Condemned

P.S. Версия для скачивания в формате FB2: https://drive.google.com/file/d/13zAT1NIsKQOM9k3a6qtEszkTyElg1eWn/view?usp=sharing

«Сегодня я буду стоять на вахте всю ночь. Нападения не намечается. Так мне сказал Адам. Я боюсь за него. Не только потому что он мой враг, но и потому, что могу убить его в порыве...» – писал Том, сидя на полу сломанной лавке в каком-то разбитом сарайчике. Это была не первая запись в его дневнике, но то была первая запись, которая прольет свет на тайну всего его поколения.

Город Артуа 1915 год. Затишье перед бурей

Том запнулся, он думал, как бы назвать то, что нашло на него в последней битве, когда он в одиночку перебил 10 солдат противника за считанные минуты. Вокруг царила тишина. Он со своими союзниками и друзьями сидел в подвале, но он сидел поодаль, потому что после происшествия слухи быстро разлетелись по роте, и все теперь сторонились парня. Размышляя, он невольно глянул в сторону и увидел, как его «друзья» смотрят на него и о чем-то шепчутся. Его это задевало, ведь до сих пор они были самой дружной ротой в округе. Но он не подал виду и продолжил писать:

«...в порыве гнева. Да, скорее это гнев, нежели что-то другое. Я не испытывал такого прежде, но то очень близко к нему. Вчера я, в таком порыве, убил десятерых за две минуты тридцать шесть секунд. Я запомнил время, по непонятной мне причине. Еще я знаю, – он остановился и слезы проступили с глаз, но он продолжил тем же ровным почерком: – что как минимум у троих были жены. Четыре кольца я заметил, когда мой нож отрубал то пальцы, то кисти рук этих бедолаг. А ведь у кого-то из них, возможно, есть даже дети.

Теперь, из самой дружной роты мы превратились в самую странную и разобщенную. Никто еще не знает о моем кровавом безумии, кроме моей роты и еще нескольких парней из 101й, но я подозреваю, что и вся 101я уже знает о случившемся. Тем не менее я все еще буду сегодня охранять свою роту. Я готов умереть ради этих ребят, как бы они сейчас ко мне не относились.

Пишу я все это лишь с целью анализа. Мне надо понять, что вызвало такой порыв гнева, приток адреналина и откуда вообще у меня взялось столько навыков, ловкости и силы, чтобы совершить то, что я совершил. Что же, надо описать, что я помню, а я помню все до мельчайших подробностей.

Мы с ребятами прочесывали лес, как наткнулись на десятка три противников. Все попрятались. Наша и 101я роты сразу стали окружать врага, но пока это делали, то уже убили человек двенадцать или около того. Я же, попытался прокрасться поближе, чтобы в упор расстрелять их всех. Я никогда не забуду лицо того немца, что первым увидел меня. Что-то в его взгляде напугало и меня. То была не гримаса удивления, а скорее маска ужаса, что испытывают при виде приближающейся смерти. Именно тогда я и потерял рассудок. Я достал нож и проткнул горло растерявшемуся и напуганному до смерти немцу. Затем бросил его в спину другому и, подлетев к нему, достал нож, не доставая его, а как бы разрезая. Кишки и внутренности так и посыпались на руки бедолаге. Меня увидели еще двое и один даже успел выстрелить, но второй увидел лишь мой взгляд и тотчас замер. Это секундное помешательство позволило моей руке с ножом отсечь руки с автоматом и затем срубить пальцы другого парня, державшие пистолет. Я подлетел к двум другим, что отстреливались от 101й к северу от их местоположения. Первому я вставил нож прямо в голову так, что он вылез через рот, выломав зубы. А второго я убил ножом, который достал у предыдущей жертвы. Но и сделал это не совсем обычным способом. Я отрубил ему руку, держащую ружье и тут же схватил ее. Она даже не успела упасть. Я вставил ствол в рот его собственное оружие и направил на следующую жертву. Выстрел поразил обоих.

Я пошел за своим ножом, что сейчас торчал в голове врага и как только я его достал и повернулся к оставшимся, те уже направили на меня ружья, ведь они слышали выстрел неподалеку от них в их же сторону. Там стояло семь человек. Но, каким-то образом в моей руке уже была сжата граната без чеки, которая в миг отправилась в сторону немцев. Я же отскочил к дереву. Четверо из них выжило, но успели сбежать лишь трое. Одного добил Стюард.

Я взял контроль над собой лишь в момент убийства последнего, кто был в радиусе моего поражения. Картина всех убийств до сих пор стоит у меня в голове. Те, кто заметил это, были в шоке. Но был среди них и тот, кто увидел мой взгляд. Элайджо. Экстраверт в самом прямом значении этого слова, стал вскоре самым тихим из нас. Он не переставал пялиться на меня, как и говорил лишь о том, что во мне кто-то есть, когда с ним кто-то пытался заговорить. Ребята смогли выведать у него всю правду, ведь тот видел не только мой взгляд, но и все, что происходило там.»

–Том! Иди смени Джо! – Отдал приказ командир Шепард.

–Да, сэр! – Ответил Том и сразу же рванул на выход, захватив с собой дневник и ручку.

Ночь была тихой и спокойной, но Том никак не мог выкинуть из головы случившиеся события. Как бы там ни было, его это беспокоило больше, чем остальных. Это не было бы неожиданностью, будь он здоровым больным ублюдком, но он был щуплым парнем, которого взяли в армию просто потому что он мог держать винтовку. Внимательность была подтуплена размышлениями, но его бдительность, казалось, не потеряло своей остроты. Вокруг была тишина, которая и способствовала мыслям о великом и малом, что случалось в жизни.

Вскоре, спустя пять часов, Элайджо пришел сменить Тома. Когда он подошел к сослуживцу то схватил его за руку, сжав так сильно, что бы оппонент не мог выбраться без его согласия. Глаза бедолаги были без зрачков и абсолютно белыми. Голос, что последовал за столь пугающим взглядом напугал не меньше, ведь это был совсем не голос молодого парня:

–Тридцать третий день после двадцатипятилетия он пробудился. На тридцать третий год после этого дня он возродиться! Он выбрал тебя. Теперь ты – часть истории нашей вселенной! – Пугающие голос и глаза вдруг вновь стали нормальными, а паренек еще больше зажался. Он будто слышал все, что говорилось не его голосом, но его губами. Сразу же рванул патрулировать.

В смятении Том пошел спать. Усталость свалила его мгновенно. Когда он проснулся, было уже утро. Поступил приказ выдвигаться:

–Ну что, ребята, пора навести шороху! – прокричал командир Шепард. В ответ прозвучали боевые возгласы. – Вы трое останьтесь. Прикройте его пару часов, пока он спит, после – выдвигайтесь.

–Да, сэр!

Том же отправился со всеми. К нему подошел Шон – молчаливый мужчина, который всегда был в стороне, общаясь с кем-то очень редко. Он присоединился к девяноста третьей роте, в которой служил Том неделю назад и его толком еще никто не знал. Он подошел, поздоровался и начал разговор:

–Ну, Том, похоже ты знаешь свое дело, а?

–Что? Ты о чем? – растерянно спросил Том.

–Убивать. Ты хорошо с этим справляешься. Ты как вообще? Давно в армии?

–Я всего месяц и это был мой второй бой. Честно сказать, в первом бою я бы преувеличил, если бы сказал, что кого-то убил.

–Да что ты? – Шон выглядел действительно удивленным. – Судя по тому, что я слышал и частично видел, ты парень бывалый. И что же тогда это было? Ты их знал? Они тебе чем-то не угодили? – с небольшой усмешкой поинтересовался он.

–Нет. С чего ты взял? Они же немцы, а я даже их языка не знаю.

Наступило молчание, длившееся несколько минут. Все это время они шли рядом сквозь лес. Ничего не предвещало беды. Вокруг было тихо и слышно было пение птиц. Шон прервал тишину:

–Тебе это понравилось? Убивать.

–Нет! Ты что!? – С возмущением соврал Том.

–Ладно-ладно, я просто спросил, расслабься. Слушай, тебе не кажется, что этот паренек, Элайджо кажется, какой-то странный?

–Он...Да, пожалуй. Раньше он был другим.

–Да. Не знаешь, что произошло? – Явный интерес Шона наталкивал на мысль о том, что он не просто так интересуется произошедшим.

–Нет... Откуда мне знать? – Том замялся. Он знал ответ.

–Хм. – Шон явно не поверил Тому, но не сказал об этом на прямую.

Несколько рот, что шли вровень с девяносто третьей вышли из леса и увидели не далеко маленький городок. Явно не видавший сражений. Все решили спрятаться и остановились в лесу. Началась слежка, несколько разведчиков отправились в город. Условие было, что если все тихо, то следующим вечером они нарисуют на стене знак. Приказано было не разжигать костров, благо ночи уже не были столь холодными, но укрываться все равно приходилось. Командиры явно тревожились, будет ли город безопасным прибежищем для них. Ведь если нет, им придется либо незаметно перемещаться в другое место, либо нападать с открытого поля.

