Глава 4
Я покачала головой при виде двух едва заметных отметин.
– Да это ерунда. Их и не видно.
И глаза его с этого расстояния выглядят так же, как и всегда. Что бы он ни сделал, это очень далеко от того момента в сражении.
– Потому что я остановился. – Ксейден слез с другой стороны кровати и отступал, пока не уперся спиной в стол. – Как только у тебя стала расти энергия, я ее почувствовал и вспомнил, почему обещал себе никогда тебя не трогать. И подумал: может, если я хотя бы доставлю тебе удовольствие, мне этого хватит, но потом вдруг оказался так, сука, близко к грани… – Он вцепился в край стола так, что костяшки побелели, и поднял взгляд на меня. – Я не могу позволить себе терять контроль рядом с тобой. Даже каплю. – Он посмотрел на изголовье. – Не так. И никак иначе.
В груди заныло, и я глубоко вдохнула, чтобы успокоить заколотившееся сердце. Если Ксейден правда транслировал…
– Можно подойти? Я не буду тебя трогать.
Он кивнул:
– Сейчас все в порядке. Я полностью контролирую себя.
Я подошла к нему, ступая босыми ногами по холодному полу, и с облегчением вздохнула, не обнаружив в его глазах красных колечек.
– Красного нет.
Он понурился:
– Хорошо. Я довольно быстро себя остановил и даже не почувствовал, чтобы что-то забрал, – но, очевидно, все-таки забрал.
– Да наждак забирает больше, чем ты. – Я снова присмотрелась к изголовью, чтобы убедиться, что мне не мерещится. – Я с трудом их вижу, а я присматриваюсь изо всех сил.
– Я забрал энергию, не задумываясь. Не делая выбора. А если бы это была ты? – Ксейден убрал мою выбившуюся прядь за ухо. – Я бы никогда себя не простил.
Он тяжело вздохнул.
Боль в моей груди только усилилась.
– Ну и что теперь? Впадешь в уныние и будешь от меня прятаться? Сразу предупреждаю: я этого не допущу.
– Нет. – Уголки его рта приподнялись. – Просто, наверное, лучше не увлекаться тем, в чем я не могу удержать контроль. Только так ты останешься в безопасности. И пусть я хочу, чтобы ты сбежала, я слишком жадный, чтобы тебя отпускать.
Я медленно кивнула, потому как не собиралась оспаривать его границы.
– И чтобы ты знала: твое воспоминание было охренительно сексуальным. Я наслаждался каждой секундой.
Ксейден сглотнул и вцепился обеими руками в стол, будто уже жалел о своем решении.
Я нахмурилась:
– Я даже не поняла, как это сделала. Это из-за того, что ты слегка интинсик? Или из-за нашей связи? У нас это случалось не раз и не два.
Уголок его рта поднялся, хватка на столе расслабилась.
– Понятия, блин, не имею. Я этого больше ни с кем не пробовал.
Усмешка расцвела в полноценную улыбку, и мне задышалось чуточку легче.
– В первый раз я сидел на уроке тактики и не мог выкинуть тебя из головы. И тут ты потянулась, когда у тебя не получалось вызвать молнию, а ты ведь чуть не спалила весь кампус предыдущей ночью, и я просто включил это воспоминание – отчасти чтобы помочь тебе, но в основном – чтобы ты пожила в том же аду, что и я. – В его признании не было ни капли извинения. – Теперь давай одеваться. Мы наверняка проспали завтрак.
Учитывая только что произошедшее, собирались мы сравнительно нормально. Я быстро обмотала свое колено, выше и ниже коленной чашечки, затем оделась. Когда я натянула доспехи поверх рубашки, Ксейден оказался рядом и начал помогать. Затягивал их так же споро, как снимал, хотя для первого времени нужно гораздо больше, чем для второго.
– Ты вчера задержался допоздна, – сказала я, пока он трудился. – Это не связано с герцогом Линделлом?
– Ага. – Ксейден плавно потянул за шнуровку, и мои плечи распрямились.
