Dragon's blood

Мужчина нервничает, ходит вокруг толстого дерева, место себе не находит. Вокруг темно, свистит злобно, гневно ветер. Из-за веток ничего не видно, ничего не слышно, лишь тишина. Кроме ветра. Не знает, приведут ли того, кого он столько времени ждёт. Но надеется, ведь по отчётам, которые он получил, дракон с каждым днем теряет свой рассудок. Накинулся на целителя и это не может не радовать. Значит, одним ударом сразу двоих?

Мужчина невольно вздрагивает, когда до слуха доноситься хруст веток под чужим напором. Он напрягается но готовится встретиться с тем, с кем встречу очень долго ждал. Он упрямо смотрит перед собой ожидая встретить идущих. И сначала видит вышедшую из темноты леса девушку из-за чего хмурится, но лицо сразу меняется, когда из спутанных веток и темноты появляется, огромная как скала дракон. Взгляд пустой, стеклянный и без каких либо чувств. И это так должно быть, значит, дракон потерял здравый рассудок и стал зверем. Зверем, машиной для управления. Теперь, Марио посмотрит кто сильнее, кто могущественнее.

- Игнис, перед тобой, твой хозяин, встань на колени, - указывает мужчина смотря в звериные глаза, в которых кроме зверепости ничего нет. Девушка рядом вздрагивает из-за стали в голосе, а старший резко рухает на колени перед мужчиной. - Склони голову и укажи мне свою верность, - указывает старик, а Чонгук склоняет перед стариком голову, указывая тому верность. - Так то лучше, - нагло и победного хмыкает старик и лыбиться. - Молодец, Хана, из нормального, превратила в ненормального свою же пару, - смеётся старик, а Чонгук не меняя позу сидит все также склонив голову, ведь не услышал приказа встать. - Ты ведь понимаешь, что он теперь зверь потерявший рассудок, железяка, дикий зверь дракон, машина для убийств и управления, - говорит Марио, надавливая на чувство вины Ханы. - Его сознание не сможет вернуть даже целитель, тем более, которая потеряла половину силы, - радостно, скалом смеётся старик. - И хорошо же ты поступила, выстрелив ядом в Джина. Не будь этого, это ведьма не дала бы убить этого водного, черт, - шипит старик.

- Теперь отпусти моё племя, прошу. Я сделала все, что ты хотел, - умоляет девушка. - Я взяла грех на душу, убив себе подобного, названного брата, превратила свою пару в зверя и все ради тебя, поэтому, пожалуйста, - умоляет смотря прямо в глаза.

- Хорошо, но твой старик останется у меня, - хмыкает старик, не давая Хане вставит слово, - продолжай кормить его едой добавляя ту соль, которую я давал. А завтра накорми всех, я хочу чтобы все они перешли на мою руку, я хочу их всех, - хищно говорит старик получая от девушки кивок и благодарность, что остальных отпустят. - Игнис, встань, для тебя есть работенка, - выдыхает старик, а тот сразу поднимается. - Принеси мне девку, адрес вот, - говорит мужчина впихнув в руку Чонгука бумажку. - Это новый адрес лаборатории.

- Будет сделано, - уверенно и резко выдаёт, что Марио не может не улыбаться. Улыбка с лица не сходит.

- А теперь идите, - командует старик, и оба послушно оборачиваются, исчезая в тени леса.

***

Я проснулась с головной болью, сразу с осознанием того, что произошло вчера из-за чего из глаз сразу полились слезы. Меня обманули, говоря что поцелуем можно воскрешать, но ведь не получилось. Не получилось, что теперь его положат в холодную землю и такого человека больше не будет существовать. От него останется лишь воспоминания, мои мечты, наши обещания, его зачаток и так и не состоявшиеся танец на выпускной. Его больше нет в моей жизни, как и его имени и символики на запястье. Все исчезло вместе с ним.

Я поднимаю отяжелевшую голову. Я быстро умываюсь и переодеваюсь в чёрное, чтобы отправить Джина на вечное плаванье. У него будет похороны и я, как его пара должно должным образом сопроводить его. Я как только выхожу, ко мне подбегает Лиса, обнимая за шею, а после я вижу как её лицо и глаза опухли. Она плакала, возможно всю ночь. Я поглаживаю её по щеке и грустно улыбаюсь.