Одним из разведчиков стал Том. Всего их было трое, и никто из них не был знаком. Отправились они, конечно же, ночью. Никто не собирался терять отличных ребят. Шли они не меньше часа, а то и двух. Ночью никто не следил за временем. Общаться начали лишь на пол пути, когда обнаружили тропу из кустов, которые могли бы скрыть их. Первого звали Крис – тихий парень из сто первой роты. Ему было двадцать и через два дня исполнялось двадцать один. Он прибыл на фронт из Америки, потому что его родня жила здесь, а в Америки были лишь дед с бабушкой. Он приехал защитить родителей и остальных близких родственников. Отважный парень, с кучей амбиций и целей. Глядя на него можно было с уверенностью сказать, что он далеко пойдет, если переживет эту войну.

Вторым был Роджер – веселый мужичок тридцати шести лет. Он рассказал, что его не хотели отпускать на разведку, ведь он был «душой» сто третьей роты. Но он же был и самым старшим из всех, поэтому и сумел договориться. У него был сын, который нынче жил в Америке у крестной. Жена умерла во время родов. До войны Роджер был владельцем бизнеса по перевозкам разного вида крупногабаритного груза через страны. Но его гараж подорвали немцы в начале войны, и он пообещал себе убить столько этих тварей, сколько фунтов вложил в свой бизнес, а сумма была внушительной. Пока что у него было лишь десять процентов из нужного количества.

Придя в город все трое сразу же замерли, ведь именно в эту ночь туда прибыл отряд немцев. Очень кстати, Роджер знал немецкий и понял, что это чудом оставшаяся в живых группа людей с разных подразделений, в существовании которых уже все забыли. По ним было видно, что они устали, но были готовы в любой момент начать бой. Подумав немного, парни решили, что лучше всего будет написать на стене то, что им стало известно, когда немцы уснут и останутся только патрульные. Ночь шла, немцы выбрасывали местных жителей из их же домов и направляли в один большой дом, в котором каждый должен был жить на двух-трех квадратных метрах пока их дальнейшую судьбу не решат их генералы. За неподчинение – смерть на месте. Звуков выстрелов не было, а значит они решили, что лучше уж будут вырезать неугодных, чтобы не привлекать лишнего внимания. Эффект явно был создан, ибо жертв было всего шестеро из двух сотен людей, которых распределили в два трехэтажных зданиях, стоявших рядом.

Ближе к утру стало спокойно и в городе остались бродить лишь патрульные. Ребята нашли стену, возле которой нет патрульных и которую они не увидят. Они уже подходили к стенке, как обнаружили, что Тома нет. Они растерялись, стали смотреть по сторонам, но не увидели и следа парня. Они решили нарисовать знак, что им нужно больше времени на разведку, что давало им еще двадцать четыре часа на то, чтобы найти Тома и разобраться во всем. Они стали оббегать здания и уже в первом обнаружили, что все спящие в нем немцы мертвы, а пол уже пропитывается их кровью. То было двухэтажное жилое здание. Они незаметно пробрались внутрь и проверили второй этаж. Десятки мертвых немцев лежали в своих постелях с перерезанными глотками, вспоротыми животами и оторванными головами.

Они сразу же рванули в следующее здание, где и обнаружили Тома, который склонился над очередной жертвой с гримасой яркого наслаждения снимал скальп с лишенного языка фрица. Шоковое состояние накрыло их обоих. Они увидели его взгляд. Крис отошел от оцепенения раньше и, достав пистолет, направил его на Тома:

Эй Томми, дружище, ты что делаешь? Хватит. Просто убей его.... Том? Это вообще ты? – что-то внутри говорило ему, что это совсем не тот человек с которым он пошел в разведку.

Том уже закончил снимать скальп, а парень под ним уже был в обмороке от болевого шока. Он встал и подошел к Крису впритык, так, что дуло пистолета упиралось в грудь. Его взгляд и улыбка явно дали понять, что останавливаться он не собирается и не позволит кому-то остановить себя. Крис понял, что если он хочет остановить этого психа, то надо стрелять прямо сейчас, пока пистолет прижат к груди и звук будет не столь громким. Выстрел был единственным выходом, ведь потянись он за ножом, он уже давно был бы мертв. Выстрела не прозвучало. Даже тело Криса упало на кровать, не издав и звука. Пистолет же уже был в руках Тома. Он убил парня резким порезом горла, тот даже не успел издать и звука.

Том и Роджер встретились взглядом. Роджеру не был чужд гнев, и он так же хотел убить всех фрицев в этой комнате, но не с такой жестокостью. Но он понял, что если бы Крис выстрелил, то это сорвало не только его серию убийств, но и вызвало бы тревогу. Началась бы кровопролитная война, в которой погибли бы и его соратники. Том показал приказал жестом быть тише. Роджер кивнул и постарался сосредоточиться на их миссии, хотя увиденное еще на долго поселится в его памяти. Он взял нож и стал резать всех, кто еще дышал. Некоторые были уже освежеваны, но не убиты, некоторые дышали, но смерть уже забрала их душу, оставив лишь физическую оболочку, которая доживала последние секунды. Отвращение к Тому было, но он ничего не мог сейчас поделать. Либо его смерть и смерть его друзей, либо фрицы, как бы они не страдали. Лишь одна положительная мысль промелькнула в его голове: «хорошо, что «это» на нашей стороне».

Том продолжил свое кровавое шествие по всем домам, где спали немцы. Он ловко прокрадывался мимо охранных патрулей незамеченным. Роджер следовал за ним так же не обнаруживая себя. «Мясник» словно не замечал, что за ним «хвост», просто продолжая убивать одного за другим. Каждое убийство было наполнено извращением. Никогда прежде Роджер не видел, что бы убийством так наслаждались и что бы это выглядело столь жутко и пугающе. Даже он, человек, который вел счет убитых им фрицев, был отвращен и хотел было сам застрелить парня, но, когда он об этом подумал, взглянув на очередную жертву, ему захотелось выблевать все наружу, что он и сделал, выбежав в туалет. Никто его не заметил и не услышал, но вот это был единственный работающий туалет на два этажа, то было общежитие, судя по всему. И как раз в момент, когда в туалете сидел Роджер, плача и блюя, вошел полусонный немец, которому приспичило в туалет ночью. Оба резко взбодрились, но англичанин от страха, а немец – от удивления.

–*Что, тоже поел тех грибов?* – с ухмылкой спросил фриц. После нескольких секунд молчания, сомнения закрались в голову сонному солдату, но он не придал значения тому, что его собеседник молчал и удивленно смотрел на него. – *Эй, подвинься. Дай я поссу и продолжишь ту свои дела.* – Он отодвинул Роджера в сторону и принялся за свои дела. Англичанин не растерялся и, пока находился за спиной врага, достал нож и перерезал глотку бедняге. Тот дополнил желтую жидкость в унитазе красной, упал на колени и, задыхаясь пытался повернуться к убийце, но тот держал его пока он не умер. Роджер снова блеванул.

Когда Том расправился с последним из спящих, его собственное сознание вновь взяло контроль над телом. В ту же секунду рвота вырвалась наружу и слезы потекли неостановимым ручьем. Ужас, который был отпечатан в памяти не мог быть стер. С этим ему предстояло жить всю оставшуюся жизнь. Каждое убийство запечатлелось навечно в памяти. Каждый порез, каждый снятый скальп, выбитый зуб, сломанные конечности, обрывки кожи, снятой заживо – все это происходило непосредственно перед его глазами. Видя все, он не мог контролировать ни одного мускула своего тела. Чувства, что происходили в эти моменты было невозможно описать. Когда он смотрел со стороны, ему было жутко, но тем не менее он чувствовал наслаждение и истинное удовлетворение причиняя боль другим, как это чувствовал кто-то кто управлял им в то время. Наслаждение, которое невозможно было сравнить с чем-то другим. Наслаждение вселенское. Выше наслаждения от еды, от любимых увлечений, больше чем наслаждение собственными победами, достижениями, успехом, больше че оргазм.

Пока Том лежал в каше, извергнутой им самим минуту назад, в комнату зашел Роджер. Он услышал хныканье, но не осмелился подойти, а лишь достал пистолет и кашлянул, чтобы обратить на себя внимание. Когда Том обернулся, бывший бизнесмен понял, что это прежний парень, который был меньше месяца на войне и который не знал, что такое намеренное убийство человека. Он опустил оружие:

–Ты как, парень?

–Я все видел. Ведь это я перебил каждого, чьи трупы сейчас испускают кровь в нескольких зданиях.

–Ну...не всех...но да, ты убил многих. Что на тебя нашло, Томми?

