глава 9
Дейна чувствовала себя так, будто наконец-то освободилась от невидимых оков, которые сковывали её сердце долгие годы. Раньше она отчаянно пыталась забыть — стереть всё, что было, вычеркнуть воспоминания, как будто их никогда не существовало. Она хотела оставить прошлое позади, похоронить его глубоко внутри себя. Но чем сильнее старалась забыть, тем крепче держалась за то, что не отпускало.
Страх всё ещё жил в ней — тенью, притаившейся на краю сознания. Слухи не утихали. Люди шептались, бросали взгляды через плечо, и каждый из этих взглядов был как укол. Но Дейна не верила, что кто-то действительно знал правду. Скорее, это были догадки. Слишком многое не совпадало. Слишком многое молчало громче слов.
Эйгон не пришёл на её помолвку. Она не появилась на его свадьбе. Для кого-то это могло показаться обычной холодностью или обидой. Но те, кто следил внимательнее, могли заметить: между ними было нечто большее. Невидимая связь, прерванная, но не исчезнувшая. Пропущенные взгляды, несказанные слова, воспоминания, от которых невозможно убежать.
Закрыв за собой дверь, Дейна остановилась на мгновение, будто запирая не только комнату, но и весь шум внешнего мира. Она прошла к столу и опустилась на стул, в комнате стояла тишина, наполненная лишь шорохом её мыслей.
Неожиданно в груди кольнуло лёгкое, почти забытое чувство — тоска. Она поняла, что скучает по Хелейне. Не по разговором о дворе, не по редким письмам, которые приходили по обязанностям, а именно по ней — живой, странной, загадочной, такой тихой и такой глубокой.
Дейна потянулась за пером и листом бумаги. Некоторое время просто смотрела на пустую страницу, не зная, с чего начать. За эти годы всё отдалилось, стерлось, как краски под дождём. Что их действительно связывало всё это время? Пожалуй, только племянники. Только они были ниточкой, что хоть как-то держала их на связи.
Поэтому она начала с простого — расспросила о детях: как они растут, какие у них увлечения, чем они радуют, а может, и огорчают. Затем, почти неосознанно, добавила строку: «А как ты, Хелейна?».
И именно в этот момент из глубин сознания поднялись воспоминания. Они нахлынули, как волна — тёплые, горькие, странные. Улыбка Хелейны, её тихий смех, взгляд, в котором таилось нечто непонятное остальным. Их вечерние прогулки, разговоры, которые больше напоминали полунамёки и сны. Всё это вдруг стало таким живым, как будто не годы прошли, а всего лишь несколько дней.
Но время неумолимо. И всё же... может быть, ещё не слишком поздно вернуть хоть что-то.
После помолвки Дейне казалось, будто нить, связывавшая её с внешним миром, оборвалась. Никто к ней не приходил — да и она сама не желала видеть никого. С матерью они говорили мало, разговоры становились всё короче, всё суше. А Хелейну она избегала вовсе — один только взгляд на неё вызывал в груди странную тяжесть.
Дни сливались в однообразие: с утра до обеда — занятия, потом она запиралась в своей комнате и вышивала. Это было её тихое бегство — от реальности, от мыслей, от себя самой. Монотонные стежки успокаивали, давали иллюзию контроля.
Однажды, ища книгу для учёбы, она зашла в библиотеку и осталась там до вечера. Тишина, запах старых страниц, приглушённый свет — всё это будто обнимало её, укрывая от боли. Здесь, среди истории и пыли, она чувствовала себя в безопасности. Здесь она могла исчезнуть.
Так прошли две недели. До свадьбы оставалось всего несколько дней. В одну из ночей, когда сон не шёл, Дейна вновь пришла в библиотеку. Она искала книгу, которую читала уже третий день — «Драконы и люди». Ей понравилась эта история, и она с нетерпением ждала продолжения. Но на полке, где она её оставила, лежали совсем другие книги.
Пробежавшись глазами по последнему ряду, она уже собралась идти к мейстру, как вдруг за спиной раздался низкий, спокойный голос:
— Ты это ищешь?
Она обернулась. В дальнем конце зала, за массивным дубовым столом, сидел Эймонд Таргариен. Перед ним, как нарочно, лежала та самая книга. Дейна на секунду растерялась, затем кивнула.
