18 глава
Мне надо было принимать решение. Я узнала каким он был в прошлом, но и видела каким стал со мной. Этот не знающий жалости князь выхаживал меня, когда я металась в жару. Я видела его отчаянное одиночество в глазах, когда он просил меня остаться среди ночи. Он ни к чему меня не принуждал, и ни чем не обидел. Готов был дать свободу, если бы я приняла решение уйти. Он организовал для меня праздник, пригласил друзей. Он скупил все кофе для меня, зная как сильно я его люблю. Я могла проникать в его сердце и душу при поцелуях, когда ничего невозможно скрыть. Между нами была возможна такая степень близости, какой у меня никогда не было и уже не будет. Я чувствовала, что если не приму его целиком сейчас, со всеми его грехами, недостатками, прошлым, то это разделит нас. Он хотел меня всю без остатка, но и я должна была принять его в своем сердце всего.
Чонгук уехал на весь день и вернулся только к ужину. Он был замкнут и отстранен, и за столом повисла напряженная атмосфера. Вечером Чон как всегда проводил меня до моей комнаты и хотел уйти, но я задержала его, попросив набрать мне ванную. Он замер на мгновение от неожиданности, но потом кивнул и ушел.
Я решительно сняла браслет Тэхёна с руки и прошла в гардеробную, выбирая во что переодеться после купания, чувствуя себя при этом как при прыжке в воду с вышки. На глаза попался темно- вишневый халат из шелка и я остановила свой выбор на нем. Не взяв с собой никакой ночной рубашки, вышла из комнаты.
Он стоял у окна, и при моем появлении не оглянулся, лишь бросил через плечо:
– Все готово.
Я неспешно купалась, но мой пульс выдавал мое волнение. Выйдя из ванны и промокнув простыней влагу с тела, я расчесала волосы и надела на голое тело халат. Как и в моем сне, шелк холодил мне кожу. На мгновение замерев перед дверью, я решительно её распахнула.
Чонгук стоял у камина и смотрел на огонь. При моем появлении он повернулся и замер, пожирая меня глазами. Тонкий шелк ясно давал понять, что под ним лишь обнаженное тело. «Все как в том сне», подумала я. «Ну что ж, тогда я знаю, что мне делать». Плавной походкой я двинулась к огромной кровати с балдахином, покрытой покрывалом из черного меха, на которой уже не единожды спала. Я поднялась по ступенькам, и стала у изголовья в ожидании его. Это был молчаливый призыв и он с осторожностью двинулся ко мне, боясь спугнуть. Как тигр крадущийся на охоте, он плавно сокращал между нами расстояние, держа в плену своего горящего голодом взгляда.
Приблизившись, он бережно дотронулся пальцами до моей щеки, прошелся нежной лаской по шее, и его пальцы двинулись вниз, очерчивая вырез халата. Меня окутал его запах, голова кружилась от близости его сильного тела. Я отступила на шаг и уперлась в кровать. Не отводя от него взгляда, я развязала узел пояса и повела плечами, сбрасывая халат. Он заскользил по моему телу, и опустился у моих ног. Я стояла перед ним обнаженная, смело глядя ему в глаза и, не скрывая своего желания, признавала свою капитуляцию. Потом медленно, не отводя от него взгляда, легла на кровать, и моё тело заскользило по меху покрывала. Ощущения были невероятные. Я раскинула руки, лаская мех, и завела их за голову. Я перекрутилась, как кошка, наслаждаясь ощущениями скольжения меха, по моей обнаженной коже, а потом оперлась на руки, и выгнулась, в ожидании его. Я смотрела на него, и видела голод и жажду его взгляда, как рассыпается в прах его самообладание. Черты лица дрожали как зыбь, между человеческими и грога. С мучительным стоном он отвернулся от меня, сжав кулаки. – Я теряю самообладание, и не могу себя контролировать, – простонал он.
– Мне не нужен твой контроль! – яростно выдохнула я.
– Я хотел, чтобы первый раз был медленный и нежный, но я слишком долго ждал, – с трудом произнес он сквозь сжатые зубы.
– А как будет сейчас? – Но он молчал.
– Посмотри на меня! – потребовала я.