- Я поправлюсь, - говорю я почти шёпотом, - он обещал, что я найду его в воде, он всегда будет рядом со мной, - говорю я, что она вновь начинает плакать и мы вновь обнимаемся.

- Мы будем рядом, Джерен, - горячим дыханием выдаёт Лиса, поглаживая меня по спине и я киваю. А со спины подходит Намджун и обнимает за плечо и я подянв голову смотрю на него, видя грустные и серьёзные глаза.

- Ты в порядке?

- Стараюсь, - выдаю я и тот кивает. - Пошлите, все готово к похоронам, - говорит старший и беря Лису за руку, а она меня, мы сдвигаемся в сторону поле, где старшего похоронят возле старого дерева хранителя.

Идя где-то пять, десять минут, мы приходим к этому дереву. Люди из поселения и старейшина стоят возле могилы, в котором лежит Джин, а лицо, как тело закрыт белой тканью. Я смотря на старейшину и получив кивок, иду прямо к старшему и сажусь на колени. Руки трясутся, но я все равно открываю его лицо, видя как когда-то, даже вчера пухлые, розовые красивые губы стали синими, а он сам побледнел. К горлу поднимается тягучий, болезненный ком, что глотнуть не получалось никак. А в глазах собираются слезы. Я тяну руку мягко поглаживая его холодную щеку, и внутренне вздрагивая. Когда такой горячий и любимый человек, превратился в ледышку?

- Ты все такой же красивый, - тихо шёпотом говорю нависнув над ним, когда из глаз стекают мои слезы на его щеки. - Джин, я обещаю, что не потеряю твой зачаток и рожу нашего с тобой ребёнка, который будет истинным носителем воды. Твой род не закончится на тебе, - прямо в губы шепчу. - Я буду искать тебя во всех вод, поэтому прийди ко мне, когда почувствуешь меня, - прошу я, слыша свист ветра, который появился откуда-то и улыбаюсь. - Договорились, - говорю я, мягко накрывая его губы своими. - Покойся с миром, мой водный дракон, - говорю я и положив голову на его грудь всплихаю, слыша как девочки вновь задыхаются со слезами, что парни пытались их успокоить и поддержать.

Жена старейшины помогает мне встать и стоять на ногах. Она поддерживающее сжимает мои плечи, следом вытирая мои слезы. И я чувствую её поддержку, кусая губы, чтобы не впасть в истерику своими рыданиями. Старейшина кивает и Намджун, Хосок, Чимин и Юнги подходят к Джину и осторожно отпускают его подготовленную закопанную землю. Я последний раз успеваю зацепиться за старшим, который сразу исчезает под землёй. Мужчины закапывают его, а после тсаыят памятник. Что я вновь начинаю тихо рыдать, еле держа в себе злость, боль и слезы. Все кладут цветки на свежей могиле, а после Хосок придерживая за плечи помогает идти обратно. А Чонгука, я не заметила среди людей.

Так закончилась одна несчастная история взаимного понимания.

***

После похорон прошёл где-то час или полтора, нас все к себе позвала Хана. Она обняла меня и пожелала мне крепкого здоровья и не унывать, ведь у меня все получится. Я ей киваю и сажусь возле Лисы, которая сразу берет меня за руку и большим пальцем поглаживает тыльную сторону моей ладони. Хана всем даёт еду в тарелках, что каждый начинает есть в тишине. Я только заталкиваю еду в рот, как чувствую какую-то странную горечь. Я хмурю брови, не понимая что не так с едой. Оно же не может быть испорченным, когда только с ножа.

- Лиса, можно я попробую с твоей тарелки? - спрашиваю я и она сразу кивает, ближе положив свою тарелку ко мне.

Я беру ложечкой еду, вновь чувствуя горечь. Она такая непривычная, специфическая, странная, что специи не могли его так попортить. Я подключаюсь в головы носителей, которые только начали трапезу.

"Намджун, парни, не ешьте еду, - мысленно прошу, что все застывают подняв на меня взгляд. А после переглядываются друг на друга. - Еда очень странно горчит, и это не специи, сюда что-то странное добавили, - говорю я, что Юнги и Хосок сразу кладут обратно ложки. А следом и Чимин с Намджуном, как и все другие носители".

- Вам не понравилось, почему вы не едите? - спрашивает Хана, что носители косились на девушку.

В тот момент заходит Чонгук и садиться, сразу начиная есть, что парни теряются.

