Безгрешная

«Пусть ангелом и притворится,

Да чёрт-то всё в душе сидит»

М. Ю. Лермонтов «Маскарад»

1.

Утро наступило быстро. Я поймал себя на том, что уснул за монитором, хотя обычно сну я предпочитаю более полезные занятия – то же самое чтение книги или мимолётная пробежка в 90-й отдел и наблюдение за их работой. Демоны – не те существа, которым принято спать. Эту привычку многим из нас вселили люди.

Они-то люди любят видеть сны и набираться сил (как они считают), лёжа по ночам в кровати с закрытыми глазами. Мы считаем сон бесполезной тратой времени, часами, проведёнными без работы, слишком расслабляющими, чтобы потом приходить в себя. Поэтому проснувшись, я совсем не удивился, что чувствовал себя паршиво. Пришлось поправлять взлохмаченные волосы и смятый по краям воротник рубашки, посылать чёрта за кофе, в котором я чувствовал особую необходимость, медленно приходить в себя и потихоньку приниматься за работу. Почему, собственно, я заснул? Я понятия не имел, но это было не просто странно, но и совсем мне несвойственно.

Она всё ещё спала. Пока я не заснул, я видел, что ночь выдалась у неё беспокойная. Если бы я только поскорее вошёл к ней в доверие и смог читать её мысли! Я отвлёкся и с головой ушёл в свои желания. Но, по сути, ничего невозможно без действия, так что и там я пребывал недолго и, отхлебнув горячего бодрящего напитка, быстрым шагом покинул отсек и пересёк несколько лестничных площадок.

Нет, ошибся. Субтильная душонка не спала. Я вошёл, оглядел её хмурый взгляд, направленный на меня, и ей назло убрал поднос с завтраком, оставленный конвейером.

– Это тебе на будущее, – хмыкнул я. – Поживёшь на хлебе и воде, может, и научишься манерам.

Конечно же, она молчала. Я и не ожидал от неё другого, раз-другой прошёлся по комнате, осмотрел её. Как же здесь всё же ярко! Мои глаза, видящие в темноте, к такому совсем не привыкли. На себе я чувствовал её любопытный взгляд. Наблюдает. Или мне только кажется?

По прошествии всех дней я убедился только в одном (раз уж лично из неё ничего выудить не смог, приходилось хотя бы собственные доводы строить) – Безгрешная не так проста, как кажется на первый взгляд. Всё это время мы с ней изучали друг друга с разных, враждующих друг с другом сторон. Оба понимали, что это изучение нам противно, но необходимо. Кто-то же должен победить в этой Войне, верно? Я улыбнулся, зная, к чьей стороне склоняюсь больше всего. Да победа уже и очевидна.

Задеть её за живое, мучить, томить, пугать? Что, что с ней сделать, чтобы разговорить? На все уроки, связанные с человеческой психологией, да и в целом с людьми, я не ходил чисто из принципа, исходя из своего отношения к этому роду. Всегда считал их низами, способными только использовать свои чувства, которые делают их слабыми и порой даже беспомощными. Методы 95-го в этом плане были кардинальными. У меня для такого было мало опыта.

– Ну и отлично! – я поднял руки вверх и быстрым шагом покинул камеру. Несвойственная мне злость накипала внутри. Неплохо бы на досуге перечитать том о Семи смертных грехах и начать поскорее применять их к этой субтильной душонке.

***

– Вам, молодым, лишь бы всё как можно быстрее подавай, – корил меня 669-й, когда я на другой день явился к нему на приём. – А здесь, в этом деле, важно терпение, 25-й. Люди без доверия просто так не идут в руки. А доверие надо заслужить.

– Заслужить доверие! – моему возмущению не было предела. – Сэр, да кто они такие, чтобы мы заслуживали их доверие?

669-й усмехнулся:

– В противном случае, ты никогда не достучишься до её мыслей.

Последняя фраза заставила меня успокоиться и задуматься. Несомненно, 669-й был прав. Но я уже просто-напросто выбивался из сил, гадая, чем таким можно угодить девушке, чтобы войти к ней в доверие. И внезапно мне вспомнились слова 95-го, и выход нашёлся сам собой. Так или иначе, пропадать, что ли, нашему с 15-м актёрскому мастерству?

2.

Напрасно я думала, что моё молчание вконец выведет его из себя, и он перестанет приходить. Демон, напротив, стал появляться чаще. Я видела его утром, днём и вечером, и, засыпая, боялась проснуться посреди ночи и, услышав его дыхание, понять, что он всё ещё здесь. Я даже перестала предпринимать попытки прогонять его – мне и самой казалось уже это глупым. При этом, я совершенно не имела понятия, что ему от меня нужно. Всё равно ничего не добьётся.

