Doctor Soul

Глава 9.Тот неловкий момент, когда я снова коснулся тебя.

Юнги глядит недоверчиво на санитара, но все же говорит при нем:

— Мы можем пойти в дневную комнату? Прошу, мне там комфортнее говорить. Сами ведь видели, какая там обстановка. Любому психу язык развяжет.

Ваби смотрит на часы. Другие пациенты сейчас в своих палатах, поскольку скоро им нужно будет ложиться спать, значит, дневная комната свободна для их необычного сеанса. Девушка молча кивает и санитар ведёт Юнги впереди. Кан с интересом смотрит на крепкую спину своего пациента и вспоминает его безумное лицо после той драки.

«...что зверя приручит лишь ласка!», — рядом с его образом всплывают и его слова. Нет, Ваби не боится больше оставаться с ним наедине, принимая тактику Мина. Девушка теперь знает, чтобы поладить с этим парнем – нужна ласка или же попросту хорошее отношение. Ведь та девушка его оболгала, разрушила жизнь. Не будь ее, кто знает, каким бы сейчас был Мин Юнги.

Ваби принимает окончательное решение, что будет снисходительна с ним, даже не догадываясь на что способен этот, пока закованный в наручники, зверь.

— Доктор Кан, вы в чудовищ верите? — вдруг спрашивает Мин, разминая шею.

— Знаете, Стивен Кинг сказал одну очень интересную фразу: «Чудовища существуют. Существуют привидения. Они живут в нас. И порой берут над нами верх», — отвечает Ваби и её пациент улыбается.

— Этот Кинг знает толк в людях, особенно с психическими отклонениями, да? — поворачивает к ней голову Мин.

Девушка задумчиво кивает.

— Думаете, обитатели Ёнам — это те люди, над которыми взяли верх их чудовища? — немного помолчав, спрашивает Юнги.

— Почему нет? Нет того порока, который бы не одолел своего носителя.

— Какой же у меня по вашему порок? — интересуется Юнги, облизывая губы.

— Плотские утехи, — не думая отвечает Ваби.

— Плотские утехи, значит, — медленно повторяет Юнги. — Вы правы, доктор, в среде страстей мне нет удела.

— Ишь, ты, Казанова, — усмехается санитар.

— Прости, забыл о твоем присутствии, конвоир, — ухмыляется Юнги и получает толчок в спину.

— Доктор Кан, не думаю, что стоит ему доверять. Раз он изнасиловал столько девушек, то и на вас может напасть. Вы должны быть начеку, — говорит санитар, серьезно смотря на Кан.

Ваби медленно кивает.

Однако просто хочет верить своему пациенту, и вообще всем людям на планете, но сколько такое создание, как человек, может погубить душ? Печально, но очень много. Люди не всегда являют свою сущность нам полностью, а лишь спустя некоторое время, когда могут украсть наше доверие и внушить нам, что они хорошие.

Но как же хочется Ваби довериться своему пациенту и сделать так, чтобы он поверил ей. Дороги назад нет – она ему поможет.

Когда они добираются до дневной комнаты, на лице Юнги появляется странная, еле заметная в приглушенном свете настенных ламп, улыбка.

Его заводят в комнату, так же держа руки в наручниках за спиной. Мин смотрит на девушку, когда та задерживает санитара в дверях и что-то говорит ему шепотом. Он отворачивается и его взгляд останавливается на чёрном, старом и блестящем пианино.

В этот момент парень передумывает те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступления мысли, связанные с доктором Кан.

Ваби улыбается, разговаривая с санитаром и решается всё-таки на этот странный поступок. Она нарочито случайно спотыкается в дверях о санитара, когда он собирается уйти.

— Ой, простите, видимо, из-за усталости, — говорит Ваби, когда санитар краснеет.

Но во время смятения санитара, девушка ловко вытаскивает у него ключ от наручников из кармана, и с невинной улыбкой отходит назад.

— Да ничего, — мнется санитар.

— Ладно, спасибо, теперь вы свободны, если что, я вас позову, — смотрит на него Ваби и слышит, как Мин скрипит челюстью, стоя сзади.

Мужчина кивает и оставляет их наедине в дневной комнате, где сейчас начнется запретное, точно райский плод, выступления самого Мин Юнги.

— Вы позволите мне, доктор, присесть за это... Это чудо? — спрашивает парень, поглядывая на пианино.

Ему самому как-то неудобно, но руки так и тянутся к этому инструменту.

