Двойник

Джейн Риццоли вела себя на дороге как настоящий бостонский водитель: чуть что, не колеблясь, жала на клаксон, виртуозно лавируя на своем «Субару» в плотном потоке автомобилей, выезжавших на автомагистраль Тернпайк. Беременность нисколько не смягчила ее агрессии; во всяком случае, пробки, поджидавшие их на каждом перекрестке, вызывали в ней бурю негодования.

— Я не знала об этом, доктор, — объясняла она, нетерпеливо постукивая пальцами по рулевому колесу в ожидании переключения светофора. — Представляю, как это на вас подействовало. Думаете, вам станет легче после встречи с ней?

— По крайней мере, я узнаю, кто моя мать.

— Вам известно ее имя. Вы знаете, какое преступление она совершила. Разве этого не достаточно?

— Нет.

Сзади загудела машина. На светофоре загорелся зеленый.

— Козел! — выругалась Риццоли, и «Субару» с ревом проскочил перекресток.

Они выехали на автостраду Массачусетс—Тернпайк и двинулись в западном направлении, на Фрэмингэм. Автомобиль Риццоли казался карликом в окружении угрожающего вида фур и внедорожников. После уик-энда на спокойных дорогах Мэна Маура испытала потрясение, оказавшись на привычно загруженной по будням трассе, где малейшая оплошность или невнимательность водителя могли стоить ему жизни. От скоростной и бесстрашной езды Риццоли ей было не по себе; она, избегавшая риска, а потому выбравшая для себя самую надежную модель автомобиля с двойными подушками безопасности, всегда следившая за тем, чтобы стрелка бензобака не опускалась ниже предельно допустимой отметки, неуверенно чувствовала себя в роли пассажира, лишенная возможности контролировать ситуацию. Тем более, когда ревущие двухтонные грузовики притирались почти вплотную к окну.

Только когда они свернули на автостраду номер 126 в направлении центра Фрэмингэма, Маура откинулась на спинку сиденья и несколько расслабилась, уже не стремясь вцепиться в торпеду. Но теперь ее поджидали другие страхи, уже не в виде груженых фур или скрипа тормозов. Больше всего она боялась предстоящей встречи.

И своей реакции.

— Вы всегда можете передумать, — заметила Риццоли, словно читая ее мысли. — Только скажите, и я тут же развернусь. Можем вместо этого поехать в «Френдлиз», выпить по чашечке кофе. Еще и пирог яблочный прихватить.

— Беременные женщины когда-нибудь забывают о еде?

— Только не та беременная женщина, что перед вами.

— Я не передумаю.

— Хорошо, хорошо. — Риццоли замолчала, но только на мгновение. — Сегодня утром ко мне приходил Баллард.

Маура посмотрела на нее, но взгляд Риццоли был устремлен на дорогу.

— Зачем?

— Хотел объяснить, почему не рассказал нам о вашей матери. Послушайте, доктор, я понимаю, что вы злитесь на него. Но думаю, он действительно пытался уберечь вас.

— Это он так сказал?

— Я ему верю. Может, даже согласна с ним. У меня ведь тоже были мысли скрыть от вас эту информацию.

— Но вы этого не сделали. Вы позвонили мне.

— Я хочу сказать, что мне понятны мотивы его поступка.

— Невозможно оправдать то, что он скрыл от меня эту информацию.

— Понимаете, это логика мужчины. А может, еще и полицейского. Ими всегда движет желание защитить хрупкую женщину...

— И поэтому они скрывают правду?

— Я просто хочу сказать, что понимаю его.

— А вас это не разозлило бы?

— Еще как.

— Тогда почему вы его защищаете?

— Может, потому что он вам нравится?

— Я вас умоляю!

— Я просто хотела сказать, что он действительно очень сожалеет. Но думаю, он вам и сам уже все объяснил.

— Я была не в настроении выслушивать его извинения.

— И что, так и будете беситься?

— Почему мы вообще это обсуждаем?

— Не знаю. Может, все дело в том, как он говорил о вас. Как будто между вами там уже что-то было. Я угадала?

Маура чувствовала на себе проницательный взгляд копа и знала, что, если солжет, Риццоли обязательно заметит это.

— Мне сейчас не нужны лишние сложности.

— И что это за сложности? Ну, кроме того, что вы злитесь на него?

— Дочь. Бывшая жена.

— Мужчины его возраста — все бывшие в употреблении. У всех есть прежние жены.

Маура взглянула на дорогу.

— Знаете, Джейн, не каждая женщина создана для замужества.

— Я тоже так думала, и посмотрите, что со мной стало. Сегодня мужчина меня бесит, а завтра я без ума от него. Кто бы мог подумать, что у меня все кончится свадьбой.