– Я рада, что ты спишь здесь, – заметила я, и его пальцы замерли. – Здесь все три высших дома Тиррендора, и два из них – союзники мятежной провинции, а третий в этом подозревается. – Я взглянула на него через плечо. – Это же Линделл проследил, чтобы вы с Лиамом тренировались и попали в квадрант?
Ксейден кивнул:
– Он, хотя приложил руку и Левеллин.
У меня поднялись брови.
– У Мельгрена наверняка была мысль покончить со всем этим. В этих коридорах сейчас такая суета, почти никто не заметит.
«Будь осторожней». Эти два слова я сказала ему беззвучно, одними глазами.
Он снова кивнул, потом вернулся к моему корсету, а я развернулась обратно.
– Чтобы расправиться с тирской аристократией, меня убивать необязательно. Официально я просто младший лейтенант, у которого даже нет веской позиции в переговорах, и все-таки, если послушать твоего брата, за Аретию должен говорить я. Готово. – Ксейден затянул шнуры корсета, внезапно поцеловал меня под ухом, после чего подошел к оружейной стойке у двери.
– Спасибо. А ты сам хочешь? – спросила я, натягивая форменную куртку и застегивая пуговицы.
– В смысле? Хочу ли я сидеть на переговорах? – уточнил он, надевая наспинные ножны.
– Говорить за Аретию. Всю и сразу. – Я прошла через комнату к столу, заплетая по пути волосы в обычную косу-диадему, и он посмотрел на меня с выражением, которое я не могла расшифровать. – Ты говорил, тебя устраивает, как все происходит, но сомневаюсь, чтобы кто-нибудь тебя… спрашивал.
Ксейден нахмурился:
– Аретией правит Ассамблея. Мне только принадлежит дом, где они собираются, – и это, пожалуй, к лучшему, раз я… ну, вэйнитель. Хорош на поле боя, но правитель так себе.
Я приказала себе быть спокойной – настолько, что ни один мускул не дрогнул, потом продолжила заплетать волосы.
– Так или иначе, мы обсуждаем условия того, чтобы стая осталась здесь, а Левеллин, похоже, думает, что хорошо бы забрать у Таури меч моего отца, но все это слишком запутанно. Если мы не останемся, Поромиэль уйдет. Если Наварра не сможет защитить летунов в Басгиате, Поромиэль уйдет. Если кто-то кого-то убьет, а тут это случается сплошь и рядом…
– Поромиэль уйдет, – угадала я, взяв заколки со стола, чтобы закрепить косу, и явно заметив слово «мы».
На языке вертелось признание, что в следующие двое суток я сама активно примусь за дело, но Ксейден не захочет ничего знать, и утрата контроля пару минут назад не поможет его переубедить.
– Вот именно, и вчера ночью двое летунов-третьекурсников уже схлестнулись с Первым крылом рядом с большим залом, досталось всем. – Он начал закреплять ножны с кинжалами вдоль бедер. – Если Таури не захочет принять гражданских, Поромиэль ничего не выиграет от обещания не нападать на наши форпосты. Единственные стимулы – оружие и безопасность летунов.
– И того и другого можно добиться только альянсом с Аретией, – отметила я.
Теперь Ксейден перешел на мои кинжалы: вкладывал их в ножны на моих бедрах и во вшитые в мою форму петли вдоль ребер.
– И кто теперь заговорил как отступник? – Его рот скривился в улыбке. – Будь у нас стабильные чары – может быть. Но мы знаем, что они сбоят, да и если бы не сбоили, когда Тиррендор хотел отделиться в прошлый раз, все пошло… – Он склонил голову набок, словно к чему-то прислушивался, потом бросился к двери и распахнул ее. – Вы совсем охренели? Мы еще даже в туалет не сходили.
Ага, а вот и суровый начальник, который достается всем остальным. Я даже не старалась удержаться от улыбки. Большей части меня эгоистично нравилось, что я единственная вижу все стороны Ксейдена.
– Кто там? – спросила я, снимая летную форму со спинки стула.
