23 глава
Дженни
Телефон лежит передо мной на стойке с открытым окном сообщений уже пять минут. Я обменялась номерами с Нини, когда мы были у пахана прошлой ночью, и уже несколько дней собиралась написать ей, но не уверена, захочет ли она отвечать на мои вопросы. Мы не друзья, но мне некого спросить, кроме Тэхена. Уверена, что он скажет мне, если я спрошу его напрямую, но если мои подозрения верны, я не хочу заставлять его говорить об этом. Я беру телефон и начинаю печатать.
19:09 Дженни: «Привет. Это Дженни. Ты занята?»
19:11 Нини: «Ну, я не думаю, что держать голову над унитазом с 6 утра - это значит быть занятой. Лол. Это точно не весело. Знаешь те, кто говорит, что утренняя тошнота длится всего 2 месяца? ОНИ ЛГАЛИ! Меня тошнит с 3-й недели, и эта часть про «утро» тоже неправда. Не хотишь зайти ко мне на чашечку кофе? Как поживает Ворчун?»
Я смотрю на последнюю строчку и фыркаю.
19:14 Дженни: «Тэхен все еще на работе. Он знает, что ты называешь его Ворчуном?»
19:14 Нини: «Конечно, знает. Он не часто сюда приходит, но когда приходит, то обычно сидит в углу и размышляет.»
19:15 Дженни: «Да, он часто так делает. Я хотела тебя кое о чем спросить. Это касается Тэхена. Но если тебе неудобно отвечать, просто скажи мне, все в порядке.»
19:16 Нини: «Конечно. Валяй.»
19:16 Дженни: «Ты знаешь, что с ним случилось?»
Проходит несколько минут, пока Нини отвечает
19:18 Нини: «Да. Джин мне рассказал.»
19:18 Дженни: «Его пытали, да? Я видела шрамы, и они не в результате несчастного случая. Его спина покрыта следами от кнута. Скажите, пожалуйста, кто пытал моего мужа? И за что?»
19:20 Нини: «Старый пахан. Отец Джина.»
Я потрясенно смотрю на ее ответ. Это сделал отец Джина? Телефон в моей руке начинает звонить. Нини. Я отвечаю на звонок.
— Я знаю, что ты не можешь ответить, но думаю, что будет лучше, если я расскажу тебе, чем напечатаю. Это... это очень ужасная история, Дженни.
Голос Нины низкий и сдавленный, он так отличается от ее обычного веселого тона, что говорит мне о том, что все, что она собирается сказать, вероятно, будет хуже, чем я себе представляла.
— Я знаю только то, что мне рассказал Джин, а он не вдавался в подробности. Я скажу тебе то, что знаю. Можешь постучать по телефону в ответ на «да», хорошо?
Я постучала ногтем по микрофону
— Обещай мне, что не будешь спрашивать Тэхена об этом. Никогда. Пожалуйста. Да, это определенно хуже, чем то, что я думала. Я снова постукиваю по телефону.
— Отец Тэхена занимался финансами старого пахана. Однажды пропала куча денег, просто исчезла со счета пахана. Несколько миллионов. Он решил, что отец Тэхена имеет к этому какое-то отношение, и забрал всю его семью на один из старых складов. Он убил мать Тэхена. Затем он приказал своему человеку... изнасиловать его сестру. Тэхен и его отец смотрели
Боже милостивый. У меня дрожат ноги, и я чувствую, что меня сейчас стошнит, поэтому сажусь на пол в кухне и кладу лоб на колени.
— Когда отец Тэхена так и не смог сказать, где деньги, пахан решил, что ему нужен стимул получше, — говорит Нини, и по голосу я понимаю, что она плачет. — Я не знаю, что он сделал с Тэхеном, чтобы заставить его отца говорить, но на основании того, что ты мне рассказала, могу предположить. — Джин сказал, что они с Максимом нашли Тэхена и его семью на следующий день. Все, кроме Тэхена, были мертвы. Дженни, ему было всего девятнадцать лет.