— Габриэль хороший человек.

— Да, он парень честный. Но, знаете, своими поступками он очень напоминает мне Балларда. Все эти игры в мачо. Поначалу меня это жутко злило. Никогда не угадаешь, каким твой парень окажется на самом деле.

Маура подумала о Викторе. О своем несчастном браке.

— Это точно.

— Но для начала стоит обратить внимание на тех, с кем может хоть что-то получиться. И выбросить из головы безнадежные варианты. — Хотя они не обсуждали его, Маура знала, что обе они думают о Даниэле Брофи. Недосягаемая цель, запретное желание. Соблазнительный мираж, который может преследовать всю жизнь, до глубокой старости. И посадит на мель в полном одиночестве.

— А вот и выезд, — сказала Риццоли, сворачивая на Лоринг-драйв.

У Мауры сильнее забилось сердце, когда она увидела указатель на исправительную колонию Фрэмингэма. «Ну вот, пора узнать, кто я есть на самом деле».

— Все еще можно передумать, — повторила Риццоли.

— Мы уже закрыли эту тему.

— Да. Я просто хотела сказать, что здесь можно развернуться.

— А вы бы отступили, Джейн? Всю жизнь мучиться вопросом, кто твоя мать, как она выглядит, а потом отступить? В тот самый момент, когда вплотную приблизились к разгадке?

Риццоли повернулась и взглянула на Мауру. Риццоли — сгусток энергии, вечный двигатель — сейчас смотрела на нее спокойно и с пониманием.

— Нет, — призналась она. — Я бы не смогла.

* * *

В административном корпусе здания «Бетти Коул Смит» они предъявили свои удостоверения и зарегистрировались. Вскоре к ним спустилась суперинтендант Барбара Герли. Маура ожидала увидеть внушительную тюремную надзирательницу, но женщина больше походила на библиотекаря — коротко стриженные седеющие каштановые волосы, изящная фигурка в юбке цвета загара и розовой хлопчатобумажной блузке.

— Рада познакомиться с вами, детектив Риццоли, — произнесла Герли. И повернулась к Мауре: — А вы доктор Айлз?

— Да. Спасибо, что согласились принять нас. — Маура тоже пожала ей руку, отметив, что рукопожатие коменданта было сдержанным. «Она знает, кто я, — подумала Маура. — Знает, почему я здесь».

— Пойдемте в мой кабинет. Я приготовила для вас ее досье.

Герли повела гостий по коридору. Спина прямая, шаг четкий, никаких лишних движений, даже ни разу не обернулась, чтобы посмотреть, не отстали ли посетители. Они зашли в лифт.

— Это заведение четвертого уровня? — спросила Риццоли.

— Да.

— Разве четвертый — это не средний уровень надежности? — поинтересовалась Маура.

— Мы еще только работаем над созданием заведения шестого уровня. Наше учреждение — единственная женская колония в штате Массачусетс, так что пока нам приходится содержать преступников всех мастей. У нас тут представлен весь спектр.

— Даже серийные убийцы? — спросила Риццоли.

— Если они женского пола, то их привозят сюда. Правда, мы не оснащены такими серьезными системами безопасности, как мужские тюрьмы. К тому же у нас и подход к заключенным другой. Мы делаем упор на воспитательной работе и реабилитации. Многие наши подопечные не вполне адекватны или имеют серьезные проблемы, связанные с насилием. К тому же среди них много матерей, страдающих в разлуке с детьми, так что нам приходится сталкиваться с дополнительными психологическими проблемами. Знаете, сколько детских слез мы видим, когда кончается время свиданий?

— А что Амальтея Лэнк? С ней есть какие-то особые проблемы?

— Да... — Герли замялась, устремив взгляд прямо перед собой. — Есть кое-что.

— Что именно?

Двери лифта открылись, и Герли вышла первой.

— Вот мой кабинет.

Они прошли в приемную. Две секретарши стрельнули глазами на Мауру и тут же снова вперились в экраны своих компьютеров. «Все избегают смотреть мне в глаза, — подумала она. — Интересно, что я должна прочесть в их взглядах?»

Герли провела посетителей в свой кабинет и закрыла дверь.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Обстановка кабинета выглядела неожиданно. Маура думала, что она будет отражать сущность хозяйки, деловитой и строгой. Но здесь повсюду висели фотографии улыбающихся людей. Женщины с младенцами на руках, дети, аккуратно причесанные и в отглаженных костюмчиках. Новобрачные в окружении стайки детишек. Много-много фотографий.

