Новый защитник

Джейк заметил, как Хисын стал отдаляться.

Сначала это было едва уловимо: пропущенные звонки, короткие и холодные ответы на сообщения. Потом Хисын просто перестал появляться в их привычных местах.

После школы Джейк бежал то в кафе, любимое Хисыном, то в его любимый магазин в надежде застать – его нигде не было.

Одиночество, к которому Джейк привык, теперь казалось другим. Оно было не тихим, а громким, как крик в пустой комнате. Он чувствовал, как оно сжимает его грудь, душит.

Ему катастрофически не хватало Ли.

Джейк заметил и другие проявления в Хисыне сразу же. Тот больше не улыбался ему в коридоре, не здоровался, не бросал долгие взгляды.

А потом он увидел, как Хисын говорил с той самой одноклассницей, которая всегда была к Джейку добра. Они смеялись, и Джейк почувствовал, как что-то внутри него сжалось.

Ревность?

Нет, это было бы глупо. Хисын ведь даже не его... парень.

Но почему тогда так больно?

***

Сегодня хулиганы особенно агрессивны были. Они поджидали Джейка в коридоре, когда все уроки почти закончились.

— Эй, Джейк, – голос старшего из них, Гона, был медленным, словно змея, готовящаяся к удару. — Ты всё ещё думаешь, что мы от тебя отстанем?

Джейк промолчал.

— Опять один? А где же твой защитник? – усмехнулся их лидер, толкая его плечом.

Джейк попытался пройти мимо, но ему преградили путь.

Сначала поступил удар в живот.

Он был неожиданным, но болезненным. Он согнулся, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.

Второй удар пришёлся в спину.

Шим упал на холодный пол. Губы его дрожали, а кровь, тёплая и солёная, сочилась из уголка рта. Удары сыпались один за другим – кулак вновь в живот, пинок в бок, ладонь по лицу.

На этот раз они были злее, как звери, загнанные в угол. Удары были тяжелее, слова – грязнее.

Рюкзак Шима, брошенный в угол раздевалки, казался таким же избитым, как и он сам. Слова, брошенные ему вслед, резали, как лезвие.

Сегодня было особенно тяжело.

Но не из-за более мощных ударов, а из-за того – что рядом нет Хисына.

Когда они ушли, Джейк остался один на полу.

Его руки дрожали, когда он обхватил живот, пытаясь унять боль. В глазах стояли слёзы, но он не давал им вырваться.

«Почему я? Почему всегда я?», – думал он, чувствуя, как одиночество сжимает его сердце, как ледяные тиски.

Он вспомнил, как Хисын заступился за него в первый раз, как его голос звучал твёрдо и уверенно.

Но сейчас его не было рядом.

Джейк чувствовал себя брошенным, как будто весь мир отвернулся от него.

Вдруг он услышал быстрые шаги. Хисын появился в конце коридора, его лицо было искажено тревогой.

— Джейк! – его голос дрогнул, когда он увидел друга на полу. Он подбежал, опустился на колени, его руки дрожали, когда он коснулся лица Джейка. — Прости, я опоздал... – прошептал он, и в его глазах читалась боль, вина, и... слёзы.

Опоздал? Джейк хотел рассмеяться, но вместо этого почувствовал, как слёзы прорываются наружу. Он не мог понять, почему ему так больно не от ударов, а от того, что Хисын всё же оказался рядом. Его сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот разорвет грудную клетку.

В глазах Ли была тревога – та самая, которая заставила Джейка хоть раз вновь поверить, что он действительно заботится о Шиме.

Джейк хотел сказать что-то, но слова не выходили. Вместо этого он просто закрыл глаза, чувствуя, как тепло Хисына согревает его. В этот момент он понял, что больше не один. Понял, насколько бы сильно Шим не обижался на Хисына, он всё равно его...

Любит. Именно любит.

Как бы горько это не звучало, но Джейк действительно влюбился.

Он смотрел на Хисына, на его губы, которые шевелились, произнося слова шёпотом. На его руки, которые пытались обнять его. И в этот момент Джейк понял — он точно влюблен. Это чувство было таким же острым, как боль, и таким же неизбежным.

***

— Почему ты избегал меня? – прошептал Шим, смотря на Хисына. Его глаза были полны непонимания.

Хисын замолчал, его взгляд упал в пол.

— Я... Я думал, что ты предпочтёшь её, – проговорил он, голос дрожал. — Ты так смеялся с ней...

Джейк попытался улыбнуться, но боль свела его лицо в гримасу.

— Ты идиот, – прошептал он, чувствуя, как слабость охватывает его тело. — Только ты... всегда только ты.