"Он ведь есть, - говорит Чимин и я хмурю брови".

"Я не могу вникнуть в его голову, что-то не так," - отвечаю Чимину, что и другие слышали, поэтому не решаются больше есть. Я хватаю Лису за руку и когда она поднимает на меня растерянные глаза, я отрицательно качаю головой и она сжимается, но тоже перестаёт есть.

- Я пойду, - говорю я вставая с места. - Спасибо Хана, - говорю я и просто выхожу из их дома, так и не взглянув на Чонгука, который как зверь в последнее время бросается на меня.

***

Я позвала Хосока, чтобы завершить начатое. Его волосы, как и он сам заметно изменились, осталось чтобы дракон появился и позволил перекидываться.

- Незачем торопиться, Джерен, - говорит Хосок, стоя за задней стороны нашего домика.

- Я не знаю, смогу ли я потом это делать. У меня ощущения словно я теряю свою силу, поэтому, давай сейчас, - говорю я и Хосок мрачными глазами кивает. - Мой траур, оно всегда будет в моем сердце, ведь я потеряла Джина, но я не хочу уходить из себя и подвергнуть тебя или кого-то ещё в опасность. Джину бы это не понравилось, - говорю я и прежде чем начать, Хосок поглаживает мое плечо и я грустно улыбаюсь.

- Снять рубашку? - спрашивает он, на что я киваю. И Хосок длинными пальцами начинает растегивать свои пуговицы на чёрной траурной рубашки.

- Всё будет как раньше, поэтому вытерпи, я думаю в этот раз, мы закончим быстрее, - говорю я и тот кивает.

Я тру свои руки разогревая их и сразу начинаю нашептывать заклинание призыва. Блок снят, очищение прошло, теперь дело за малым. За его драконом, который вытянул голову и ждёт своего звёздного часа. Я кладу руки на его грудь, а он дёргается из-за чувствы горячих, огненный рук. Он откидывает голову и спиной упирается в жёсткое дерево домика, тихонько рычаг из-за получаемой боли. У меня начинает кружиться голова, а внутри стягивает из-за полу-опусташенной силы. Градус тела повышается, а мне с каждой минутой становилось тяжело контролировать свое тело, свои силы и дракона Хосока. Который наконец встав с места идёт на мой зов, склонив голову передо мной. Меня начинает трясти и я начинаю пошатываться, что Хосок вынурныв из своей боли, хватает меня за плечи пытаясь оттолкнуть и остановить, но я одергиваю плечами сбрасывая его руки с себя.

- Появись передо мной Тауриэль, это зовёт тебя твой целитель, - говорю я, когда из Хосока выпрыгивает огненный силуэт, горящего красным огнём дракон и ревёт, а после поймав со мной зрительный контакт низко склоняет голову и я улыбаюсь ему, пока Хосок зачарованно смотрел на своего дракона. - Получилось, - выдыхаю я, когда дракон исчезает, а я склоняюсь на двое из-за выматонности. Главное получилось.

Хосок от радости схватив меня за руку тянет к себе и обнимает, а я лишь радовалась что получилось и воспринимала его жест как братский. Я правда вижу в Хосоке, в Намджун и в других своих братьев. Словно, они мои братья, которые по мне пойдут ща мной, в случае если со мной что-то случится. Они не дадут меня в обиду, поддержат и укроют от неприятностей и опасности. Поэтому, я ответила ему взаимностью, похлопав его по спине продолжая улыбаться. Я тяжёл дышала и все время хотелось наклониться и сесть на корточки, либо на колени. Сил не было стоять на ногах, но Хосок сдерживал меня. В какой-то момент рука, которой я похлопывала спину Хосока, оказывается в чьём-то захвате, что я всем телом напрягаюсь. А после, меня выдергивают с Хосока, а руку сворачивают за спину и бьют в локтевой сгиб, что я сразу слышу хруст. Я застываю поймав шок и пока ничего из-за шока не чувствую и провернув голову вижу снова его.

Глаза округляются, а к горлу поступает ком, которого ни глотнуть, ни выплюнуть. Оно застряло где-то там и сейчас больно давит, потихоньку начиная душить. Я смотрела на Чонгука и не понимала, что я ему сделала такого, что он резко поменял ко мне отношение. Дело до сих пор в том минете, которую я сделала Джину? Неужели, это его так задело, что старший позволяет себе поднимать на меня руку и травмировать моё тело? Джин умер, я стала уязвима, одной одиноченькой, и ждала поддержки с его стороны. Он ведь хотя бы должен чувствовать нашу истинную связь. Почему, он так холоден ко мне? Почему, он так груб со мной? Он словно озверел по отношению ко мне. Что между нами произошло? Что случилось?

