Когда тишина ломает
День начался как праздник. После бурной ночи и тяжёлого визита в полицию Дима принял решение: Алина должна почувствовать себя живой. Счастливой. Под защитой.
— Я не хочу, чтобы твоя жизнь превращалась в бесконечное ожидание страха, — сказал он, протягивая ей завтрак в постель. — Сегодня ты будешь смеяться. Обещаю.
Он повёз её за город — туда, где зелень окутывает узкие дорожки, где пахнет сосной, а воздух свободен. Они катались на велосипедах, пили кофе из термоса на берегу маленького озера, валялись на пледе и слушали, как поют птицы. Алина впервые за долгое время смеялась до слёз.
— Я и забыла, как это — быть собой, — сказала она, прижавшись к нему. — Спасибо тебе, Дим.
— Тебя нельзя не спасать, — ответил он, улыбаясь. — Ты — как свет. Просто иногда попадаешь в тень.
Они вернулись уже под вечер. Двор был залит закатным светом. Алина шла к своей двери, чувствуя в теле приятную усталость, пока взгляд не упал на порог.
Белый конверт. Без марки. Без имени. Просто лежит, будто ждал.
Сначала она подумала, что это что-то от соседей. Но когда взяла — сердце оборвалось.
Внутри лежала фотография. Свежая. Цветная. Снятая издалека, возможно с зума.
Она и Дима — возле полицейского участка. Он обнимает её, а она держится за него, как за последнюю опору. Лицо её искажено тревогой. Он — сосредоточен.
На обороте — чёрным маркером, неровным почерком:
«Ты думаешь, он тебя спасёт? Я всё ещё рядом. Всегда рядом».
Руки задрожали. Фото выпало на землю. Алина сделала шаг назад, словно кто-то стоял прямо за спиной. Дима подхватил фото и, взглянув, выругался. Лицо стало каменным.
— Он был здесь... Он следил за нами весь день. Черт...
Он тут же лестничную клетку, двери, углы. Всё было пусто. Слишком пусто.
осмотрел
— Завтра — камеры. Завтра — охрана. И если он сунется ещё раз... я разорву его.
Алина кивала, но её взгляд был прикован к фото на полу.
Её обнимали. Её защищали. Но она впервые поняла: кто-то в тени всё равно продолжает держать её в прицеле.
Было уже за полночь. Комната тонула в полумраке, лишь тусклая настольная лампа отбрасывала мягкий свет на стены. За окном моросил дождь, редкие капли скатывались по стеклу, будто кто-то изо всех сил старался не разбудить тишину.
Алина лежала под одеялом, уткнувшись лбом в плечо Димы. Он остался у неё — не мог отпустить после всего, что случилось за последние дни. Они почти не говорили перед сном. Просто лежали, держась за руки. Так было спокойнее.
Но спокойствие оказалось обманчивым.
Где-то вдалеке хлопнула дверь подъезда. Затем — шаги по лестнице. Медленные, тяжёлые, с паузами, будто кто-то останавливался, прислушивался.
Алина замерла.
— Слышал? — прошептала она, едва дыша.
— Да, — Дима тут же сел, опершись на руки. Его взгляд метнулся к двери.
Шаги приблизились. Сначала к третьему этажу. Потом к четвёртому. Её этаж.
Тишина.
Они слушали.
И вдруг —
БУМ!
Грохот в дверь. Сильный, с накатом, будто её били плечом или ногой. Алина вскрикнула. Дима вскочил, в одних шортах, рванулся к тумбочке, где оставил нож.
БУМ! БУМ! БУМ!
Дверь дрожала. Дверная ручка дёрнулась резко, несколько раз, как будто кто-то судорожно пытался её открыть. Потом снова — удар, удар, удар.
Алина прижалась к стене.
— Не подходи! — прошипел Дима, — Стой здесь.
Он подошёл к двери на цыпочках и замер, прислушиваясь. Затем включил камеру домофона.
На экране — чёрное пятно. Кто-то заклеил объектив снаружи. Всё, что они видели, — это только неестественную темноту. И снова…
БУМ!
Алина закричала.
— Я вызываю полицию! — крикнул Дима сквозь дверь. — Я вооружён!
На мгновение всё стихло. Ни звука. Ни дыхания. Только дождь. Только пульс в висках.
И вдруг — щелчок. Что-то упало. Какой-то тонкий звук — бумага или фото скользнули под дверь.
А потом шаги. Уходящие. Спокойные. Неторопливые. Будто всё это было не вспышкой безумия, а продуманной игрой.
Дима кинулся к двери, но не открыл — присел и заглянул под неё.
Лежала фотография.
Он поднял её. Посмотрел.
А потом отдал Алине — молча, с сжатыми зубами.
На снимке — они с Алиной. Днём. Во время остановки в туалет, на заправке. Она заходит в помещение. Он стоит у машины, облокотившись на капот и смотрит что-то в телефоне. Фото было чётким. Снятым с расстояния. Профессионально.
— Он следил, — прошептала Алина, и руки её затряслись. — Он был рядом…
Дима подошёл к ней. Обнял крепко, прижал к груди. Его голос был тихим, но жёстким:
— Я тебя никому не отдам. Он перешёл черту — и пожалеет.
Они стояли в темноте, среди дождя и страха. Но уже не одни.
И в эту ночь никто больше не пытался войти.