часть 8
На одного меньше, чем вчера.
Эдгар задумчиво окинул взглядом холл. Снова труп, но на этот раз солдата которого поставили на стражу порядка. Он должен был сидеть в самом верху, на загривке у одной из статуй и выследить людей, которые притащат очередной труп. Почему-то никто не сомневался, что его оставят в холле. Однако на утро нашли именно солдата из дозора. Судя по всему, его скинули со статуи и тот размозжил череп о каменный пол. По правде говоря, солдат в дозоре было двое. Только один из них отошёл, нарушив приказ, а когда вернулся и понял, что произошло, побоялся сообщить. И вот, теперь Эдгар стоит над трупом мужчины. Смотрит как кость позвоночника почти прорвала кожу на его шее, и снова пытается подавить тошноту.
Он думал почему не остался дежурить сам. Все равно в эту ночь не спал. Слишком переживал о сегодняшнем вечере. Слишком боялся закрыть глаза. Но остаться дежурить он не мог. Не положено. Теперь стой здесь и рассматривай позеленевшую кожу, прожилки вен, стеклянный взгляд.
Эдгар вздохнул. Окинул задумчивым взглядом людей вокруг себя. Ещё живых. Ещё подчиняющихся.
Маргарет с ее темными волосами и хитрыми глазами. Широкоплечего юношу с смуглой кожей, одним глазом и гематомами на лбу. Тощую, рыжеволосую женщину позади него. Уродливого бывшего служителя церкви с одним ухом и изгрызенными ногтями. Джея, чей взгляд налился тревогой и стал таким же стеклянным как у трупа. Коула, что безразлично ждал что будет дальше, но потому как ходили его жевалки, Эдгар понял, что брат тоже нервничает. И наконец Ребекка.
Эдгар снова вздохнул.
Девушка печально и с сочувствием смотрела на мужчину на полу. Ее волосы, заплетенные в косу, все равно выбивались из прически и пряди спадали на лицо. Чёрная форма. Миниатюрные руки в серых перчатках. Розовые поджатые губы. Девушка поднимает взгляд, словно чувствуя, что за ней наблюдают и когда понимает, что Эдгар на неё смотрит, ее лицо меняется. Искажается тревогой, напряжением и болью.
Он сломает ей жизнь. Возможно, это выражение напряжения и тревоги навсегда останется на ее лице, по его вине.
Эдгар отворачивается и снова смотрит на труп. Даже зная, что Ребекка продолжает смотреть, он хмурится. Ему нужно сосредоточиться. Скоро все закончится. Скоро ему станет все равно. Сегодня его ждёт освобождение. Перерождение. А завтра... завтра чистый лист. Новая жизнь. Но до новой жизни нужно прожить ещё как минимум двенадцать часов. Нужно сказать, что это до безумия много, если большую часть времени вам нужно решать, что делать с поиском бунтовщиков, уточнять успехи в подготовке к новым атакам со стороны правительства, а ещё были изнурительные тренировки, где он выступал сразу в двух ролях, кроме этого приходилось разбирать завалы писем и выслушивать кучу докладов, и все это под мимолетные встревоженные взгляды блондинки, с которой вы так и не смогли нормально поговорить после оранжереи и ее это явно задевало. Эдгар боялся, что девушка передумает или того хуже, расстроится и устроит ему целую полосу препятствий.
- Ребекка рассказала мне о вашем милом разговоре.
Эдгар только сейчас понял, что они остались с Коулом одни. Все члены совета разбрелись по делам, и теперь помещении библиотеки окутывало своей мрачной надменностью. В детстве ему всегда было не по себе от этого, но сейчас его больше заботил брат со своим расспросами. На его лбу мгновенно образовалась недовольная складка. Как деревья на ветру отчаянно жаждут окончания бури, так и он желал не получать подобных вопросов.
- Сказала, что ты хочешь отношений. Или чего ты там ей наплёл. - Коул попытался улыбнуться. – Спросила, что я думаю по этому поводу. Умная девочка и наслышана о твоём нраве.