В ушах стоит гул, как у телевизора без сигнала, который заглушает все остальные звуки вокруг. Мое зрение затуманивается от слез, поэтому, когда я встаю, я ударяюсь
бедром о стойку, но я не обращаю внимания на боль и спешу в комнату для гостей. Мне до жути холодно, поэтому я забираюсь в кровать под толстое одеяло, все еще прижимая телефон к уху.
— Джин убил своего отца в тот же день, когда застал его за попыткой задушить Миен, — продолжает она. — Подробности Джин узнал от двух мужчин, которые были на складе со старым паханом. Он убил и их обоих. Даже спустя столько лет он не может простить себе, что убил их и лишил Тэхена возможности сделать это самому.
С другой стороны, раздается сопение, затем что-то лязгает, после чего слышится шепотом произнесенное ругательство.
— Я снова чувствую себя плохо, не уверена, что это из-за того, что я тебе это рассказала, или из-за беременности. Наверное, из-за того и другого. Я вынуждена вернуться к своей рвоте. Если захочешь узнать что-нибудь еще, напиши мне, и я спрошу Джина. Только... не спрашивай у Тэхена.
Я постукиваю по телефону и роняю его на одеяло, затем зарываюсь лицом в подушку. И плачу.
Дверь в спальню открывается через пару часов, но я прячу голову под одеяло и делаю вид, что сплю. Ни за что не позволю Тэхену увидеть меня в таком состоянии, он сразу поймет, что что-то случилось. Я слышу его шаги, приближающиеся к кровати, и мгновение спустя легкий поцелуй в макушку. Он шепчет несколько слов по-русски и уходит. Я плачу еще час после его ухода, удивляясь, как человек, который прошел через такое, как Тэхен, может быть таким нежным и любящим.
Когда я захожу в ванную, чтобы принять душ, мое лицо все еще красное, а глаза опухшие. По крайней мере, уже стемнело, и к утру отеки должны сойти.
Свет выключен, когда я вхожу в нашу спальню. Тэхен лежит на боку и спит, повернувшись спиной к двери. Я на цыпочках подхожу к кровати, залезаю под одеяло и кладу голову на подушку, зарываясь лицом в шею Тэхена
— Я думал, ты спишь, — говорит он.
Я протягиваю руку и глажу его по спине, ощущая по пути гребни, затем перехожу на живот и широкий участок линялой кожи, где он был обожжен, и, наконец, поднимаюсь к длинному тонкому шраму на груди.
— Я люблю тебя. — Мой голос такой тихий, но я знаю, что он слышит меня, потому что он обнимает меня за талию и прижимает к своей груди.
Тэхен
— Буду через час, — говорю Хосоку и обрываю звонок.
Выхожу из спортзала, Дженни поднимает голову от кофе и провожает меня взглядом, пока я иду на кухню. Я оставил свою футболку в спортзале, и мне неловко предстать перед кем-то, когда моя грудь и спина так непринужденно выставлены напоказ. Думаю, никто не видел меня без рубашки более десяти лет. Она наблюдает за мной через край своей чашки, ее взгляд перемещается с моего живота на грудь, но в ее глазах нет неприязни. Ее взгляд блуждает по моему телу, и, судя по тому, как кривится уголок ее губ, ей нравится то, что она видит.
Я открываю холодильник, чтобы достать бутылку воды, как вдруг к моей спине прикасается палец, который проводит круговые движения вверх по моей коже, затем спускается вдоль позвоночника. Еще один палец на моем правом бицепсе, переходит на переднюю часть, затем спускается вниз по груди. Когда она доходит до пояса моих трусов, она просовывает руку внутрь, чтобы обхватить мой член, и прижимается к моей спине.
— Черт, детка... Мне нужно быть у пахана через час.
Дженни проскальзывает рукой в трусы и обхватывает уже твердый член, и в то же время я чувствую ее язык на моей спине, ласкающий спину. Я срываюсь. Рык вырывается из меня, когда я поворачиваюсь и, схватив ее за талию, перекидываю через плечо в силе пожарного, бегу в спальню.
