. Что родом он с суровых северных земель Храдвара, лежащих за Серыми горами, ему не страшен мороз и нещадные снежные метели. Он умеет обращаться со многими видами оружия, прекрасно стреляет из лука и орудует щитом, словно клинком, но его любимым оружием является стальная секира Рутвад, не менее огромная, чем он сам. Говорили, будто рукоять ее изготовлена из самого дерева Росстенхилль, что растет на вершине горы Хородруин, и обита кожей великого представителя северных варгов, древнего зверя Йохьейра, что в переводе со старинного языка означает «снежная смерть». И молвили, что этот варг оставил Торну шрам под левым глазом, из-за чего викинг отрезал волку голову и насадил ее на копье, что теперь указывает на вход в бывшее логово зверя, пещеру Ольхтурбур...
Но никто ныне не знает, где находится Торн Железнорукий. Поговаривают лишь, что видели его недалеко от лесов Вальдура, севернее Рохтунга, что останавливается он близ рек и в густых лесах, подальше от людей и ближе к природе. Некоторые и вовсе считают, что он погиб, что неведомая сила погубила его. И сколько не уходило храбрецов, чтобы его сыскать, никто еще не возвращался обратно».
- Может быть, оно и к лучшему, наверное... - закончив свой рассказ, с грустной улыбкой произнес Харбор, – Мало ли что он мог совершить со своей силой и несломленным духом. Да, силу победить его можно было, хоть и почти невозможно, но дух... Дух его не иссякнет никогда.
Эти слова я запомнил надолго.
После рассказа о Торне я долго не мог уснуть. Я представлял, какого же увидеть такого могучего и сурового героя с мрачным взглядом, видавшего ярость битвы и пришедшего с морозных земель Храдвара.
Несколькими месяцами спустя, на деревни ниже по склону стали нападать дикари с запада. Наш ярл издал указ всем мальчикам старше 11 лет помогать воинам и кузнецам готовиться к предстоящей битве. Мужчины день и ночь отрабатывали удары, стреляли по мишеням, приготавливали ловушки и копали ров. Мастера и кузнецы неустанно закаляли клинки для предстоящей бойни. Женщины готовили запасы пищи и собирали последний урожай. Я знал, что день битвы уже скоро и вместе с матерью молился богам, чтобы они помогли защитить нашу деревню от натиска жестоких кочевников.
За день до битвы все были готовы. Мужи, по традиции, допивали последние бокалы верескового меда в честь предстоящего побоища, женщины укладывали продовольствие и другие ценные припасы в погребах на случай затяжной схватки. Сердце согревал лишь теплый ветер с рек Рехаль и Йет, пропитанный запахом смолы с сосен.
Мы с ребятами взошли на холм, где я услышал рассказ Харбора о великом викинге. Угли от костра медленно гасли после вечернего жертвоприношения коз во славу грядущей битве. Они напомнили мне о духе Торна, о словах странника. И я почувствовал что-то странное. Необычайно прохладный ветер подул с севера, из-за гор. Вершины сосен склонялись пред его силой. Он гнал мрачные, черные тучи прямо на нашу деревню. Нас всех одолел ужас. Мы скорее спустились с холма и побежали в таверну. Сильный гул будто бы и не потревожил веселье наших защитников, и никто даже не обратил внимания на наши испуганные лица. Пир в честь будущей брани продолжался, и ничто не могло помешать заливному смеху готовящихся отправиться к Вратам Вальхаллы воинов.
Однако дверь снова открылась, и все тут же умолкли. На пороге стоял огромный человек, больше напоминавший зверя. Его рост был намного больше даже нашего шкафа, где мы с отцом хранили оружие. Он был облачен в большие, тяжелейшие доспехи с резьбой, вероятно, рунами; перчатки и сапоги доспехов были объяты черным мехом. На громадных плечах была накидка из шкуры медведя, а на голове сиял потертый, но грозный рогатый шлем. Рога его были настолько длинными, что я не слыхал даже от странников ни об одном из животных, носившем их. За спиной исполина находилась огромная двойная секира и стальной щит. Неведомая сила исходила от этого человека, и лишь ледяной ветер трепетал мех на его доспехах. Все не отрываясь смотрели на вошедшего и никто не смел проронить и слова. Гигант смотрел на каждого из присутствующих, и руки их начинались трястись, мед валился из рук, ноги дрожали и пот стекал по их щекам.
Когда он встретился взглядом со мной, его глаза немного сщурились, и я почувствовал непреодолимый ужас, мне хотелось уйти, отвернуться, но тело не слушалось меня. В его глазах отражались далекие суровые снежные равнины, бескрайние густые леса, таинственные пещеры и вечные, нескончаемые жестокие войны, кровь и крики смертельных битв, какие ему пришлось пережить.
Воитель вошел и направился к стойке хозяина таверны. Отчетливо, с северным акцентом, он сказал, что хочет переночевать в таверне. Голос его звучал ненастьями неба. Он был груб, низок и пронизал насквозь. Хозяин таверны нервно сглотнул слюну и тихо ответил: «Комната налево свободна..».
Когда северянин зашел в комнату и закрыл дверь, сзади я услышал шепот:
-Это он... Прямо как и говорилось, это он!
-Его не видели уже столько лет... Это не может быть он.
Я повернулся и спросил:
-Это Торн Железнорукий?!
-Тише, Олаф, не произноси его имя так громко.
-Это правда он? Он?
Но мне никто не ответил, все лишь приковано смотрели на дверь комнаты, которую снял пришедший человек. Больше никто не веселился и не пел.
На следующий день его уже не было. Хозяин таверны сказал, что даже и не услышал, как он ушел, лишь оставил на прилавке золото за ночлег. Был день битвы, но весь вчерашний настрой покинул сердца защитников. Они были подавлены. Дикари напали неожиданно. Один за другим они пронзали мечами наших отцов и друзей.
Они жгли наши дома, били наших матерей и смеялись пронзительным смехом. Несколько часов они уничтожали нашу деревню. Казалось, что нас всех ждет смерть от рук этих захватчиков.
Но вдруг леденящий ветер подул со склон гор, и все замерли. Листва деревьев покрылась инеем. Пар шел изо рта воинов. Наблюдая с холма, мы с ребятами видели, как наши слезы, капая, тут же преображались в лед и острием рассекали траву. И вот, откуда ни возьмись, появился он, Торн Железнорукий. Он обратил взор к небу и прорычал клич, и крик его громовым раскатом отразился в небе. Казалось, будто сами Боги вселились в рукоять его секиры. Как берсерк он набросился на дикарей, круша им черепа и рубя их на куски размахами огромной Рутвад. Они бежали от его гнева, в ужасе спотыкаясь и крича. Наши бойцы, увидев это, сбросили с себя цепи горечи и вдохновенно подняли свои мечи и топоры, ринулись на врагов, и ничто не могло сломить их, ни красные от крови клинки дикарей, ни страх, что мрачным кольцом окутал деревню.
Мы одержали победу и отбили захватчиков с запада. Когда битва закончилась, мы помогли всем раненым и подошли к Торну, чтобы отблагодарить его за помощь. Опустившись на колени, все мы склонили головы пред ним за его поступок, за его отвагу, за поистине великую храбрость. Каждый был горд как за него, так и за себя, за его и свою новоприобретенную веру и несломленный дух. Каждый из нас знал, что теперь он никогда не опустит топор и будет защищать все то, что ему дорого, позабыв о боли и печали.
Когда мы подняли головы, его уже не было перед нами. Он ушел так же внезапно, как и пришел. Лишь подул родной, теплый южный ветер от рек Рехаль и Йет, сдувая иней с сосен.