Strangers [Минсоны]

Минхо привел Джисона к хижине. От поля, где лежала мертвой почти почти вся деревня их отделяло не такое уж и большое расстояние. Божество нагло и очень собственнически расположилось в хижине за столом, в то время как Джисон замер на пороге. Он был весь грязный, в запнувшейся крови, бледной кожей и перепачканными белоснежными волосами. Минхо с наслаждением смотрел на того, кто осмелился просить его о помощи.

-Ну что же ты стоишь в проходе, присаживайся,- божество хищно улыбнулось, заставляя стул напротив себя отодвинуться в сторону,- мы же не в первобытное время живем. Нам нужно с тобой обсудить условия нашей сделки.

-Сделки?- без особого интереса спросил Хан, все же присаживаясь напротив монстра,- просто убей и меня и закончим на этом.

-Я мог бы так поступить,- Минхо лениво осматривался по сторонам, в итоге все равно встречаясь взглядом с Джисоном,- но ты просил избавить людей, страдающих скверной от страданий. Я свою часть сделки выполнил. И убить тебя совсем несправедливо, потому что ты не заражен. Мне выгоднее с тобой заключить договор и оставаться среди людей, потому что мое прибытие тут подтверждает договор. И пока жив ты, в мире людей жив и я.

-Меня в этом мире больше ничего не держит. И что остановит меня от того, чтобы вонзить нож себе в сердце?- Джисон слегка склонил голову в сторону, глядя на Божество так, словно они на равных,- думаешь, меня кто-то остановит? Все, кто мог это сделать, сейчас мертвы.

-Я тебя остановлю,- Минхо за считанные секунды вскочил на ноги и своей силой отшвырнул стол в сторону, сразу же нависая над Джисоном,- не нужно меня недооценивать.

Минхо шипел, говоря сквозь плотно сжатые зубы. Джисон же в свою очередь ощутил лишь легкий холодок, пробежавший по коже. Отчаяние превратилось в безразличие, поэтому юный лекарь совсем не контролировал свои действия и мысли. Ему вдруг захотелось проверить, как Минхо будет его защищать. Хан схватил лежащий недалеко от себя нож и хотел было вонзить его в себя, чтобы закончить страдания, но Божество было быстрее. Нож рассыпался в пыль от пронзительного взгляда Минхо, а в его глазах были видны языки пламени.

-Очень зря ты решил проверить мои слова,- Минхо в одну секунду сжал в своей ладони горло Джисона и приподнял его над полом на несколько десятков сантиметров,- убить тебя могу только я... и лучше бы тебе это хорошенько запомнить!

Джисон начал брыкаться, потому что воздух в легких уже давно закончился, на глаза наворачивались слезы, а подбородок и шея болели от руки Минхо.

Джисон едва ли не потерял сознание, когда Минхо отпустил его. Хан болезненно кашлял, ощущая фантомные прикосновения на своей шее божество еще раз брезгливо осмотрелось и, фыркнув, присело перед ослабшим Ханом на корточки. Минхо заулыбался, начиная гладить Джисона по голове, тем самым заставляя парня обратить на себя внимание.

-Сладкий, разберись с кучей трупов, хорошо? У меня есть еще кое-какие дела. А ты занимался тем, чем занимался обычно. Лечи всяких букашек, собирай травушки... не скучай!

Минхо исчез так же быстро, как и появился. Джисон остался в хижине и еще какое то время не мог даже нормально вдохнуть. Хан не верил своим собственным глазам: увидеть такое казалось чем-то нереальным. Не могла одна ночь унести столько жизней. Джисон отказывался в это верить.

Верь не верь, но трупы сами себя не похоронят. Среди оставшихся жителей деревни никто не решался выходить на улицу и проверять, как обстоят дела.

Хан решил, что первым делом ему стоит попрощаться с родителями. Юный лекарь привел тела старших в порядок, извинился за то, что он натворил и, взяв лопату, отправился к местным захоронениям. Погода была холодной, туман совсем не хотел рассеиваться, а с неба срывалась мелкая морось. Но другого выбора у Джисона не было, ему пришлось копать. Сначала могилы для родителей. Примерно наполовину пути Джисон стал сомневаться в том, что он правильно поступает. Но обратной дороги уже не было.

Когда ямы были выкопаны, он вернулся к дому. Одолжить соседскую повозку с лошадью теперь не казалось чем-то неправильным. Джисон не без труда принес тела родителей на повозку и передохнув всего пару минут, повел лошадь к захоронениям. Как оказалось, морально принять тот факт, что их больше нет, намного тяжелее, чем зарыть могилу с их телами.

Джисон был выжат как лимон. Но даже несмотря на то, что сил вообще не было, он продолжал уверенно копать могилы для своих односельчан. Ближе к вечеру из своих домов стали выходить оставшиеся в живых. Их можно было по пальцам пересчитать. Люди искали своих родственников и помогали Джисону хоронить. Никто не проронил и лишнего слова.

-Это я виноват в их смерти,- тихонько проговорил Хан, когда солнце скрылось за горизонт, а рядом с ним остался лишь пожилой мужчина, который помогал хоронить: сначала свою дочь, потом и остальных жителей деревни.

-Да. Но уже ничего не исправить,- совершенно спокойно проговорил мужчина, отчего у Джисона едва ли не отвисла челюсть от удивления.

-Даже ругать меня не станете?- усмехнулся Хан, понимая, что у него вот-вот начнется истерика.

-А для чего тебя ругать? Ты и так знаешь, что произошло. И я даже благодарен тебе за то, что ты до последнего пытался всем помочь. Никто не знал, что так все обернется. Поэтому, Хан Джисон, тебе нужно принять это как факт и пытаться жить дальше. Искупай свои грехи делами, а не только болтовней.

Джисон не нашел, что можно ответить на это. Ему казалось, что на него будут кидаться с вилами, как только деревенские придут в себя, а тут оказалось все наоборот. Хан шмыгнул носом и все же отвернулся, чтобы мужчина не видел его слез.

-Сегодня уже поздно. Пойдем отдыхать. Завтра продолжим похороны,- устало вздохнул мужчина и, похлопав Джисона по плечу, пошел в сторону деревни.

Джисон шел на негнущихся ногах. Парень никуда не спешил, поэтому мог себе позволить рыдать и идти домой в своем темпе. Вместо вкусного ужина и уюта его ждал мрачный холодный дом. В спальне родителей творился хаос и стоял терпкий запах крови. Джисон полагал, что вберет все завтра, когда хоть немного поспит, но сердце болело и не давало погрузиться в сон. Поэтому Хану пришлось убирать все здесь и сейчас. Он распахнул окна, впуская свежий воздух. Матрас, одеяло и подушки были насквозь пропитаны кровью, поэтому он не нашел ничего лучше, чем вынести все во двор и сжечь. Джисон стоял около большого костра, позволяя жару укутывать себя в объятия. Хан не мог выбросить из головы тот факт, что он теперь остался один на один со своими проблемами. И больше некому его приласкать и поддержать.