- И что ты ответил? – нехотя спросил Эдгар.
- Только правду, - пожал плечами тот. – Сказал, что перемелешь ее в крошку и развеешь как прах.
- А если не так живописно? – скептически спросил Эдгар.
- Что для неё это утопия. Всерьёз решил, что Ребекка хороший вариант? И тебе даже ее не жаль? Что с ней будет? А? Ты же запрешь ее под семи замками в лучшем случае, а в худшем поломаешь и оставишь ни с чем.
Эдгар поерзал на стуле.
- Не делай из меня монстра, - сказал он.
- Проблема в том, что я тебя знаю.
Коул подошёл ближе и облокотился о стол. Его лицо выражало непонятную Эдгару эмоцию.
- С каких пор тебе вообще есть до этого дела? – раздражённо спросил Эдгар.
- Она мой друг.
- Мы оба знаем, что у тебя нет друзей. Ты используешь людей, а не дружишь.
- Кто бы говорил, - буркнул Коул и отойдя от стола спросил: -Что ты собираешься с ней делать?
- То, что ждёт от меня отец.
- У тебя меньше двух месяцев, - заметил он. – А ты выбрал Ребекку.
Коул усмехнулся.
- Мне казалось она понравится отцу, - пожал плечами Эдгар.
- Уж точно нет. Ребекка слишком волевая и своенравная. Льюис предпочёл бы кого-то, о кого можно вытереть ноги, чем того, с кем придётся считаться. Ему никогда не нравились твои пассии. Слишком уж они со своими взглядами. Что будешь делать, когда их мнения пойдут в расход?
Эдгар помрачнел. Коул был прав. Ребекку он выбрал не из-за отца.
Тяжелый вздох.
- В первую очередь я генерал Коул, как и он. Ни чьи мнения не могут идти в расход с нашими. Ни твое, ни Ребекки, никого-то ещё, – ответил Эдгар и поднявшись с места подошёл к брату. – Не вставляй мне палки в колёса, иначе мне придётся играть не по правилам, – добавил он.
- Ты давно перечеркнул все правила.
Окинув в последний раз Коула взглядом, Эдгар ушёл. Раньше его бы задели эти слова, разозлили, но сейчас ему было все равно. Это опустошение даже казалось приятным. Возможно, он бы даже смог получать удовольствие от нынешнего состояния, если бы внутри его не перекручивало неконтролируемым приливом эмоционального раздрайва с завидной регулярность. Он уже даже старался не есть, только бы избавиться от тошноты, но это особо не помогло, а лишь добавило головокружение в список его проблем.
- Она уже ждёт? – спросил Эдгар у Джея, что нагнал его в коридоре секунду назад.
- Да, в гостевом зале, - ответил тот и помявшись добавил. – Но я не думаю, что это решит проблему генерал.
- Это уже моя забота. Как я и говорил, за ситуацию с Джеймсом я беру ответственность на себя.
- Конечно, генерал, - прошептал Джей.
Когда Эдгар зашёл в комнату, Лора, как и говорил мужчина, уже ждала его. Увидев Эдгара, она округлила глаза. Неудивительно, они не виделись уже так долго. Когда-то они делили одну парту в Академии, пили до потери сознания и веселились ночи напролет. Когда-то они были друзьями. Но все это было в прошлом. Они изменились. Оба облачились в черное. От веселой, надменной брюнетки осталась лишь тень.
- Лора...
Эдгар попытался улыбнуться, хоть оба понимали, что это неуместно.
- Ты понимаешь почему я хотел увидеться? – поинтересовался он.
Девушка кивнула. Она продолжала стоять у окна среди округлых вазонов и внимательно всматривалась в его лицо. Наконец Лора произнесла:
- Дело в Джеймсе.
- Верно.
- Хочешь, чтобы я повлияла на него?
- Ты, ДОЛЖНА повлиять на него.
Лора часто заморгала.
