Часть 8
ЛОКАЦИЯ: подпольная клиника в Восточном секторе. 02:03.
Никаких вопросов. Только шёпот, резкий запах антисептика и старая лампа над кушеткой. Здесь лечат тех, кого нельзя вести в больницу. Таких, как они.
Адриэль лежит на узком столе, полусонная от боли и крови. Пуля прошла навылет — повезло. Если это можно назвать везением. Ходж стоит у стены, руки в крови — её, не своей. Спина напряжена, глаза неотрывно смотрят на её лицо.
Доктор (старый, со шрамом через щёку):
— Она крепкая. Но сутки без движения. И без гнева.
Ходж (тихо, почти угрожающе):
— Она не умеет по-другому.
Доктор уходит. Ходж подходит ближе, садится рядом. Его лицо — каменное. Но руки дрожат. Он смотрит на тонкие пальцы, прижатые к её боку, на рану, заклеенную белыми бинтами.
Адриэль приоткрывает глаза. Слабая, но её взгляд — всё тот же. Не сломленный. Не жалеющий.
Адриэль (еле слышно):
— Ты всегда так... молчишь, когда убить хочется?
Ходж (жёстко):
— Ты думаешь, я хочу убивать?
Адриэль:
— Я думаю, ты не знаешь, что хочешь. Ты привык брать. Без слов. Без последствий.
Ходж (напряжённо):
— А ты? Убегаешь в дело, в кровь, в войну — потому что боишься, что тебе может быть хоть кто-то нужен.
Она медленно поворачивает к нему голову. Глаза стеклянные, от боли и усталости, но в голосе — яд и огонь.
Адриэль:
— Я боюсь только одного: что однажды мне будет не всё равно.
Тишина. Он смотрит на неё. Долго. Как будто впервые за всё это время. Не на одежду, не на оружие — на неё.
Он тянется, медленно, осторожно, как к капкану. Его пальцы касаются её щеки. Жёсткие, грубые, и всё же — почти нежные. Она не отталкивает.
Ходж (хрипло):
— Тебе не всё равно. Это хуже всего.
Её губы чуть дрожат. От боли. От жара. От того, что он прав.
Вдруг она резко поворачивает голову, срывается с кушетки, почти падает — он подхватывает. Она слаба, но руки её прижаты к его груди. Он чувствует, как она дрожит.
Адриэль (в его ухо, тихо):
— Я не могу чувствовать. Не должна. Если начну — потеряю всё.
Ходж (едва слышно, на грани):
— Значит, мы оба на краю.
Он держит её. Не целует. Не шепчет. Просто держит. Молча. И это — страшнее любого прикосновения.
В этот момент кто-то стучит в дверь. Сухо, дважды. Это их зовут. Срочно. Что-то случилось.
Он подхватывает её пальто, помогает одеться. Молча. Только на мгновение ловит её взгляд — и там уже нет злости. Только огонь. Невыносимый. Заставляющий жить — или умирать.