Безгрешная

1.

Я быстрым шагом пересёк несколько коридоров, которые бежали передом мной один за другим, держа в руках всё необходимое на эту пойманную. По крайней мере, всё, что я пока что смог узнать. В дальнейшем этот рапорт вместе с самой уже Грешницей нужно будет передать начальству.

Вообще же, прежде чем переходить к делу, на Безгрешную необходимо было собрать всю информацию, потому что была вероятность, хоть и маленькая, что она может оказаться принцессой; но я ограничился тем, что пока узнал о ней сам (и, хотя информации было немного, но достаточно для того, чтобы начать заполнять её дело). Да и к тому же, судя по её поведению, принцессой она быть не могла, пускай меня немного и напрягали глубокие порезы на её ладонях.

Я сидел перед монитором всю ночь напролёт, сначала пил кофе и отмечал всё то, что узнал про неё, потом следил за её реакцией на всё происходящее (которая, впрочем, так совершенно и не менялась).

По идее, демоны не должны сразу же представляться человеку. Но обычно именно этому методу прекрасно поддаются Безгрешные – втираешься в доверие, выведываешь все тайны, с близкого расстояния читаешь все мысли и страхи своего объекта, а затем подгоняешь их в один из Грехов. Некоторые у нас называют это Профанацией. Кстати, о Грехах. Я раскрыл толстую старую книгу и ещё некоторое время с упоением читал о деяниях Люцифера, Вельзевула и прочих своих кумиров.

А потом ко мне снова вернулась эта проблема. Неужели и вправду стоит показываться ей на глаза? Но от этой Безгрешной меня просто воротило (как можно день напролёт рыдать, всхлипывать и снова рыдать?), и с самого же начала, как только 45-й назначил мне её, я решил не заморачиваться с ней и закончить всё как можно быстрее. Грешность этой девушки стоила мне самого дорогого – моей работы в этом отделе, и этого я уж точно не хотел терять.

К еде девушка так и не притронулась. Аппетитная, вкусная, только что приготовленная. Ну, откуда ж мне знать, какие там деликатесы едят люди, но эта на вид показалась мне вполне съедобной. От этих мыслей у меня самого аж слюнки потекли, и я надкусил оставленный про запас сэндвич. Человеческая еда, конечно, не насыщает, зато может порой разнообразить весь наш рацион питания. Хотя, наверное, точно с таким же успехом мы могли бы глотать камни и жевать ветки, но демоны – мастера ностальгии по своей былой человеческой жизни.

Я смотрел в монитор, не отрываясь. Я видел, как время от времени она переворачивается на небольшом диванчике с боку на бок, свернувшись в клубок; засыпает, снова выпутывается из дремоты со стенаниями и слезами и вновь погружается в свои сновиденческие страдания. Субтильная душонка.

Я закатил глаза, цокнув языком. Девчонка в тот момент снова забилась в истерике. Это бесконечное нытьё стало надоедать мне. И при всём при этом - ни единого движения. Возможно, конечно, она подозревает, что за ней наблюдают или что-то вроде этого, но не может же она пролежать на кровати сутки – без еды, воды, перемещений по камере.

Странный факт, но люди никак не могут прожить без движения. Наверное, даже если бы они очень захотели, у них не получилось бы, в отличие от нас, спокойно затаиться в тихом тёмном уголке без единого движения и шороха, без единого дыхания и звука и простоять так вечность. Вечность... Они получили свою вечность, но что толку, если продолжают суетиться и куда-то бежать?

Я глубоко выдохнул, от скуки уже не зная, куда себя деть. Книгу почитать? Может, этот новый способ – не такой уж эффективный и быстрый, как я решил вначале? Я пододвинул ближе к себе журнал и неторопливо вывел в нём «Эксперимент №1», думая, что ещё можно занести в первую графу, но, должно быть, сильно махнул рукой, потому что кружка с кофе опрокинулась, и всё её содержимое коричневыми крупными каплями растеклось по столу.