- Как? – возмутилась девушка. – Он отказывается говорить со мной. Мне удалось увидеть его лишь дважды, и то, он прогнал меня. Что ты хочешь, чтобы я сделала?
- Мне все равно как ты заставишь Джеймса остановиться. Нам повезло, что Магистр не в курсе, что он заявился ко мне с наемниками и требовал четки.
- Что он сделал? – опешила девушка. – Он не мог. Это же самоубийство.
- Он смог уйти только потому, что я поручился разобраться с этим. Но если он не прекратит торговать информацией и устраивать налеты, за ним придут. В лучшем случае его просто убьют.
- Чем он занимается?
Эдгар пожал плечами.
- Помимо того, что таскается с наемниками? Без понятия Лора.
Эдгар пристально посмотрел на девушку. Затем на горшки с цветами. На синие стены, завешенные белыми простынями картины, на ряд красных плиток у камина и снова на Лору. Она напугана. Надеяться, что она сможет остановить Джеймса, это тоже самое, что ожидать будто шторм, что виден издалека, пройдёт тебя стороной.
Глупо.
По правде говоря, какая-то его часть всегда была в сомнениях. Люди способны на жестокие вещи. Это он знал не понаслышке. То, что случилось с его семьей? Друзьями? С ним самим? Это дело рук людей. Однако Лора не выглядела как одна из тех, кто справится со всем этим. Скорее их ждал провал и в конечном итоге смерть.
- Откуда он вообще всего этого понабрался? – решил спросить Эдгар.
- Чего именно? – нахмурилась Лора.
- Его навыки неплохо выросли. Не только в рунах, но и в бою. И все эти слова про благую цель. Разрушения. Собирание фигур. Решил их собрать и даже из крестов...
- А, ты про это... До того, как уйти он стал больше общаться с одним парнем. Каким-то старым-новым знакомым. А когда ночью собрал свои вещи и без объяснений ушёл... в общем как я поняла, он жил в какой-то передвижной церкви и... я правда мало что знаю. Джеймс большую часть времени молчал. Он изменился, когда пошли все эти разговоры о святости Сары, а потом ещё тот его знакомый и ее смерть. Мне кажется это даже не церковь, а какая-то фанатская секта.
- Ну живи он с наемниками последние полгода, это бы многое объяснило.
- Я все равно не могу понять его. Он правда верит в то, что среди нас могут ходить равные по силам первым трём?
- Я не знаю.
Эдгар ответил честно. Его и самого смущали все эти разговоры, что начали колыхать воздух. Как только Магистр пролил первую официально кровь на поле боя, церковь словно проснулась. Принялась кричать во всеуслышание о том, что Магистр не просто так все это затеял и, что дело вовсе не в сохранении магии. Будто он намеренно отвлекает внимание от своих истинных целей. А цели эти – истребить всех потомков первых трёх, в то время как он сам является одним из них. По меньшей мере все это полнейшая чушь. Так как Магистр действительно сильнее любых волшебников, но здесь скорее дело в опыте ведь будь он потомком первых трёх, то его сила не ограничивалась тем, что он показывает сейчас. К тому же зачем ему скрывать свою родословную? Это, наоборот, только сыграло ему на руки. Да и никто так и не смог узнать ни его имени, ни прошлого. Его словно и не существовало до первого прихода. И к тому же была ещё и его дочь, которую церковь вообще приписала не пойми куда. И эти странные рисунки в городах, где ее неизменно изображали с диадемой из звезд на голове. Кто-то распространял лживые слухи о ее нраве и силе. Да, она была сильной, но уж точно не сильнее той же самой Луизы или Магистра. Конечно, с ними сравнивать сложно. Они скорее были исключениями. Однако во всем этом Эдгару виделся подвох. Магистра называли монстром, а из Сары сделали мученицу. Когда слух о ее смерти прошёлся шёпотом на устах людей, церковь быстренько приписал проклятую дочь Магистра к святым жертвенникам. Признаться каждый раз, когда Эдгар слышал подобное он выходил из себя.
