Арка 4-6
4.6
Поскольку Чжоу Юнь Шэн был в хорошем состоянии, весь рекламный ролик был снят всего за один день.
Орландо лично отвечал за монтаж. Когда он вышел из студии, его лицо было красным, а глаза - в трансе, как будто он выпил несколько больших горшков алкоголя.
"Босс, вот ролик, посмотрите сначала на него. У меня такое чувство, что эти духи точно будут популярны в стране С, нет, во всем мире.
Я не собираюсь переснимать европейские ролики, поэтому воспользуюсь только этим".
«Пока отложи его в сторону, я посмотрю на него позже», — Цао Мокунь пролистал документ, даже не поднимая головы.
Орландо хотел восхититься выражением его удивления, но когда увидел, что тот равнодушен, ему пришлось уйти разочарованным.
Как только остальные ушли, Цао Мокунь тут же встал и запер дверь кабинета, снял пальто и галстук, налил себе стакан красного вина и вставил диск в компьютер.
Двусмысленное пение певицы плавно лилось:
Закрой глаза.
Не бойся.
Монстр ушел.
Он уже убежал
А твоя мамочка здесь.
Красивый, красивый, красивый, красивый мальчик.
Красивый, красивый, красивый, красивый мальчик.
Прежде чем пойти спать,
Произнеси небольшую молитву,
Каждый день во всех отношениях,
Становится все лучше и лучше,
Красивый, красивый, красивый, красивый Мальчик,
Красивый, красивый, красивый, красивый Мальчик.
......
Беспечные глаза Цао Мокуна постепенно стали сосредоточенными и напряженными.
В студии он просто сидит и смотрит вниз, чувствуя себя замкнутым, но эта реклама снята сверху, и визуальный эффект от другого ракурса просто шокирует.
Глаза подростка затуманились, щеки раскраснелись, а губы немного пересохли, потому что он был пьян. Смущенно нахмурившись, он высунул кончик языка и облизнул его, превратив сухость в нежный цвет.
Но это не могло утолить жажду во рту, поэтому он схватил горсть лепестков, растёр их, высасывая ярко-красный сок, в конце вздохнул, внезапно из полного рта вырвался сладкий аромат, сок беспорядочно растекся по белой груди.
Он - самое прекрасное присутствие на свете, разноцветные лепестки затмевают его.
В разгар череды любовных ласк Прекрасный, прекрасный, прекрасный, прекрасный, прекрасный Мальчик медленно закрывает глаза, одна-единственная слезинка свисает с его завитых густых ресниц, и мирно засыпает.
Когда сцена затухает, на экране появляется позолоченная готическая надпись - "Зло, дьявол аромата".
За весь фильм нет ни одного кадра с духами, но вы чувствуете аромат распустившегося цветка, окутанного мерзким ароматом - это реклама, которая может заставить вас поддаться чарам.
Цао Мокунь отставил бокал и уставился прямо на экран, но ему показалось, что максимальная продолжительность рекламы в 60 секунд слишком мала, настолько, что он успел лишь моргнуть один раз, и волшебный юноша исчез.
Он поспешно нажал кнопку повторного воспроизведения, представляя, как он сосет ярко-красный рот мальчика, представляя, как он ласкает тело мальчика, представляя, как мальчик плачет и просит о пощаде под ним, его ресницы покрыты хрустальными слезами.
Он был одержим идеей вызвать в своем воображении образы этих двоих, занимающихся любовью, и достиг предельного наслаждения своих чувств, не нуждаясь в *утешении.( *Помощь рукой)
Придя в себя, он с неуверенным лицом уставился на свою мокрую промежность. Он быстро вошел в гостиную, принял холодный душ и, надевая халат, позвонил Юй Мэйлянь.
Чжоу Юнь Шэн ждал, пока AYA переведет деньги на его счет. У него никогда не было недостатка в деньгах, и ему действительно трудно пережить такие дни, как сейчас, когда ему каждый раз приходится выяснять, какое блюдо дороже или дешевле.
Прождав почти семь или восемь дней, в течение которых он занял несколько сотен юаней у Фан Юраня, Цзи Ханьюй насмехался над ним, не выдержав этого, позвонил Юй Мэйлянь и спросил.
«Я не знаю об этом. Вы можете позвонить и спросить г-на Цао», — Юй Мэйлянь полностью отклонила этот вопрос.
Чжоу Юнь Шэну ничего не оставалось, как набрать номер Цао Мокуня.
Цао Мокунь ответил на звонок очень быстро. Почти как только с одной стороны раздался звонок, с другой стороны раздался богатый и сексуальный мужской голос: «Детка, ты все обдумал ?»
