Ненавистная

— Руми! — задыхаясь от продолжительного бега, с порога закричала я.

В прихожей пахло малиной и жасмином — их любимые ароматические палочки, слишком сладкие, как по мне. На диване в зале сидели Зои и Мира, обе с планшетами в руках. Вздрогнув от моего неожиданного крика, они переглянулись и тут же показали глазами в сторону двери спальни Руми.

— Там, — шепнула Мира, — она не выходит уже больше часа.

Я кивнула, быстро прошла по коридору, и остановилась перед знакомой дверью. Грудь всё ещё слабо вздымалась от спешки. Постучала осторожно.

— Руми? Это я, Ирис. Можно войти?

Ответа не последовало. Тишина стояла густая, почти звенящая. Я аккуратно открыла дверь.

Внутри было полутемно. Шторы не до конца задернуты, на полу мягкий свет от заката создавал тени, переливавшиеся по ковру. Руми сидела на кровати, обхватив колени руками и уткнувшись лбом в них. Её плечи слегка вздрагивали. Она даже не подняла головы, когда я вошла.

Я молча закрыла за собой дверь, подошла ближе и опустилась рядом. Ничего не говорила. Просто осторожно обняла её за плечи и прижала к себе.

— Сестричка… что случилось? — прошептала я, стараясь говорить как можно мягче.

Руми не сразу ответила. Только спустя пару минут она подняла голову и посмотрела на меня покрасневшими от слёз глазами.

— Ты знаешь, мы выложили новую песню… «Золотые»…

— Конечно, знаю. Она прекрасна. — Я улыбнулась, смахнув ей слезу большим пальцем. — Фанаты в восторге, везде только и говорят об этой композиции. И… мне она очень понравилась, правда. Но ты выглядишь так, будто всё пошло не так. Почему?

Руми покачала головой, будто не решалась произнести. Губы дрогнули.

— Дело не в песне... — прошептала она и, сделав паузу, наконец произнесла:
— Мой голос... он... он уже не тот.

Она снова уткнулась в колени и заплакала. Я лишь крепче её обняла.

— Руми… тебе просто нужно отдохнуть. Не гони себя так. Всё получится. У тебя потрясающий голос, ты сильнее, чем думаешь.

— Но мы были так близко… — прошептала она едва слышно. — Мы почти добились Золотого хонмуна. Почти добились исчезновения знаков...

Я тяжело выдохнула. Молчала. Мне не нужно было спрашивать, что она имеет в виду — я и так знала. И всё равно сердце сжалось, будто ножом провели.

— Даже если это так… — прошептала я, — ты не можешь уничтожать себя ради этого. Я не позволю. Мы найдём другой способ, вместе.

Руми подняла глаза. В них была всё та же боль, но уже вперемешку с чем-то похожим на надежду.

— Ты думаешь, я могу просто взять и остановиться?..

— Думаю, ты должна. Хотя бы на время. Ради себя. Ради нас.

Молчание. Потом — короткий кивок.

— Хорошо. Я... попробую.

---

Когда мы вышли в гостиную, Зои и Мира тут же подскочили к Руми. Обняли, засыпали вопросами. Они действительно волновались. И я это чувствовала — по их глазам, по голосам, по суетливым движениям. Спустя пару минут они переключились на меня — благодарили, смеялись, тараторили вперемешку.

Мы все сели на кухне. На столе уже стояли чашки с чаем, булочки, фруктовая нарезка — видимо, Зои и Мира всё подготовили заранее. Стало уютно. Даже тепло. Почти как дома.

За разговором Зои вдруг заговорила о каком-то странном целителе, который «якобы сможет излечить голос Руми" .

— Я серьёзно! — настаивала Зои. — Он живёт где-то в старом квартале. Его зовут Хан или как-то так. Мы завтра можем сходить! Руми, ну скажи, что согласна!

— А если он скажет, что тебе нужно пить слизь тёмной лягушки? — подколола Мира.

— Главное, чтобы он не сказал, что нужно спать по 8 часов. Это же нереально, — буркнула я, и за столом снова раздался смех.

Спустя ещё полчаса мне пришлось собираться. День был выматывающим. Хотелось тишины.

— Ирис, ну не уходииии, — протянула Зои с театральными всхлипами и крокодильими слезами.

— Да, пожалуйста! — добавила Мира, делая щенячьи глазки.

— Девочки… — я улыбнулась. — Я бы осталась, но мне действительно нужно идти. У меня ещё миллион дел.

— Хотя бы пойдёшь с нами завтра к этому целителю? — спросила Руми, слегка замявшись. Голос её был мягкий, чуть надломленный.

Я взглянула на неё. И не смогла отказать.

— Пойду.

На меня тут же налетела троица, хлопая в ладоши, обнимая, обещая скинуть время и адрес.

— Хорошо-хорошо! — рассмеялась я, отступая к двери. — Завтра встретимся. А сейчас — правда, пора.

---

Вернувшись домой, я даже не переоделась. Устала так, будто за день прошла тысячу дорог. Я достала телефон и тут же начала переписываться с Кирой на счёт отпуска. Нужно было перенести несколько встреч и концертов, объявить об отпуске фанатам и так далее. Если коротко то очень много мороки.

Ночь сдавала смену первому рассветному свету, когда я наконец откинулась на кровать и провалилась в сон, тяжёлый и бесцветный. Без песен. Без голосов. Без света.