- Послушай Лора, я правда хочу помочь ему, но ничего не смотру сделать если он не вернется. - Эдгар устало взглянул на девушку, та выглядела так будто сейчас расплачется. – Мне придётся рассказать Магистру о том, что происходит и о том, что мы сделали в этой ситуации.
- Ты убьешь его? – осторожно спросила она.
- Я не палач. Но я отдам приказ, потому что хочу сохранить свою жизнь и жизнь своей семьи, а Джеймс предатель. Магистр захочет его смерти.
- Я сомневаюсь, что он послушает меня. Что вообще станет слушать.
- Останови его. Как хочешь, - ее взгляд впивался Эдгару в глаза с мольбой не произносить следующих слов. – За ним пошлют кого-то из низших кругов. Жестоких, ненасытных. Тех, кто упивается расправой по дурости. Садистов. Если Джеймс не послушает тебя, лучше сама реши этот вопрос. Потому что, если не сделаешь этого Лора, он будет страдать. Может слышала, что сделали с перебежчиком под началом моего отца? – Девушка отрицательно мотнула головой. – Когда его поймали, то неделю сдирали кожу. Они специально нашли врача, который умел восстанавливать клетки. Он отращивал его кожу каждый раз, когда приближённые сдирали ее по лоскуту. Семь дней. Не переставая. Ему не давали умереть и искусственно поддерживали жизнь. Держали в сознании и издевались. Я не хочу такого для бывшего друга. Сомневаюсь, что и ты хочешь этого, для своего жениха.
Лора больше не смотрела ему в глаза. Ее взгляд блуждал по чёрным ботинкам. Она переминалась с ноги на ногу и как пленник угрюмо кивала. Наверное, она всё-таки плакала.
Эдгару ушёл от неё прежде, чем она решилась бы нарушить тишину и спросить что-то ещё. Оставил ее стоять там, в необходимом ей одиночестве. В длинном черном платье, ободке из пионов и с коричневой простой сумкой. Он не представлял в каком положении находилась девушка чей жених с минимальными шансами проживет ещё хоть месяц, а родители продолжали владеть сетью клиник и подозревались в том, что помогают солдатам государственной армии. Приближённые следили за ними день и ночь, и рано или поздно правда бы вскрылась. Подобные слухи не возникают просто так, особенно если ты присягнул на верность такому человеку как Магистр. Хотя едва ли они видели его лично. Многие из приближённых так и умерли, не встретившись с человеком, ради которого погубили жизни.
Эдгар перехватит Ребекку возле столовой. Схватив ее за локоть, он затянул испуганную девушку в комнату с большими окнами и столами для бильярда.
Ребекка выглядела растерянной, когда за ней хлопнула дверь, а Эдгар предстал во всем своём мрачном обличии.
- Напугал меня, - недовольно прошептала она.
- Но ты не стала отбиваться, - заметил Эдгар.
- А смысл? Я же узнала тебя.
- И как? – он скептически изогнул бровь.
- Твой запах.
- Хочешь сказать, ты узнала меня по запаху?
Эдгар усмехнулся, а девушка продолжила молчать, гордо смотря на него.
- И так... Может поужинаешь со мной сегодня? Рискнёшь?
Эдгар ждал ее ответа, казалось, вечность. Он не сомневался, что она согласится. Просто, когда всё-таки добился от Коула толка в ее характеристики и предпочтениях, то понял, что в последний раз делал что-то подобное очень давно. К тому же понимал, что чтобы получить желаемое придётся напрячься. Ребекка хоть и была влюблена, но напугана она была сильнее. Стоило понимать, что она достаточно умна чтобы видеть в его внезапно проснувшейся симпатии подвох.
- Хорошо, - наконец ответила она. – Только если ты сделаешь кое-что.
Эдгар довольно улыбнулся и кивнул.
- Что? – спросил он.
- Перестанешь быть генералом хоть на вечер. Я просто не вынесу если буду слушать этот приказной тон.