– Чёрт! – крикнул я, начиная, как мог, растирать лужу, но кофе уже быстро побежал по приборам. – Не мешкай! – проорал я влетевшему в кабинет мохнатому серому существу, резко поднялся со стула, отряхнулся и начал наблюдать, как чёрт возится с оттиранием клавиатуры. Когда же он полез к моим штанам, я грубо отпихнул его и, уже без прежнего удовольствия, снова взглянул на монитор.

2.

Я корил себя и корил свою рассеянность. Если уж не показываться ей, то надо придумать поскорее что-нибудь! А как же тут приступить к Грехам, когда дело не заходит дальше того, что она просто лежит без движения и ревёт?

Ни еда, ни томление взаперти – ничто не действовало на неё. Да и к тому же, к мыслям её я так и не мог прикоснуться – пока человек не доверится демону, он и в сознание его проникнуть не сможет.

Конечно, имей я иной ранг, уровень повыше, я бы давно уже, наверное, перешёл к пыткам и телесным наказаниям. А между тем девушка истощала себя, не сходя почти с кровати и не переставая рыдать.

Дни тянулись. И я уже потерял всякую надежду закончить это дело «по-быстрому».

Однажды за завтраком пока я пил кофе в своём отсеке, а она, судя по камерам,

наконец решила притронуться к утренней еде, на дисплее уведомителя внезапно

возникло письмо от моего старого наставника 95-го (хотя он и не был таким уж старым), в котором значилось:

«Забегай сегодня.

Поймал интересную информацию, тебе должна понравиться».

Оставив слугу приглядывать – на оставлении кабинета пустым, что демонам категорически запрещено, я уже не раз попадался, я быстрым шагом двинулся по полутёмным коридорам к корпусу 95-го. Как и в обычных других, он делился на несколько отсеков (а те – на несколько кабинетов), разделённых друг от друга глухими бетонными стенами. 95-й уже ждал меня.

Он усмехнулся, заметив мой запыхавшийся вид. Давно мы с ним не пьянствовали, да всё не решались повторить после прошлой моей буйной выходки. Точно прочитав мои мысли, он улыбнулся и, предложив присесть, махнул рукой в сторону монитора.

Я увидел человека, прикованного к стулу, руки крепко связаны за спиной. Глаза его были разинуты от ужаса, а на лице отпечатался немой крик. Если бы звук на камере в тот момент был включен, отсек бы переполнил сладкий человеческий вопль. Рядом со смертным вился чёрт – видно, он и послужил причиной такого ужаса у парня.

– Погляди, – усмехнулся. - Ловок «50-й отряд»! Только сегодня притащили. Греха как в чёрством хлебе.

Я пригляделся. 3-я стадия Греха, самая последняя. А затем отвёл взгляд от бледного человеческого лица и уставился на 95-го.

– Что за интересная информация?

– А, – махнул рукой 95-й. – Так, пустяки. Ну, сам знаешь. Принцев и принцесс ищут по всем округам, где только возможно. Говорят, одна принцесса недавно отделилась от всей стаи.

– Да ну? – брови у меня поползли вверх. – А как же тот Грешный принц?

– Да, – 95-й кивнул. – Говорят, в тот вечер он как раз был с принцессой.

Я на секунду задумался. Затем снова посмотрел на 95-го.

– Но, видно, ей удалось сбежать.

– Удалось, – 95-й кивнул. – Да мы думаем, далеко она всё равно не сбежит. Да и с кем? Вся охрана была перебита в тот вечер.

Я кивнул и только тогда поймал себя на том, что задумчиво тарабаню пальцами по столу. Прекратил. 95-й с интересом смотрел на меня.

– Если совет этих малявок распадётся, мы без труда подчиним себе землю... –

он прервался на мысли и вновь взглянул на меня. – Кофе перестал принимать? Или что? Выглядишь изнурённым.

Я еле заметно кивнул.

– Немного. Нелёгкое задание.

– Задание? – 95-й хлопнул меня по плечу. – Хотели спилить с должности?

Я вновь кивнул. 95-й цокнул языком

– Влип ты, парень. С одним человеком долго не намучаешься. Вот этот, – он

указал на экран, – выдал всё и всех почти сразу. Правда, пришлось, откровенно говоря, потрудиться.