Как только я опускаю ее на пол, Дженни берется за мой пояс треников и спускает их вместе с трусами. Озорная ухмылка расплывается по ее лицу, когда она толкает меня на кровать, затем ползет по моему телу и прижимается своим ртом к моему. Она прикусывает мою губу, двигается ниже, проводя поцелуями по моей шее и груди, затем останавливается, когда достигает моего живота.
***
— Это будет первый раз в моей жизни, когда я опоздаю на встречу с Джином. — Я смотрю на Дженни, которая застегивает пуговицы на моей рубашке. — Ты меня портишь.
Она в ответ пожимает плечами и заканчивает с последней пуговицей.
«Ты пришел на кухню без рубашки. Чего ты ожидал?»
Определенно не того, что она набросится на меня таким образом.
— Я могу вообще перестать носить рубашки по дому, если я результат будет тот же.
«Сделай это. А там посмотрим.»
— Заметано. — Я наклоняюсь и целую ее. — Мне нужно идти. Я не вернусь до утра.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь, услышав, как она произносит мое имя. Всякий раз, когда она так делает, у меня щемит в груди, потому что знаю, что это причиняет ей боль, но она продолжает, что бы я ни говорил.
— Будь осторожен.
— Буду. — Я целую ее лоб. — Сообщи мне, когда Соен вернется из садика.
Она кивает, кладет руку мне на грудь и кончиком пальца рисует форму сердца.
— Я тоже люблю тебя, детка. — Я беру ее лицо в свои ладони и касаюсь носом ее носа. — Ты даже представить себе не можешь, как сильно.
***
У нас уходит шесть часов на то, чтобы все организовать и расставить всех людей по местам. Намджун, Сонхун и трое солдат ждут на одной точке, а Феликс, Хысин и Хосок с еще двумя солдатами - на второй. Мы не уверены, на какой из этих двух остановок водитель Бруно решит остаться на ночь, поэтому нам пришлось разделить наши силы, что привело к сокращению штата. Павел должен был остаться, чтобы присматривать за клубами, а поскольку Чимин все еще в больнице, мне пришлось взять с собой Хосока в качестве запасного варианта, чтобы прицеплять транспортный грузовик.
Хосок на задании — всегда катастрофа, которая только и ждет, чтобы случиться. В прошлом году ему запретили выезжать на задание после того, как он взорвал весь ирландский склад, оставив после себя только пепел. Я понятия не имею, о чем думал Джин, когда отправлял его на задание несколько месяцев назад, когда мы сражались с итальянцами. Этот человек - гребаная тикающая бомба. Если бы я не знал, то никогда бы не догадался, что они сводные братья.
Никто, кроме Джина и Намджуна, не знает, чем занимался Сергей до прихода в братву, но у меня есть подозрения. Каждый в нашем кругу должен хорошо владеть пистолетом и винтовкой. Сергей владеет всеми видами оружия, с которыми когда- либо сталкивался - снайперской винтовкой, тяжелыми автоматами, даже гранатометами. Он также специалист по всем видам взрывчатых веществ, самодельных и профессионально изготовленных. Обученная военными машина для убийств, возможно, из «черных оперативников».
— Помни, о чем мы договаривались, — говорю я. — Ребята разберутся с водителем. Ты заминируешь грузовик и подождешь, пока я вытащу девушку. Не отклоняйся от плана. И Хосок, не вздумай взорвать этот долбаный грузовик, пока я еще там.
— Ты сегодня какой-то нервный.
— Я хочу как можно быстрее покончить с этим. Моя жена ждет моего возвращения домой, целым и невредим.
— До сих пор не могу поверить, что ты женат.
— Ну, может, тебе стоит попробовать.
Он несколько мгновений смотрит на дорогу перед нами, прежде чем ответить.
— Я уже пробовал. Ничем хорошим это не закончилось.
И все же. Я понятия не имела, что Хосок был женат.
— Что случилось?
— Я ее убил. — Он откинулся на сиденье и зажег сигарету. — Сразу после того, как она попыталась перерезать мне шею.
— Черт, Хосок.
— Ага. Моим собственным ножом. Можешь поверить? — Он выдыхает облако дыма и сосредотачивается на грузовике в нескольких ярдах перед нами.
Я смотрю на него и замечаю темные круги под глазами.