- Конечно, - Эдгар шутливо поклонился. – Как пожелаешь.
- Тогда до вечера?
- Приходи на заднюю трассу к десяти.
- Ладно... - Ребекка на секунду задумалась и достала из кармана брюк сложенный напополам листок с неровным краем. – Это просили передать, - она протянула ему листок. – Что-то важное?
- Не особо, - ответил Эдгар, пряча встревоженный взгляд. – До вечера Ребекка.
- До вечера.
Листок в его руках всполохнул, как только он затворил за собой дверь. Ещё был только обед, а его ночь уже была распланирована. Теперь у него был адрес Генриха Фалана, и уверенность в его ночном присутствии дома. Но перед этим ему предстояло наведаться к отцу и благо он мог перенестись туда одной руной. Просто безумие, что во время войны, почти все лишились такой возможности. Хотя и в мирное время для многих перемещения были под запретом.
- Простите...
Эдгар обернулся на незнакомый голос. Перед ним стоял парень примерно его ровесник. Каштановые волосы зачёсаны назад и закрывают шею. На нем не было формы, и Эдгар напрягся. На лбу образовалась складка. Он ещё не решил, как реагировать на незнакомца.
- Да?
Вопросительно изогнув бровь, Эдгар все же решил не рубить с плеча.
- Возможно вы сможете помочь...Я ищу девушку и слышал, что она здесь.
- Здесь много девушек. Я бы уточнил. Среди солдат не только мужчины.
- Она уж точно не из солдат, - парень криво улыбнулся.
- Ну тогда может дадите мне имя?
- Андромеда, - сказал тот. – Андромеда Эдэрл.
- Нет. Таких здесь нет.
- Уверены?
Эдгар кивнул. Кем бы ни был этот человек и кого бы он не искал, для него это было важно. Раз уж он даже сумел попасть сюда.
-Прошу прощения, но нужно идти, – раздался голос одного из солдат. – Пошлите, она уже ждёт вас, –добавил он, подойдя, обращаясь уже к Эдгару. – Простите генерал. Лаин хотела видеть его.
- Маргарет, ладно.
Эдгар пожал плечами показывая, что не против. Здесь всегда был проходной двор, однако, не для незнакомцев. Но Маргарет он доверял как себе и в преданности ее не сомневался. Она бы не стала звать в место, где живут две сотни приближённых не пойми кого.
- Наверное мне стоит представиться, - спохватился парень и, протянув руку сказал: - Сириус Констант.
На секунду Эдгар опешил, но моментально вернув обладание пожал руку. Перед ним стоял сын министра. Как Маргарет вообще додумалась позвать его сюда? Как он согласился? И видимо угадав его мысли парень добавил:
- Понимаю ваши опасения, но уверяю, я здесь не в качестве шпиона. К тому же, никакой магии, - он приподнял рукава, указал на браслеты на руках, которые Эдгар не заметил сразу. – И с отцом мы не в ладах. Я лишь ищу кое кого и мисс Лаин попросила меня об услуге.
Эдгар хмыкнул. Знакомая история. Непринятие семьи и движение в расход их принципам. Здесь каждый второй с похожей историей, но все же что-то его настораживало. Однако он улыбнулся и кивнул.
- Надеюсь наше сотрудничество будет взаимовыгодным, - сказал он.
- Без сомнений.
Сириус кивнул и пошёл вслед за солдатом, что снова напомнил ему, что их уже ждут. Эдгар ещё несколько секунд смотрел им в след.
Сириус Констант был весьма любопытной личностью. Приемный сын министра. Знаменит рисками и своенравием. После окончания учебы открыл ресторан и тот сыскал успех.
- Сириус, - окликнул его Эдгар, и парень повернулся. – Возможно вы сможете оказать мне услугу, - сказал он, подходя ближе и парень улыбнулся. – Ваш ресторан работает в обычном режиме?
- Конечно.
