Цена жизни

Двадцать седьмое февраля, три дня с начала войны. Русские вплотную подбираются к нашему селу. Они ведут артиллерийский обстрел вдоль всей линии фронта. Бьют по всему чему можно и нельзя. Проснулся я ранним утром от громкого взрыва, не придав этому значения, я решил не ложиться спать, включил настольную лампу, включил ноутбук и дальше играл с мыслями "Если попадет, значит попадет". Спустя час или два, раздался взрыв(они раздавались на протяжении всего времени) и лампа погасла. Попали в линии электропередач. Я расстроился, ведь ни интернета, ни света ничего. Комната вмиг погрузилась во мглу. Я сидел и не знал что делать. Родители ещё спали, я пошел за дом курить, пока курил прозвучало ещё несколько десятков взрывов. Снаряды падали близко, от греха подальше я зашёл в дом, сел на кровать, открыл Телеграмм, включил мобильный интернет и стал скачивать музыку, что бы не умереть от уныния в тишине. Но через десять минут и мобильный интернет пропал. Выругавшись, я пошел на летнюю кухню пить воду. Напившись воды, я вышел на улицу. На улице воняло гарью, попали в деревянный дом, он горел, дым волочился вдоль леса густым облаком. Взрывы не прекращались ни на секунду. Я собрался, взял с собой денег, по моему около тысячи гривен, пошел за продуктами в сельский магазин. По пути к магазину, по центральной дороге в сторону фронта мчались десятки танков, на броне сидели солдаты. Дойдя до магазина, я увидел что на дороге из мешков с песком строят баррикады, возле магазина образовалась огромная очередь, я увидел своего друга Данила.
— Здорова, ты ж мне занимал, правильно? ,- подмигнув ему я стал рядом с ним
— Конечно, все для тебя.
Мы зашли в магазин. Пустые полки, люди гребли все, вплоть до кетчупов и майонезов. Я купил пять пачек сигарет себе и бате, пару батонов и пачку сосисок. На пути домой я уже слышал автоматные очереди со стороны Бучи. Они были рядом, всего пару километров. Зайдя в дом я отдал бате три пачки сигарет. зашёл на кухню, мама суетилась с кастрюлями.
— Мам, ты чего, света нет. Ничего не приготовишь, индукция же.
— Так я не тут буду, на мангале будем готовить. ,- она была напугана, словно загнанный зверь.
Я обнял её, я переживал за её жизнь больше чем за свою.
С батей мы разожгли мангал и прокипятили воды, что бы можно было пить.
— Что делать будем? ,- спросил я Сашу
— Ехать отсюда, 5 марта дадут возможность эвакуироваться.
— Ну я тогда вещи пойду собирать.
Войдя в дом, я потрогал печь. Холодная. Я пошел за дровами, что бы ее растопить, стоя в дровнице раздался взрыв очень рядом. Я все так же не обратил внимания и просто продолжил заниматься своими делами. Растопив печь, дом залился теплом, я сел у стены и стал греться. На улице было холодно. Мама забежала ко мне в комнату, я смотрел на нее как на полоумную. Она была очень напугана, мне было ее искренне жаль как человека, я никогда не видел её такой. Она села рядом со мной положила голову мне на плече и расплакалась.
— Даня, за что нам это все? Неужели мы это заслужили? ,- заливаясь слезами она шептала эти слова
— Мам, успокойся, все будет хорошо, пару дней и все закончится, вот увидишь. ,- я её приобнял.
Она плакала ещё минут 10, потом резко встала и сказала смотря мне в глаза.
— Ты прав! Надо жить!
Я лишь кивнул в ответ. Раздался взрыв, ещё и ещё. Нас обстреливали весь день и всю ночь. Мы вывели когда у артиллерии случается завтрак,  обед и ужин. Три часа обстрела, час перерыва. Это стало ориентиром, когда можно безопасно где то находиться. Двадцать седьмого февраля, после обеда первые колонны российской техники уже зашли в наше село, а вскоре и в Бучу. Я шел к другу, который по несчастной случайности приехал двадцать пятого февраля в село. Мы сидели у озера кидали камни в воду, разговаривали.
— Слушай, что будешь делать когда это все закончится? ,- он меня спросил с такой, знаете, безнадегой.
— Победит Россия, сделаю себе русский паспорт и уеду в Питер. Победит Украина, продолжу жить как жил. Школа - дом, дом - школа. ,- спокойно ответил я. А ты?
— Да вот не знаю, буду смотреть когда кто-то победит. Там уже решу.
— Скажи, ты когда нибудь мог такое представить? Представить, что случится война. Между двумя братскими народами.
— Нет, не мог. Я ездил в Россию, я люблю её, это хорошая страна. ,- ответил он.
— Можно не любить государство, но любить страну... ,- ковыряя песок палкой сказал я, и подняв голову наверх посмотрел на птиц, которые вернулись после полета на Юг.
— Хочу стать птицей. Летаешь себе, никаких забот, только полет.
— Ха-ха! Хорошая хотелка.
Мы разошлись ближе к вечеру, не хотел, что бы мама волновалась за меня. Она может и не выдержать такого стресса. Друг дал мне шоколадку. Вечером за свечкой я, мама и батя заварили чаю и разделили эту чудную шоколадку вместе. Мама у меня верующая, после каждого взрыва молилась, что бы не в нас.
— Мам, бог отвернулся от нас. На нашей стороне лишь удача.
— Не говори так! Бог с нами! Он нам поможет!