– Потрудиться? – не понял я. 95-й закивал и приблизил изображение. И только тогда я понял, отчего человек выглядел таким ошеломлённым. А ведь люди не умеют скрывать свои чувства. Понял, почему он казался мне таким бесчувственным и неживым. Потому что он и был...

– Куда его теперь? В отдел к Грешникам?

95-й удовлетворённо закивал:

– Именно. Очнётся там с совсем другой жизнью.

Демон. Вот, как ими становятся. А я совсем не помнил ни своей человеческой жизни, ни своего перевоплощения.

Я смотрел на парня. Сложенные замком руки за спиной были уже без кистей, а по спине, по двум сторонам от позвоночника, красовались выжженные ярко-бардовые вырезы.

– Крылышки надо подрезать, – задумчиво продолжал 95-й. – Даже людям.

Круглые безжизненные зрачки парня смотрели вдаль. И я теперь смотрел на них совсем по-другому. Чёрт возился на полу, отмывая, как теперь стало ясно, кровавую лужу под стулом. По спине у меня отчего-то пробежал холод.

– Так что если будет совсем трудно, обращайся, – пожал плечами 95-й. – С

людьми разговор короткий. Не можешь ничего выпытать – прикончи.

– А если они будут всё же о чём-то умалчивать? – я покосился на стоявшего рядом 95-го. Ростом он был сейчас выше, потому что не сидел.

– Ну-у, вряд ли человек будет болтать, если ничего не знает, – протянул он. – Ты уже все меры Грехов над ним испробовал? – он поймал мой взгляд и как будто что-то понял, улыбнулся. – Или это она, сынок?

Я не произносил ни слова. Я поглядел на парня с остекленевшими глазами и застывшим ужасом на раскрытых губах.

– О-о, тогда вообще без вариантов, – улыбнулся 95-й. – Знаешь, какая большая человеческая слабость?

– Какая? – спросил я, поворачиваясь к нему.

– Любовь.

3.

Слово из шести букв жгло язык и мысли одновременно. И я должен это делать?!

– Ну, а какие у тебя есть варианты? – смеялся надо мной 95-й в тот день. – Зато она сразу разболтает тебе обо всём. А потом можно и по старой привычке... Знаешь, я замечал, люди легко ведутся на внешность. Это будет твой главный козырь, – он подмигнул мне. – Да не робей! Прикинься бедным демоном, ожидающим ласки и жалости. Они такое любят.

– Я и не робею, – тихо пробормотал я. Мне вообще такое не знакомо.

***

Я долгое время наблюдал за ней. Субтильная душонка. Только так её и называть. Тошнота подкатывала к горлу от одного воспоминания о девчонке.

Тем временем вечерело. Как и все обычные люди, она должна была поужинать и готовиться ко сну. Но девушка не спешила. Как и всегда, она долго глядела вдаль, куда-то сквозь стены, как будто пыталась прожечь их взглядом; затем поднялась, принялась из всей лежавшей перед ней снеди только за хлеб, но тут же отбросила и его. «Ну и дура, – пронеслось у меня в голове. – Считает, что, если заморочит себя голодом, быстрее подохнет».

Как бы не так. Наша система предусматривает в таком случае небывалые страдания. Но никак не смерть. Неужели люди стали забывать, что бессмертны?

Девушка была моим первым заданием. Я мог бы сказать, что ничего в этом не мыслю, если бы раннее не наблюдал за работой 95-го. Помню, мне нравились самые изощрённые способы пыток, в которых я и сам пытался практиковаться. Нравилось смотреть, как люди пожирают всё подряд, давятся от еды, но не могут остановиться. Когда дело доходит до вещей и мебели, их организм просто не выдерживает. Они выпарывают всё одним махом, не прекращая болтать, а потом захлёбываются в собственной рвоте. Такие даже не становятся демонами, разве что слугами при чистилище. Но обыкновенно просто остаются в пекле.