Мы глядели друг на друга волками – по-другому, впрочем, и не могло быть. Только раз за всё время наши взгляды встретились – когда я невзначай мимолётно посмотрела на поднос с хлебом и водой, а он поймал мой взгляд, но тут же отвернулся, точно давая мне возможность выбирать. Я продолжала голодать.

Демон говорил правду. Живот уже не раз крутило почти до тошноты, так что при всяком любом случае я пыталась засыпать и хотя бы на некоторое время забывать о боли. Но и сон не всегда помогал. Мне снилась моя прошлая жизнь, так что я предпочла бы и не возвращаться в реальность совсем.

Однажды посреди ночи меня разбудили странные звуки. Я неторопливо поднялась, думая, что это демон опять пробрался в камеру, но, когда глаза более-менее привыкли к темноте, не разглядела среди силуэтов мебели никого и мгновенно поднялась. Звуки доносились из-за двери.

Впервые я подошла к наглухо закрытой бетонной двери так близко. На самом её верху виднелось небольшое окошко, через которое слабой струйкой струился свет из коридора. Я приподнялась на цыпочках и, хватаясь за косяк двери обеими руками, чтобы не упасть, выглянула.

За дверью действительно был коридор – и хотя он был полутёмный, на данный момент это было единственное освещение. Я увидела двух демонов. Идеальные тёмные смокинги, чёрные волосы, уложенные в аккуратные причёски и горящие значки у обоих левее груди. Этих тварей ни с кем не спутаешь.

Видимо, между этими двумя случилось какая-то перепалка. Издалека я тут же разглядела демона, приглядывающего за мной. Напротив него стоял другой. По их лицам и жестам было ясно, что они кричат на весь коридор.

Внезапно один из них с лёгкостью схватил знакомого мне демона, точно пушинку, и со всей силы приложил его к стене. Тот пытался отбиваться, как мог, но хватка другой твари оказалась сильнее. Когда руки прижатого к стене в конец опустились, демон резко развернулся и большими шагами побрёл по направлению к моей камере.

Со скоростью молнии я рванула прочь от двери и, чувствуя, как меня пробирает дрожь от страха, забилась в самый тёмный уголок, какой только нашла. Такой отыскать было легко – камера не такая уж большая.

Дверь была распахнута с ноги, а существо – беспощадно брошено прямо в стену. Я видела, как демон сполз по стене, а на обоях позади него остались тёмные густые пятна. Огромное существо с горящими глазами тем временем уставилось в тот угол, где, поджав колени, сидела я. Сердцебиение участилось. Мне казалось, оно сейчас обязательно выпрыгнет из груди. Или же существо опередит его и бросится на меня, а потом одним лёгким движением искрошит на части. Но не произошло ни того, ни другого. Демон развернулся, унося с сиянием своих глаз единственный свет из комнаты. Слышно было только, как звякнул ключ в замке, а затем воцарилась прежняя тишина.

Я сидела в молчании, боясь даже дышать. О том, чтобы включать свет, не могло быть и речи — я и пошевелиться боялась. Колени ныли от неудобного положения в узком тёмном углу, но я почти не обращала внимания на боль и только неотрывно наблюдала за неподвижным телом демона. Прошла минута. Две. Ещё десять. Кое-как уняв дрожь во всём теле, я осторожно подползла к противоположной стене. Любопытство было сильнее страха.

Демон лежал без сознания, но как только я не спеша приблизилась и тронула его руку, дёрнулся. Раздался какой-то хрип.

– Субтильная душонка, – различила я в булькающих горловых звуках. – Ты что делаешь?

До меня не сразу дошёл смысл его слов, но одно я осознавала точно – он теряет самообладание, чего никогда не происходит с теми, кто по-настоящему опасен.

Говорить ему явно было тяжело, и я только легонько прикрыла его рот рукой. Из груди сам собой вырвался вздох. А я-то думала, демоны абсолютно бескровны!

Из бока, который он прикрывал одной рукой, тёмным пятном расползалась кровь. Меня пробрала дрожь, как только я представила, как бы это выглядело, если бы смокинг у него не был тёмный или если бы сейчас не было темно. Про гемофобию мне говорили с самого детства - вида крови я никогда не выносила. Только я дотронулась до его руки, как он зашипел, как вампир из детских ночных сказок.

– Не трогай меня! – он пытался надрываться, но получалось всё также хрипло.