— А вы умеете играть? — Ваби оглядывает комнату, прикидывая какие-то мысли в своей голове.

И тут в голове девушки припоминаются кое-какие факты, насчет душевнобольных и искусства: результаты одного анализа подтверждают, что действительно, психическим недугам более всего подвержены люди творческих профессий. Про то, кем был Юнги до того, как попал в лечебницу, Ваби не знает, и возможно, парень увлекался музыкой. Стоит проверить.

— Играть? — смотрит с улыбкой Мин то на пианино, то на Ваби. — Это история любви, куда интимней, чем с теми девицами, доктор.

Ваби закусывает нижнюю губу и подходит к Юнги, заставляя его снова испытать острую боль, но сдержаться, лишь невозмутимо поглядывая на девушку.

— Я... Я не должна этого делать, но я вам доверяю, Юнги, — говорит Ваби. У нее блестят глаза и румянец на щеках от взгляда своего пациента.

С одной стороны: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд, а с другой... С другой с ним происходят невероятные изменения, когда девушка так ласково или наивно к нему обращается. В эти моменты Юнги напоминает себе, что не стоит забывать, кто он есть на самом деле, и тем более свою настоящую роль в этом мире.

— И что же вы хотите сделать?.. — Юнги смотрит укоризненно на своего доктора и девушка, ничего не говоря, подходит к нему сзади.

— Прошу, не обманите меня, — тихо говорит Ваби, сама себе не веря, и начинает расстегивать наручники, снимая их с рук парня.

Юнги крайне удивлен поступком девушки, и некоторое время стоит не двигаясь, даже когда металл уже не отягощает его кисти рук.

— Ах... Вот что, — ухмыляется Юнги. — Вы ещё та фокусница, доктор, — парень поворачивается к ней и замечает её неловкость и даже растерянность. Она держит в руках наручники и смотрит на них.

Мин улыбается и забирает наручники из её рук.

— Этот санитар чуть не задохнулся от радости, когда Вы дотронулись до него. Более того, думаю, у него сегодня будет очень чуткий интимный сон, — говорит Юнги.

— Прекратите. Я сделала это не для ваших насмешек, Юнги, — вздыхает девушка.

— Присаживайтесь, я для вас сыграю, доктор Кан, и заодно отвечу на все ваши вопросы, — обходит её Юнги, едва касаясь своим плечом её.

— Я хочу, что бы вы были со мной честны. И вообще, забудьте, что я существо противоположного пола, чувствуйте себя спокойнее, — просит Ваби и видит, как Юнги ухмыляется, пододвигая второй стул к пианино.

Мин смотрит на девушку, окидывая её с ног до головы. «Как тут забудешь, если ты так дико хороша?», — думает парень, садясь за пианино. Парень указывает на место рядом с собой.

— Я постараюсь, — обещает Мин.

Ваби смотрит на дверь, а потом на своего пациента и все же присаживается рядом с ним, полностью, отдавая отчёт своим действиям. Она оказывается рядом с парнем, и тот открывает крышку пианино. Ваби завороженно смотрит на его белую, нежную руку и эти пальцы.

Юнги сосредоточено смотрит на белые клавиши и легонько, но уверенно касается, словно это пианино хрустальная, хрупкая нить между «старым Юнги» и «новым», которая должна оборваться от прикосновения Мина. На него тут же волной обрушиваются воспоминания, и он улыбается, ласково гладя клавиши.

И вдруг — словно повеяло чем-то до безумия прекрасным и глубоким. В дневной комнате отчётливо и ясно до всех пациентов доносится светлая музыка. Это Мин Юнги начинает играть на пианино классическую пьесу. Нежданное чудо разгоняет тоскливый сумрак над головой Ваби, и она не может отвести взгляда от Юнги, слушая то, что творит этот парень. В одно мгновение вечности все может преобразиться и изменится.

На вторых этажах, где идет жуткий спор между Мессией и Хваном, лежащих напротив друг друга, тоже все меняется, когда они слышат эти звуки. Мужчины прекращают спорить и замолкают, удивлённо поглядывая на дверь и друг друга.

«Что это? Не уж то, это ангелы идут за мной? Я не готов», — думает Мессия. Настолько хорошо в этот вечер играет Юнги, что это приводит больных, собирающихся спать в ступор.

Юнги настолько поглощает эта игра, что это может быть схоже лишь с удовлетворением плотских страстей. Парень кончает свою игру и выдыхает, словно уже удовлетворил все свои физиологические потребности.