–Я не контролировал себя. Это был не Я. Знаю, как это звучит, но это так. Веришь ты мне или нет, но это так. – Голос его был потерян, он был слаб и не мог поверить в то, что сам же натворил.

–У тебя глаза изменились, я вижу разницу. Но...почему? Что спровоцировало тебя? Ты ведь понимаешь, что ты опасен даже для своих?

–Да, Роджер, я все понимаю. И поэтому я собираюсь дезертировать. В этом лагере вообще есть еще живые немцы?

–Я насчитал десять фрицев. Я смогу убрать их всех, но мне нужно прикрытие, дружок. На этот раз, хорошо бы это был настоящий ты.

–Я не знаю, как это происходит, но я постараюсь контролировать себя.

Вдвоем они перебили оставшихся патрульных и подали знак союзникам, что все спокойно. Они не могли спать, а Том, чувствуя вину, стал убирать трупы.

–Эй, парень, ты что, с ума сошел чтоль? – Полный удивления голос Роджера прозвучал весьма бодро и весело посреди ночь в окружении стольких трупов.

–Я уберу их и смоюсь. – Отрезал Том.

–На это у тебя одного уйдет не меньше недели. Твой второй «Я» очень резво умеет кромсать людей, но вот ты обычный человек и ты не осилишь столько.

–И что ты, бля, предлагаешь!? – Нервы Тома были на пределе, поэтому неудивительно, что гнев накрыл его из-за такой мелочи.

–Спокойно парень. Я предлагаю тебе сейчас же бежать куда подальше. Подальше от войны, подальше от людей. Что сделано, то сделано. Это война, люди уже привыкли выбрасывать трупы из своих квартир. – Роджер был серьёзен, а одна рука его лежала на пистолете, готовая схватить и выстрелить. Молчание позволило Тому немного остыть, и Роджер продолжил: – И, если ты сейчас же не свалишь – я тебя убью.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

«Я прошел не меньше тридцати километров не ложась спать и не положив в рот ни кусочка еды. Впереди я вижу деревню. Она, вроде бы, небольшая, надеюсь там не будет фрицев. И вообще очень надеюсь, что я никого там не убью. Я не собираюсь просить, я просто сворую еду.»

Тому удалось сбежать с фронта, далеко на юго-восток. Он продвигался не быстро, ведь он шел так, чтобы не натыкаться на представителей власти ни одной из воюющих сторон. А потребность в еде и сне задерживало его ее больше. В столь долгом пути, в таком волнении он почти забыл каково это было, убивать виновных. Да он чувствовал боль, как и тот, кто управлял им во время страшной бойни, когда тому приходилось убивать невиновных, что бы это не привело к еще большим жертвам среди таких же невиновных. Очень редко, когда он был сыт, выспавшийся и не спеша шагал вперед по тихим тропам, он вспоминал то чувство. В те редкие минуты, его схватывала почти ломка от нехватки убийств. То были не столько его чувства, сколько чувства того, кто убивал и нынче сидел в нем. Это «нечто» уже стало его частью, частью его сознания и души.

Спустя почти год он уже добрался до Египта. Военные действия там все еще велись и туркам, здешним представителям нацистов, крупно не повезло оказаться в такое время на пути Тома. Однажды, когда Том пробирался сквозь заполоненный людьми город, он увидел, как турки убивают мирных жителей, а кто-то даже насиловал местных женщин и девушек. В тот день им удалось захватить небольшое поселение вокруг оазиса. Парню стоило больших усилий избежать обнаружения и пленения. На следующее утро он уже сел на поезд, ведущий дальше на юг и принялся писать:

«21 ноября 1916 года.

Я перебил не меньше пятидесяти человек. Турки, союзники нацистской Германии. Они захватили поселение, название которого я до сих пор не знаю. Эту кровавую резню я не забуду никогда. И не только от того, насколько жестоко были убиты все те люди, но и то, какое наслаждение я от этого получал. Часть меня осознает, что это плохие люди, совершившие сотни плохих поступков против человечества, но другая часть твердит, что они тоже люди и должны были предстать перед судом и понести наказание.

Наказание они получили, это точно.

Я ломал кости, вырезал языки, пробивал ребра молотком, заставлял их смотреть, как течет и кровь, медленно уводя за собой и жизнь. Я был жесток, крайне жесток. Это был ад на земле. Никто из них не умер быстро. Каждый жаждал умереть, моля о пощаде и быстрой смерти. Кто-то даже сумел перерезать себе горло.»

Ненадолго Том прервал свои записи. Перед его глазами вновь встали те ужасы, что он творил. Особенно ярко ему пришел в память случай с одним гадом насилующего молодую девушку. Он оглушил его и отнес в некое подобие кузницы. Там – нашел крюк и цепь, на которые и подвесил насильника за челюсть. Том разбудил его, что бы он смог почувствовать каждой частичкой своего тела агонию сравнимую с моментом смерти. Он пытался кричать, пытался снять себя с крюк, но спустя мгновение, кисти рук попадали на землю отрубленные резким и мощным взмахом топора.

Том продолжил:

«Я помню каждую секунду сего ада на земле. И каждая была столь блаженна и долгожданна мной, что я уже почти забыл, как это приятно. Я знаю, что управляет мной, но я не могу определиться стоит ли мне останавливать его. Я даже не могу толком определить, хороший он или плохой.»

Сон окутал Тома с свои объятия, и он закончил вести записи. Утро встретило его весьма необычным образом. Его разбудила девушка, стоящая прямо над ним, которая пыталась возбудить его, трогая его гениталии. Она была весьма симпатична, на вид лет двадцати пяти. На ее лице было несколько татуировок, они не закрывали прекрасного лица, а даже украшали его. Одета она была в балахоны, которые носят бедные здешние женщины. Но даже они не то что бы не уменьшали ее красоту, а наоборот, возвышали ее, словно контраст делал ее еще прекраснее. У нее были теплые и нежные руки. Она не работала физически, это чувствовалось в ее прикосновениях. Но, как бы там ни было, ее рука держала его половой орган, который уже успел возбудиться. Девушка хихикнула, понял, что он проснулся и его тело довольно происходящим. Но вот Том, после рассмотрения девушки, все же осознал ситуацию и отпрянул в сторону, к стене.

–Что-за херня!? Ты вообще кто такая? – Огрызнулся Том, но сразу же пожалел о столь грубом тоне с милой девушкой. Она же хитро улыбнулась правой стороной губ и убежала.

«Разве она тебе не понравилась?» – Прозвучал голос в голове. После – тишина накрыла комнату и Тома с его мыслями. Голос был грубым, низким и размеренным. Каждое слово было тщательно взвешено и не было ни единого лишнего слова. Он не думал, он был напуган и растерян всем происходящим. Сначала он подумал, что это сон, но осознал, что бодрствует. Голос умолк. Он ждал ответа? Или это был маленький отголосок его самого, его же мыслей? Том сидел в растерянности и все переборол себя, попытавшись что-то произнести:

–Ч-что? Здесь кто-то есть?

–Ты, – ответил голос.

–Кто это говорит?

–Ты, – спокойно повторил голос.

Дыхание стало редким и глубоким, а сердцебиение участилось, зрачки сузились, а на коже проступил пот. Здесь кто-то был кроме парня. Кто-то разговаривал у него в голове, но находился совсем рядом. Том, словно чувствовал чье-то дыхание на коже. Он резко обернулся и осмотрел всю комнату. Пусто, тихо, спокойно. Легкий ветерок за окном мог продувать ему в шею, которая стала более чувствительна от пота. И тут его голову словно кто-то зажал большими руками и сдавил. Боль и страх накрыли Тома настолько, что он упал в обморок.

Его разбудил Шон:

–Просыпайся, дружище. Хватит спать. Уже четыре часа дня, а ты все дрыхнешь. – он был весел, голос звучал задорно и живо. Наконец Том услышал живого человека.

–Шон? Что ты здесь делаешь? Как ты вообще здесь оказался? – Он рад был видеть знакомое лицо, но это могло значить то, что его, дезертира, нашли.

–Долгая история. Я расскажу тебе как-нибудь. Но ты не волнуйся, я не забрать тебя пришел, я сам сошел, так сказать. У меня обнаружили смертельную болезнь. Я даже названия ее не запомнил. Как видишь, я нашел способ, чтобы провести остаток дней для себя, а не забирая жизни других.

–Обязательно расскажешь. Я...соболезную.

–Не стоит, расслабься. Мы все заслужили то, что с нами происходит.

–Да...пожалуй, ты прав...Четыре часа говоришь? Да, что-то мне не хорошо было утром. Забавно, но мне кажется я видел весьма реалистичный сон. – Том стал успокаиваться, считая сегодняшнее утро сном, но в его голову не пришла мысль, что он укрылся очень безопасно и закрыл все выходы/выходы из своей ночлежки изнутри. А даже если бы его нашли местные, то вряд ли привели бы какого-то незнакомца прямо сюда.

