Арка 7-12
7.12
Волчонок собирался прибыть в столицу. Как мог Чжоу Юнь Шэн дать Гао Миню еще месяц на подготовку? Полмесяца спустя он сварил чашку куриного супа с вековым женьшенем и отправил его в зал Янсинь.
Ли Цзиньтянь был чрезвычайно подозрителен, и за вкусом еды у него во рту был ответственный человек. Но Таблетки Реквиема — это хронические яды, которые не действуют быстро и исчезают автоматически после получаса-четверти часа накопления в организме.
Их не может обнаружить даже серебряная игла, не говоря уже о том, чтобы попробовать. Месяц спустя Ли Цзиньтянь заболел, и отравление прошло. Даже самый опытный врач Даяна не смог диагностировать никаких отклонений.
Пообедав в тот день с Гао Минем, он пошел в императорский кабинет, чтобы заняться государственными делами. Как только он взял кисть, он внезапно почувствовал движение в груди, а затем из рта хлынула черная кровь.
«Ваше Величество, что с вами, Ваше Величество?» Главный евнух был так напуган, что сказал дрожащим голосом: «Цвет этой крови крайне ненормальный. Может ли это быть отравление? Поторопитесь, позвоните императорскому врачу!»
«Не шумите! Тайно найдите Сюй Юаньчжэна, не позволяйте никому это видеть!» Ли Цзиньтянь, в конце концов, император, и он понимает серьезность этого вопроса, когда он известен посторонним. Прежде чем истина будет раскрыта, мы не должны предупреждать врага.
Прежде чем главный евнух согласился, скрывавшийся во дворце шпион принял приказ и ушел.
Сюй Юаньчжэн вошел в кабинет, одетый как камергер, опустился на колени и положил руку императора на подушку для измерения пульса. Через мгновение он покачал головой, показывая, что ничего не найдено. Он провел в дороге две четверти часа, и сила Таблетки-Реквиема уже давно иссякла.
«Проверьте эту чашку куриного супа», — Ли Цзиньтянь указал на банку с супом на столе. Единственная необычность сегодняшнего рациона – это куриный суп, присланный Дворцом Цзычен. Он не хотел сомневаться в Ци Сюцзе, но не знал, кто был более подозрительным.
Сюй Юаньчжэн внимательно осмотрел его и сказал, что в куриный суп был добавлен столетний женьшень, который является прекрасным тонизирующим средством и не приносит организму никакого вреда, а только приносит пользу.
«Все остальные блюда здесь, продолжайте пробовать». Ли Цзиньтянь откинулся на спинку стула. За исключением чашки куриного супа из дворца Цзычэнь, Гао Минь отвечает за все остальные блюда.
Это был либо Ци Сюцзе, либо Гао Минь. Оставшаяся догадка заставила его сгореть внутри, в тысячу раз более неудобно, чем проглотить самый ядовитый яд.
Если Таблетка Реквием никогда не попадала в организм человека, ее токсичность может длительное время сохраняться в воде или в смеси с другой пищей. Гао Минь каждый день призывал своих слуг выбрасывать и уничтожать остатки как можно скорее, но каким-то образом, когда сегодня главный евнух тихо пошел в императорскую столовую, остатки все еще были размещены в ящике для еды.
Осмотрев приготовленного на пару сибаса, любимую еду императора, императорский врач был потрясен и выронил палочки для еды себе в руки. Раздался резкий стук, заставивший Ли Цзиньтяня на мгновение сильно задрожать. Он стиснул зубы и спросил слово за словом: «Что?»
«Да, это именно это блюдо. Судя по симптомам, это похоже на пилюлю "Реквием". Потому что император сегодня случайно употребил столетний женьшень, который по неосторожности вызвал токсичность, а затем его вырвало кровью. Если бы этот старый женьшень был не был использован, боюсь, что в конце концов даже вы даже не заметили, что вы отравлены».
Имея в виду конкретного подозреваемого, императорский врач уколол кончик пальца императора, взял каплю крови и проверил ее специальным агентом. Через мгновение он опустился на колени и поклонился, слишком напуганный, чтобы открыть рот.
Очень хорошо, мы наконец-то дошли до этой точки. Это так называемое устройство судьбы? Так почему же Бог позволил мне вернуться снова? Возможно, это было сделано для того, чтобы я мог дать компенсацию некоторым людям, но это определенно был не Гао Минь.
Ли Цзиньтянь какое-то время горько улыбался, а затем спокойно сказал: «Могу ли я еще спастись?»
Императорский врач молчал.
Ли Цзиньтянь понял и задал еще один вопрос: «Сколько дней мне осталось жить?»
Если бы он продолжал молчать, он был бы мертв. Императорский врач мог только тихо ответить: «Может быть, может быть, через четыре или пять дней тело вашего Величества полностью выйдет из строя».
«Четыре или пять дней? Так быстро». Ли Цзиньтянь вздохнул, но его настроение было неожиданно спокойным.
Он отправил Сюй Юаньчжэна и тайно вызвал во дворец доверенных лиц, которых он воспитал за последние три года.