— Да… Откуда ты знал?
— Я видел тебя с ней вчера. Ты так увлечённо читала, что мне самому стало интересно, — сказал он и протянул ей книгу.
— Оу… Я тебя раньше здесь не замечала, — слабо улыбнулась она, подходя ближе и беря книгу из его рук.
Между ними повисла тишина. Вечер, когда объявили об их помолвке, вспыхнул в памяти как огонь. Тогда они не сказали друг другу ни слова. Ни поздравлений, ни упрёков — только ледяное молчание и взгляды, полные злости и разочарования. С тех пор она, как и с остальными, не общалась с ним вовсе.
В библиотеке было пусто. Мейстр куда-то ушёл. Только тусклый свет ламп освещал полки и лица, в полутени.
Эймонд вновь сел за стол, взял в руки другую книгу и, казалось, забыл о её присутствии. Ни взгляда, ни движения — будто её и не было. Он читал, или делал вид, что читает.
Дейна колебалась. Всё в ней требовало уйти — выскользнуть, спрятаться, исчезнуть. Но вместо этого она сделала ровно противоположное. Подняв стул, она молча опустилась напротив него.
Он не поднял глаз. Листал страницы, будто ничего не произошло.
Она откинулась на спинку стула, крепче сжала книгу, и, закусив губу, попыталась найти слова. Вопросы крутились в голове, как листья в осеннем вихре. Что сказать? С чего начать? Нужно ли вообще говорить?
Но молчание между ними было слишком плотным, слишком давящим. И, может быть, именно в этом молчании рождалась возможность — впервые за долгое время — что-то изменить.
— Каково это — быть всадником самого большого дракона в мире? — Это единственное, что пришло ей в голову. Дейна стояла, скрестив руки на груди, наблюдая за Эймондом, который даже не оторвался от книги.
— А каково это — быть самой приставучей девушкой в мире? — сухо отозвался он.
— Какой ты остроумный, — произнесла Дейна, нахмурив брови. В её голосе сквозила обида, но и лёгкая усмешка — будто она заранее знала, что получит именно такой ответ.
Эймонд скучающе выдохнул и только тогда поднял взгляд на неё.
— Что тебе нужно от меня?
Дейна развела руками, делая шаг вперёд.
— Поговорить. Мы с тобой — будущие муж и жена. Мы должны хотя бы попытаться найти общий язык.
— Мы не сможем распилить между нами чувства, если их не было с самого начала, — спокойно сказал он, снова отводя взгляд, будто пряча в нём что-то тяжёлое.
— Я не ищу любви, — твёрдо ответила Дейна. — Я понимаю, что это невозможно. Но у нас будут дети. Мы будем жить под одной крышей, делить обязанности, принимать решения. Как мы сможем это делать, если между нами будет стена?
Эймонд отвёл глаза, нервно перебирая пальцы. Несколько секунд он молчал, словно выбирал между десятками вариантов ответа, но в итоге медленно кивнул. Его взгляд метнулся к книжным полкам, как будто в них он искал спасение от реальности.
— Ты, должно быть, знаешь эту цитату из одной из твоих книг: «Таргариены — самые опасные люди в Вестеросе. А чем больше дракон — тем опаснее его всадник.»
Дейне не понадобилось времени на раздумья.
— Значит, ты считаешь себя самым опасным человеком в Вестеросе?
Он улыбнулся. Не насмешливо, не гордо — скорее, с той опасной загадкой, от которой мороз пробегает по коже. Как будто согласился. Или, возможно, просто хотел, чтобы она так подумала.
Наступила тишина. Библиотека словно сжалась от напряжения между ними.
— А я, значит, самый неопасный Таргариен? — с горькой усмешкой произнесла Дейна, глядя в окно.
— Всему своё время, — спокойно ответил Эймонд, не поднимая взгляда от книги.
— Иногда мне кажется, что моё время никогда не придёт, — тихо сказала она, опуская голову. В её голосе чувствовалась усталость, накапливавшаяся годами.
Эймонд приподнял бровь и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но вовремя заметил в её глазах то еле уловимое выражение, которое просило: не сейчас. Он промолчал. Сделал вид, что ищет нужную строчку на странице, а сам украдкой наблюдал за ней.