В комнате откуда-то появился стол, Том поел за ним, а его друг сказал, что недавно обедал. Они просто сидели и общались, пока Том ел. Выйдя на улицу и к ним тут же подбежала та девушка, что разбудила Тома утром.

–Ах да, знакомься, это Молли. – представил ее Шон.

–Привет Молли – слегка озадаченно поприветствовал девушку Том.

–Здравствуйте, вы Том, кажется? – с задором произнесла Молли.

–Да. А что...

Он был перебит нетерпеливой девушкой:

–Я так рада познакомиться с вами. Это большая честь для меня. – Ее нетерпение было сравнимо лишь с той искренней любовь и любопытством, с которыми она смотрела на Тома, абсолютно не обращая внимания на Шона. Она смотрела почти не моргая. Было заметно невооруженным взглядом, что она очень волновалась или боялась. Ее красивое хрупкое тело, которое тряслось от любопытства или страха, так и требовало ласки и защиты.

–А что, я так знаменит? – В растерянности это первое, что смог придумать Том.

–Не то что бы очень, но вы великий человек. А разве вы не в курсе? Вы же понимаете, что это не вы убивали?

Она знает. Откуда? Почему так восхваляет его за это? Тому снова стало страшно. И как раз в этот момент Шон попрощался с ним, сказав, что отдает его в хорошие руки. Девушка взяла его за руку и повела в неведомом направлении. Тот ужас, что вытворял Том с людьми никак не сопоставлялся с этой милой девушкой, которая как раз на все это восхваляла его.

–Тогда может быть ты расскажешь? Прольешь свет на это, так сказать? – Его голос прозвучал на удивление ровно и уверенно.

–Конечно я расскажу, но сначала я тебе кое-что покажу.

Парень уже почти забыл, что когда-то мог разговаривать так часами. Уверенно, четко взвешивая слова, понимая о чем говорит и чего ждет от собеседника и от встречи в общем. Чего ждать от этой встречи, этого человека и истории о себе он не имел ни малейшего понятия. Но предчувствие, что это будет жуткая, наполненная кровью и страданиями история, никак не могло покинуть его. Вдвоем они шли до вечера по пустыне, не взяв с собой ни капли воды, ни грамма еды, но тем не менее ничего из этого им не хотелось. И тут он увидел колодец, прямо посреди пустыни, окруженный тысячелетними песками.

–Пришли. Скоро я тебе все расскажу, – с восторгом сказала Молли. – Это так волнительно. Я буду той, кто поведает тебе правду о самом себе. Вот это да! – Она повернулась к нему и поцеловала.

Страстный поцелуй – как же давно он не чувствовал ничего подобного. Молли определенно нравилась Тому внешне, но пугала своим страстным желанием, влечением, одержимостью. Сложно было поверить, как столь милое и прекрасное создание может быть так одержима. Но небольшая искорка надежды зиждилась в нем и то разгоралась, то снова чуть не тушилась, но она была. Он думал о хорошем...пока не услышал легенду, в которой он, как оказалось, сыграет ключевую роль.

Они подошли вдвоем к колодцу, посмотрели вниз и девушка вдруг столкнула Тома прямо вниз. Полет был не долгим и о стенки он ни разу не ударился. Но приземление было очень ободряющим. Ледяная вода из подземных источников омыла его тело и освежило ум. Девушка прыгнула следом. Она взяла что-то со стены, зажгла это и поплыла, реджа руку с факелом над головой. Плыть надо было не долго, метров двадцать пять. Вода становилась все теплее, по мере приближения к поверхности. Они выплыли и взошли на сушу. Песок был мягким и приятным, словно он был нагрет дневным солнцем. Перед ними открылся вид на небольшую, но высокую пещеру, покрытую рисунками и письменами, орнаментами и узорами, иероглифами и рунами. Все это впечатляло и завораживало.

–Это прекрасно, правда? – с восторгом подметила Молли, глядя на своего кумира.

–Да...это...чудесно. Но кто и как все это рисовал? Как они дотянулись вон до туда? – Том указал на верхнюю часть пещеры, которая не была покрыта сталактитом, а была ровной и гладкой. К тому же она возвышалась над местом, где можно было стоять на десять или пятнадцать метров.

–Это не важно. Возможно ты поймешь, что это славная мелочь, после того как услышишь легенду. Ты готов слушать?

–За этим я сюда и пришел, – Том улыбнулся и посмотрел на собеседницу, которая, казалось, не сводила с него глаз, – Молли... Что-то не так?

–Нет. Все в порядке. Слушай внимательно и смотри, куда я буду светить.

Молли начала свой рассказ:

«Итак, для начала небольшое вступление:

Еще до появления человека, в мире жили Боги, но не совсем в том традиционном понимании этого слова. Они существовали так же, как и мы с тобой – физически и ментально. Нет, не подумай, они не жили все на нашей никчемной планете. Более того скажу, они все жили на разных планетах и снизошли до земли лишь потому, что это была самая перспективная для жизни планета. В нашей части вселенной. Мы не единственные, не стоит себе льстить. Они боги и могли следить за развитием тысяч планет и жизней на них одновременно.

Доподлинно до сих пор не известно сколько их было на самом деле. Я лишь знаю, по этим рисункам, что один из них жил на нашей планете. На сколько мне известно, он до сих пор спит в самой глубокой точке нашей планеты, на дне океана и ждет дня пробуждения. Двое других – на разных концах вселенной, которые, кстати говоря, до сих пор благополучно существуют в нашем физическом мире. И как минимум один вообще существовал в параллельной вселенной, возможно, он тоже до сих пор жив. Но последний, о ком нам известно никогда не существовал в определенной точке. Он перерождался, существовал в разных видах физической материи, но его ментальные силы были огромны, возможно, сильнее каждого из остальных богов.

Непосредственно ближе к человечеству: Боги никогда не действовали напрямую, они ментально подсказывали людям, что и как лучше делать. Отсюда и возникли религии, пирамиды, и тысячи других необъяснимых вещей на нашей планете. Возможно, они до сих пор наблюдают за нами, но мы уже не нуждаемся в них так, как нуждались раньше.

Итак, «почему же мы здесь», спросишь ты, а я отвечу – вот зачем. – Молли указала на гигантский рисунок нечто темного, необъятного, не имевшего формы. Это создание было нарисовано в гигантском масштабе, не меньше десяти метров в высоту. Это была темная субстанция, окутанная красным ореолом. Все его «тело» было испещрено множеством мелких деталей. Лишь при ближайшем рассмотрении можно было увидеть, что это люди. Он состоял из людей или, скорее всего, тогда так изображали души людей. То тут, то там были черные дыры, которые либо извергали, либо засасывали этих людей. Красная аура вокруг него очевидно была кровь. – Это божество, известное нам с древности под именем **(от автора: Да, имени я так и не придумал. Оставляю эту привилегию вам, дорогой читатель). ** –великий бог, который для людей ассоциируется со справедливостью, а соответственно и со смертью.

Когда людей направляли боги, они могли делать все напрямую как им указывал бог. Иногда так и было, но не часто. Наш ** выступал за справедливость, он считал, что зло нужно отплачивать лишь злом, а добро – лишь добром. Все бы ничего, если бы другие боги не стали замечать, что людей становится все меньше, ведь каждое убийство каралось убийством, и чаще всего карали тоже люди, которые, в свою очередь, тоже заслужили смерть, ведь убили человека. Парадокс, но нет, такого не было. Те люди, которые по указке бога мстили убийцам, в девяносто процентах случаев убивали снова. Боги стали улавливать это, понимать, что человек вовсе не идеален и не сможет им стать без чуткого руководства богов, у которых на это попросту нет времени, сил, желания и черт еще знает чего. ** был непоколебим и настаивал на принципе «око за око», но другие были не согласны и начали внушать людям такие мысли как «прощение, отпущение грехов, милосердие, сострадание, жалость и т.п.». Именно благодаря остальным богам появился суд.

** был напорист и не терпел поражения. Даже когда люди уже вовсю прощали и делали все вышеперечисленное, он продолжал приводить свое кредо в жизнь. Остальные это заметили и, понимая, что его не остановить, уничтожили его. Да, ** перестал существовать в физическом мире еще с древних времен, за долго до нашей эры. А его ментальные способности сильно ослабли, он не мог больше проникать в головы живых существ.»

–И? Что за сказку я только что услышал? К чему все это? – Том был возмущен.