Не желая этого, но не имея сил мне отказать, он медленно повернулся ко мне. Его глаза горели, а черты лица все еще были зыбки:
– А сейчас будет дико и грубо, – выдавил со стоном он.
– Я выбираю дико и грубо! – решила я.
Он зарычал, но я бесстрашно смотрела на него, требуя и не давая ему отступить. Неуловимым движением он оказался надо мной.
– Ты выбрала! – в его словах все еще слышался рык.
– Я выбираю любого тебя, – подтвердила я, и в моих глазах горело желание и жажда не меньше, чем в его.
Со стоном он капитулировал, и накрыл мои губы в жгучем диком поцелуе, жадно клеймя. Я мгновенно раскрылась ему на встречу. Он пробовал, требовал, брал и покорял, а я отдавала, и отвечала с не меньшим пылом. Он зарылся рукой в мои рассыпавшиеся волосы, и оторвался от моих припухших губ.
– Я думал, что ты уже никогда не придешь, – прошептал он со страданием, – я думал, что тебя потерял.
– Нельзя потерять часть себя, – ответила я ему в губы, – без тебя я никогда не буду счастливой.
Я притянула его голову к себе и впилась жадным поцелуем. Он был мне необходим. Этот противоречивый, гордый мужчина стал всем для меня, войдя в мое сердце и душу. Я хотела его безумно, дико и немедленно. Мои руки скользили по нему, но натыкались на одежду, а желали его кожи.
– Сними её, – потребовала я, – иначе я её сейчас порву.
– Моя тигрица, – выдохнул он мне в губы и чуть отодвинулся, а я зарычала от того, что он оставляет меня.
Со стоном он резко оторвался от меня и стал возле кровати, снимая одежду. Я встала на колени, внимательно следя за его движениями и лаская взглядом его мускулистое тело.
– Ты можешь быстрее? – нахмурилась я, а его глаза заискрились от моего нетерпения.
– Все что пожелаешь, – с нежностью произнес он, и через мгновение опрокинул меня на кровать.
Я блаженно коснулась его обнаженной кожи, чуть ли не мурлыча от удовольствия. Выгнувшись, потерлась сосками о его грудь, от чего зарычал уже он. Наши ноги переплелись и я бедром чувствовала жар его возбуждения. Он нагнулся и поймал губами мою грудь, и мое тело задрожало от желания. Его язык ласкал её посасывая, а я извивалась в его руках. Он прокладывал дорожку поцелуев от моей груди по шее к губам. Чуть прикусив нижнюю губу, он осыпал поцелуями моё лицо, а потом обжег поцелуем губы, и я затерялась в нем. Наши руки скользили, изучали, сминали тела друг друга. Желание нарастало и я не могла выдержать и минуты промедления. Я обняла его ногами и выгнулась под ним.
– Не спеши, – застонал он.
– Я не спешу, это ты медлишь! – возмутилась я, чем заслужила его смешок.
– Посмотри на меня! – потребовал он и я тут же подчинилась.
Никогда, сколько бы я ни жила, я не забуду выражение его лица. Напряженное, дикое, полное любви и желания обладания. Его рука скользнула вниз, пробуя меня, лаская, от чего я застонала, а потом он направил себя в меня.
– Я беру тебя на все времена. Ты часть меня, а я твоя часть. Куда твоя душа, туда и моя. Я не покину тебя никогда. – И плавным движением скользнул в меня, заполняя без остатка. Мы соединились не только телом, я почувствовала, что он запечатал мою душу и тело. Я стала его во всех смыслах. Он прикоснулся ко мне губами, и я потерялась, не зная где заканчиваются мои ощущения, и начинаются его. Он брал меня жадно, яростно, страстно и когда я думала, что уже не выдержу напряжения и сгорю, я взорвалась в племени и исчезла. Меня больше не было, были лишь мы.
Я постепенно приходила в себя. Медленно приоткрыв глаза, встретила его взгляд.
– Как такое возможно?! – прошептала я севшим голосом.
– Хотел бы я знать, – ответил он, притягивая меня к себе и крепко обнимая.
Мы не выходили из комнаты два дня. Все это время мы наслаждались и не могли насытиться друг другом. Жадные и нетерпеливые ласки сменялись дразнящими и неспешными. Мы вместе купались, дурачились и не вылезали из постели. Нас все оставили в покое, и никто не тревожил. Возле двери появлялся поднос с едой, а потом мы выставляли пустой.