– Ты с моей младшей сестрой, и это ты спрашиваешь, не охренел ли я? – отбрил Бреннан. – Обычно я ничего не говорю против того, что ты спишь в ее постели, и смотрю сквозь пальцы на то, что вас не разлепить, но у нас собрание через полчаса, а мне еще надо с тобой переговорить до его начала.
– Доброе утро, Бреннан! – крикнула я, продевая руки в рукава.
– Привет, Вайолет, – откликнулся он.
– У меня патруль, – сказал Ксейден.
– У него патруль, – подтвердил Гаррик откуда-то из-за спины Бреннана.
– Да сколько вас там? – Я поднырнула под руку Ксейдена, и мои брови полезли на лоб.
Полный коридор. Нас ждали Бреннан, Гаррик, Левеллин, Боди и Имоджен. Дни переговоров истощили и Левеллина, и Бреннана: круги вокруг глаз брата стали темнее, седая щетина на мощной челюсти Левеллина – гуще, будто он слишком устал или занят, чтобы бриться.
– Кто-то умер? Почему никто не постучал?
– Потому что она злая. – Гаррик кивнул на Имоджен, прислонившуюся к стене справа от меня.
– Ей же надо выспаться, блин. – Имоджен склонила голову набок. – А учитывая твой бодрый видок, предположу, что в постели Нины Шренсор ты дрых. Сочувствую ей.
– Вау. – Боди с трудом поборол смех.
На лице Гаррика медленно расплылась улыбка, на левой щеке появилась ямочка:
– Осторожней, Имоджен. Можно подумать, ты ревнуешь.
– С какого это хрена? – Ее острый взгляд обещал скорую смерть.
– Так. – Бреннан потер переносицу, а Левеллин ушел, качая головой. – Слушайте, нам нужен только Риорсон.
– Серьезно, разберитесь со своими отношениями, детишки. У нас тут война, на минуточку! – крикнула с другого конца коридора Мира – румяные с мороза щеки, на лице следы от летных очков.
Я тут же улыбнулась во весь рот:
– Прилетела!
Слава Амари, теперь у нас есть сорок восемь часов – и шанс.
– А я думал, ты вернешься самое раннее завтра ночью. – Бреннан поднял рыжеватые брови.
– Тэйн был в хорошей форме. – Улыбка Миры была такой натянуто-тонкой, что могла бы резать стекло, но она хотя бы попыталась. Прошли месяцы, прежде чем она смогла простить брата, узнав, что он жив. Кто знает, сколько она будет переживать утрату нашей матери по вине, как она считала, Бреннана. – Я принесла вести и пару посланий.
Мне нужно было быстро всех разогнать, чтобы скорее узнать новости.
– Спасибо, – сказал Бреннан Мире и повернулся к Ксейдену. – Дело важнее, чем какой-то патруль.
Рука Ксейдена легко коснулась моей поясницы, когда он шагнул мимо меня в коридор и последовал за Бреннаном туда, где ждал Левеллин; за ними ушел Гаррик.
– Ничего такого, о чем должен знать я? – поинтересовался Боди, и две морщины пролегли между его бровями, пока Мира скидывала с плеча рюкзак.
– Все в порядке, – заверил его Бреннан, после чего их четверка свернула за угол.
– Как приятно чувствовать себя нужным, – пробормотал Боди. Мира закончила со мной обниматься, и он подошел ближе. – Видать, в патруль летим только мы с тобой, Имоджен.
– Ты узнала? – спросила я Миру, не в силах вытерпеть ни секунды больше.
– Во-первых, Феликс прислал подарок. – Она достала из рюкзака проводник и вручила с улыбкой мне.
– О, слава богам. – Я вздохнула с облегчением, когда сомкнула пальцы на стеклянном шаре в металлической оправе, придававшем хотя бы подобие контроля силам моей печати.
– И вот еще. – Искорка надежды у меня в сердце разгорелась в настоящее пламя, когда Мира достала из сумки деревянный диск с рунами. – Трисса – гений.
У меня отвалилась челюсть. На диске были переплетены руны: левитация, звуковой щит и тепло. Сквозь внешнюю линию руны тепла пророс маленький зеленый молодой побег.
– Как у тебя получилось? – Сдерживаться и говорить тихо было невозможно, мой голос звенел от восторга.