— Ты не спал. Опять.
— На том свете высплюсь.
Грузовик подает сигнал правого поворота и съезжает с дороги. Хосок звонит Сонхуну.
— Он съехал с шоссе и едет в твою сторону. Время прибытия семь минут, — кричит он, бросает телефон на приборную панель и откидывается на сиденье, и самодовольно улыбается. — Мне не хватает острых ощущений, понимаешь?
Я знаю эту улыбку. Нам пиздец.
***
— Черт! — Я снова засовываю лом под грузовые двери грузовика и начинаю поднимать их, но механизм, который должен удерживать эту штуку от скольжения вниз, не работает.
— Хосок! Ты закончил?
Его голос доносится из-под грузовика.
— Еще один.
— Ты положил достаточно этого дерьма, чтобы взорвать всю эту чертову улицу. Оставь и иди сюда, дверь заклинило.
Хосок выкатывается из-под грузовика и подходит ко мне.
— Просто придержи, а я заберу девушку, — говорит он, включает фонарик на своем телефоне и запрыгивает в грузовик.
Я слышу его шаги внутри, затем звук передвигаемых коробок.
— Она там? — спрашиваю я.
— Я не могу ее найти. Ты уверен, что она... о, черт!
Раздается еще несколько шуршащих звуков и передвигаются вещи. — Хосок?
— Я нашел ее. Черт, она в плохом состоянии. — Его шаги приближаются. — Держи дверь.
Я нажимаю на лом, поднимая дверь выше, затем хватаюсь за нижнюю часть и поднимаю ее над головой, чтобы Хосок мог вынести девушку. Держа на руках обмякшее женское тело, он ныряет под частично поднятую дверь и спрыгивает с грузовика. Черты лица женщины не разглядеть, потому что ее спутанные волосы разметались по лицу. Я вижу только порванные шорты и рубашку, и одну тонкую руку, которая безвольно свисает. Она — кожа да кости.
— Я позвоню Миен и скажу, чтобы она позвала доктора. — Я опустил дверцу грузовика. — Мы можем встретиться с ними на конспиративной квартире.
— Нет. Я отвезу ее к себе.
— Что? Ты с ума сошел?
— Я сказал, что забираю ее с собой.
В глазах Хосока странный взгляд, как будто он готов защищать свой драгоценный груз от любого, кто приблизится. Джин выйдет из себя, когда узнает об этом.
— Забей. Сажайте ее в машину, взрывай грузовик, и давай убираться отсюда.
По пути к машине я звоню Намджуну и говорю, чтобы он забрал ребят и убирался восвояси. Я ожидаю, что Хосок положит девушку на заднее сиденье и сядет впереди, но вместо этого он просто крепко обхватывает ее руками и садится сзади, обнимая ее. Покачав головой, я завожу машину и сворачиваю на грунтовую дорогу, ведущую к шоссе.
— Готов? — Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как Хосок смотрит вниз на девушку в своих объятиях. — Господи, Хосок! Возьми гребаный пульт и взорви уже чертов грузовик.
Он поднимает голову, глаза сужены, и ухмыляется мне. Эпический бум пронзает ночь. У меня округляются глаза. Он что, поставил эту штуку на таймер? Ублюдок мог бы разнести нас всех троих на куски, если бы поиски девушки затянулись на несколько минут.
Я беру телефон и набираю номер Бруно Скардони.
Он отвечает на втором звонке.
— Что?
— Дорогой тесть. — Я улыбаюсь. — Мафия передает тебе привет.
Я обрываю звонок и набираю следующий номер Джина.
— Все готово.
— Все прошло по плану?
— Более или менее, — вздыхаю я.
— Черт. Что он сделал? Это Хосок, я просто знаю это.
— Он хочет забрать девушку к себе.
— Замечательно. Просто превосходно. Скажи ему, чтобы... знаешь, мне все равно. Мне Миен туда отправить?
— Да. И доктора. Девчонка едва жива.
— Замечательно, блядь. Завтра в восемь утра я жду тебя здесь. Я бросаю телефон на пассажирское сиденье и еду к Хосоку.