Через пять дней император внезапно заболел и не мог даже встать с постели. Ситуация казалась критической. Гао Минь и Гао Лан запаниковали, услышав эту новость, и сократили время подготовки на десять дней. У них не было времени организовать многие вещи.
Я думал, что Ли Цзиньтянь сможет задержаться еще на несколько дней, но я не ожидал, что он, похоже, жаждет смерти и фактически отказался от лекарства от императорского врача. Вместо этого он пригласил нескольких старейшин павильона, принцев, матерей, наложниц. монархов и отцов в зал Янсинь, как будто он хотел дать указания.
Гао Минь и пятый принц преклонили колени у изножья кровати, Ци Сюцзе преклонил колени возле изголовья кровати, а старейшины, принцы, наложницы и министры преклонили колени в трех метрах от них.
«У меня осталось мало времени, поэтому мне нужно объяснить всем приготовления к похоронам. Фушунь, пожалуйста, возьми ручку и бумагу и запиши это для меня».
Фушунь был главным евнухом. Получив приказ, он быстро принес бумагу и ручку и внимательно выслушал.
«Моя любовь к тебе и твоей королеве очень глубока, и наша любовь как мужа и жены настолько глубока, что мы не можем вынести разлуки даже после смерти. Ты и твоя королева будут похоронены со мной. Так называемая жизнь — это разные, и мы ложимся в одну и ту же могилу. Это можно рассматривать как то, что я ищу благосклонности и обретаю благосклонность. "
Сказав это, он задохнулся и даже не взглянул на Гао Миня, лицо которого побледнело.
«Я тоже хочу, чтобы меня похоронили с вами», — Чжоу Юнь Шэн поклонился и сказал спокойно, но было нетрудно увидеть его подавленное горе в его красных, опухших глазах и дрожащем теле.
«Я дам тебе хорошую жизнь», — Ли Цзиньтянь горько улыбнулся и махнул рукой. На данный момент этот человек все еще настолько глуп.
В своей прошлой жизни он не смог насладиться заслуженной честью. Эта жизнь должна позволить ему прожить славную жизнь до конца своей жизни. Это единственная компенсация, которую он может ему дать.
«Я готов умереть и быть похороненным». Чжоу Юнь Шэн снова поклонился.
Ли Цзиньтянь проигнорировал это и продолжил: «Мой седьмой императорский брат, король Ли, никогда в жизни не женился и не брал наложницу. Его *колени опустошены.(*колени опустошены-нет наследников)
Я чувствую себя очень неловко. Я отдам на усыновление моего пятого принца своему младшему брату, поэтому что он сможет исполнить сыновнюю почтительность и обеспечить его до самой смерти».
Гао Минь внезапно поднял голову и посмотрел на кровать дракона, его бледное лицо стало полностью пурпурным.
Если бы пятый принц не надавил на его плечи, он бы бросился вперед, чтобы сразиться с Ли Цзиньтянем.
Усыновление сына королем Ли, является ли его обычная любовь к сыну фальшивкой?
Ли Цзиньтянь остановился, чтобы перевести дух. Но Чжоу Юнь Шэн, как будто он был наркоманом, снова поклонился и сказал, что готов быть похороненным.
«Заткнись!» Ли Цзиньтянь опрокинул миску с лекарством на прикроватном столике и яростно заговорил, увидев, что собеседник наконец замолчал, он медленно опустился на колени, спрятав лицо в руках. долгое время, и он, вероятно, тихо плакал. Это напомнило Ли Цзиньтяню о его предыдущей жизни в глубоком дворце. Этот человек стоял на коленях перед его мемориальной доской в этой хрупкой позе.
Несмотря на то, что боль была невыносимой, он мог только закрыть голову и закрыть лицо, подавляя отчаяние и грусть.
Это сделало его более решительным в отношении своего последнего желания.
«Принесите мне императорский указ. Последнее желание я напишу сам». Он помахал Фушуню.
Фушунь быстро вручил пустой императорский указ. Все посмотрели на него горящими глазами, кроме Гао Миня и его сына. Одного из этих двух людей похоронили, а другого усыновили, как будто милости и благодати прошлого никогда не существовало. О чем думал император? Как и ожидалось, сила Божия непредсказуема!
Ли Цзиньтянь читал, пока писал: «Невозможно отвергнуть судьбу небес, божественное оружие нельзя оставлять в покое на долгое время, министры не могут быть без хозяев, и все возможности не могут оставаться без контроля.
Я знаю, что время пришло. И, глядя на добродетели всех принцев, только шестой из моих сыновей Ли Сюдун обладают выдающейся внешностью, прекрасными талантами, сыновней почтительностью и благородным характером. Он специально назначен новым королем Ян, чтобы поддерживать род десятков тысяч лет и соединить сердца мира».
Оказывается, это шестой принц? Это действительно был шестой принц. Некоторые люди во дворце были удивлены, некоторые были спокойны, но для принцев это не было хорошей новостью и уж точно не плохой новостью.
Тот, кто взойдет на трон, лучше пятого принца, вступающего на трон. Из-за этих двоих отца и сына во дворце погибло бесчисленное количество наложниц и слуг. Малоталантливые принцы были подавлены и подставлены семьей Гао и ужасно пострадали.
