Глава 10
Я увидела Сакуру еще издалека: девочку, которую дразнят. Она сидела на нашем излюбленном месте, обнимая свои ноги. Иногда до меня доносился ее всхлип полный боли и отчаяния. Три девочки окружили ее, одна из них, по-моему, главная. Она смеялась громче всех: светлокожая блондинка с бледно-зелеными глазами, отдающими голубоватым либо бирюзовым оттенком. «Какая неприятная личность», - первое впечатление о ней, но стоило признать, что внешне она выглядела куда красивей Сакуры. Задира щелкнула Сакуру по лбу, назвав «лобастой», и вновь залилась смехом вместе со своей бандой. Перед глазами предстала знакомая картина. Почему дети так любят обижать тех, кто слабее их? Чтобы поднять себе самооценку? Не значит ли это, что такой способ показать свою важность, уже сам по себе носит унизительную слабость человеческой личности? Так поступают только неуверенные в себе люди, коим предстала передо мной эта нахалка блондинка с ее двумя подружками. Не выдержав, я бросилась вперед:
- Что здесь, собственно говоря, происходит? – максимально невинно поинтересовалась я, сделав вперед еще несколько шагов, после которых остановилась и поближе оглядела присутствующих, задержав особое внимание на блондинке, вскинувшей назад свои короткие волосы и встретившей меня с широкой и ядовитой улыбкой.
- Смотри-ка, к тебе подружка прибежала, - она бросила на меня оценивающий взгляд, и смелая ухмылка медленно перетекла в недовольство. – Я не видела тебя в Конохе, ты ведь не здешняя?
- Я из Мунакагуре, - тем временем Сакура уже успокоилась, следя за броским диалогом. Ее нереально большие глаза испуганно метались то ко мне, то на девочек.
- Мунакагуре? – блондинка скривила лицо. – Не знаю такой деревни и знать не хочу, но позволю себе полюбопытствовать, что здесь делает девочка из другой деревни. Эта территория принадлежит Конохе.
Я скукожилась – меня пристыдили, и я не знала, что ответить на эту напасть, потому что, как бы сильное негативное чувство я не испытывала к сопернику, она в данном случае права, а с другой стороны... «Лучшая защита – нападение».
- Следуя твоей логике, у меня тоже образовался очень интересный вопрос: «Кто давал тебе право обижать девочку из другой семьи?» Я уверена, что вы не сестры и не далекие родственники, и зная Сакуру, она никому бы не навредила. Да и трое на одного, - я подняла глаза на остальных девочек, - это показывает вашу слабость.
- Не суй свой нос в чужой вопрос, - блондинка щелкнула по моему носу.
Я сморщилась от недовольства, грозно окинув всех злым взглядом. Их это смешило еще больше. Если бы не ворона, которая появилась внезапно и всех их поклевала, они продолжали бы глумиться над нами дальше. Птица была как мгла черной, издавала истошные вопли, что приходилось закрывать руками уши, чтобы не слышать этого вороньего крика. Девочки отбивались от нее как могли, вопили во все горло, пытались убежать, махая руками, но она летела следом за ними, взмывала высоко вверх, отчего казалось, что на этом мучения закончились, как с громким предупреждающим «каром», вновь ускоренно летело в нашу сторону. Я и Сакура не удержались, и чуть ли не падая на спину, громко-громко смеялись, затмевая своими голосами орущего ворона и визжащих девочек.
- Мы еще увидимся, - пригрозила напоследок блондинка и высунула язык. Как вовремя помогают нам животные. Только от девочек след простыл, как испарилась и сама птица.
- Откуда ты ее только откопала? – успокоившись от бурного прилива радости, обратилась к Сакуре, которая вытирала слезы.
- Ее зовут Ино. Мы знакомы с рождения. Она всегда называет меня лобастой, а я ее «свино-Ино». Спасибо, что заступилась за меня, - она наивно натянула улыбку и опустила стыдливо глаза.
Чтоб не смущать ее, я похлопала по плечу:
- Пустяки, со всеми бывает. Вы еще подружитесь, когда повзрослеете. Ворона очень вовремя прилетела, но вот парадокс: почему она напала только на них?
Мы углубились в размышления.
- Может животные чувствуют ауру хороших и плохих людей? – выдвинула Сакура свою гипотезу.
- Ты до сих пор веришь в эти сказки?
- А вдруг это правда?
- Так можно прикинуть другой вариант: на них сверкали заколочки, цепочки, и вот ворона набросилась, чтоб стащить.
- Разве не сорока-воровка?
Я пожала плечами. Этот разговор начал докучать.