— Мои девочки, — пояснила Герли, с улыбкой глядя на стену с фотографиями. — Те, кто вернулся к нормальной жизни. Сделали правильный выбор и стали полноправными членами общества. К сожалению, — улыбка померкла на ее губах, — фотографии Амальтеи Лэнк никогда не будет на этой стене. — Она села за стол и в упор взглянула на Мауру. — Я не уверена в том, что ваш визит сюда — удачная идея, доктор Айлз.

— Я никогда не видела свою родную мать.

— Это меня и беспокоит. — Герли откинулась на спинку кресла и какое-то время пристально разглядывала Мауру. — Все мы хотим любить своих матерей. Хотим видеть в них женщин особенных, потому что это делает и нас, их дочерей, особенными.

— Я не надеюсь на то, что смогу полюбить ее.

— А на что вы надеетесь в таком случае?

Этот вопрос озадачил Мауру. Она вспомнила образ матери, который рисовала в своем воображении еще ребенком, даже после того, как кузен выдал ей жестокую правду о том, что ее удочерили. Это наконец объяснило ей, почему в семье, где все блондины, только у нее черные волосы. Вот почему она сочинила свою сказку, объяснявшую природу этих темных волос. В этой сказке ее мать была итальянской принцессой, которая была вынуждена отказаться от дочери, зачатой от простолюдина. Или же испанской красавицей, которую бросил любимый, и она умерла от горя. Герли была права, когда сказала, что девочки наделяют маму особенными, даже волшебными качествами. И вот сейчас ей предстояло встретиться не с фантазией, а с реальной женщиной, и от этой перспективы ей было не по себе.

— Почему вы считаете, что им не следует встречаться? — поинтересовалась Риццоли у Герли.

— Нет, вы меня неправильно поняли. Я всего лишь прошу отнестись к этому свиданию с определенной долей осторожности.

— Почему? Она что, опасна?

— Не в том смысле, что она вдруг вскочит и бросится на вас. На самом деле внешне она очень спокойна.

— А внутренне?

— Подумайте о том, что она совершила, детектив. С какой яростью нужно было обрушить удар, чтобы размозжить череп? А теперь ответьте на вопрос: что скрывается в душе Амальтеи? — Герли перевела взгляд на Мауру. — Я должна была открыть вам глаза, чтобы вы понимали, с кем имеете дело.

— Пусть у нас с ней общая ДНК, — сказала Маура. — Но я не испытываю душевной привязанности к этой женщине.

— Выходит, вами движет исключительно любопытство.

— Я должна пройти через это. Чтобы успокоиться и жить дальше.

— Возможно, так же считала и ваша сестра. Вы ведь знаете, что она приезжала к Амальтее?

— Да, слышала.

— Не думаю, что она успокоилась после этой встречи. Мне кажется, это ее еще больше расстроило.

— Почему?

Герли протянула Мауре папку, лежавшую на столе.

— Это данные ее психиатрического обследования. Все, что вам нужно знать о ней, содержится в этой папке. Почему бы вам просто не прочитать эти документы? Прочитать, уйти и забыть о ней навсегда.

Маура даже не притронулась к папке. Вместо нее это сделала Риццоли, которая осведомилась:

— Она что, под наблюдением психиатра?

— Да, — ответила Герли.

— Почему?

— Потому что Амальтея страдает шизофренией.

Маура посмотрела на суперинтенданта.

— Тогда почему ее осудили? Шизофреников не должны сажать. Их должны лечить.

— Как и многих других наших подопечных. Скажите это суду, доктор Айлз, я уже пыталась пробить эту стену. Сама система ненормальная. Будь вы хоть трижды псих, совершающий убийство, на суде редко удается доказать это.

— Вы считаете, что она действительно душевнобольная? — тихо спросила Риццоли.

Маура повернулась к Джейн. Увидела, что та внимательно читает записи психиатра.

— У вас вызывает сомнения ее диагноз?

— Я знаю психиатра, которая осматривала ее. Доктор Джойс О'Доннел. Она не из тех, кто тратит время на заурядных шизофреников. — Джейн взглянула на Герли. — Почему именно ее привлекли к делу?

— Вас это, похоже, беспокоит, — заметила Герли.

— Если бы вы были знакомы с доктором О'Доннел, вас бы это тоже обеспокоило. — Риццоли захлопнула папку и глубоко вздохнула. — Есть что-нибудь еще, что должна знать доктор Айлз, прежде чем увидится с заключенной?

Герли посмотрела на Мауру.

— Я так понимаю, вы не изменили своего решения?

— Нет. Я готова встретиться с ней.

— Тогда я провожу вас вниз, в приемную для посетителей.