Но я уже ничего не могла с собой поделать. И пускай это какое-то его мысленное колдовство – пусть. Сейчас мне было проще помогать, чем сидеть вдалеке и смотреть на изувеченное неподвижное тело. На полпути к прикроватному столику я резко остановилась. А что сказал бы на это Эдди? Прямо перед собой я увидела своего агента, который, устало сняв очки и протерев их стёкла, корящим взглядом смотрит на меня.

«Ты в своём уме, Эвелин? – раздался в голове его чёткий голос. – Он демон. Он даже не живое существо!»

Я сделала ещё шаг по направлению к подносу с хлебом и водой.

«Он завладеет твоим разумом при первой же возможности! Ты забыла истории о том, как демоны издеваются над своими жертвами?»

Ноги подкашивались от страха. Я тронула подол своего платья и, уже больше не раздумывая, резко дёрнула его. Впервые за всё время я вспомнила, что всё ещё нахожусь в той ночнушке, которую надела после чая с Эдди. Вспомнила и вновь забыла. Быстро смочила тряпку. Вода была прохладной, и я ощутила, как горло сжимается от сухости. Жажда. Голод. Для меня всё здесь было испытанием. Правую руку саднило. Пока я сжимала в ней тряпку, я заметила, как опять начала кровоточить запёкшаяся рана на ладони.

Демон так и не пошевелился. Он только слегка вздрогнул, когда влажная тряпка коснулась кровившего бока. Отнять руку от него он так и не позволил.

Я ощущала, как во мне заглушается ярость. Сейчас я видела в лежавшем передо мной существе забитого щенка, а не безжалостного убийцу, какими нам всегда описывали демонов.

– Глупая, – я видела, как он улыбнулся одним кончиком губ, но, чтобы что-либо предпринять, он был сейчас слишком слаб. Я знала, что если он и соберётся со мной что-то сделать, то уже не сегодня.

Я только легонько кивнула в ответ.

– Доброта обыкновенно губит людей.

3.

Я помнила, в каком волнении я провела ночь. Вначале я долгое время не могла уснуть и, ворочаясь с боку на бок, иногда поглядывала на тёмный силуэт у стены. Мне всё казалось, что демон не торопясь поднимается, вот он встаёт, выпрямляется во весь рост, разминает обе руки – и здоровую, и пострадавшую; не хромая, оборачивается со своим мгновенно стёршимся пятном на боку и вдруг резко устремляется на меня.

Поэтому я просыпалась несколько раз, тяжело дыша, переводила взгляд на стену, но видела только отпечатки вчерашних тёмных пятен и силуэт, лежащий возле. Несколько раз мне приходило в голову, а не умер ли он, но затем я вспоминала: демоны дважды не умирают.

Когда я окончательно проснулась, было уже светло. Демона на привычном месте не было, и я резко отняла голову от подушки, но тут же была мягко опущена обратно. Он стоял рядом со мной, лицо его при этом ничего не выражало.

– Лежи смирно. У тебя слабость.

Я и вправду ощущала странную усталость, растёкшуюся по всему телу. Перевела хмурый взгляд на возившееся рядом существо – не его ли рук дело? Усталость растекалась неторопливо, от головы до самых ног. Мне казалось, я не буду в силах сегодня даже поднять себя с кровати. Мне оставалось только молча наблюдать за его движениями.

– Когда я очнулся, ты была без сознания, – точно отвечал он на мои немые вопросы. – Ты без еды уже десять дней, учитывая то, что до этого дня два питалась только хлебными крошками. Ты не забыла случаем, что голодание тебя не спасёт?

Я ничего не отвечала. Меня интересовала его так внезапно зажившая рана. Или это всё же было только проверкой, которую я по своей глупости не прошла? В горле образовался ком, но даже и без него я была сейчас не в силах что-либо произнести.

– Вчера ты была сговорчивее, – он хмыкнул. – Наверное, стоит почаще давить на жалость.

Я вспыхнула. Я ощущала, как быстро забилось в груди сердце от всё нараставшей злости. Хотелось подняться, рвать и метать, отпечатать его к стене даже сильнее, чем то существо вчера. Но я была в силах только слабо приподняться, при этом демон как-то поспешно подошёл ко мне и вновь уложил обратно.

– Я сказал, лежи смирно, – повторил он по слогам. Я молчала, глядя на него снизу вверх. Впервые его лицо я видела при дневном свете. – А теперь ты откроешь рот и примешь вот это.