Чжоу Юнь Шэн нахмурился и сказал прямо по делу: «Когда мне будет выплачен гонорар?»
"Детка, ты разве не читал контракт? В договоре сказано, что оплата будет произведена после запуска рекламы".
«Когда она выйдет?»
«В настоящее время образец клипа все еще отправляется на рассмотрение. Я слышал, что масштаб слишком велик и его могут запретить».
"Вы имеете в виду, что если трансляцию запретят, мне не заплатят? Что это за издевательский пункт?" Чжоу Юнь Шэн был так зол, что у него зачесались зубы.
Если бы он раньше не работал в индустрии развлечений и не хотел немного развлечься, он бы не попал в такую ситуацию.
Если бы я знал, что это произойдет, я мог бы с таким же успехом продавать небольшое программное обеспечение, независимо от того, было оно *OOC или нет.( Out of Character- -выход из роли или персонажа)
"Так сказано в контракте". Услышав гневный вздох подростка, Цао Мокун почувствовал, что весь накалился, потянул за галстук и расстегнул две верхние пуговицы на лацкане, облизнул губы и утешил: "Но не волнуйся, малыш, мы планируем вывести рекламу на европейский и американский рынки.
Мы заплатим тебе, когда европейский и американский рынки одобрят ее".
«Сколько времени потребуется, чтобы запустить его на европейском и американском рынках?» терпеливо спросил Чжоу Юнь Шэн.
В конце концов, это были его деньги, заработанные тяжелым трудом, поэтому он не мог просто сказать, что они ему не нужны.
"На данный момент я не знаю, давайте подождем и посмотрим. Детка, у тебя ведь не должно быть много денег на счету, верно? Я слышал, что ты каждый день питаешься в школьной столовой: суп с яйцом и вегетарианское блюдо в счет оплаты.
Малыш, не заботишься о себе, приходи к дяде, дядя угостит тебя большим обедом, а после еды будет *сладкий леденец".( *Соррян не удержалась :
Клавдій: Мон шер Гамлєт! Ходімо в кабінєт. Канхвету дам тобі я посмоктати.
Канхвета очєнь класна, Тузік вкусний.
(Клавдій гидотно плямка, ізображая вкусний нехуйовий Тузік. Лесь Подерев'янський Гамлет -або фіномен датського кацапізму)
Намеренно пониженный голос мужчины был полон двусмысленности, от чего у Чжоу Юнь Шэна уши покраснели.
"Иди и ешь дерьмо!" Он яростно бросил трубку, скрежеща корнями зудящих зубов.
"Ну и характер!" Цао Меркун уставился на пьяного подростка на заставке своего телефона и амбициозно улыбнулся.
Когда подросток вернулся на свое место, его щеки раскраснелись, глаза были яркими, а губы слегка надулись, потому что он был недоволен, и выглядел он очень мило. Цзи Хань Юй не мог не смотреть на него снова и снова, но вынужденно воздерживался от разговора с ним.
Из-за фальшивого банкротства отношение Линь Чэн Цзэ к Цзи Хань Юю резко изменилось, хотя и не до такой степени, чтобы разрывать ему лицо, но явно стало гораздо более формальным.
Если бы на его месте был кто-то другой, то, зная сюжет, он бы постарался угодить Цзи Хань Юю и умиротворить его, чтобы переломить ситуацию, но только не Чжоу Юншэн.
Он никогда не любит угождать другим, его внимание сосредоточено только на пощечинах.
Они вернулись домой со своими заботами. Фан Юран уже приготовил ужин. Он не понимал, как человек, работающий на четырех работах в день, может проводить так много времени на кухне.
"Ешьте, пока горячо. Сегодняшних блюд маловато, так что вы можете довольствоваться тем, что есть, а когда через несколько дней я получу зарплату, то куплю курицу, чтобы улучшить рацион".
Он улыбается, подавая еду им двоим, его сильный и оптимистичный настрой трогает Цзи Хань Юя до глубины души, ему хочется сказать ему прямо сейчас, что ему не нужно работать, что он может его содержать.
Но прежде чем он смог достичь своей цели - поиграть с Линь Чэн Цзэ, он сдержался.
После того как трое в молчании закончили трапезу, Фан Ю Ран достал из кармана сберкнижку и протянул ей: "Хань Юй, это деньги, которые я отложил с подработки, возьми их на первое время. Разве ты не говорил, что если ты не будешь вкладывать деньги в свою фабрику, то ее захватит кто-то другой?"
Цзи Хань Юй замирает на пару секунд, прежде чем взять книжку, смотрит на скромную сумму денег, которая в прошлом его бы не волновала, и его глаза тихо краснеют. Цзи Хань Юй всегда мечтал о таких отношениях, и теперь он их получил.