- Если думать как взрослые, то плохих и хороших людей не бывает. Бывают те, кто подходит тебе по мировоззрению, а есть те, кто не подходит, - сменила я тему.
- Наверно... Я никогда раньше о таком не задумывалась. У тебя мама наверно учёная?
- Нет, - обиженно сконфузилась я. – Вычитала из книг.
- Ты любишь читать? – удивленно поморгала девочка глазами, не сводя с меня взора. Я вздохнула, принявшись объяснять.
- Не то, чтобы люблю. Мне нравится иногда проводить время за книгами. Мама постоянно на миссиях, а я дома одна, и чтобы скучно не было, я прочитала всю нашу домашнюю библиотеку. В основном у нас хранится одна философия древнейшего времени, иногда её тяжело читать, потому что значения некоторых слов не понимаю. Приходится их выписывать на листик и просить маму растолковать. Тогда уже весь пазл от прочитанного собирается в целую мозаику. Ты узнаешь много нового, например, как раньше жили люди, какая у них судьба, и тогда ты понимаешь, что не один во всей Вселенной со своими горестями, но только вот... от этого ничуть легче не становится... Зато обогащается словарный запас, и думать ты начинаешь как взрослый.
- А мне не нравятся книги.
- А ты их читала? – спросила я, не удовлетворяясь ее кратким ответом после своего длинного монолога, но, кажется, Сакуру немного оскорбил мой вопрос, и она молча повела плечами.
Общение свелось к тупику. Я сложила губы в тоненькую полоску и грустно склонила голову к ногам.
- Знаешь, Акина-чан, - ни с того ни с сего обратилась она ко мне, - с первой встречи ты мне не приглянулась. В общении с тобой нет никакой искренности, иногда мне кажется, что ты возишься со мной только потому, что больше не с кем, - я повернулась к ней, и она почему-то замолчала, чуть сконфузившись. «Уж не намекает ли она, что я высокомерная?» - и словно отвечая на мой вопрос, Сакура продолжила. – Наверно, я слишком маленькая.
Я шумно вздохнула, опёршись на руки, которые мяли душистую траву, и вздёрнула подбородок к небу, позволяя солнцу ласкать свои мягкие черты лица.
- Сакура, - не своим голосом позвала я ее. – А ты всегда такая плакса и неуверенная простушка?
От изумления ее глаза округлились до невозможности. Я понимала, что мой вопрос звучал очень грубо и бестактно, но, увы, ничего с собой поделать не могла. Я честно старалась перефразировать предложение, но он звучал бы еще хуже. В какой-то степени розоволосая девочка получила ответ на свой скромный комментарий в виде латентного вопроса.
Сакура уныло прикрыла глаза, теребя свои пальцы. Мы молчали.
- Пожалуй, я пойду.
- Куда? – испуганно спросила она.
- Моя компания тебе не симпатична, не вижу смысла оставаться.
- Ты не дала мне договорить.
Я внимательно оглядела ее противоречивое в данную минуту лицо: зеленые глаза блуждали, ища маленький спасательный круг. Сжалившись, я подбросила ей его:
- Я тебя слушаю.
- Я благодарна тебе за всё. Мне... Никто так по-доброму не обходился со мной. Всё же ты хорошая, не такая, как показалась на первый взгляд. Но я узнала, что ты думаешь обо мне: бесполезная плакса, - ее глаза наполнились слезами с каждым последующим словом, что для меня больше послужило подтверждением кроткой исповеди и отрицать её слишком глупо.
- Не буду врать, так оно и есть, но в качестве собеседника и путеводителя по цветам, ты очень даже хороша. У тебя есть сильные стороны, как и у любого человека, а есть и слабые. В твоём случае второе превышает первое. Не могу сказать, что для меня это симпатично. Попробуй поработать над собой, и у тебя обязательно всё выйдет. Может после этого мы сможем стать еще ближе... - я прикусила язык, ляпнув последнее предложение случайно, но Сакура на это ничуть не обиделась и не стала меня прерывать.
Я искренне улыбнулась и добавила:
- Если тебе очень уж приспичило со мной пооткровенничать, то я не против, у меня тоже найдется, что рассказать. Но у меня есть одно условие, - деловито выдвинула я указательный палец и шутливо хихикнула, - если мне не захочется отвечать на какой-либо из твоих вопросов, то не нужно меня уговаривать.
В Сакуре будто пробудилась жизнь и любовь к миру, она ликовала в душе, а улыбка, не сходившая с губ, подсказывала о предстоящей тайне или даже истории, о которой я узнаю, может быть, первая. Не сказать, что это меня порадовало, но немного позабавило. Я приготовилась её слушать: села поудобней, разложила красиво сарафанчик по траве, пригладила волосы и кивнула головой, полностью посвящая себя розовласой плаксе.