Дейна почувствовала эту неловкую паузу и судорожно начала перебирать в голове темы, за которые можно зацепиться — чтобы не дать себе утонуть в тишине.
— А... Что говорят другие… о том инциденте? — спросила она, не уточняя. Она знала, что он поймёт.
Эймонд отложил книгу в сторону. Посмотрел на неё прямо, чуть прищурившись.
— Почему бы тебе самой не спросить у них?
— Ты же знаешь, что я не могу, — быстро, почти шепотом ответила она и начала нервно крутить кольцо на пальце, будто надеялась, что оно поможет ей исчезнуть.
— Мы не особо часто это обсуждали, — наконец заговорил он, откидываясь на спинку кресла. — Мать в ярости. Она хочет, чтобы об этом даже шепотом не говорили. Особенно, чтобы слухи не дошли до Драконстоуна. Я и сам пару дней был в полном неведении.
Он усмехнулся без радости.
— Эйгону, как обычно, досталось больше всех. Он теперь ночами сидит в борделях, как будто это поможет всё забыть. А я… — Эймонд нахмурился. — Я, как всегда, прикрывал его зад. Никто даже не поблагодарил.
Дейна подняла на него глаза.
— А ты что думаешь об этом? — вдруг вырвалось у Дейны. Слова прозвучали неожиданно даже для неё самой. Она замерла, вглядываясь в его лицо, в его глаза — с надеждой, почти с мольбой.
Эймонд на мгновение задержал дыхание, затем поднял на неё спокойный, но усталый взгляд. Несколько секунд он молчал, будто решал — быть честным или сказать то, что от него ожидают.
— Мы оба этого брака не хотим, — наконец произнёс он. — Он нужен только ради выгоды. Наш долг — дети, наследие, союз. Но вне этих рамок… — он сделал паузу, — …мы можем жить, как хотим. Делать, что хотим. С кем хотим.
Он говорил без колебаний, будто давно для себя всё решил. Это был не вызов и не попытка обидеть — просто холодная, выверенная истина.
Дейна неожиданно для себя улыбнулась. И в этой улыбке была не радость, а облегчение. Перед ней впервые оказался человек, который не осудил, не притворился, не укрылся за маской долга. Просто сказал правду. Её правду.
Она не успела ответить — их тишину разорвал резкий грохот с правой стороны. Дейна вскочила, сердце забилось чаще. На соседнем столе упала книга. Тяжёлая, старая, с исцарапанным корешком.
— Это же книга Дейрона… — удивлённо сказала она, поднимая её. — Он привёз её из Староместа.
Она взглянула на Эймонда. Тот сидел, по-прежнему спокоен до пугающей степени, будто не обратил внимания на шум.
Дейна провела ладонью по обложке, медленно, будто прикосновение могло дать ей ответ. Затем аккуратно вернула книгу на место и снова опустилась на стул.
— Он ведь не знает об этом? — спросила она, понизив голос.
— Конечно, не знает, — спокойно ответил Эймонд. — Я и сам поначалу не знал. А Дейрон улетел на следующий день.
— Ты не знаешь, почему так внезапно? Он же собирался остаться до свадьбы… — в голосе Дейны послышалась тревога. Что-то ей не давало покоя.
Эймонд отвёл взгляд. Его пальцы скользнули по подлокотнику кресла.
— Нет, — сказал он после паузы. — Мы не говорили. Думаю, мать знает. Но если и случилось что-то важное в Староместе — она бы не написала об этом в письме. Слишком опасно.
Он произнёс это с едва заметной ухмылкой. Такой, которую носят на лице те, кто знает больше, чем говорят.
Дейна кивнула, задумчиво. Мысли её были уже не здесь — они витали где-то между Староместом, тайнами и упавшей книгой, как будто сама реальность что-то пыталась ей сказать, но пока ещё шепотом.
Они разговаривали долго — неспешно, глубоко, переходя от одних тем к другим, как от книги к книге на полке. С тех пор Дейна и Эймонд каждую ночь встречались в библиотеке. Иногда они просто сидели молча, погружённые в чтение за одним столом, и лишь потом делились друг с другом самым важным, что нашли на страницах. В другие вечера — обсуждали семью, ссорились, жаловались, и даже смеялись, хотя смех их был редким и тихим, как шорох страниц в тишине.