Грудную клетку сдавливало, а руку я вообще не чувствовала из-за боли, которая только только начала меня кусать по всему телу. Из глаз начинают течь слезы, пока я сорванно выдыхала смотря на его безэмоциональное лицо и чернущие глаза. Там нет Игниса, там нет Чонгука, там коомешная темнота. Там тучи, там ночь и кошмар. Но не Чонгук или это моё воображение?

- Чонгук! - грубо кричит Хосок, который хотел подорваться к брату, но Чонгука со спину за шыворот хватает разяренный, вылетивший Намджун, который тяжёлым кулаком наезжает по красивому лицу Чонгука, что тот отшатывается.

- Ты совсем охринел? Какого хуя ты творишь, сукин сын! - грубо кричит Намджун и подлетев к Чонгуку чередуя ударами со злости бьёт несколько раз в лицо младшего, что тот падает на землю, а Намджун казался лишь злее.

- Она и тебя соблазнила? - вытерев кровь с уголка губ спрашивает Чонгук и кривит губы в ухмылке. - Лиса знает, что ты ей изменяешь? - спрашивает Чонгук, что все услышанные слова звучат бредом, хотя это так и есть. - Она изменяла Джину, она трахалась со мной, при живём паре, а сейчас когда его больше нет.., - говорит Чонгук взяв паузу и переведя на меня глаза с отвращением выплевывает следующие слова, - начался разврат, - выплевывает Чонгук и лыбится. - Она только что обнимала Хосока, ну и ты оказался здесь не спроста, - смеётся Чонгук и я просто в шоке сажусь перед ним на корточки и тот переводит на меня свой взгляд. - Что? - грубо бросает.

Меня хоть и трясло из-за страха, но я просто поднимаю здоровую руку касаясь его щеки, чтобы создать связь и почувствовать его нутро. Связь сразу появляется, я ловлю её и опускаю руку к его груди застывая. Там пустота. Там тишина в какие-то минуты, там злость и ярость в иные минуты, но нигде не проскальзывает Игнис или Чонгук. Его сердце словно больше не бьётся, словно горячая кровь в жилах перестала бежать и застыла на месте. Словно, это вовсе не Чонгук, а кто-то другой. Может мне так кажется? Может я где-то ошибаюсь из-за ослабших сил? Но как бы не было, почему, у меня такое ощущение, словно передо мной просто пустая оболочка без души и сердца? Словно, Чонгука вовсе нет. Словно, он проклят. Словно, он под чем-то.

- Что ты сказал? - злясь, почти орёт Намджун, схватив Чонгука за грудку и замахивается кулаком и бьёт, что он вновь потеряв равновесие падает, смеясь. - Говори, - кричит старший желая подорваться к нему, но я успеваю схватить его за пальцы и Намджун сразу бросает на меня взгляд, а я отрицательно качаю головой. - Джин умер, мы только недавно дали его сырой, холодной земле вырвав из нашей жизни. Мы потеряли нашего старшего брата. Джерен осталась одна без пары, потеряв свои силы, а ты вьелся на ней. Что она тебе сделала? - тяжело дыша спрашивает, заодно сжимая мои пальцы. - Она спала с тобой потому что любит тебя, такого сумасшедшего, зверя, долбаеба, - цедит старший, а меня по сердцу било от его слов. - Почему не отказывал, если тебя это так возмущало? - спрашивает, но не получает ответа. Намджун тянет меня верх к себе и я еле пошатываясь встаю на ноги. - Хо, если он ещё раз прикоснется к ней, я убью его, - гневно продолжает цедит Намджун, смотря в глаза Хосока, а после и Чонгука. - Моё терпение и понимание лопнуло, это начинает раздражать и выходить за рамки позволенного! - съедая Чонгука яростным взглядом бросает Намджун, а после наклнившись поднимает меня на руки и быстрым шагом обходит домик и идёт к себе, а увидевшая все это Лиса бежит к нам навстречу. - Не переживай, я вставлю кость на место, - более спокойнее и сдержаннее говорит Намджун, пока Лиса открывает ему дверь, а он со мной входит в домик. - Я профи в этом, - подмигивает Намджун, что я кусаю губы пытаясь не расплакаться. - Лиса, подай полотенце, - указывает старший, что девушка подрывается с места для выполнения поручения своей пары.