- Тогда может у вас найдётся место на сегодняшний вечер?
- Для вас, что угодно генерал. Во сколько хотите?
- В десять.
- Тогда ждём вас в десять.
Эдгар кивнул, и они разошлись в разные стороны. И в десять часов он стоял на террасе, вглядывался в ночное небо наслаждаясь свежестью. Он уже отвык от любой одежды кроме своей чёрной формы, но решил, что сегодняшний ужин хороший повод побыть просто Эдгаром Морэнтэ. Возможно, с болью в голове, дрожью в пальцах и вечным чувством вины, но все же Эдгаром, а не генералом. Не убийцей. На несколько часов он мог себе это позволить, а потом... потом опять чёрная форма, клинки в боковых ремнях и ...
- Так тебе намного лучше.
Услышал он посмеивающийся тон Ребекки и обернулся. Девушка тоже отказалась от формы. Свет струившийся из окон подсвечивал ее силуэт и делал ее красоту неземной, хоть ее и можно было сравнить лишь с красотой трупа. Сквозь лёгкие складки розового шёлка виднелась хорошенькая фигура. Длину платья вполне скрашивал открытый верх, оголяющий хрупкие плечи. Эдгару стало даже жаль, что она обернулась в накидку, как только он повернулся.
- Ты опоздала, - заметил он.
- А ты обещал не быть генералом.
- Конечно, - Эдгар улыбнулся. – Я рад, что ты пришла.
- Как и я.
- Ты выглядишь превосходно, - сказал он.
Ребекка улыбнулась и оглядевшись произнесла:
- Думала мы будем ужинать здесь.
- Нет, есть место получше дома, ставшего казармами.
Девушка вопросительно изогнула бровь.
- Доверишься мне?
Эдгар протянул руку, и Ребекка усмехнулась, но все же приняла предложение. Их руки соприкоснулись, и он вывел руну.
Твёрдая земля под ногами подсказала им, что они на месте, а когда перед глазами предстал ряд колонн, чередующийся панорамными окнами, сомнений не было. Шум прибоя ласкал слух и когда они зашли, голос швейцара, казалось, вторил ему.
Их провели на веранду. Людей здесь было просто невероятное количество и каждый одарил их пару взглядом. Эдгар не мог ни признать, что выглядели они впечатляющи. Ребекка во всем своем светящемся, практически волшебном превосходстве, с мягкой поступью, игривым, хоть и холодным взглядом и он, во всей своей строгости. На секунду Эдгар даже почувствовал себя прежним.
Они сели за стол у самых ажурных перил. Отсюда им было видно, как вздымались волны. Однако Эдгар не мог ни заметить, что его спутница лишь раз обвела взглядом пространство, а все остальное время смотрела только на него.
- Наконец, нормальная еда, - довольно выдохнула Ребекка, когда им принесли первое блюдо. – Ты должен признать, что обычно у нас еда просто ужасна.
- В моей семье, брауни смотрели только за порядком, - ответил он. – Готовили всегда люди, а теперь мы адаптируемся. Так что не суди их готовку слишком строго.
- Слишком строго? – Девушка поджала губы. – Мы вторую неделю подряд едим рагу на обед. Так что я выражаюсь еще сдержанно.
Эдгар засмеялся.
- Ты права, рагу — это преступление.
Ребекка укоризненно покачала головой и с улыбочкой осушила бокал.
- Знаешь, Коул сказал, что вы беседовали, - Эдгар старался говорить мягко, но девушка все рано нахмурилась.
- Коул, много говорит.
- Это точно.
- А ещё, он не был замечен на лжи, - заметила она.
- Неужели? А как же тот случай, когда он целый час доказывал тебе, что сможет обыграть в шахматы любого?
- Это было приукрашивание, - девушка не сдержала улыбку. – И все же я склонна верить его словам. Тебя это волнует?
- Только если волнует тебя.
- Слушай Эдгар... - она замялась. – Я знаю, что с тобой сложно. Понимаю, почему Коул видит в твоём поступке, ну... то, что видит.