Я не разглядела, что он держал в руке. Мне всунули таблетку почти насильно, а затем он тем же жестом влил в меня несколько капель воды из стакана, который держал в другой руке.

Влага приятно пробежалась по горлу. Живот предательски заурчал. Мне показалось, что я будто вновь ожила после какого-то жуткого нескончаемого сна. Все чувства разом обострились. Захотелось и есть, и пить, и перестать держать свой обет молчания. Но я только всхлипнула. Их таблетки! Всё дело в том лекарстве, которое я почти независимо от себя только что приняла. «Впрочем, – пришла в голову мысль. – Такими темпами они могли дать тебе и что-нибудь для сговорчивости. Но демоны до сих пор не знают ни кто ты, ни откуда». Эти мысли заставили меня возликовать. Значит, эти твари не такие всемогущие, какими хотят казаться! Я даже слабо улыбнулась.

– Вот что делает капля воды с людьми, – мне показалось, или в тоне его голоса тоже сквозила радость? – А теперь ты осторожно приподнимешься и поешь.

Но на это я была не согласна. А что потом? Он подчинит меня себе, и мы начнём разговаривать по душам о моей семье? Я молча отвернулась к стенке и услышала позади себя отчётливое цоканье языком.

– Упорство – ещё одна черта человеческая, я так понимаю. Сразу после доброты.

Его шаги стали отдаляться, но он не выходил из камеры. Продолжая копошиться ещё с чем-то, он молчал. Я повернулась к нему.

– Как это понимать?

От неожиданности он резко обернулся и изумлённо взглянул на меня.

– Что «это»?

– Твоя рана.

Я пыталась глядеть ему прямо в глаза, но взгляд то и дело скользил мимо, на стол, где на подносе лежала свежая еда и распространяла по всей камере свой аромат. Неужели это кофе?..

Слюни целой стайкой собрались на языке, и сколько бы я ни глотала, скапливались опять. Сейчас бы встать, подбежать прямо туда и съесть всё до последнего куска!

Существо, казалось, не замечало моего голодного взгляда.

– Обычное дело, – он пожал плечами. – Ты остановила кровь, только это и требовалось. Всё заживает само, – он выразительно посмотрел на меня и, кажется, по моему взгляду мгновенно понял, о чём я думаю. – Также как и у вас, людей. Однако нам не приходится бороться с голодом. В отличие от вас, – он улыбнулся. – Мы можем есть, а можем питаться... более приятной пищей.

– Чем же? – я с сомнением смотрела на него. Не стоит говорить голодному человеку, что есть что-то поважнее еды.

– Вашими страданиями, – осклабился он, и у меня по спине пробежал холодок. – Так что если не хочешь доставлять мне удовольствие, – добавил он через некоторое время, – ешь.

Но я так и не пошевелилась. Отчего-то меня начинала забавлять образовавшаяся атмосфера.

– Что произошло вчера? – сухо произнесла я, стараясь не поднимать больше взгляд на поднос с едой.

– Я валялся почти без сознания, а на тебя навалилась усталость. И, похоже, был жар.

Я нахмурилась. Были бы силы, я хотя бы залепила ему пощёчину.

– Что произошло до этого? – раздельно спросила я. – Когда вы с тем... демоном сцепились в коридоре?

Он долго молчал, потом наконец отвёл взгляд и посмотрел в противоположную сторону, точно обращался уже не ко мне.

– Тебя это не касается.

– Нет, касается, – твёрдо произнесла я. – Я тебя спасла.

Он фыркнул и резко развернулся.

– Ты? Спасла?

Я потупила взгляд. А почему бы и нет? Вещи надо называть своими именами.

– Впрочем, это не так важно уже, – он взял поднос со стола и положил мне на колени. – Людям всё равно не понять дел демонов.

– И демонам не понять дел людей, – парировала я. Пускай не считает себя умным гуру только потому, что я наконец решила с ним заговорить. Существо покачало головой:

– Мы знаем о вас значительно больше.

– Да? – или мне показалось, или в карих демонических глазах загорелась печаль. – Звучит неубедительно.

Он хмыкнул и, заложив руки за спину, двинулся к дивану. Я стала гадать, почему у него вдруг слабо задрожали плечи, но, когда он обернулся и упал на диван, свесив ноги, стало понятно, что он смеётся.

– А ты посмотри на себя, – пробормотал он. И тут я поймала себя на том, что держу в руках вилку и с невероятным аппетитом глотаю кусок за куском. Наверное, от того настроение так и поднялось, и слабость начала медленно убывать. Я не могла больше напрямую смотреть на него. Его взгляд выражал ликование. И полную победу.