Девчонка тем временем легла на кровать и, перевернувшись на другой бок, уткнулась лицом в подушку. Наверное, снова ревёт.

Я не смог сдержать вздоха, который сам собой вырвался из моей груди, и, оставив черта в отсеке, направился по длинному коридору к камере.

Камера и отсек находились на приличном расстоянии друг от друга, так что, преодолев коридор, я прошёл ещё несколько лестничных пролётов, прежде чем оказался в нужном месте. Лифт, к сожалению, все эти пролёты между собой не соединял – таков уж отдел для демонов нижнего уровня.

Я осторожно приоткрыл дверь и заглянул в образовавшуюся щёлку. Девушка находилась всё в том же положении и не шевелилась.

Я вошёл. Нда, человеческие вкусы своеобразны. Им нравится всё такое светлое, роскошное. Наверное, именно поэтому большинство наших камер для Безгрешных оборудованы подобным образом. Весьма печально, потому что привыкшим в темноте демонам здесь, в комнате с этим ярким светом, делать нечего. А из Безгрешной информацию выпытывать придётся. Я по-хозяйски присел на диван, осматриваясь по сторонам, а потом взглянул на Безгрешную.

– Почему ты ничего не ела?

Она молчала. «Что ж, довольно очевидная реакция», – пришло мне в голову. Обыкновенно жертвы либо кричали от ужаса и бились в истерике, либо брали на себя обет молчания, который, как они считали, они выдержат несколько месяцев и отгородятся таким образом от демонов. Не выдерживали.

Я вздохнул, поднимаясь, оправляя складки на пиджаке. Была бы моя воля, я бы тут же залепил ей пощёчину, но людей, как известно, либо пугай, либо искушай, – а первый вариант мне явно не подходил.

Субтильная душонка присела на кровати, по-прежнему молча и не отрывая от меня взгляда. Либо она никогда в жизни не видела демонов, либо ищет, чем можно прогнать меня из камеры. Возможно и то, и другое. Но она молчала. Эта тишина уже так начала меня раздражать, что я с тихим рыком раз-другой прошёлся по камере, затем снова обернулся к ней.

– Ты считаешь, можешь напугать меня своим взглядом? – тихо произнёс я, исподлобья наблюдая за изменяющимся выражением её лица. – Как бы не так, - я резко приблизился к ней, чего Безгрешная, очевидно, не ожидала и, едва слышно вскрикнув, отстранилась от меня прямо к спинке дивана. – Я почти физически ощущаю твой страх; чувствую запах пота, струящийся по твоему лицу; слышу, как, чуть ли не выскакивая из груди, колотится твоё сердце, - я прекратил мерное рычание в голосе и медленно перешёл почти на шёпот. Это не помогло. Она продолжала дрожать. Я выдохнул, закрывая глаза и прогоняя от себя минутное раздражение, а потом почти спокойно продолжил: - Если ты совсем не будешь есть, твой организм загнётся, и следующие несколько дней ты будешь испытывать нестерпимые непрекращающиеся боли, – она вперилась в меня как сумасшедшая, в то время как я спокойно продолжал: –Твой повседневный сон превратится в сущий кошмар, а уже совсем скоро ты вообще потеряешь возможность нормально спать и будешь только попеременно впадать в какое-то сонное состояние, которое из-за слабости будет требовать твой организм. Регенерационная функция твоей кожи будет слабеть с каждым днём, а возможность заболеть или получить какую-нибудь заразу даже в условиях хорошо защищённых от вирусов будет всё возрастать и возрастать. Это уже не говоря о воспалениях и прочей ерунде, которая может возникнуть от недостатка витаминов из пищи. И самое в этом главное, – я остановился у двери, но не обернулся к Безгрешной, чтобы одарить её последним, как мне представлялось, зловещим взглядом, – что ты не умрёшь, даже перенеся всё это.

Я резко захлопнул за собой дверь и торопливо повернул ключи в замке. «Эксперимент №1» не удался? Или не всё ещё потеряно? «Что ж, – я ощутил, как ухмылка перекосила моё лицо, – она ещё не знает, с кем ей придётся иметь дело».