–А ты не понимаешь? Ты ведь убивал только виновных. Да, союзники были целы, но они и не убивали невиновных с таким наслаждением или желанием. – Молли улыбнулась, увидев понимание в глазах Тома. – ** хочет возродиться. Он уже пытался это сделать, но это не удавалось прежде. Ради сохранности он оставил часть себя в генах человека, чья кровь теперь течет и в твоих жилах. Иногда, когда выполняются определенные условия, мужчина, в чьих жилах течет кровь **, становится избранным, кем-то вроде носителя. На его двадцатипятилетие Бог в нем пробуждается, спустя тридцать три дня он осознает себя в человеке и либо берет полный контроль над ним, либо начинает существовать с ним. В разных источниках это описано по-разному. На тридцать третий год, после первого проявления **, он – возродиться. Теперь ты понимаешь? Ты – далекий потомок Бога! Ты – избранный, который вернет его к жизни! Он заберет твою жизнь, чтобы воскреснуть! И я буду самой приближенной к нему. Я стану первой, кто увидит его, кого увидит он, буду его первым собеседником... – маленькие крупицы слез воодушевления проступили из ее глаз.

Том не мог поверить в это. Все сходилось, но было таким нереальным. Его мысли кружились, а попытки осознать, что все это правда – сводили с ума. Он устало присел на землю, держась за голову. Молчание и тишина вновь наполнили пещеру. Лишь дыхание двух людей нарушало тысячелетний покой. И вдруг голос Молли вновь нарушил тишину:

–А теперь я хочу, чтобы ты вошел в меня, чтобы ты оставил свое семя во мне! – Она взяла какое-то полотенце со сталагмита и расстелила его прямо между ними.

Шокированный этим Том не мог не возмутиться:

–Что!? Какого хера!? Что ты несешь, женщина!? Я не буду с тобой спать! Тем более здесь! Оказывается, ты вообще ненормальная! Фанатка гребаная! Что меня остановит от убийства тебя? Что если этот ** пробудится и убьет тебя прямо здесь?

–Тебе не найти выход без меня. Я знаю эти пещеры как свой родной дом. Я выйду отсюда за считаные минуты, но ты не выберешься отсюда в одиночку и за несколько дней. А что касается **, я его не боюсь. Он – причина, по которой я хочу переспать с тобой. Я не боюсь смерти от его рук.

–Ты просто больная. –Пауза. – Я просто вернусь через колодец. Я знаю в какой он стороне.

–А ты думаешь почему, когда я тебя толкнула, ты ни разу не ударился о стенки? Ты не сможешь вернуться назад. – ее слова были очень строги и серьезны и никак не сопоставлялись с ее хрупким красивым телом и нежным голоском.

Молли была права. Это был не простой колодец и не самый традиционный вход в пещеру, раз уж на то пошло. Безысходность – единственное, что приходило на ум в тот момент. Он застрял в пещере с психически не здоровой девушкой. В пещере, на удивление, было тепло, но никакой живности здесь не было. Ни животных, ни рыб, даже насекомых не было. Том решил, что сделает это, ведь возможно, это спасет ему жизнь. А когда они выберутся из пещеры он просто убьет эту ненормальную. Он решил отдаться моменту, столь прекрасному...

---------------------------------------------------------------Бурное описание спаривания (Окончание указано, так что "Press any button to skip...")-----------------------------------------

Когда Том принял безвыходную ситуацию и отдался моменту, Молли словно почувствовала это и абсолютно переменилась. Из ярой безумной красавицы, она превратилась в невинную, хрупкую и одновременно самоуверенную девушку, которая знала, что прекрасна собой. Она начала раздеваться. Ее одежда была мокрой, но это не мешало ей элегантно и плавно сползать со стройного тела. Она стояла спиной к Тому, зная наверняка, что тот подойдет к ней. Верхняя часть ее тела уже была обнажена и ее спина поблескивала от воды, отражая лучи фонаря. Именно тогда Том и подошел к ней. Нежно коснувшись ее талии, он поцеловал ее в шею. Он расслабился, сейчас он был с девушкой, прекрасной и милой. От неожиданно холодных рук девушка вздрогнула и тихо ахнула. Парень снял с себя балахоны, что закрывали его торс и прижался к ней еще сильнее, более страстно целуя нежную шею. Тепло его тела большими приятными ожогами касалось ее ледяного тела, наслаждение потекло по венам обоих и наполняло сердца страстью. Она развернулась, нежно и медленно, словно контролируя Тома, она прикоснулась к его лицу и нежно погладило его. Она касалась чего-то, чего не достоин больше никто, парня трогали самые нежные и любящие руки в его жизни. Она поцеловала его медленно, но с таким наслаждением в каждой секунде, что это хотелось продлить их на всю оставшуюся жизнь.

Ее тело горело, страстно желая мужчину, целующего ее. Соски упирались ему в ребра, но он чувствовал их приятное касание. Целуя, Том опустил девушку на полотенце и стал целовать ее тело, начиная с ушей. Это было нежное невинное создание, которое не могло грешить, не могло принадлежать многим. Она вздрагивала от каждого его касания, по ее кожи постоянно пробегала дрожь наслаждения от столь новых желанных приятных чувств. Тишину же вновь и вновь нарушали стоны, которые было невозможно сдержать, и звуки поцелуев Тома, который не мог сдержаться, не мог насытиться телом столь прекрасным и идеальным. Звуки эти разносились эхом по небольшому, но высокому пространству. Казалось, это были первые громкие звуки, что посетили эту пещеру. Если бы эти двое встретились при нормальных обстоятельствах, в мирное время, где-нибудь на улицах Лондона или Парижа, то у них, возможно, могло бы что-то получиться. Но грезы об этом при каждом появлении уходили в никуда, ведь ударялись о грани реального мира.

Теплые и даже горячие руки «ходили» по ее телу пытаясь захватить и оставить навечно в своих объятиях. Его рука опустилась вниз, в эпицентр наслаждения, которого Молли еще никогда прежде не испытывала. Ее стоны захлестнули всю пещеру, а Том не мог остановиться и продолжал двигать пальцем внизу и целовать идеальную грудь. Наслаждение каждого из них превосходило любые самые смелые их ожидания. Ее стоны провоцировали Тома продолжать и ни в коем случае не останавливаться. Они словно служили бальзамом к тому наслаждению, что испытывали их тела. Рациональное мышление каждого из них было напрочь отключено, но их ментальная связь была прочнее любой физической преграды. Ближайшую ночь их могла разлучить только смерть, но даже она не могла прийти в столь неудобное время.

Их жизням ничего не угрожало, кроме их собственной страсти и вожделением друг друга. Когда губы и руки Тома уже распробовали каждый сантиметр тела девушки, он решил приступить к делу, он вошел в нее. Это был ее первый раз, но он был так желанен, что она абсолютно не замечала боли. Наслаждение затуманило ее рассудок и заглушило боль. Их тела испытывали только наслаждение и удовлетворение. Возможно, это была последняя столь приятная и спокойная ночь в его жизни. Лежа там, на полотенце в глубокой тихой пещере, молодой «наследник» не думал про утро и что собирался сделать, он решил отдаться моменту и насладиться им.

------------------------------Окончание постельной сцены(наконец-то)-------------------------------

Когда юные гости пещеры проснулись, на часах уже было два часа тридцать минут. Они сразу же оделись и выдвинулись на выход. Сам выход был окружен людьми, самыми обычными, одетыми в абсолютно разной ценности одежду. Внешне это напоминало возмущенную толпу перед торговым центром, которых туда не пускают. Их было пятнадцать – двадцать человек. Но все эти люди наверняка знали кто такой Том, легенду и Молли, ведь она поздоровалась с ними и кивнула, в знак подтверждения чего-то. Когда Молли вышла за спины этих незваных гостей, один из них, мужичок лет семидесяти с седой бородой, одетый словно в простыню, вышел вперед и поприветствовал Тома:

–Здравствуй Том. Мы очень рады наконец встретиться с тобой. Война разлучила нас, но вот ты здесь, вновь вернулся туда, где должен был быть все то время.

–Да пошел ты! Я здесь никогда не был и ни за что не останусь. И мне плевать кто вы!

–Не стоит быть таким неприветливым, Томми. Позволь мне тебе кое-что объяснить. – Дедуля подошел ближе и предложил пройтись. В толпе образовался проход. Шанс сбежать, не находясь в окружении толпы, гораздо выше, поэтому Том решил последовать за старцем, который продолжил: – Помнишь ли ты свое детство? Помнишь ли своего отца, деда?

–Конечно. Я вырос на юге Англии, в славном не большем городке Модбери. Мой отец работал там сантехником, а дед был лесничим, но я мало знал о нем. Думаете вы знаете обо мне больше меня? – с усмешкой поинтересовался Том.

–Я в этом уверен, внучок. Да, я твой дед – Эллсворт. Твой отец упрятал тебя от меня еще сразу после рождения. Он лишил меня счастья видеть, как ты растешь, учишься ходить, говорить, писать и считать. Но теперь мы снова вместе, мой дорогой.