Между Дейной и остальными Таргариенами постепенно вырастала ледяная стена — холодная, немая, не прощающая. Но с Эймондом эта стена, вопреки всему, начала таять. Она знала: он никогда не забудет её поступок. Никогда по-настоящему не простит. Но в его взгляде больше не было прежнего холода — только усталое понимание и почти незаметное сочувствие.
Он был единственным, кому она могла говорить всё, что сжигало изнутри. И, быть может, единственным, кто не отворачивался в ответ.
Именно Эймонд — не мать, не остальные братья с Хелейной, не отец — первым узнает, через несколько месяцев, о предательстве Рейниры. Дейна не сможет рассказать об этом никому, кроме него. Её голос дрожал, когда она делилась этим, словно отдавая часть души.
Эймонд выслушал. Не перебивал. Не задавал лишних вопросов. И, как и пообещал, хранил её тайну.
Тихо, упрямо, словно не замечая, он оставался рядом.
Но Дейна больше не писала Эймонду. Их общение за последний год стало натянутым, почти формальным. Исчезли ночные разговоры в библиотеке, исчезли даже редкие взгляды, в которых раньше теплилось понимание. Казалось, всё, что связывало их три года назад, держалось только на знании, что однажды они станут мужем и женой. Но свадьба откладывалась снова и снова — сначала из-за политических игр, затем из-за состояния отца, потом из-за слухов… А одна из главных причин — отсутствие у Дейны собственного дракона.
Она чувствовала это как клеймо: Таргариен без дракона — будто тень среди пламени. И хотя никто не говорил этого вслух, она знала, что именно это мешает её восхождению — и в глазах семьи, и в глазах Эймонда.
Теперь она писала редко. А когда всё же бралась за перо — строчки выходили холодными, сдержанными, будто адресованы не живому человеку, а дипломатическому протоколу.
Поставив печать на письме, Дейна несколько секунд смотрела на него — будто пытаясь решить, стоит ли оно вообще того, чтобы быть отправленным. Но всё же оставила его на столе.
Повернувшись, она прошла к спальне — шаги её были тихими, почти усталыми. Завтра был важный день.
Приезжала леди Мелиса.
Дейна нервно перебирала ногами, стоя у окна. Были ли те слухи о ней правдой или нет — она собиралась узнать уже сегодня. На улице стояло холодное утро, и Хелейна накинула тёплый халат, чтобы не замёрзнуть. С балкона открывался прекрасный вид на двор, куда скоро должна была прибыть карета с будущей женой Гвейна.
Во дворе, среди раскинувшихся теней, стояли Гвейн, Ормунд и несколько слуг, в ожидании приезда. Время тянулось медленно, воздух наполнялся напряжением.
Когда ворота замка с грохотом распахнулись, Дейна прищурилась и сосредоточенно смотрела на карету. Хотя она уже остановилась, из неё никто не выходил. Несколько мгновений казались бесконечными.
Наконец шторка кареты медленно распахнулась, и наружу вышла дама в роскошном платье, переливающемся на свету. Слуга поспешил подать ей руку, и она элегантно, с королевской грацией спускалась вниз. Её лицо было каменным — никаких эмоций, только гордость, словно она знала о своей силе и статусе.
Сначала она внимательно осмотрела замок, будто оценивая каждый камень, каждую башню. Лишь спустя мгновение её взгляд опустился на Гвейна. Она улыбнулась ему — холодно и профессионально.
Что они говорили, Дейна не услышала, но была уверена: обменивались привычными любезностями. Гвейн, как истинный джентльмен, нежно поцеловал ей руку и начал вести её в замок. Их лица были украшены наигранными улыбками, а слова — пустыми фразами.
Вдруг в небе раздалось громкое рычание. Из-за облаков появилась Тессарион — величественная драконица, мчащаяся прямо во двор.
Лицо Селисы мгновенно изменилось — с гордого и безразличного оно превратилось в смесь испуга и раздражения. Она провела взглядом по дракону и фыркнула, словно та была для неё лишь надоедливой неприятностью.