– После того как мы чуть не взорвались и не улетели, как сигнальный фейерверк, – уголки губ Миры приподнялись в улыбке, – мы изменили сам материал, на который наносятся руны, при этом не разрушая его, и тем самым изменили руны. Оказалось, что Килин – аграрий.
– Боевая Секира владеет магией растений? – прошептала я.
– Шептать необязательно, Ви, – ухмыльнулась Мира. – Звуковой щит работает, несмотря на то что мы отменили руну тепла. Он должен действовать почти до края коридора.
– Уверена?
– Уверена. Он прохладный на ощупь, и… – Мира положила на середину руны левитации золотую монету – и та воспарила.
Отмена руны – это просто чудо. Догадаться, как это сделать, и при этом не затронуть остальные? Просто невероятно.
– Мы справились. Не без риска, но теперь мы можем это сделать.
У меня часто забилось сердце.
– Мы можем спасти переговоры.
Летуны останутся, а я соблюду условия договора с Текарусом.
– Если они согласятся, – медленно произнесла Имоджен. – А ты знаешь, что этому не бывать.
– У нас гости, – предупредил Боди, показав подбородком в коридор.
К нам медленно шел Бреннан, уставившись в пол, словно погрузившись глубоко в свои мысли.
– Мы на выход.
– Только никому пока не рассказывайте. – Мира торопливо сунула диск в рюкзак у своих ног. – Нужно дать Сенариуму шанс поступить правильно, и чем меньше людей об этом знает, тем меньше казнят за измену.
Боди с Имоджен кивнули и двинулись прочь, а я моргнула от запоздалой мысли:
– Эй, а вы-то что хотели? Зачем тут ждали?
Боди сунул руки в карманы и не остановился, а Имоджен притормозила, покосившись на Бреннана.
– Просто хотели проследить, что вы… нормально выспитесь, – откликнулась она, сворачивая за угол и пропадая из виду.
Боди. Гаррик. Имоджен. У меня внутри все сжалось. Они проверяли, что Ксейден меня еще не убил.
– Хреново выглядишь, – заметила Мира, когда Бреннан подошел.
– Я и чувствую себя хреново. – Он провел рукой по лицу. – Поромиэльская политика и близко не похожа на нашу. У меня всего пара минут перед тем, как надо будет бежать назад и умолять Сигнисен остаться за столом переговоров. Ни одна сторона не говорит на языке мира.
– Я-то думала, когда не хочется, чтобы тебя убили вэйнители, все начнут шевелить мозгами, – фыркнула Мира, склонив голову в точности как наша мама, и от этого движения у меня перехватило дыхание.
– Все так думали. – Бреннан покачал головой. – Единственное, на что все согласны, так это патрулирование квадранта летунами и всадниками-первокурсниками из их отрядов. Видимо, их не считают такой уж большой угрозой. И на формирование специального отряда, который отправится с тобой, – кивнул он мне.
– Куда это ее посылают? – резко спросила Мира, придвигаясь ко мне.
– На поиски рода Андарны, – ответила я за Бреннана.
– Что-что?! – Ее глаза абсолютно невозможно округлились.
– Так хочет Андарна. Надо было сказать тебе раньше, но эмпирейцы тогда еще ничего не одобрили. – В моем горле встал ком при виде потрясенного выражения ее лица. – Андарна и раньше собиралась лететь. А так хотя бы смогла выдвинуть свои условия.
– И ты ее так просто отпустишь? – Сестра воззрилась на Бреннана.
– Мира… – начала я.
– Молчать, кадет, когда офицеры разговаривают, – отрезала она.
Прозвучало… грубо.
– Не считая наших собственных потребностей, королева Марайя надеется, что седьмой породе известно, как побеждать вэйнителей – учитывая возраст яйца Андарны. – Сейчас Бреннан был довольно близок к тому, как рассуждали мы. – Мира, только эта надежда и удерживает Поромиэль за столом переговоров, а мы до сих пор договариваемся о безопасности летунов и просим Наварру позволить аретийским кадетам остаться. Ну, знаешь, в пределах рабочих чар. Все намного сложнее, чем кажется.