- Ты знаешь об Учихе Саске? – с сияющими глазами она смотрела на меня, от чего я даже усмехнулась по-доброму, не скрывая своей насмешки. Но фамилия мне уже кое о чём говорила – этот «Саске» соклановец моей матери, поэтому ее дальнейшее суждение меня заинтриговало вдвойне.
- Не знаю такого, - призналась я, - но клан Учиха мне знаком.
- Это самый красивый, самый лучший мальчик!
- Ты влюбилась? – догадалась я, скорчив гримасу.
Она смущенно почесала затылок.
- Я давно на него глаз положила, но между нами встает свино-Ино, - и она надула щеки. – Если ты когда-нибудь его увидишь, ты обязательно поймешь, почему он мне так приглянулся. У него черные как оникс глаза, светлая молочная кожа... - улетела девочка куда-то в свои мечты, что пришлось возвращать ее с небес на землю.
- И каково это любить человека другого пола? – перебила я ее фантазии, скрывая зевоту.
Сакура в недоумении забыла о своих мечтаниях и уставилась на меня, как на психованную девочку. Из-за ее реакции, которую я, признаться, не ожидала, отвернулась в сторону, точно кто-то меня позвал. Теперь пришло её время насмехаться надо мной. «И что необычного в моем вопросе? Откуда мне знать, как проявляется любовь к мальчику, если я от общения отказалась», - изо всех сил старалась оправдать себя перед собою же, убеждаясь, что в самом деле в моём вопросе нет ничего сверхфантастического, каким представился для Сакуры. А может вообще дело в ней, и любовь она путает с дружбой. Да и что такое «любовь»? Обычно это слово изображают красным символом сердца, которое состоит из двух равных половинок, если соединить эти половинки, то они обретают одну единственную красивую форму. Одно целое. Я знаю, что люблю маму. Я знаю, что люблю папу. Но я не могу сказать, что люблю Сакуру. От этой мысли у меня задёргался глаз.
- Акина-чан, тебе никогда никто не нравился?
Я покачала головой и не стала задавать ей те вопросы, над которыми задумалась минуту назад, считая, что ее знаний в этой области может быть чуть больше моего, и то сомневалась бы в их достоверности. Она воодушевленно углубилась в вопрос моей осведомленности этого понятия.
- Это ничего! Дело поправимое! Ты не расстраивайся, - когда я продолжала молчать, Сакура сжала мою руку и окунула в неизвестный мир под названием любовь. – Когда тебе кто-то небезразличен, ты пытаешься показать этому человеку, насколько ты хорошая. Другими словами, пытаешься быть лучше всех, чтобы он обратил на тебя внимание. Если он общается с другой, а тебя не замечает, как, например, Саске, в тебе пробуждается чувство ревности, и ты хочешь во что бы то ни стало прикончить эту дурнушку, - она крепко сжала мою руку, словно речь шла обо мне в качестве той «дурнушки». Я сморщила лоб. Ее признание, как буря перед затишьем, охватила мой интерес, и я подсела ближе.
- Странно. Насколько мне известно, любовь должна вызывать только положительные эмоции.
- Да-да! Всё верно, Акина-чан. Эти положительные эмоции внутри тебя!
- Внутри меня?
- Да!
- Где? – я стала сосредоточенно разглядывать себя, пытаясь соединить сказанное с реальностью. Розовласая разразилась громким хохотом, чем покоробила мои чувства. Я надула губки и нахмурила брови, не приветствуя такого поведения над незнающим человеком. – Ничего смешного! Толку больше, если ты мне показала.
- Это образное выражение. Внутри тебя означает в глубине твоей души. Ты же когда испытываешь радость, то не ищешь ее на себе, так?
- Так, - раздраженно согласилась я. – Ну хорошо, допустим, эти положительные эмоции внутри меня. Тогда зачем я должна гореть желанием «прикончить»... как ты сказала? Дурнушку? – она кивнула. – И почему дурнушка?
- Акина-чан, ты взрослее меня, а задаёшь вопросы маленького ребёнка.
- Не надо судить обо мне, - грубо отрезала я. Сакура на глазах приуныла.
- Прости. Мне правда очень хочется помочь тебе понять, что любовь к мальчику – это воистину прекрасное чувство.
- Настолько прекрасное, что готов убить человека за ни за что? – отпарировала я, осторожно отсаживаясь от нее. Обороты разговора начинали напрягать и вызывать отвращение.
- Ну почему ни за что. Это ревность. Ты не хочешь, чтобы этот мальчик принадлежал другому человеку.
- Так сильно может нравиться человек? – искренне изумилась я.