- Держи, - быстро тянет Лиса и Намджун берет.

Намджун скручивает полотенце, а после принимается нащупать вывих на руке и сразу находит неладное. Кость правда вышла из своего места из-за чего я не чувствовала свою руку. Он одной рукой фикцирует кость, а после берет полотенце положив её на сгибе локтя, а после поднимает на меня глаза.

- Будет немного больно, - предупреждает Чонгук и я киваю.

Намджун мысленно велел подсчёт и после уловками движениями рук, вставляет кость на место и я вновь слышу хруст, и с этим хрустом меня прорывает. Я упираюсь лбом в сильное плечо Намджуна начиная плакать вздрагивая всем телом. А тот вовсе напрягается, хоть и знает что я плачу не из-за боли, которую чувствую, а совсем из-за другой.
Это боль глубоко внутри. У этой боли есть имя. Их два и каждый по своему ранил это молодое сердце, забыв что ей всего лишь восемнадцать.

Намджун тянет ближе к себе и обнимает поглаживая по моей голове, а сзади обнимает Лиса, что я оказываюсь между любящими как друг друга, так и меня людей.

- Всё пройдёт, малышка, - мягко шепчет Лиса и целует меня в плечо. - Мы всегда рядом.

- Да, все пройдёт, - подтверждает Намджун и мне очень хотелось верить в их словам из-за чего киваю, пока меня с двуж сторон продолжали обнимать.

***

Я шла спокойно к горе Тхидо, чтобы медитировать. Я вчера беседовала со старейшиной из-за случившегося. Я поинтересовалась, почему поцелуй не подействовал, на что он не смог ответить и порекомендовал подняться к горе, которая священная от которого я получу ответы на все свои вопросы и смогу замкнуть свои силы, подняв её уровень. Рука была забинтовано и Намджун её прикрепил к моему телу, чтобы рука туда сюда не шанталась. Это такое себе удовольствие.

Гора Тхидо. По словам старейшины, если просидеть на вышке горы четыре дня и три ночи, то на следующий день к тебе явится величайший предок. А в моем случае мой папа. Он в своё время был величайшим человеком, в свои года успел сделать много чего для людей и поселения в котором жил. Я хотела встретиться с ним, показать ему свое почтение, с помощью медитации, а после попробовать вызволить, чтобы поговорить и услышать, что он мне скажет, куда направит, чему научит и так далее. Поэтому, ранним утром пошла в путь. Я дойду до горы Тхидо, ближе к вечеру. Я чувствовала как стихии меня поддерживают, что толкали мягко в спину и я улыбалась. Я игралась по пути с ветерком, которая шалила крутясь вокруг создавая маленькие штормики. А иногда дул в лицо летним зеленистым воздухом, что я улыбалась. Земля шла по пятам и грела мои пятки, пока со стороны я слышала голоса волн и огня. Густой лес заканчивается, и я начинаю подниматься к горе. Это отнимает минут тридцать, когда я впервые вступаю в священную землю, сразу чувствуя приветствие природы, горы. Я сажусь на корточки, чтобы поприветствовать гору Тхидо. Я кладу руку на землю и прошептываю заклинание, когда на руке плюхается снежок. Это меня так приняли.

- Папа, - тихо шепчу то, что из груди рвалось. Я так хочу его увидеть, хоть и не смогу прикоснуться. Я буду всеми глазами глазеть на него, когда представиться такая возможность.

- Малыш, - я вздрагиваю, когда со спины слышу голос старшего и сразу оборачиваюсь, видя Чонгука.

- Чонгук? - вскинув брови спрашиваю вылупив глаза, а тот с улыбкой кивает и шагает ко мне.

- Старейшина сказал, одну тебя не пускать, поэтому я последовал за тобой, - говорит он, что я хмурю брови, помня что он поднимал на меня руку. - Джерен прости меня, я потерял свой рассудок, не знаю что со мной, - говорит Чонгук и я хмурюсь сильнее.

- Потом поговорим Чонгук, - говорю я, только сейчас заметив что его красные пряди с волос исчезли и все волосы сейчас угольного цвета.

