Утро прощаний и билеты домой
— Ну что, ты жива? — услышала Алина приглушённый голос над ухом. Открыла глаза — а над ней Дима, растрёпанный, в его футболке с кривым принтом «Pasta is my religion».
— Похоже, да, — хрипло ответила она, потянувшись. — Ничего не болит. Даже живот.
— Чудеса. Или ты наконец признала силу моего волшебного чая с ромашкой.
— Или я просто выспалась, Дим. Не раздувай. — Она шлёпнула его по животу.
— Эй! Там пресс! Осторожно!
— Где?
— Где-то... под пиццей и пастой.
Алина рассмеялась и села на кровати. В комнате пахло морем, теплым воздухом с балкона и остатками вчерашнего крема для загара.
— Давай гулять, пока не началась печальная глава под названием «Шереметьево».
— Уже готов, — с гордостью сказал Дима и продемонстрировал кроссовки на босу ногу. — Как думаешь, итальянцы простят?
---
Утренний город был ещё сонным. Кофейни только открывались, улицы лениво заполнялись туристами. Алина держала в руке стаканчик капучино и жевала круассан. Они шли медленно, словно нарочно оттягивали момент прощания.
— Хочу что-нибудь увезти отсюда. Не магнитик, — сказала она. — А вот что-то настоящее.
— Ну, я не против, если ты просто заберёшь меня. Я вполне себе настоящее.
— Ты не влезешь в чемодан.
— Тогда давай купим второе место багажа. Я сложусь. Ради тебя могу стать ручной кладью.
— Дима…
— Да-да, молчу. Хотя, если серьёзно, — он остановился и посмотрел на неё, — ты, правда, молодец. За всю поездку ни разу не ныла, даже когда тебе было плохо. Я бы с собой в такую поездку не рискнул. А с тобой — всегда.
Она молча взяла его за руку.
---
Позже, ближе к обеду, они сидели в сквере и смотрели, как дети гоняются за голубями.
— А ты хочешь детей? — вдруг спросила она.
— Щас?
— Нет. Вообще.
— Хочу. Двух. Или одну и одного. Чтобы была мини-ты и мини-я. У них будет наша дикая смесь характера — им будет весело.
Алина чуть улыбнулась и спрятала лицо в его плече.
— Страшно немного. Но, наверное, не так уж и страшно с тобой.
— Вот и отлично. Потому что я точно с тобой всё это хочу. И круассаны по утрам. И сложные чемоданы. И даже твои месячные. Всё вместе.
— Ты только что романтизировал мои боли.
— А что, если это и есть любовь?
---
Вечером аэропорт встретил их чуть прохладным кондиционером и запахом кофе из автомата.
— Мы правда улетаем? — вздохнула она, упираясь лбом в его плечо.
— Да. Но мы ещё приедем. Только в следующий раз — с планом. С вином, вечерами на крыше и, может быть, без месячных.
— Ты неисправим.
— Я твой.
Они сели у гейта, обнявшись, и смотрели в окно, где солнце тонуло в итальянском небе.
Через пару минут, после того, как пара приехали домой, Дима вытянул из рюкзака маленькую коробочку.
— Это что? — удивилась Алина.
— Это... — он замялся. — Просто подарок. Ничего серьёзного. Но хотелось, чтобы у тебя был кусочек отсюда.
Она открыла коробку — внутри был тонкий браслет с маленьким шармом в виде лимона.
— Это лимон?
— Ну да. Символ Италии. И немного — нашей поездки. Он кисленький, как ты, когда голодная. Но яркий, как ты, когда смеёшься.
Алина засмеялась и поцеловала его в щёку.
— Тебя точно нельзя забыть в багаже. Пошли в кровать, мой лимонный мальчик.