Том уже забыл о прошлой ночи и вновь погрузился в состояние шока. Он действительно никогда не чувствовал связи ни с отцом, ни с дедом, ни даже с матерью. Сомнения таились в нем давно, но он не мог позволить себе сомневаться в этом, ведь как бы там ни было, они воспитали и вырастили его. Они подарили свою любовь и искренне беспокоились за него, он не мог просить большего от родителей. Эти подсознательные сомнения, сидевшие в нем всю жизнь, никак не повлияли на его сознание, и он был возмущен заявлением этого старика. Они впервые видели друг друга, а тут вдруг он объявляется с еще десятком людей, которые готовы удержать Тома, и заявляет «я твой родственник, давай жить дружно».

–И как вы попытаетесь меня в этом убедить? Мне даже интересно это узнать прежде чем я убью вас и сбегу отсюда.

Далее Эллсворт рассказал о Томе такие детали, которые не мог знать чужой человек, не знали этого даже приемные родители Тома. Да, они и правда были родней, но стоит ли эта связь того, чтобы ждать пробуждения непонятной твари внутри себя, чтобы стать частью секты и подчиняться своему деду? Как бы там ни было, в нем действительно что-то было, что-то внутри, что иногда брало контроль над телом. Надо было выяснить как это происходит, зачем и как это можно предотвратить. Весь вечер они вдвоем практически не отходили друг от друга. Том расчетливо задавал конкретные вопросы разбавляя их пустяковыми, про свою настоящую родню. Эллсворт был так очарован тем, что то, ради чего он жил, на что молился, сейчас стоит перед ним, что говорил абсолютно все и ничего не пытался ни скрыть, ни как-либо удержать внука.

Лежа в постели, Том обдумывал все услышанное. Тот, кто сидел в нем, действительно должен был пробудиться очень скоро, последний приступ «справедливости» был очень давно. Тот голос, что он слышал утром в своем «тайном» месте видимо и был голосом Бога. Еще стало ясно, что именно произойдёт с ним через тридцать три года. Бог ** переродиться, погладив тело носителя и еще десяток других, которые должны будут в тот момент находиться рядом. Но также Том узнал, что это далеко не первый случай в его роду, когда человек узнает о внутреннем демоне. Но пробуждения так до сих пор и не состоялось, а значит есть способ это предотвратить. Он думал над этим, как только узнал, что это можно прервать. Пока он полностью осознает себя он узнал где сейчас Молли, в которой было его ДНК, объяснив это тем, что ему хочется побыть с ней подольше и хочет сделать ей «сюрприз» ночью.

Обдумывая план, он ждал пока все уснут. Примерно в три часа ночи он встал, оделся и пошел в дом, где спала Молли. Зайдя к ней в комнату, он увидел ее спящую. Невинный прекрасный ангел – так она выглядела сейчас, но демон, таившийся у нее в голове возвращал Тома на землю. Он взял нож и, глядя на ее прекрасное лицо поцеловал ее, а потом перерезал горло. Она открыла глаза и в них было столько ненависти, что Том почувствовал явный дискомфорт, тягучий и мерзкий. Он не мог смотреть как она пыталась закрыть рану рукой и выбежать, чтобы позвать остальных. Он стоял в дверях с закрытыми глазами иногда открывая их, убеждаясь, что она не в силах сбежать и... выжить. Это было не легко, но она бы убила его сама, будь ее воля. Та, кем она была в постели с ним, была совсем другим человеком, притворствующая Тому.

Он скакал на лошади во весь апорт в направлении которого он не знал, лишь бы подальше от этого сборища больных помешанных людей и его родного деда. Лошади даже не была нужна узда, она была рада избавиться от нее и скакать туда куда ей самой захочется, с той скоростью, которую выберет она, а человек на ее спине лишь маленькое неудобство на пути к свободе. Том и правда собирался отпустить ее, но пока что он не знал когда, ведь он не знал даже куда направляется. Бег длился всю ночь. До самого раннего утра, на часах тогда было 5:15 утра, они бежали и наконец остановились возле небольшого оазиса с маленьким озерцом посередине. Том слез с лошади и бросился вместе с ней к воде. Это была чистейшая и вкуснейшая вода в его жизни, ведь желаннее ее был, разве что, смерть или спасение от мира другим путем.

Испив воды, и окунувшись в ней он прилег поспать, накрывшись недавно выпавшими листами пальм, что лежали у берега. Проснувшись в три часа дня лошади уже не было рядом. Том взял дневник и решил немного написать о своих похождениях, на случай если этот день будет одним из последних в его жизни:

«24 ноября 1916 года.

Я выбрался из лап гребаных сектантов, но я все еще в опасности. От меня бежала лошадь, я нахожусь на оазисе и вокруг меня пустыня. Что будет дальше не может предсказать никто, но я хотя бы уверен, что если умру я, то и потенциальная родня по крови этого ** закончится. Как минимум моя часть семейного древа этого непонятного бога.»

–Как же ты глуп, человек. – прозвучал голос в голове Тома. Грубый, низкий и четкий, словно говорил он сам. Но голос этот показался знакомым.

–Что-за херня!? Кто это? Кто здесь? – В панике Том отбросил дневник и встал на ноги.

В ответ голос засмеялся и звучал все так же четко, ни ослабляясь, ни усиливаясь:

–Ты правда считаешь, что твоя смерть предотвратит мой приход?

–Что-за бред!? Ты... – Парень задумался. Он стал понимать, что тридцать три дня с момента его первого помешательства прошли и это, скорее всего, звучал голос бога внутри него. Осознав это, его голос стал спокойнее, а сердце прекратило попытки вырваться из груди. – Ты **, верно?

–Какой ты догадливый, мой мальчик. Да, я это он. Мне кажется, что ты слишком предвзято смотришь на меня. Позволь мне рассказать тебе настоящую историю обо мне и моих идеалах. Не многие знают о моем существовании, но я один из древних богов, которые правили вселенной до появления на ней разумных жизней. Именно мы создавали жизнь и вкладывали в их головы мораль и разум. Люди стали нашим экспериментом, что будет если часть из них узнает о нашем существовании, другая часть будет слепо верить первым, а третья яро отрицать первых двух. Что получилось ты сам видишь. Я был рассадником справедливости в каждом из миров, я видел все и направлял миллионы жизней, что бы те вершили правосудие и несли справедливость. Было много крови и многим существам нравилось это. Это очень тормозило развитие цивилизаций и однажды случилось так, что одна развитая цивилизация сумела добраться до другой, не столь продвинутой в космических полетах, цивилизации. Целая раса, целый живой мир был разрушен, стерт с лица земли. Это и вызвало гнев моих братьев. Они решили не мстить убийцам, а направить их разум в другом направлении и стереть с их памяти все, что было связано с этим ужасным истреблением. В тот мир во мне закипала ярость, я готов был на прямую вмешаться в дела тех тварей, но браться меня остановили и свергли. Они уничтожили мою физическую составляющую и максимально заглушили ментальную. Все, что я сейчас могу делать, это влиять на события, находясь в теле лишь одного существа, а это, знаешь ли, не очень-то и глобально. Я не истребляю разумных существ просто так, я лишь навожу порядок. Каждый должен получить то, что он заслужил и это не всегда касается чего-то плохого. Люди, которые трудятся и не останавливаются, сталкиваясь с трудностями, заслуживают счастья. Те, кто убивают невинных – заслуживают такой же смерти. Некоторые говорят, что это закон вселенной: «Что посеешь, то и пожнешь», но это мой личный закон. Ты уже мог наблюдать, как я сею справедливость собственноручно, ты ведь видел все, ты чувствовал все то же, что чувствую я, совершая все это. Это все, что я сейчас могу сделать, но возродившись, я смогу гораздо больше. Я смогу помогать тем, кто этого заслуживает и наказывать виновных тем же путем, каким они заслужили свою вину.

–Все, с меня хватит! Что ты называешь справедливостью? Убийство сотни людей, которых отправили на войну? Которых заставили убивать. Которых отправили на войну, где, либо ты убьешь, либо будешь убит. Где здесь справедливость?

–Те, кого ты убивал были виновны. Они сами жаждали этого, они хотели убивать. Они издевались над безоружными и над теми, кто никак не мог дать им отпор. Они использовали свою власть над ними и причиняли страдания. Мы лишь отплатили им тем же. Никогда не обвиняй меня в несправедливости. Я и есть справедливость, Томми, пойми и прими это.

Разговор зашел в тупик. Они оба молчали. Том увидел на горизонте какое-то движение. Спрятавшись, он понял, что они идут в направлении к оазису, в котором он нынче обитал. Когда они подошли ближе, стало ясно, что это совершенно не военная колонны, это торговцы. И что они делают здесь? В военное время так безмятежно передвигаться, как? Парень решил рискнуть и показаться группе торговцев, которые на тот момент пили воду из озера.

–Здравствуйте! – Том вышел с поднятыми руками и ступал медленно, без резких движений. – Я не причиню вам вреда. Я сам ищу тихое мирное пристанище для жизни.

