финал
Словно в замедленной съемке, Женя довез Настю до больницы. Его руки, еще недавно сжимавшие оружие, теперь бережно поддерживали ее безжизненное тело. Он остался в коридоре, оглушенный, словно находясь под действием сильного наркотика. Ожидание врача казалось вечностью. Каждый звук, каждый шорох отдавался в его голове, множась эхом пустоты, которая поселилась внутри.
Не прошло и трех минут, как из кабинета вышел бледный, словно сам переживший потрясение, врач. Его взгляд, полный сочувствия и безразличия одновременно, остановился на Жене.
— Мы приносим соболезнования, — начал он, его голос дрожал.
— Она скончалась минут двадцать назад.
Слова врача словно ударили под дых.
— Что вы, суки, несете?! — Женя вскочил, его тело налилось нечеловеческой силой. Он схватил врача за воротник белого халата, его лицо исказилось от ярости и отчаяния.
— Она же дышала! Я ее привез!
— Она погибла, — повторил врач, его голос был уже более твердым, но все таким же скорбным.
— Если вы сейчас будете там орать, то ничего не изменится. Просто примите это.
Женя отпустил его. Врач, кинув на прощание короткое «Соболезную», быстро удалился, оставив его одного с обломками его собственного мира. Женя сполз по стене вниз, прижимая руки к лицу. Мир потерял краски, стал серым и безжизненным. Его взгляд, обращенный в никуда, был полон абсолютной пустоты. Он не смог уберечь ее. Он не смог ее спасти.
***
Прошло более пяти месяцев. Пять месяцев, которые были лишь сплошной чередой серых, одинаковых дней. Боков уволился с работы. Призрак Насти, запавший ему в душу, преследовал его повсюду. Он стал много пить, пытаясь заглушить боль, заглушить воспоминания. Каждый вечер, когда он открывал бутылку, ему казалось, что он снова видит ее глаза, ее улыбку, ее предсмертный взгляд. Он не смог уберечь ее. Не смог уберечь ее маму. Ее.
Он потерял всё. Единственное, что осталось, — это болезненная память и чувство вины, которое разъедало его изнутри. Он бродил по городу, как тень, словно искал ответа на вопросы, на которые никогда не получит ответа. Он был сломлен, сломлен окончательно.
*
В 1998 году Боков Евгений Афанасьевич спился. Его жизнь, некогда наполненная энергией и стремлениями, угасла, словно свеча на ветру. Как говорят бабушки с лавочек во дворе, вспоминая его, последнее, что он произнес перед тем, как навсегда закрыть глаза, были слова:
«Я скучаю по тебе, моя девочка».
Его глаза закрылись, и больше не открылись. В его жизни наступил окончательный, безмолвный финал, окутанный пеленой алкоголя и утраты.