- Использование, манипуляции, ложь. Называй вещи своими именами, Ребекка.
- Пусть так. Но я также видела тебя в обстоятельствах, которые говорят куда больше, чем слова. И я согласилась попробовать не из-за своей влюблённости, - заметя усмешку Эдгара, она пожала плечами. – Мы же называем вещи своими именами. Ведь так? – Он кивнул. – Так что я согласилась не из-за влюблённости. Я знаю, что ты не любишь меня. Пока. Поэтому я просто надеюсь, что это изменится, когда мы узнаём друг друга.
- Ну я-то уж точно о тебе ничего не знаю.
Ложь. Прежде чем прийти сюда и есть утку, Эдгар узнал достаточно, чтобы хватило на маленькие мемуары. Он уже знал где она училась, что помогала отцу с бизнесом и стала бы во главе, если бы не разорвала отношения с семьей. Ее любимый цвет красный, но только не алый как клубника, а глубокий, ближе к цвету, в который окрашиваются маковые поля в сезон цветения. Он знал, что Ребекка не любит читать, но без ума от лошадей и мечтает однажды проехаться верхом по тенистым аллеям садов дворца. Знает, что в их семье запрещено ездить верхом после случая, когда ее мать разбила себе голову на глазах мужа в молодости. Наверное, из-за запрета, Ребекка так стремилась к этим животным. Также Эдгар узнал, что она обожает танцы, коралловые ожерелья и всю ту роскошь, что приносит высшее общество. Она безусловно умна. Ознакомлена с историей и точными науками. Хороша в ближнем виде боя. Быстро учится. Прошлые ее отношения завершились печально для обоих. Некий Генрих разбил ей сердце, а она в отместку соблазнила жениха его сестры. Ребекка любит струнную музыку, свою коллекцию картин с крупными мазками и кроваво красные розы.
- Расскажешь мне о себе побольше? – спрашивает Эдгар, чуть наклоняясь вперёд и заговорчески улыбается.
- И, чтобы ты хотел знать?
- Все.
Ребекка улыбается.
****
Первого Эдгар застал в своей спальне. Мужчина явно не ожидал гостей. В доме было тихо, даже едва различимая поступь Эдгара казалась оглушительной. Однако до спальни он дошёл незамеченным. Над кроватью, где в гордом одиночестве возлегал Генрих Фалан, висел гобелен. Багряное полотно с белой надписью: «Наслаждайтесь, дети мои. Любите. Смейтесь. Дышите свободно. Вспомните, что значит жить и забудьте, что значит служить хоть и всего на ночь», а снизу вышитый золотой крест, поблескивающий в свете сферы.
Было страшно, но поскольку Эдгар не видел даже лица мужчины, он осознавал, что пока тот спит, он властен над его жизнью.
А между тем комната казалась морем из пустых, улыбчивых лиц. На портретах и фото, которыми были увешаны все стены, были запечатлены десятки женщин разных возрастов. Здесь были и уже пожилые и те, кто много младше Эдгара. Всматриваясь в эти снимки, он осознал, что пришёл за человеком, о котором совсем ничего не знает и не потому, что не мог позволить себе этого, а потому что не хотел знать. Не знает есть у него семья. Его мотивы. Возможно, у него не было выбора. Возможно его ждала смерть. И к своему ужасу обнаружил, что его слух уловил едва различимый звук музыки, идущий из глубины дома. И уже через секунду он мог поклясться, что музыка заиграла громче, а стук его сердца утих.
Эдгар окинул взглядом снимки, спящего мужчину, гобелен и вышел. Оказавшись в плохо освещенном коридоре, он снова прислушался. Звук шёл из дальней комнаты, дверь в которую была заперта. Минуя ряд уродливых окон, с которых струился тусклый свет луны и искажал черты светильников на стенах, формы дверей, идущих ровно в ряд, и даже рисунки на ковровой дорожке. Остановившись возле высокой, выкрашенной в ярко малиновый цвет двери, Эдгар на секунду задумался. Нужно ли ему заглядывать туда? Хочет ли он увидеть того, кто играет на скрипке? Он даже мелодию узнал. Очень распространённая. Ее учили в музыкальных школах ещё в самом начале обучения. Несложная, но мелодичная и по-своему красивая.