Дейна никогда прежде не видела такой реакции на драконов. Обычно люди смотрели на них с восхищением, трепетом, даже страхом, но уважением. А здесь — явное пренебрежение.
«Она ещё более странная,» — подумала Дейна, глядя, как гости скрываются в замке.
Не задерживаясь, она повернулась и направилась в свою комнату, где её ждали собственные мысли и тревоги.
Как бы она не посыпала её комплиментами, в её поведении Дейна будто замечала отвращение.Знакомство было неловким и быстрым . Она привезла с собой вдвое больше платьев и украшений чём Дейна, их разложили только к концу второго дня.Пока шло приготовление к свадьбе, Гвейн не мог заниматься с Дейной ,так что ей пришлось самой.Она не могла найти Гвейна одного что-бы поговорить.Он всегда был чем-то занят.Всё это время Дейну мучал только один вопрос.
-Где её ребёнок?-Сказала Леди Рея стоя около зеркала.Она подбирала платье к свадьбе и попросила Дейну помочь с выбором.
-Тоже задаюсь этим вопросом...нет , следующее-Служанка подбежала к Леди Рей с другим платьем.
-Может после свадьбы привезут-Дейна безразлично покрутила головой.
-Не нравится мне это всё-Сказала Дейна.
-Что именно?-Ответила подруга прикладывая платье к телу.
-Эта свадьба. Эта девушка. Плохое у меня предчувствие.
Как бы Леди Селиса ни осыпала Дейну комплиментами, в её поведении Дейна будто ощущала скрытое отвращение. Знакомство прошло неловко и быстро, без тёплых слов и улыбок. Селиса привезла с собой вдвое больше платьев и украшений, чем у самой Дейны, и их разложили только к концу второго дня. Весь этот блеск и помпезность казались Дейне неуместными, даже раздражающими.
Пока шли приготовления к свадьбе, Гвейн был занят другими делами и не мог уделять Дейне время, поэтому она вынуждена была справляться сама. Найти Гвейна, чтобы поговорить с ним наедине, было невозможно — он всегда был погружён в какие-то дела, совещания или разговоры.
А всё это время Дейну мучил один вопрос, который она не могла прогнать из головы.
— Где её ребёнок? — вдруг произнесла Леди Рея, стоя возле зеркала. Она подбирала платье для свадьбы и попросила Дейну помочь с выбором.
— Тоже задаюсь этим вопросом... — задумчиво ответила Дейна, но в тот момент служанка подбежала с другим платьем и отвлекла её.
— Может, после свадьбы привезут, — равнодушно покрутила головой Дейна.
— Не нравится мне всё это, — вдруг сказала она, и Рея посмотрела на неё, прикладывая платье к телу.
— Что именно? — спросила подруга.
— Эта свадьба... Эта девушка... У меня плохое предчувствие, — призналась Дейна.
Собралось множество лордов со всего Вестероса — настолько пышное торжество она видела разве что на свадьбе Эйгона и Хелейны.
В тот день стояла тёплая и солнечная погода, что было к счастью — ведь церемония проходила на открытом воздухе.
Дейна надела зелёное платье, подчёркивающее её фигуру, а пояс был украшен изящной фигуркой дракона — словно напоминание о наследии, которое она носила с собой.
Казалось, весь Старомест праздновал. Отовсюду доносились звуки музыки, весёлые крики и звонкие песни.
Среди гостей Дейна сразу же заметила Дейрона — он выделялся естественной уверенностью и спокойствием. Сидя за столом напротив, он разговаривал с кем-то, казалось, полностью погружённый в беседу.
К ночи Дейна уже не могла сосчитать, сколько вина успела выпить. Шум и веселье вокруг начали утомлять. Предупредив Ормунда о своём уходе, она тихо вышла в сад.
С каждым шагом музыка и крики всё дальше удалялись, уступая место стрекотанию сверчков и мягкому шелесту листвы.
Лёгкий ветерок коснулся лица, и Дейна закрыла глаза, наслаждаясь мгновением покоя — до тех пор, пока почти не столкнулась с кем-то.
— Я тебя ждал, — спокойно сказал Дейрон, глядя сверху вниз.