Торговцы стали переговариваться. Из толпы вышел молодой парень и побежал в конец каравана, оттуда к месту встречи уже шли два человека и второй, за которым и побежал молодой паренек, обратился к Тому:

–Приветствую.

–Здравствуйте. – После небольшой паузы, Том понял, что говорить должен он и продолжил: – Меня зовут Том, я здесь в поисках мирной жизни. И все, что мне удалось пока найти это этот оазис. Позволите ли вы мне пойти с вами? Я могу оплатить путь своим трудом, больше у меня ничего нет.

–Мы выдвигаемся поздно вечером и идем без света. До ближайшего города ... километров. – Том не расслышал сколько именно километров он назвал, но понял, что он знает, о чем говорит.

–Да, конечно. Я все понимаю и принимаю. Так вы позволите мне пойти с вами?

–Да. – Мужчина еще несколько секунд вглядывался в Тома, а после отвернулся и пошел медленным шагом обратно откуда пришел.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

«Сегодня я многое узнал о Боге, что живет во мне. Теперь я даже не знаю, что делать. Скорее всего, я умру через тридцать три года, а ** возродиться. Хоть я еще и не знаю, как это все будет происходить, но у меня смутные предчувствия. Он, вроде бы, говорит правильные вещи, но что-то меня смущают его подходы. «око за око» - не самый лучший подход к правосудию. По крайней мере у меня есть время все обдумать и принять правильное взвешенное решение.

Еще в мой оазис забрел караван торговцев. Они согласились провести меня до города. Возможно я стал еще ближе к своей цели, к мирной жизни. Мы будем выдвигаться вечером, когда зайдет солнце. В столь неспокойное время — это правильное решение, хоть и все такое же рискованное. Они наверняка знают эти места и приведут меня куда надо. Но мне нужно быть осторожным, среди них могут быть и те сраные сектанты во главе с моим дедом. Ненавижу помешанных.»

После захода солнца вся братия начала шевелиться и тихо выстраиваясь в колонну они начали движение. Мне предоставили лошадь, очень похожую на ту, на которой Том прибыл на оазис. Они шли всю ночь и только когда солнце показалось на горизонте, оно осветило путь и показало город. Это был прибрежный город и даже ранним утром в нем кипела жизнь. По мере приближения Том заснул на лошади и проснулся лишь когда мальчишки, местные оборванцы, облил его водой. Очнувшись и оглядевшись, никого из знакомых Тому лиц не было видно. Каравана вообще словно никогда и не было. Том сидел на лошади у края города. Сзади него простиралась бескрайняя пустыня, а перед ним шумел портовый торговый город и отдавал мерзким запахом рыбы.

Город шумел и процветал. На нем война словно и не отразилась, ели не считать полусорванные то тут, то там плакаты, призывающие записаться в новобранцы. Здесь жили женщины, спокойно развешивающие белье на крышах домов. Дети бегали между людьми играя в догонялки, доставали торговцев и веселились на всю катушку, что в военное время было крайней редкостью. Здесь были и старики, спокойно сидевшие на лавках обсуждая что-то медленно покуривая трубки. Рынок здесь был слышен издалека. Вечный шум грузчиков, падающих ящиков и всякого рода товаров, голоса продавцов, крики детей, убегающие с ворованными товарами. Это был живой город, так не похожий на те, что в тот момент находились в Европе. Том поддался воспоминаниям, о своем детстве, которое было наполнено такой же радостью и жизнью. Казалось, ничего не может помешать этому городу улыбаться, любить, быть шумным и вонючим – жить. Тому пришлось помотаться по городу, прежде чем он нашел в портовом рынке англоговорящего торговца.

–Да, эти придурки совсем ничего не понимают. – Вдруг стал откровенным продавец, – Он плавают к нам, в Австралию, и считают, что покупают все по очень выгодным ценам, получая при этом хороший товар. Но знай они английский язык, сразу же прикрыли бы тех гавнюков, что выдают им товар. Это хлам, продаваемый по цене в три дорого! Знаешь, я...

–Так вы из Австралии? – Прервал его Том, зная, что он еще не скоро заткнётся и наговорит еще тонны слов не по теме.

–Да, я родом оттуда. Рад встретить здесь родную душу, с кем могу спокойно поговорить на прекрасном английском. Меня зовут Роджер, а тебя, парень?

–Том.

–Откуда ты родом, Томми?

–Название города вам ни о чем не скажет, так что просто скажу, что я из Англии. – Отмахнулся Том.

–И все же я много где бывал, дружище. Ты удивишься сколько городков есть на моей «карте памяти» – Он усмехнулся и с улыбкой вгляделся в глаза собеседника. Его взгляд словно физически прощупывал Тома.

–Это Модбери. Знаком?

–Хм. Думаю, нет. Да, ты был прав, дружище. Итак, что же привело тебя сюда?

–Я бегу от войны. Вы знаете, куда мне нужно идти?

–Я понял твой намек, дружище. Да, в Австралии нет войны, но ты же в курсе, что большинство местных – англичане, максимум во втором поколении. Ты не будешь там «своим». Настроения у нас ходят именно на поддержание войны против Германии.

–Там нет войны – вот, что сейчас для меня важно. То, как ко мне будут относиться, дело второстепенное. Общественное мнение всегда можно изменить. Итак, вы расскажите мне как попасть туда?

–Дружище, я сам туда плыву через два дня. Если тебе негде ночевать, я могу предоставить тебе койку, но тебе надо будет немного поработать. Согласен?

–Да.

–Вот и славненько.

Пять дней Том работал на Рождера за еду, кров и надежду на мирное будущее. Это были самые изнурительные пять дней в его жизни. Он каждый день старался хотя бы окунуться в воду, что бы с него смыло ту грязь, что скопилась на его коже за день. Это он делал на последнем из дыханий, но последующая ходьба к ночлегу несколько его заряжало, и он спокойно доходил и ложился спать, высыхая даже без полотенец по пути. Он таскал тяжеленые коробки с товаром утром и их же, почти в таком же составе заносил обратно поздно вечером. Продажи шли плохо, но у некоторых конкурентов их вовсе не было, что вынудило их прекратить продажи. Секрет Роджера был в качественном товаре, его доброжелательном подходе к каждому покупателю и, какой-то его внешней харизме, которая завораживала и его можно было слушать часами. Роджер вообще был крайне веселым парнем, редко рассказывал о своем детстве, да и о себе в целом. Чаще его истории были о какой-то ситуации, произошедшей с ним или на его глазах, об историях, которые он слышал в разных концах света, а его любимая была история про девушку по имени Мария, которая есть во многих странах, но везде имеет разный контекст и смысл, что крайне забавляло Роджера. Раньше он путешествовал по всему миру на кораблях. Много трудностей он пережил на своей памяти, что подтверждалось многочисленными шрамами на его теле. Возможно именно благодаря этому опыту он и стал капитаном самого большого и прибыльного, во времена его молодости, торгового судна. Судно носило название «София» и его обслуживание всегда было в приоритете сразу же за государственными судами. На его борту служили лучшие моряки и платили там неимоверные на те времена суммы. Он стал миллионером наравне с самыми успешными бизнесменами Америки. Его часто приглашали на балы, торжественные приемы и разного рода важные деловые встречи, что бы тот выражал свою ценную точку зрения по поводу вопросов, в которых он разбирался лучше всего – морских грузоперевозках. Единственное, о чем всегда врал Роджер была его истинная причина отставки, после чего он решил заняться торговлей между Австралией и Кенией, чем занимался и по сей день.

Все это время, пока работа занимала все время Тома, он ни разу не слышал таящегося в нем бога. Он даже на время позабыл о нем, пока не настал последний день нахождения в этом городке. Это был день, когда Роджер плыл за товаром. Путь предстоял неблизкий и мог таить в себе много опасностей, поэтому все, кто собирался плыть на корабле предварительно выслушивали наставления капитана, Роджера. Как раз во время этого монолога, ** и пробудился в сознании Тома:

–Ну и скукота. Хочешь, я лучше расскажу тебе историю о том, почему он на самом деле стал торговцев?

–Нет, – резко оборвал его Том, – мне это безразлично. Лучше заткнись и дай мне его выслушать.

–Какой же ты злой. Не надо так со мной, я ведь бог как-никак, и могу сделать тебе очень больно.

–Зато я могу оборвать твой план по воскрешению и восстановлению справедливости в этом столетии.