— Не бывает такого, если убьют, значит убьют.
— Так, господа, хватит тут разглаголствать, ешьте шоколад пока есть такая возможность! ,- резко вмешался батя.
Огонёк свечки дёргался в темной комнате, казалось, что помещение раздавит тебя с минуты на минуту. Очень гнетущая атмосфера. Я уснул прямо на диване. Мне снилась березовая роща, небольшая избушка с цветами у забора и большой берёзой на участке. Шум листвы, пение птиц и лёгкий ветерок, который приятно обдувал мое лицо. Я шел по тропинке ровно к дому. подойдя к калитке, я открыл ее, раздался приятный скрип не смазанных петель, я направился ко входу, как только я открыл дверь избы я резко проснулся. Дом трясло от разрывов, казалось, сотен миллионов тонн взрывчатки. Мне в моменте казалось, что по нам били со всего чего можно. Я сидел на кресле, люстра, от которой не было абсолютно никакой пользы, качалась из стороны в сторону от взрывных волн десятков, а может и сотен снарядов. Я достал из кармана телефон, снял чехол и достал рисунок от Влады. Там были нарисованны два человечка, один в кепке, другой с волосами под каре, они обнимались. На рисунке была надпись "Я с тобой навсегда". Я улыбнулся и перевернул рисунок, сзади тоже было написано что-то. "Будем вместе всегда"
Лада 19.02.22"
Я не поверил, но расплылся в улыбке.
Я должен жить, жить ради неё. Она и есть смысл моей жизни. Положив рисунок обратно под чехол. Я вышел на улицу, обстрел был сильнее чем обычно. Я решил, что будет отличной идеей купить мяса на птицефабрике, что в чертах нашего поселка. Я завел мотоцикл на который зарабатывал всё лето и выехал в сторону птицефабрики. Стояла солнечная и ясная погода, ветер дул мне в лицо, руки замерзали от холодного ветра. Я заехал в ту часть села, которая называлась "Хозяйство", догадаться почему, думаю не сложно. На том участке села стояла ферма и птицефабрика. Заглушив мотоцикл я направился на проходную. Само из себя здание представляло одноэтажную постройку, с рефрежераторами и цехами забива. Поскольку электричества не было, то мясо отдавали за бесплатно, потому что рефрежераторы не работали и мясо попросту начало бы портиться. Я взял пять килограмм грудинки, что бы и другим людям досталось. Выйдя из рефрежератора, я посмотрел налево. С левой стороны была лесопосдака, а в ней утес на который я и вышел. Прямо передо мной растекались поля, просторные и тихие поля, казалось даже мыши зарылись в землю от таких обстрелов. За полями в восьми километрах от меня расположился город Бородянка. Все дымело, черный, густой дым казалось затянул весь город. Горела колонна российской техники. Русская артиллерия не потерпела такой наглости со стороны Украины и ответила ковровым ударом по Бородянке. Казалось, что этот город превратился в груду кирпичей, так как перед этим туда ударила и украинская артиллерия разрушив несколько жилых домов. Разрывы снарядов было хорошо видно издали, так как мы находились на  возвышенности. Я развернулся и пошел к мотоциклу. Сев на сиденье, я завел мотоцикл. Мотор забурчал и я выкрутив ручку газа поехал домой. До дома оставалось семьсот метров, я завернул в поворот на грунтовку и посмотрев в зеркало увидел машины. Десятки машин. Гражданские вывесив белые тряпки на антенны, на зеркала, на все куда их можно было вывесить ехали на своих машинах в сторону Киева. Один мужик на старой "копейке" остановился рядом со мной, опустил окно и сказал:
— Ты чего не едешь?
— А куда ехать то? В Киев?
— Ну да, дали коридор раньше чем обещали, они договорились! ,- радостно воскликнул мужик
— Да не, я пока тут побуду, страшно чето. Сколько едет вас?
— Да машин шестьдесят или семьдесят.
— Ладно, не отставайте, берегите себя! Удачи!
— И тебе, малой!
Машины не заканчивались, словно железный змей волочился по асфальтной дороге. Вечером того же дня, я вышел на улицу, побрел гулять. Только я вышел на то место где говорил с тем мужичком, сразу услышал рев мотора какой то старой машины. Из-за поворота показалась старая Волга, с разбитыми окнами и спущенным колесом. Резко водитель дал по тормозам. Остановился рядом со мной и начал кричать:
— НЕ БЫЛО ТАМ КОРИДОРА! НЕ БЫЛО! НАС ОБСТРЕЛЯЛИ, Я ОДИН ВЫЖИЛ ЖЕНУ УБИЛИ!
Действительно, на заднем сиденье лежал труп женщины, лицо было словно фарш, вытекшие глаза, выбиты зубы, салон Волги был обтянут белой кожей, но все заднее сиденье было залито кровью.
— Я понимаю, все будет хорошо, главное не нервничайте. ,- Я протянул мужику сигарету и зажигалку.
— Ты понимаешь... ,- закуривая сигарету говорил мужик. Они стреляли по всем, там два танка стояли, они дали залп по машинам, а потом из пулемета начали стрелять. Машину передо мной вообще танком раздавили. Там семья ехала, соседи мои...
— Все случается, главное, что вы живы.
Мы покурили и он уехал. Я шел домой поникший, раздумывая насколько война это страшно.
— Бог отвернулся от нас или же он просто даёт нам испытания... ,- мямлил я себе под нос.