Мира ощетинилась:
– Простой вопрос: ты им сказал, что наша сестра полетит через вражескую территорию, полную виверн, на поиски сказок только через твой труп?
«Они бы лучше побеспокоились, что будет, когда мы найдем седьмую породу, – пророкотал Тэйрн. – Если наше гнездо почему-то решило уйти – спрятаться, – они не порадуются незваным гостям».
«Ты еще ничего не знаешь!»
В голосе Андарны слышалась обида.
«Было бы наивно рассчитывать на что-то другое. – Его тон стал резче, и Андарна разорвала нашу связь. – Ей лучше бы приготовиться, – сказал он. – Как и тебе. Все говорит о том, что эта миссия нас всех прикончит».
Или спасет. Пессимист хренов.
– Он не мог отказать. – Я сжала пальцы на проводнике. – Аретии нужны драконы из рода Андарны, чтобы активировать их камень чар.
Мира развернулась ко мне, ее глаза округлились от ужаса, а затем тут же прищурились, и она вонзила колкий взгляд в брата.
– Так вот зачем ты отправил меня проверять наши чары? Чтобы знать, как использовать нашу сестру в переговорах?
– Все не так. – У него заходили желваки на щеках. – Я только поддерживаю ее желание.
– Этого не будет. У нас есть полгода, Бреннан! – Мира покопалась в рюкзаке, извлекла оттуда ворох депеш и ткнула кулаком в грудь Бреннану, возле нашивки «Айсрай». – Если учесть скорость их угасания, то, по моим подсчетам, у нас осталось полгода до падения чар, и то если повезет. На поиски рода Андарны могут уйти десятилетия. А когда она их найдет – если найдет, – от Аретии уже ничего не останется. Ты рискуешь жизнью Вайолет впустую.
Мое сердце упало. Полгода? Я думала, у нас есть хотя бы год-два до отключения чар. Только что мы потеряли кучу времени, и будь я проклята, если допущу, чтобы Ксейден лишился своей родины дважды.
– Полгода. – Взгляд Бреннана перебегал между дверями Ридока и Ри, словно брат что-то подсчитывал в уме.
– Нет. С таких миссий всадники не возвращаются. – Мира отстранилась, разглядывая нашего брата так, будто впервые видела.
Что ж, утешающая мысль.
– Это касается не только нас троих. В Поромиэле под огнем сотни тысяч гражданских. – Бреннан впихнул депеши в нагрудный карман и вздохнул. – Конечно, я не хочу подвергать ее опасности, но и меня с ней не пустят. Я уже спрашивал.
– Ищи другие способы. – Мира качала головой. – Нельзя променять жизнь Вайолет на жизнь каких-то незнакомцев.
– А теперь ты заговорила как мама, – вырвалось у Бреннана, и, к его чести, он понурился, когда мы с Мирой выдохнули. – Проклятье.
– Поминаешь нашу мать, а сам не можешь принять вот этого? – Мира выхватила из рюкзака диск с рунами и швырнула брату, попав ему точно в грудь. Бреннан едва успел поймать диск. – Смотри, чем я занималась всю неделю, подполковник Айсрай. Вряд ли бы мама одобрила.
Блядь. Вот это точно не спокойно проработанный, четкий план, который мы хотели предложить нашему брату.
Он нахмурился, разглядывая диск:
– Не понимаю.
– Мы нашли способ сохранить жизнь летунов в Басгиате, – пояснила Мира.
Я заметила то мгновение, когда брата осенило. Кровь отлила от его лица, челюсть отпала.
– Вы хотите…
– Да, – перебила его Мира. – И ты бы поискал зеркало, что ли. Жертвоприношение членов семьи ради общего блага – приемчик прямиком из репертуара нашей мамы.
На этом она развернулась и ушла, не прибавив ни слова.
Я похлопала Бреннана по плечу:
– Отнеси Сенариуму.
– Они никогда не согласятся.
– Мы с тобой отлично знаем, что это единственный способ заключить союз.
Брат кивнул:
– Этого-то я и боюсь.