В голове воцарилась тишина, но Том продолжал думать о **, не слушая при этом Роджера. Он ждал, пока голос в его голове вновь не заговорит. Этого не произошло. С облегчением, команда разбежалась по своим местам и корабль начал движение. Начался путь очень бодро и весело. Первые пять дней океан был тих и спокоен, команда расслаблена, а капитан – бодр, но на шестой день, ближе к вечеру все изменилось. Прежде спокойные вечера с выпивкой и песнями сменились на беспорядочную беготню всей команды по палубе. Каждый знал свое место и свое дело, поэтому корабль держался весьма неплохо. Но Том абсолютно не понимал, что ему делить и от паники спрятался в трюме. Там было намного спокойнее, ведь ни все люди были на палубе и боролись с бурей. Корабль шатало с такой силой, что все, что не было привязано «летало» по всему судну. Даже здесь, под палубой, звук шагов не замолкал, а звук ветра, грома и волн заполнял все пространство, словно то происходило прямо на глазах у Тома. Паника, захлестнувшая его, держала его в углу не меньше десяти минут, так ему казалось. И все же он собрал волю в кулак и вышел на палубу, помогать команде. Да, он не был идеальным помощником, но чем-то он точно помогал. Он делал все то, что делали другие, помогая им. Кого-то страховал, кому-то ускорял работу, и кому-то, конечно же, мешал. Он не был частью команды и капитал это сразу же заметил. Он позвал Тома к себе, но в тот же момент как с его уст слетело имя, справа от них над кораблем взнеслась волна на пятнадцать метров, через которую даже можно было видеть молнии на заднем плане. Она закрыла весь горизонт и все мысли каждого из присутствующих сосредоточились на одной мысли «я хочу жить, но смерть очень близка». «Держитесь крепче, господа!» – прокричал Роджер, и захотел было рвануть к Тому на помощь, но вода уже была слишком близко.

Удар. Бульканье воды. Грохот и скрип корабля. Том оказался за бортом. За пару секунд после накрывшей корабль волны, он был уже в тридцати метрах от судна, которое, еле держась, качалось на воде, как бы говоря «меня так просто не возьмешь, а ну, попробуй еще разок», бросая вызов стихии. Следующая волна откинула Тома еще дальше, и на этот раз погрузила его в морскую пучину. Темнота вокруг, грохот грома и волн постепенно утихал, а легкие медленно выпускали столь ценный сейчас кислород. Все силы Том потратил на то, чтобы выплыть, но все его попытки были тщетны, океан забирал свою дань, за то, что люди используют его так легко, ничего при этом не отдавая. Вот так и не суждено будет богу ** возродиться в этом столетии и вершить правосудие над виновными. В последние мгновения жизни, Тому показалось, что он увидел что-то под собой, а затем почувствовал, как кто-то схватил его за ногу и потащил на дно. Но было ли это правдой понять невозможно, ведь он уже был почти мертв и его воображение могло сыграть злую шутку с сознанием.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Резкий подъем. Глубокий вдох. Том открыл глаза, но ничего не видел. Он чувствовал землю под ногами и мог дышать. Сначала удивление, а потом страх заполнили его разум. Почему он жив, почему дышит, почему помнит последние секунды жизни под толщей вод? Ответы на каждый из этих вопросов были окутаны забвением либо мистикой. Такого страха Том не испытывал еще никогда. Тьма вокруг словно издевательски молчала, а звуки движения Тома отражались от стен. Было понятно, что помещение хоть и высокое, но не большое. Когда туман паники спал, он попытался что-то нащупать чтобы осветить помещение. Первое, что он нащупал было полотенце, немного мокрое, далее был песок, теплый, словно согретый дневными солнечными лучами.

–Не может быть. – Вырвалось вдруг у него. Звук разнесся не далеко, но высоко.

Том продолжал ощупывать землю и все вокруг. Руки его наткнулись на гигантский сталагмит, высотой чуть меньше трех метров или около того. Водя по нем руками, обнаружилась лампа, очень странной формы и с каким-то не хитрым механизмом. Прошло не мало времени, пока Том понял, как задействовать его. Когда он, наконец, это сделал, появился свет, который обжег его глаза и на секунду ослепил его. Когда глаза открылись и начали видеть, прямо перед ним, в двух метрах от него стоял Шон, а на фоне была та самая изрисованная иероглифами и рисунками стена в пещере.

–Ну вот мы и застряли с тобой, Томми. Я уж думал ты не проснешься. – Тон его был спокойным и размеренным. – Что она с тобой сделала? Она наверняка выжала из тебя все соки. Ты ничего не ел и спал часов двадцать, не меньше.

–Ч-что ты здесь делаешь? И где это мы? – Стал задавать вопросы Том.

Собеседник благоразумно молчал, ожидая пока тот сам ответит на свои вопросы. Спустя несколько секунд он заговорил:

–Ну что, Томми, ты все осознал? Забавно, не правда ли? Ты никогда и не покидал этой дыры.

–Что ты несешь!?

–Да, дружище, ты провел здесь пол жизни. Ты упал в колодец еще в десять лет. Но у тебя фобия воды и поток воды доставил тебя сюда без сознания. Ты не был первооткрывателем этой пещеры. Когда ты очнулся, то быстро нашел эту лампу и сразу же включил ее. Да, в детстве ты был куда смышленей. – Голос звучал ровно и четко. Он точно знал, что говорит. – Девочка была первой гостьей. Именно ее лампой ты и пользовался. Она приходила сюда уединиться и почитать книги. Она брала с собой еду и сидела здесь несколько часов. Ты следил за ней со стороны. Она нравилась тебе с самого начала, но ты стеснялся подойти к ней, а потом страх спугнуть ее затуманил твой разум. После того как она уходила, ты доедал за ней еду. Вскоре она это заметила, но не испугалась, а лишь предположила, что здесь живет призрак и стала приносить больше еды. Так ты жил очень долго. Ты много читал, а прочитав, сжигал книгу, чтобы согреться и больше осветить окружение. Возможно, это было и своего рода развлечением для тебя. Со временем твое тело привыкло к температуре и больше не требовало тепла от огня.

–Нет. Это чушь. Этого не может быть. Ты лишь мое воображение, почему я тебя слушаю?

–Да, вот именно. Я твой воображаемый друг. Я это ты. Я часть тебя. Я лишь открываю тебе глаза перед смертью. Именно вы разрисовали эти стены и потолок. Ты и эта девочка.

–И как ее звали, умник?

–Молли. –после небольшой паузы он продолжил: – Да, ты был для нее призраком. Сказкой на ночь. Однажды, когда она закончила школу, она пришла и сказала, что больше не вернется. Она сказала, что улетает в другую страну учиться и будет очень скучать. Ты не выдержал и выскочил. Тебе было двадцать пять лет, но ты на столько не следил за собой, что выглядел просто ужасно. Она испугалась, а ты схватил ее. Она отбивалась, пыталась сбежать, но ты держал ее.

–И? Что же было дальше? Почему я ничего из этого не помню? Я бы запомнил первое за десять лет живое общение с человеком. – Том был растерян. Паника, страх и гнев смешались в дикий коктейль. Кровь била в виски, а ноги подкашивались, еле держа тело.

–Ты изнасиловал ее. – Шон выдержал небольшую паузу и продолжил: – После, ты убил ее, зная, что если отпустишь, то больше никогда ее не увидишь. Том, прошло уже не меньше трех месяцев с момента, когда убил ее. – Волнение проступило на лице и в интонации Шона: – Том, ты – канибал. Сейчас твои запасы иссякли. Ее плоть сгнила и больше не пригодна к потреблению, а на воде ты сидишь уже слишком давно. Я голос твоего рассудка. Я призван рассказать тебе...

–Ты врешь! – прервал спокойную речь Том, – Я не мог так поступить! Я бы поговорил с ней! Я бы не стал держать и, тем более, насиловать ее. А...каннибализм!? Ты серьезно!? Как ты вообще мог такое сказать?

–Успокойся. Если не веришь, посмотри в тот угол. Ты хранил ее там. Это самая холодная часть суши.

Том направился с лампой в сторону, которую указал Шон. Приближаясь к месту, воспоминания так и вспыхивали в голове. Он не помнил пути визуально, он знал его тактильно и по пройденному расстоянию. Когда свет фонаря осветил труп девушки, полу-обглоданной, полу-гнилой, тот упал на песок. Том заплакал. Осознание самого себя пришло к нему. Он стал вспоминать все, рассказанное Шоном. Шок и ужас словно обрели физическую форму и душили его. Шон, стоя сзади произнес, словно прощение:

–Ты умираешь. Твоя жизнь закончится через мгновения. Поэтому я прощаюсь с тобой, Томми, мой друг. Хоть я и ненавижу тебя, я это ты. Мы могли стать лучше, но не смогли. Прощай. – одно движение век, и он исчез, оставив Тома наедине с осознанием своего безумия.

Наедине с безумцем, психом и насильником. Смерть уже поджидала его, но хотела понаблюдать за его мучениями. Том осознал и вспомнил все, всю свою жизнь в пещере. Он плакал, теряя последние капли жидкости организма, последние капли жизни. Все горючее в лампе сгорело и вот уже свет попрощался с ним.

Прощай,Том, прощай.