Чжоу Юнь Шэн наклонился, чтобы посмотреть, и спокойно сказал: «Какую пользу могут принести 20 000 юаней? Тебе лучше забрать их обратно».
Один из них изо всех сил старался помочь, в то время как другой смотрел холодными глазами. Их совершенно противоположные взгляды заставили Цзи Ханьюя почувствовать еще большее отвращение к Линь Чэнцзе, и его любовь к Юрану стала сильнее.
Но он не стал показывать свою злобу по отношению к Линь Чэнцзе перед Фан Юранем, поэтому повторил: «Да, Юран, такая маленькая сумма денег совершенно бесполезна. Ты можешь забрать ее обратно. Я найду другой способ. "
Фан Юран решительно отказался, и они вдвоем толкались взад и вперед, но именно Цзи Ханью вызывающе почесал ладонь, что заставило его сдаться, покраснев, а затем он опустил голову и не осмелился взглянуть на своих друзей рядом с собой.
Чжоу Юнь Шэн подумал, что ему нечего делать, и собирался вернуться в свою комнату, когда услышал, как Фан Юран сказал: «А -Цзе, почему бы тебе не заложить свой дом? Это определенно поможет Хань Юю».
Что ты сказал , можешь повторить? Чжоу Юнь Шэн почти хотел вырвать себе уши. Этот дом принадлежит Линь Чэнцзе, а Фан Юран просто арендует его. Кто имеет право говорить такое? Святая Мать, Святая Мать, вся эта чертова святость — это чья-то чужая мать!
Фан Юран был настолько ошеломлен его зловещими глазами, что не мог поднять голову. Цзи Ханьюй немедленно встал перед своим возлюбленным и повторил: «Да, Сяо Цзэ, ты можешь заложить дом в банк, чтобы помочь мне занять денег. Я верну тебе деньги, как только моя фабрика заработает".
Он знал, что Линь Чэнцзе не согласится, но хотел усложнить ему задачу. Издеваться над Линь Чэнцзе стало для него удовольствием всей жизни.
"Извините, этот дом нельзя заложить". Чжоу Юншэн перевел взгляд с одного на другого и слово за слово открыл рот: "Вы должны знать, что это единственное, что оставили мне родители, и я не трону его, даже если умру.
Если вам не хватает денег, я придумаю способ, сейчас не стоит торопиться. Я устал, пойду-ка я сначала отдохну в своей комнате".
Кивнув им двоим, он захлопнул дверь. Цзи Ханьюй подумал, что его так называемое «нахождение решения» было всего лишь оправданием, и саркастически улыбнулся, когда тот повернулся спиной.
В конце концов, связь между Линь Чэн Цзэ и Цзи Хань Юем - это связь между золотым мастером и домашним животным: один хочет денег, другой - секса, и каждый получает то, что хочет. Какую квалификацию имеет Цзи Хань Юй, чтобы мстить Линь Чэн Цзэ? Какое право имеет Цзи Хань Юй разрушать жизнь Линь Чэн Цзэ?
Поскольку он не знает, когда нужно остановиться, Чжоу Юнь Шэн полон решимости заставить его глубоко понять, что такое «самоотверженная и великая любовь», потому что он боится, что к тому времени он не сможет ее вынести.
Он игриво скривил губы и взял телефон, чтобы набрать номер.
«Детка, ты принял решение?» Цао Мокунь ответил на звонок через секунду.
«Я понял, ты должен...»
Прежде чем он успел закончить свои слова, его прервал мужчина глубоким голосом: «Детка, выходи, давай поговорим лично. Как ты можешь ясно объяснять такие вещи по телефону?»
«Хорошо, где мы встретимся?» Тон Чжоу Юнь Шэна был удрученным, но выражение его лица было немного злым, а кончики пальцев обводили прядь волос на лбу.
«Я попрошу водителя отвести вас в мой частный клуб».
"Хорошо."
Чжоу Юнь Шэн собирался повесить трубку, когда на другом конце настойчиво потребовал: «Детка, ты не поцелуешь меня на прощание?»
Поцелуй свою сестру! Лоб Чжоу Юнь Шэна дернулся, но он все еще целовал телефон, и с другого конца донесся глубокий и радостный смех мужчины.
Наконец, звонок был завершен. Чжоу Юнь Шэн наугад выбрал белую рубашку, свитер с круглым вырезом и пуховик, взял свой мобильный телефон и ключи и вышел.
В гостиной никого не было. Фан Юран вернулся в спальню. Цзи Ханью последовал за ним, не зная, что он там делает.