Они настолько безжалостны, когда не находятся у власти. Если отцу и сыну позволят взойти на верховный трон Даяна, у других не будет возможности выжить.
С другой стороны, Шестой принц был откровенным, веселым и скромным и имел гармоничные отношения со всеми братьями. Ци Гуйцзюнь также был равнодушным мастером, которого не заботила слава или богатство.
Теперь, когда эти два человека оказались у власти, жизнь будет намного проще, чем когда был жив их отец.
А у всех старейшин павильона пять дней назад были отношения с императором, поэтому они, естественно, склонили головы и подчинились его приказам.
При свидетелях из придворных, принцев, наложниц и министров Ли Цзиньтянь с трепетом поставил нефритовую печать на императорский указ, а затем слабо закрыл веки.
Фушунь печально назвал его имя, и все сделали несколько шагов, чтобы проверить его дыхание. Только Гао Минь, его сын и Чжоу Юнь Шэн все еще стояли на коленях, где они были.
У одного из них сверкали глаза с убийственным намерением, а другой был удручен и молчал, не зная, о чем и думал.
Когда Ли Цзиньтянь собирался умереть, ему едва удалось вернуться. Он держал за руку Фушуня, стоявшего ближе всех, и снова и снова подчеркивал: «Как только я умру, немедленно пришли ко мне королеву. . Я не могу жить без него ни на мгновение!» Поскольку я не могу заполучить Гао Миня! Сердце человека, который его получит, одинаково, и он потащит его за собой даже до смерти и никогда не позволит ему и королю Ли жить вместе.
Уши Чжоу Юнь Шэна слегка дернулись, и он вздохнул про себя: «Это так называемая любовь до смерти или любовь к тебе до смерти?» На самом деле Ли Цзиньтяню приходится непросто.
Фушунь уже расплакался и мог только кивнуть головой, чтобы показать, что он услышал.
Ли Цзиньтянь наконец со спокойной душой закрыл глаза. Императорский врач протянул указательный палец, чтобы коснуться носа, и медленно произнес: «Император скончался».
Во дворце внезапно раздались печальные крики. Евнух пошел звонить в похоронный звон, но был остановлен стражами дворца Тяньчэнь. Звук трения стального ножа, выскальзывающего из ножен, был пугающим.
Гао Минь медленно встал, на его лице не было и следа печали, только облегчение, усталость и облегчение.
Он махнул рукавами и приказал охранникам окружить всех. Он медленно подошел к Чжоу Юнь Шэну со стальным ножом в руке и внезапно поднял руку, чтобы нанести удар.
Чжоу Юнь Шэн внезапно улыбнулся, и его и без того потрясающее лицо наполнилось энергией.
Он схватил клинок Гао Миня двумя пальцами левой руки и сделал притягивающее движение правой рукой, чтобы привлечь Гао Миня ближе, крепко сжимая хрупкую шею противника.
Гао Минь, известный как самый могущественный генерал Даяна, на самом деле не был его противником.
Все были ошарашены страхом, кроме Фушуня, главного евнуха.
«Месть, месть, Ли Цзиньтянь хочет отомстить, когда он переродится, а Гао Минь хочет отомстить, когда он перевоплотится, поэтому Ци Сюцзе, естественно, тоже хочет отомстить. Так называемое возмездие за несправедливость — это именно то, что он говорит, не так ли?» — прошептал он на ухо Гао Миню и мягко улыбнулся.
Гао Минь, который уже был настолько напуган, что его душа чуть не улетела, удивленно спросил: «Ты тоже переродился?»
«Кто знает?» — резко ответил Чжоу Юнь Шэн, в его глазах сразу же появилось презрение: «В прошлой жизни Ли Цзиньтянь умер, потому что он был жестоким , а ты умер из-за своей глупости и преданности.
При чем тут сотни людей в семье Ци? Глава Семьи Ци только сделал выбор, чтобы соответствовать истории. Почему вы выплеснули свой гнев на других и убили так много невинных людей, когда вы переродились?
По крайней мере, они были невиновны, когда они умерли. Глупый король — это глупый король. Даже если ему дадут еще один шанс, он все равно останется глупым королем. Если бы это был я, я бы не смог контролировать ни одного министра. "
Гао Минь был так напуган, что не мог говорить. Остальные принцы, придворные, наложницы и министры быстро спрятались за Ци Гуйцзюнем, просто чтобы обрести чувство безопасности. Ци Гуйцзюнь в это время все еще так спокойно улыбался, так что он, должно быть, был к этому готов.
Чжоу Юнь Шэн никогда не делает того, в чем не уверен. Он поднял подбородок в сторону Ли Сюяня, стоявшего напротив него: «Я дам тебе два выбора. Первый — отпусти нас, и мы отпустим Гао Миня; второй — не отпускай нас, и мы... Я убью Гао Миня. Что ты выбираешь?»
Он почувствовал себя очень несчастным, когда Гао Лан сказал, что будет использовать его как заложника, чтобы угрожать волчонку. Им лучше ощутить этот вкус самостоятельно.