Какао с маршмеллоу
Алина стояла у входа в детский сад, сжимая в руках пригласительный, который Варя сунула ей вчера на прощание. Она всё-таки пришла. Не верила, что решится — но решилась. Было странно — как будто вошла в чужую жизнь, в которую её никто не звал... кроме Вари.
На стенах — снежинки из бумаги, пахло мандаринами и детскими красками. Воспитательница в фартуке встретила её с лёгкой улыбкой.
— Вы к кому? — спросила она приветливо.
— К Варе... Варвара Дмитриева. Она приглашала. Я… друг семьи, — неловко ответила Алина.
— А, Снегурочка наша! Проходите, сейчас начнётся.
Актовый зал был полон — родители, бабушки, кто-то уже держал телефоны наготове. Алина села сбоку, ближе к стене. Ей хотелось остаться незаметной, просто… быть здесь.
Зазвучала музыка, и дети начали выходить. Сначала — медвежата, зайчики, снежинки. Варя появилась ближе к середине — в белом платье, с серебристыми лентами в волосах. Настоящая Снегурочка. Увидев Алину, она слегка замерла, а потом — чуть-чуть, но очень искренне — улыбнулась.
Алина ответила той же улыбкой. Что-то защемило внутри.
Когда Варя начала рассказывать стихотворение, Алина затаила дыхание. Голос был немного дрожащим, но она держалась уверенно.
— Я Снегурочка лесная,
Снег пушистый собираю.
Скоро праздник — Новый год,
Пусть он счастье вам несёт!
По залу прокатились аплодисменты. Алина хлопала дольше всех.
После ёлки зал наполнился шумом: дети бегали, родители их переодевали, кто-то угощался печеньем.
Варя выскочила из толпы и подбежала к Алине.
— Ты пришла! — глаза её сияли.
— Конечно, — Алина наклонилась и поправила выбившуюся прядку. — Ты была прекрасной Снегурочкой. Я очень горжусь тобой.
— Правда? — Варя чуть покраснела. — Я немного волновалась. Но когда увидела тебя — стало легче.
— Это очень по-настоящему, Варя, — улыбнулась Алина. — Спасибо, что позвала.
В этот момент к ним подошёл Дима. Он выглядел немного уставшим, но в глазах было что-то мягкое.
— Привет, — тихо сказал он. — Спасибо, что пришла.
— Это тебе спасибо, — Алина чуть улыбнулась. — Она замечательная.
— Я знаю, — он кивнул, а потом, чуть помедлив, добавил: — Ты... не хочешь с нами зайти в кафе через дорогу? Там делают хороший какао. Варя настаивает.
— Очень! — вставила Варя и уцепилась за руку Алины. — Пожалуйста!
Алина рассмеялась.
— Ну раз настаиваешь... Тогда я только за.
Они вышли втроём. Утро всё ещё было серым, но внутри Алины — что-то светлело. Маленькими шагами жизнь снова входила в неё. И, кажется, теперь она не была против.
Кафе было небольшим и уютным, с окнами, запотевшими от тепла. На стекле кто-то пальцем нарисовал ёлку и улыбающуюся рожицу. За стойкой гудела кофемашина, а на полках у кассы стояли баночки с зефиром и печеньем.
Они заняли столик у окна. Варя села между ними, энергично болтая ногами под стулом и вертя в руках снежинку, оставшуюся с утренника.
— Мне, пожалуйста, какао с маршмеллоу, — чётко сказала она официантке. — А ещё можно без пенки. Я её не люблю.
— А мне… чёрный кофе, — сказал Дима, — и, пожалуйста, ещё один какао. С пенкой, для взрослого.
Алина посмотрела на него и чуть улыбнулась.
— А я буду.... лате. Спасибо.
Когда официантка ушла, за столом на секунду повисла тишина. Варя занялась снежинкой, а взрослые переглянулись.
— Я рад, что ты пришла, — первым нарушил молчание Дима. — Честно говоря, я не думал, что решишься.
— Я тоже не думала, — призналась Алина. — Но Варя… она была очень убедительна.
— Я умею, — вставила девочка, гордо вскинув голову. — У меня в садике говорят, что если я вырасту, то буду адвокатом или телеведущей. А может, начальницей.
— Как папа, да? — подмигнула Алина.
— Ну да, только я не буду хмуриться, как он, — шепнула Варя заговорщически.
Дима закатил глаза и рассмеялся. Алина тоже улыбнулась, но уже мягче, глубже. Внутри что-то дрогнуло. Это был он — другой. Не начальник, не отстранённый вдовец. Отец. Мужчина. Тёплый, живой.
— Варя говорила, что ты сам разрешил ей меня пригласить, — тихо сказала Алина, опуская взгляд в чашку.
— Да. Я… видел, как ты смотришь на неё. Ты не просто добра — ты настоящая. И ей с тобой хорошо.
— Мне с ней тоже, — призналась Алина. — Она… особенная. С ней я чувствую себя не чужой.
— Ты не чужая, — твёрдо сказал он. — Уже давно. Просто... мне трудно это выразить.
— Я понимаю, — кивнула Алина. — Ты многое прошёл. И я не... не претендую. Просто сегодня… я впервые за долгое время почувствовала, что где-то нужна. Не как сотрудник. Не как обязанность. А просто потому что я — это я.
— Именно поэтому ты и нужна, — произнёс Дима, чуть тише. — Варе. Мне... — он замолчал, будто испугался собственной искренности.
Алина перевела дыхание. За окном дети лепили снежки, кто-то пронёсся мимо с криком. Внутри было тепло, пахло корицей и какао. Мир суетился снаружи, но тут — время замедлилось.
— Я не знаю, что будет дальше, — наконец сказала она. — Но если однажды тебе захочется, чтобы кто-то просто посидел рядом — я рядом.
Дима посмотрел на неё. Долго. По-настоящему. Без защиты. Без маски.
— А если я захочу, чтобы ты была рядом не однажды? — спросил он.
Варя между ними шумно отпила какао.
— Пап, ну ты опять говоришь загадками, — недовольно пробормотала она. — Просто скажи, что хочешь, чтобы она с нами почаще была. И всё.
Они оба засмеялись. И в этом смехе было что-то большее, чем просто веселье — разрешение быть. Быть вместе. Без страхов, без спешки.
Алина протянула руку — и Варя сразу вложила в неё свою.