— Это потрясающе, — тихо говорит Ваби и парень поворачивает к ней свое лицо, сквозь темную челку, смотря на нее.

— Задавайте свои вопросы, — просит он, вставая со стула, чтобы не дать Ваби подняться и уйти.

Девушка заметно напрягается, когда Юнги встает у неё за спиной.

— Не бойтесь, доктор, — лишь говорит Юнги, совсем не успокаивая девушку.

— Вопросы... — шепчет Ваби, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь и дрожащими руками достаёт блокнот из кармана.

Да, игра выбила девушку из колеи и она восхищена Юнги, но она все равно его боится.

Мин вдруг наклоняется к её уху и Ваби это чувствует, отмечая то, как близко сейчас парень. Сам Юнги ухмыляется, облизывая горящие губы, и шепчет:

— Я знаю, Ваби, что мы все рождаемся сумасшедшими. Кое-кто ими остается... Не пытайся исправить меня.

После этих слов Юнги, одним резким движением, закрывает крышку пианино с громким хлопком, и хватает девушку за талию, выбивая стул из-под неё.

— Юнги?! — испуганно ахает Ваби и роняет очки на пол от резкого объятья парня.

— Не кричите, доктор, вы же знаете, я псих да еще и насильник, — ухмыляется Мин.

— Н-неправда, Юнги, что ты делаешь? — Ваби пытается успокоиться, но это ей не удаётся.

Однако Юнги будто её не слышит. Точнее, больше не слышит. Он утыкается носом в её шею, а его руки крепко прижимают напуганную девушку к себе. Ваби упирается своими тонкими руками в его, и это нравится Юнги.

— Лучшая атака против нападения — это сопротивление, да? — посмеиваясь, спрашивает Мин.

— Мин Юнги, прекратите слушать тот порок, что живет в вас, — всхлипывает Кан.

— Вы сами отпустили меня, поэтому хватит биться, — с возбуждающей иронией шепчет Мин.

Он прав. Он обыграл девушку в этой игре.

— Ты сама виновата, — вырывается у Юнги отрывистый шепот.

Это все непроизвольно настигает парня, когда тот получает наслаждения, вдыхая тёплый, сладострастный аромат, исходящий от Ваби. Никакой уверенности, что он сможет все это время контролировать себя, оставаясь рядом с нею, у Мина не было.

— Я чувствую, что есть некая критическая грань, за которой — все, я уже перестану быть собой. Это из-за тебя. Твоя вина, — хмурится Юнги.

Ваби страшно, но впадать в истерику она не собирается, пытаясь собраться в руках маньяка.

— Юнги, в чем я виновата? — неожиданно для себя спрашивает Ваби дрожащим голосом.

Он слышит этот голос и в его глазах мелькает растерянность и страсть. Юнги берет нежно в свою руку ладонь девушки и та испуганно смотрит на него через плечо.

— В чем ты виновата? — улыбается Юнги и подносит к своим губам руку девушки, нежно держа за кисть.

Рукав белого халата опускается и Мин видит маленькие шрамы, почти незаметные, но несущие в себе столько боли, что парень долго бездействует, смотря на эту кисть.

Девушка эта замечает и пытается воспользоваться его ступором, чтобы улизнуть из его рук, но лишь беспомощно делает неловкий рывок. Юнги от этого ещё сильнее возбуждается, не отпуская её руку.

— Ты – мой приговор, доктор, — выдыхает Юнги, касаясь мягкими губами её кисти и, обхватив её талию одной рукой, крепко прижимает.

— Н-нет, Юнги, это ты так думаешь. Прекрати, и ты поймёшь, что это не так... — шепчет девушка.

— Я буду думать так, доктор, как мне хочется, — улыбается Мин.

— Ты уверен?

— Да, — рычит Юнги, снова утыкаясь носом в её шею.

Ваби незаметно просовывает свободную руку в карман и, пока Юнги увлеченно исследует её шею, достаёт оттуда маленький шприц с приготовленной дозой аминазина, чтобы вызвать спазмы мышц у пациента и выиграть время. Она так хотела верить ему, но когда знаешь с кем имеешь дело, нужно быть всегда готовым к таким поворотам.

Девушка тут же делает быстрое движение – аминазин попадает через шприц в ногу Юнги, и тот расслабляет свою хватку.

—Прости, — шепчет девушка, пытаясь сдержать слезы из-за того, что не смогла ему помочь, спасти его душу.

Это же не конец. Так что делать такие выводы ещё рано, доктор Кан.