Мы пытались понять, что же между нами произошло. Я могла чувствовать малейшие оттенки настроения Гука, как и он мои, как будто были настроены на одну волну. Я спросила у него, откуда он взял те слова, что звучали как клятва, а он ответил что они пришли к нему в тот момент. На его лице больше не было маски отстраненности, и одиночество ушло из его глаз, а я себя чувствовала цельной и счастливой, как никогда в жизни.
Не знаю, сколько бы это еще продолжалось, но нас потревожил Джин, сообщив что вернулся Намджун и ждет нас во дворе замка. Волей не волей нам пришлось одеваться и выходить.
– Я чувствую себя глупо, бегая переодеваться в свою комнату, – пожаловалась я, наблюдая как одевается Чон.
– Я отдал тебе свое сердце, уж с гардеробной мы как-нибудь разберемся, – усмехнулся он, а потом огорошил меня вопросом: – Ты выйдешь за меня?
Я смотрела на него и видела, как начала набегать тень на его лицо от моего молчания.
– Конечно, выйду! Только мне кажется, что наш медовый месяц уже начался, – лукаво сказала я.
Он расслабился и притянул меня к себе, сминая губы властным поцелуем.
Мы спустились к гостям рука в руке. Намджун увидел наши соединенные руки и усмехнулся в бороду.
– Когда свадьба? – спросил он нас.
– Подождите, я только успела согласиться, – шутливо отмахнулась я.
– Как можно скорее, – ответил Чон, и мы с ним с улыбкой переглянулись.
Мы пригласили всех пройти и предложили напитки.
– Как прошла поездка? – спросила я.
– Как и в прошлый раз. Мы быстро все распродали, – Намджун немного замялся. – Нас вызвал к себе князь. Он очень заинтересовался нашей торговлей, и как мне показалось, был не очень доволен тем, что мы уже успели заключить с вами договор. Не ожидал он от нас такой прыти, – усмехнулся он.
– Очень интересовался, как сейчас в лесах, правда ли, что уходит снег, и тобой, – он посмотрел на меня.
Мы с Чонгуком переглянулись. Ох, не нравилось мне это внимание со стороны Хосока. Мы пригласили всех на обед, и еще долго говорили, расспрашивая подробности поездки.
– Когда теперь собираться будем, – спросил Намджун меня.
– Какова прибыль? – Намджун передал мне все бумаги и я углубилась в их изучение. – С такими доходами мы можем позволить себе ездить раз в месяц, – наконец ответила я. Это не слишком часто, и люди будут ждать нашего приезда. Можно приурочивать поездки к праздникам.
Гук с улыбкой смотрел на меня. В этом вопросе он полностью отдал бразды правления мне. На том мы и порешили.
Выйдя провожать гостей, мы с Чонгуком ахнули. На улице была весна, и ни следа снега. Видя наши ошеломленные лица, Намджун усмехнулся:
– Вижу, на дворе вы еще не бывали.
А мы стояли и не могли поверить своим глазам. В воздухе стоял пряный весенний аромат.
– Странные дела творятся нынче, – сказал Намджун, – везде поздняя осень, зима на носу, а в лесу трава зеленеет. Что дальше будет?! – он внимательно посмотрел на нас.
Если он ждал ответа, то напрасно, мы все еще не могли прийти в себя.
Эти дни запомнились мне ощущением счастья. Природа оживала и расцветала. Я увидела по настоящему счастливых грогов, они наслаждались происходящими в природе изменениями. Мы ездили к озерам, с которых сошел лед. Мы посещали наших людей, и раздавали прибыль с торговли и купленные в городе товары. Нас везде встречали как короля с королевой. Наши дни и ночи были наполнены страстью и любовью.
Как я и предсказывала, из города начали приезжать в леса торговцы. Мы их выпроваживали, объясняя, что ведем торговлю только с поселением Намджуна. Особенно настырных, кто не единожды возвращался и настаивал, пришлось даже раздеть и выставить голышом из леса. В поселении Намджуна под общий смех их все же пожалели и дали одежду, в чем добраться до города.