- Иди ко мне, и я подожду тебя в лесу, - говорит он и сам подходит ко мне и обнимает, а я просто как столб стояла ровно. Когда все тело напрягается и я начинаю понимать, словно он не в себе. Словно в нем какой-то демон. Словно это вообще не Чонгук, я не чувствовала его дракона, и не слышала его биение сердце. А ещё от него несло той горечью, которую мы пробовали в их доме. - Мне так жаль, что Джин скончался, - говорит Чонгук, что я не понимаю, почему он начал этот разговор.

- Да, - говорю я пытаясь отстраниться, но он прижимает меня к себе не давая и шевелиться.

- Ведь теперь тебя некому защищать, - говорит Чонгук и резко отстранившись кулаком наезжает по моему лицу, что лицо в судороге начало сводить.

Я не успела даже опомниться, когда он отстранился. А то что он сделал, это не пощечина, а сильный мужской удар кулаком в лицо. Я падаю от тяжести удара получив кулаком в скулу. Я не чувствовала половину лица, хоть и оно горело. Я даже не чувствовала горячую кровь, которая стекала из уголка губ. В глазах от слез шиплет, но я все равно поворачиваюсь к старшему, теперь точно понимая что он словно отравлен, словно под чем-то, словно озверел. А в голове сразу появляется, его слова, когда он предупреждал убегать или убить его, когда начнёт проявлять грубость. Он озверел?

- Хозяин хочет тебя видеть, - грубо, без чувств, резко и со сталью бросает, что я поднимаюсь на ноги, пытаясь прикоснуться к его груди, но тот хватает меня за руку.

- Игнис, - один рад успеваю позвать его дракона, как большим камнем которую привёл с собой даёт под затылок, что я сразу обмякаю и теряю сознание, когда волосы на затылке прилипают к коже из-за крови, что стекает из-за разорванной кожи головы.

Чонгук рядом перекидывается не в огненного дракона, а в какого-то чёрного, каменистого дракона. Он хватает моё тело своим лапами, и расправив крылья взлетает высоко в небо и летит в сторону лаборатории, так и не увидев силуэт мужчины в капюшоне, с кроваво красными глазами и тремя другими стихиями на дне.

- Нет, нееет, черт! - кричит Намджун, который не успел на несколько секунд, увидел что тот улетел и исчез из виду. - Что теперь делать? - спрашивает у старейшины, который застыл смотря в сторону.

Намджун повторяет за ним смотря в ту сторону в которую смотрит старик, но ничего кроме природы не видит. Не понимает на что старик смотрит и так застыл, что аж дыхание свое придержал.

Намджун не видит этого силуэта, которую видит старейшина. Мужчина удивлён, предок никогда сразу не спускался, никогда так легко не приходил, он даже не успел услышать зов и получить почтение в виде медитации, а уже явился на гору. И все почему? Потому что, ждал свое дитя. Отцовское сердце не выдержало, явился и без какой либо цены, а у него на глазах выкрали его свещенное дитя. Старейшина в напряжении и в страхе глотает, видя как чужие, могущественные глаза горят яростью, звирепостью и сумасшествием. Глаза ярко горят красным огнём, пока на дне с ума сходят другие три стихии. Такие же глаза у Джерен. Силуэт хватает подоль своей плащи, мантии, что старейшина напрягается сильнее.

- Мы её вернём, - таратонит мужчина, что Намджун вовсе теряется не понимая, что происходит. - С милуйся, умоляю, не посылай бедствие, с твоей дочерью ничего не случиться. Она целитель, могущество, смилуйся, - просит старик соединив обе руки ладонями к друг другу, в виде словно тот молится.

А силуэт лишь в круге махнув мантией исчезает оставив после себя ветерок, который не исчезает. Он глотает осознавая, это все. Быть беде. Быть хаосу. Это знак неблагопрятный, это знак предупреждения, что предок зол, и этого он никому не простит. Леандр объявил им хаос. Маленький ветерок становится сильнее начиная расти и превращаться в ураган.

- Он зол, и пока Джерен не вернём, быть хаосу, - говорит старик повернувшись к Намджуну, а у того глаза округляются, видя этот крутящийся ураган. - Бежим! - кричит старик, что Намджун на ходу перекидывается, а старейшина поскачив на него улетают.

Старейшина оборачивается назад, видя как ураган превратился в смерч и в нем отец поглотит...всех.