И он решается. Его рука касается дверной ручки, и дверь бесшумно приоткрывается.
Музыка становится громче.
Это единственный признак, что в комнате кто-то есть. В темноте, в самом центре комнаты Эдгар видит силуэт. Где-то в эту секунду он уже жалеет о своём решении. Восьмилетний ребёнок, сидящий на полу и играющий прекрасную мелодию вместо того, чтобы спать кажется ему нереальным. Как и весь этот дом. Как и вся его затея. Девочки точно не больше десяти. Чёрные волосы обрамляют белоснежное лицо. Густые ресницы трепещут на прикрытых глазах. Тощая, в темном платье с белым узором по краю, она сидит практически неподвижно, только рука скользит вместе со смычком.
Эдгар закрывает дверь. Отходит. Но музыка не утихает. Теперь это не просто мелодия скрипки — это музыка его мыслей, души и тела. Она все громче. Она оглушает. Заполняет все пространство вокруг. Лезет в черепную коробку. Словно жижа затапливает лёгкие. Сдавливает сердце. Заполняет желудок. Даже кровь вытесняет и вместо неё течёт по венам.
Музыка из лёгкой и незамысловатой превращается в похоронную. Как лезвие отливает статью, так она отливает смертью. Болью. Отчаянием. Безысходностью. И наконец – страхом.
Он стоит над кроватью мужчины. Впервые по-настоящему понимает, что сейчас будет.
Акт жестокости.
Вандализма.
Эгоизма и высокомерия.
Он заберёт эту жизнь, чтобы заполнить, ту чёрную дыру в своей груди. Чтобы сдержать слово и облегчить душу. Мысль о том, что безжизненное тело скорее всего найдёт ребёнок Эдгар гонит и прячет в глубине сознания. В любом случае пытается. Мысли путаются, скручиваются в клубки из воспоминаний и чувств. Вот это уже не незнакомец спит на кровати, а его отец и сам Эдгар словно стал младше и больше не сжимает рукоятку ножа как спасение, а смотрит на хладное тело. Ему очень страшно. Страшно, потому что он знает, что не испытает ни облегчения, ни освобождения, а только мучительный приступ вины, а потом взыграет совесть, вызывая приступ тошноты.
Дальше не будет легче. Возможно, он не успеет пройти все стадии принятия и не дойдёт до раскаяния. Не почувствует запах смерти. Но это самообман. Запах смерти уже встал в воздухе. Отчаянье накатывало волнами, а вина подступала.
Вот прозвучал последний оглушительный аккорд. Лезвие сверкнуло в тусклом свете луны и музыка стихла. Комната погрузилась в звенящую тишину.
Нет.
Тишина окутала весь мир.
Генрих Фалан в последний раз содрогнулся в кровати. Теперь его глаза были распахнуты в ужасе. Кровь текла по шее, брызнула на гобелен, заливала простыни и подушки. Умирая, он не издал ни звука.
Эдгар задел связки.
Теперь он стоял и словно наблюдал за всем со стороны, но продолжал думать какого это, умирать от рук незнакомца в собственном доме и не иметь даже возможности вскрикнуть. Когда завтра его найдут, окружённым всевозможным зловонием смерти, возможно его будет кому оплакивать. В конце концов с ним жил ребёнок. В конце концов Эдгар бы тоже скорбел по отцу, хоть и желал ему смерти. Любой, кто скажет, что травма была только в его голове просто никогда не просыпался после неспокойного сна с мышечной болью от напряжения в теле и диффузной болью чьё происхождение определить невозможно. Подобные травмы не просто остаются в голове. Они живут в каждой клеточке тела.