Мы с Чонгуком объехали и посетили все немногочисленные поселения вокруг леса. Мы пообещали им безопасность в наших лесах, при условии уважительного отношения к грогам. Разрешили им вырубку леса, в пределах разумного конечно, и охоту. Мы предупредили, что разрешение распространяется только на них и не касается чужаков, не живущих в поселениях.
От князя Хосока пришло приглашение для Чонгука. Оно меня очень обеспокоило. Чон уехал, а я не находила себе места. Джин как мог успокаивал меня, но я прометалась всю ночь на кровати, ставшей внезапно без Чона пустой.
Я почувствовала его возвращение и сев на Луну, поскакала на встречу. Я упала в его объятия, как сокол в руки сокольничего. Обнимая его, я осознала как сильно по нему соскучилась, и как ранила меня разлука.
– Зачем он тебя приглашал? – спросила я, нежась в его объятиях.
– Будет война? – забеспокоилась я.
Чонгук рассмеялся, покрепче обнимая меня.
Хосок пригласил меня на ужин. Его очень интересует наша торговля. Он бы хотел, чтобы все продажи проходили прямо через него, а не через мелкое поселение.
– И что ты ответил? – нахмурилась я.
– Я ответил, что вопрос о торговле я отдал в руки дамы моего сердца, и это решаешь лишь ты.
– Видела бы ты его лицо в этот момент, – рассмеялся он. Я расслабилась и облегченно улыбнулась.
– Мы приглашены на праздничный обед через три дня. Он хочет с тобой познакомиться. – Я напряглась от этих слов. Куда-либо выезжать из леса мне абсолютно не хотелось.
– Мы можем не поехать? – тут же поинтересовалась я.
– Это будет оскорбление для него. Неужели ты не хочешь увидеть блеск двора князя? – удивленно спросил он меня.
– Мне вполне хватает блеска нашего, – ответила я.
Отвертеться от поездки мне так и не удалось.
– Ну какая встреча с князем? – возмущалась я. – Во мне нет ни капли дипломатии. Я что-то скажу или сделаю не так, а потом только и будет разговоров по городу.
– Ты прекрасна такая, какая есть. Все будет хорошо, – успокаивал меня он.
– Я не знаю ваших танцев, – начинала я опять. – Они решат, что я деревенщина.
– Я тебя всему научу, – настаивал он.
Надо было видеть лицо Сокджина, когда он танцевал со мной, а князь сначала показывал па, а потом аккомпанировал нам.
– Какую сделать прическу? – беспокоилась я.
– Сделай ту, что была на твоем дне рождении. Ты была неотразима тогда, – сказал он с огнем страсти в глазах.
Вообще, я вела себя как ребенок, не желающий что-то делать и ищущий отговорки. Чонгук был терпелив со мной, а когда на меня накатывала паника от предстоящей поездки, то он увлекал меня в постель, где я про все забывала. Хочу сказать, что там мы оказывались очень часто.
Как своей невесте, он подарил мне кольцо своей матери. Оно было красивое, и изящно смотрелось на моей руке. Я знала насколько дорого оно ему, и никогда его не снимала.
В день нашего отъезда, я нанесла макияж и сделала прическу. Мне принесли изумительное шелковое платье, цвета морской волны, украшенное драгоценными камнями. В нем был смелый вырез, и я чувствовала себя в нем больше раздетой, чем одетой. Чонгук одел мне на шею колье из сапфиров с бриллиантами, и оно спускалось к ложбинке между грудей. Как оказалось, это был гарнитур к моему браслету, и сережкам.
– Почему ты подарил мне сначала браслет, а не колье? – поинтересовалась я.
– Я заметил что колье тебе не нравятся, а к браслетам ты не равнодушна, – с намеком ответил он. Я только хмыкнула.
На нем же был светлый бархатный камзол, тоже расшитый камнями, светлые высокие сапоги и вместе мы составляли потрясающую пару. Я чувствовала себя золушкой, что едет на бал, но только уже со своим принцем.
Мы поехали в карете, но взяли с собой наших лошадей, решив обратный путь проделать на них. Я захватила с собой джинсы и свитер, так как более удобной одежды для поездки верхом и не придумать. Чонгук хотел возразить, но увидев мой непримиримый взгляд, только сказал:
– Переоденешься на обратном пути по дороге. Я убью каждого, кто увидит тебя в этом, – сказал он с ноткой ревности.