- Ага.
- А можно это чувство сравнить с чувством к матери?
Будто на себе, я ощутила, как Сакуру передернуло. Никогда мне не понять, чего она пытается втолкнуть мне. Я слишком далека от всего этого, а любопытство хотело знать что-нибудь новое, так как однообразная жизнь уже надоела. Сакура отпустила мою руку.
- Невозможно это чувство ставить наравне с любовью к матери. Иногда любовь к мальчику сильнее, а может быть это и вовсе разные понятия. Откуда знать. Я над этим не задумывалась.
- Считай, это тебе пища для размышлений, точно также для меня. Но я представить не могу появление такого человека, которого стала бы любить сильнее матери, да чтоб настолько сильно, чтобы из-за ревности убить другого, - через минуту добавила. – А как он выглядит?
- Черноглазый мальчик, с иссиня-черными волосами, которые на затылке уложены, как ершик...
- Как ершик? – звонкоголосо засмеялась я.
Сакура опять уставилась на меня с непонимающим взглядом.
- Сакура-чан, что-то не так?
- Ты смеешься? Ты умеешь смеяться?
- Я похожа на черствую бабушку? – я приподняла бровь, показывая свое возмущение.
- Это так... непривычно. Я еще никогда не видела тебя смеющуюся.
- Я недавно познакомилась с молодым человеком, - решила поменять тему я. – Отчасти он подходит под твое описание. Тоже с черными волосами и черными глазами. Однако он старше. Не особо сговорчив, миролюбив, может где-то понимающий, - тут я призадумалась на минутку. – Хотя нет, не совсем уж он и понимающий.
- Он понравился тебе, - твердо произнесла Сакура, и ее заявление огорошило меня, застав врасплох.
- Откуда такие выводы?
- Если бы он не нравился тебе, ты не стала бы его запоминать и говорить о нем, - точно всё очевидно, она произнесла это с такой лёгкостью, что рассердила меня.
- Но ведь он помог мне с раной, - я показала ей руку. – Мы знаем друг друга от силы несколько часов, я не могу судить, нравится ли он мне или нет, я его даже не знаю.
- Как вы встретились? – никак не унималась моя горе-собеседница.
- Это произошло случайно. Я тренировалась в лесу, как вдруг услышала звуки бьющихся металлов. Это был он. Тоже тренировался. Умелый парень. Он заметил меня, а там развязался разговор, ничего необычного. А еще он угостил меня данго. И он из Конохи.
- Как это романтично-о-о, - запищала она.
- В чем романтика? – не поняла я ее.
- Акина-чан, ты старше меня, а ведешь себя хуже двухлетнего ребенка.
Я хотела возразить, но лишь дрогнула губа.
- Извини, я потерялась во времени и думаю, что пора идти, а то засиделась. Мама может прийти, а дома даже еды нет, - я встала с земли, поправляя голубенький сарафанчик. – Наверно о тебе тоже уже беспокоятся. Не стала бы на твоём месте волновать сердце матери, это некультурно.
- Что приготовишь? – следом за мной встала и она, верно соглашаясь с моим суждением о беспокойстве родителей, хотя, с другой стороны, на самом деле я так не думала, мне нужно было просто свернуть неприятный разговор, и, признаться, вышло у меня очень ловко, что было неожиданно.
- Если честно, я об этом пока не задумывалась, но скорее всего это опять будет рамен. Мама его очень любит, не хочу разочаровывать. К тому же он весьма сытный, а после трудного рабочего дня – самое то.
- Тебя проводить?
- Думаю не стоит, - я улыбнулась и взъерошила ее короткие розовые волосы, чтобы весь этот разговор не показался ей слишком грубым с моей стороны.
Мы попрощались. Естественно,я не ждала маму, и еда на столе готовая, просто мне стало дико некомфортнонаходиться с ней. До сих пор в голове эхом проносились ее слова, как гром наясном небе: «Он понравился тебе». «Он не мог понравиться мне, я его даже незнаю», - в сотый раз твердя это как мантру, злилась я на саму себя, быть можетот того, что частично ее слова были в данном случае уместны, ведь как никаксегодня я вернулась на то самое место и преданно ждала его, пока не погасла всердце кроха надежды на его появление, отчего поменялось в прямой зависимостинастроение. Всё продолжая думать об этом, я шла по тропе, пиная первыепопавшиеся камешки под ногами, стараясь выбирать наиболее удобные для этого. «Можетмне нужно просто повзрослеть, чтобы с ним встретиться? Не все любят детей вродеменя... И при нём вела себя как ребёнок... Пожалуй да, нужно взрослеть и статьсильным шиноби, как он, чтобы вновь увидеться».